Современные исследования (ХХ – начало XXI в.)

В XX в. появились различные новые теории, рассматривавшие про­блемы влияния природы на общество и общества на природу. При этом попытки напрямую связать изменения в природе и жизни об­щества не имели успеха. Возможно, наиболее известной в этом от­ношении является книга физика А. Л. Чижевского (1897–1964), ко­торый связывал подъем социальной активности и катаклизмы (войны, революции, эпидемии) с 11-летними пиками солнечной активности. Другой важный аспект изучения роли природной среды в исто­рии касался анализа того, как данные процессы влияли на возник­новение, рост и упадок различных цивилизаций. Одно время были популярны идеи географа Элсуорта Хантингтона (1876–1947). Хан­тингтон выделял три главных фактора цивилизации, которые взаи­модействуют друг с другом: генетическая наследственность; физи­ческая среда, флора и фауна, климат и др; культурное наследие.

Глава 9. Природный фактор

Тем не менее в трудах «Цивилизация и климат» (1915), «Движущие силы цивилизации» (1945) и др. при обосновании господствующего положения стран европейской культуры и «белой расы» он отводит природным (прежде всего климатическим) условиям неоправданно высокую роль.

Еще одна известная теория была создана американским востоко­ведом немецкого происхождения Карлом Виттфогелем (1896–1988). В своей знаменитой книге «Восточный деспотизм» (Wittfogel 1957) он пришел к выводу, что хозяйственно-географические условия древних ирригационных обществ (Египта, Вавилона, Китая, Индии, Мексики, Перу) определили развитие в них деспотизма. Причиной формирования тотальной власти была необходимость организации больших масс людей для ирригационных работ (строительство плотин, дамб, каналов и т. п.) и высоких урожаев.

Роль ирригации в становлении древних цивилизаций была так­же рассмотрена Джулианом Стюардом (1902–1972). Он считается основоположником такого течения в американской антропологии как «культурная экология» и создателем теории многолинейной эволюции. «Культурная экология – это изучение процессов адапта­ции общества к окружающей среде. Ее главной задачей является выяснение того, дают ли эти процессы адаптации начало внутрен­ним социальным изменениям эволюционного характера» (Steward 1955: 40). По мнению Стюарда, в каждой культуре имеется особое «культурное ядро» (социальные, политические, религиозные ин­ституты, технология и т. д.). В процессе адаптации к природной среде культуры демонстрируют разные способы приспособления. При этом некоторые компоненты ядра трансформируются под вли­янием экологических особенностей. Именно это делает социаль­ную эволюцию многолинейной.

В рамках теории цивилизаций выдающийся английский исто­рик и философ Арнольд Тойнби (1889–1975) затронул данную про­блему как соотношение «вызовов» и «ответов» в процессе генезиса цивилизаций. Перед обществом время от времени встают сложные проблемы («вызовы»), которые нужно так или иначе решить (дать «ответ»). От того, какой ответ даст общество, часто зависит вся его будущая судьба. Характер вызова порой определяется особенно­стями географического положения общества. Так, для цивилизации викингов важнейшее значение играл «вызов» морских пространств, а для цивилизации кочевников «вызов» засушливой природной среды степей.

194 Теория и методология истории

В несколько ином ключе рассматривал историю формирования крупных человеческих общностей («суперэтносов») известный российский историк Л. Н. Гумилев (1912–1992). Он полагал, что характер этносов (особенно в доиндустриальный период) был тес­но связан с особенностями климата и ландшафта территории, где данный народ появился и жил. Вместе с тем, Гумилев развивал идеи, что рождение и активность этносов (народов) связаны с дей­ствием неясной природы космического фактора, влияющего на возникновение особой социально-психологической энергии (пас-сионарность), выражающегося в самых разнообразных формах ак­тивной деятельности.

Вопросу о различии путей развития обществ (и цивилизаций) посвящена и одна из самых известных в мире научных бестселле­ров книг – «Ружья, микробы и сталь» Дж. Даймонда (2009). Со­гласно автору различие между обществами в их уровне развития обусловлены в первую очередь экологическим фактором. Более благоприятные условия Старого Света обеспечили более ранний старт и последующие высокие темпы роста по сравнению с други­ми континентами. Это заложило предпосылки последующего до­минирования и экспансии западных стран. Данные идеи были впо­следствии развиты им в другой книге «Коллапс: как и почему одни общества приходят к процветанию, а другие – к гибели» (Даймонд 2012).

Стоит также сказать о попытках значительного количества ис­следователей обнаружить устойчивые циклы климатических изме­нений, которые, по их мнению, определяли причины подъемов и упадка обществ и целых цивилизаций. По определению француз­ского историка Э. Ле Руа Ладюри, такой подход оказался бесплод­ным. И это не случайно: объяснить изменения в столь сложной сис­теме как общество, тем более цивилизация каким-то одним факто­ром, невозможно. Непосредственным объектом критики Э. Ле Руа Ладюри стала в частности работа шведского историка Густава Ут-терстрема «Проблемы колебаний климата и народонаселения в раннем периоде новой истории». В ней были собраны почти все данные о роли климата в средневековой и новой истории, какие только было возможно собрать, однако она показала, что продви­нуться дальше с помощью традиционной методики уже нельзя. Ут-терстрем пытался доказать, что кризисы XIV и XVII вв. были по­рождены не особенностями развития европейских обществ, а дол-

Глава 9. Природный фактор

госрочными (вековыми) циклическими колебаниями климата, в ча­стности его похолоданием. Кризис XIV в. в Европе был связан с эпидемией чумы (на фоне Столетней войны и крестьянских вос­станий), которая привела к тяжелым социально-экономическим про­блемам. Кризис XVII в. был связан с социальной нестабильностью (восстаниями и революциями), опустошительными войнами и ухуд­шением экономического положения в том числе в связи с инфляцией (обесцениванием серебра). В обоих случаях произошло падение чис­ленности населения.

Критика Э. Ле Руа Ладюри в адрес автора, который умаляет роль социально-экономических причин в кризисах, была справед­ливой. Тем не менее, поскольку климат влияет на продуктивность сельского хозяйства, нельзя отрицать и того, что похолодание так­же внесло свою лепту в оба кризиса. Однако степень такого влия­ния все еще остается предметом дискуссий. Таким образом, для понимания причин сложных социальных явлений требуется скру­пулезный и многофакторный подход, поиск новых методик учета факторов.

Постепенно в ХХ в. исследования природного фактора измени­лись. Это было связано с тем, что в исторической науке а) сущест­венно усовершенствовалась техника исторического исследования; б) произошел переход к анализу длительных процессов, протекаю­щих в течение столетий и даже тысячелетий; в) повысился интерес к изучению изменений в обычной хозяйственной жизни крестьян, которая тесно связана с природой. Помимо истории климата, ис­следовались также изменения почв, морских акваторий, побережий и т. п. на больших временных промежутках. Историков интересова­ли также формы трансформаций обществ в связи с этими измене­ниями (например, реакции кочевых обществ на усыхание и увлаж­нение степей; земледельческих цивилизаций – на похолодание и по­тепление, первобытных обществ – на изменение флоры и фауны в результате оледенений и потеплений и т. д.). В результате анализа влияния природных факторов на общество многие исторические явления и процессы удалось объяснить точнее. В частности, это ка­салось проблем подъема и упадка обществ, синхронности ряда явлений в мировой истории, экономических и социальных изме­нений.

Рассмотрим две известные работы этого направления. Книга Э. Ле Руа Ладюри (род. в 1929 г.) «История климата с 1000 года»

196 Теория и методология истории

открыла новую страницу в этом направлении (1971). Автор не про­сто жестко критикует устаревшие подходы, но создает новую мето­дику изучению истории климата. Для того чтобы перейти к научной истории климата, он предлагает, используя уже полученные в дру­гих отраслях знания результаты, представить историю климата с точки зрения историка. Для этого необходимо изучать старинные метеорологические наблюдения в самых разных исторических ис­точниках (например, таких, где указываются даты сбора урожаев), и на основе этих документов, критически изученных и количествен­но обработанных, создать своего рода базу данных. Но при этом обязательно должна быть воссоздана история именно конкретных метеорологических элементов (температуры, осадков и др.).

Общеизвестно, что периодически эпидемии приносили народам страшные бедствия. Однако в качестве объекта исторического ис­следования они стали изучаться относительно недавно. Одним из первых, кто пришел к выводу что они входят в число «фундамен­тальных параметров и детерминант человеческой истории», был американский историк У. Макнил (род. в 1917 г.). Его даже причис­ляют к родоначальникам новейшего бурно развивающего направ­ления науки – экологической истории. В книге Макнила «Эпиде­мии и народы» убедительно продемонстрировано, что эпидемии не были вызваны лишь случайными превратностями природы. Мак-нил показал, что опасность и масштабы распространения эпидемий росли по мере роста урбанизации и контактов между обществами. Скученность и антисанитария средневековых городов при этом оказалась исключительно благоприятной средой для распростране­ния чумы (позже холеры и других эпидемий). Так, благодаря тому, что монгольские завоевания объединили Европу и Азию торговы­ми и иными связями, чума смогла прийти из Китая в Европу, вы­звав в 1346–1351 гг. самую тяжелую эпидемию в истории.

Дж. Даймонд в уже упоминавшейся книге «Ружья, микробы и сталь» продолжает тему роли инфекций в истории человечества. К сожалению, соприкосновение народов имело драматическую со­ставляющую не только в виде войн и порабощения, но и в виде эпидемий. Даймонд приводит множество примеров того, как вме­сте с открытием земель в Америке, Океании и др. местах и появле­нием там европейцев на новые земли приходили неведомые до того времени инфекции оспы, ветрянки, сифилиса. Поскольку туземцы

Глава 9. Природный фактор

не знали об этих болезнях и не имели к ним иммунитета, смерт­ность от них была ужасающей. Потребовался тяжелый опыт веков, чтобы минимизировать вред от переноса микроорганизмов.

Так или иначе, с течением времени проблемы взаимоотношения природы и общества вышли далеко за пределы исторической и дру­гих общественных наук, поскольку стали частью новой идеологии современного общества. Ее формирование было связано с борьбой против усилившегося загрязнения окружающей среды. Важное ме­сто в ряду многочисленных исследований заняли глобальные про­гнозы, связанные с анализом дефицита природных ресурсов и гло­бальных проблем. Наиболее известными являются доклады Рим­скому клубу в 1960–1980-х гг. (см.: Римский клуб… 1997), посвя­щенные пределам экстенсивного роста человечества в связи с огра­ниченностью ресурсов (Медоуз и др. 1991; 1999; Пестель 1988; Mesarović, Pestel 1974; и др.). В целом общую идею можно выра­зить словами Э. Печчеи (1985: 295): «Человек… вообразил себя безраздельным господином Земли и тут же принялся ее эксплуати­ровать, пренебрегая тем, что ее размеры и физические ресурсы вполне конечны». Существует и еще целый ряд направлений ис­следования взаимодействия общества и природной среды, в том числе через призму рассмотрения природного фактора как части производительных сил общества. Однако, несмотря на это, данная проблема пока изучена недостаточно.

Рекомендованная литература

Гринин Л. Е. 2012. От Конфуция до Конта: Становление теории, мето­дологии и философии истории. М.: ЛКИ (раздел второй, лекция 1).

Гринин Л. Е., Коротаев А. В. 2009. Социальная макроэволюция: Генезис и трансформация Мир-Системы. М.

Даймонд Д. 2009. Ружья, микробы и сталь: История человеческих сооб­ществ. М.

Даймонд Д. 2012. Коллапс: Как и почему одни общества приходят к про­цветанию, а другие – к гибели. М.

Клименко В. В. 2009. Климат. Непрочитанная глава истории. М.

Ле Руа Ладюри Э. 1971. История климата с 1000 года. М.

McNeill W. H. 1993. Plagues and Peoples. 2^nd ed. New York.