Предтечи диффузионизма и формирование его концепции.

Диффузионизму как научному направлению, сложившемуся в кон­це XIX – начале XX вв., предшествовали высказывавшиеся многи­ми мыслителями более ранних эпох идеи о значимости распро­странения различных достижений из одних стран в другие. В осно­ве их лежит понимание естественного порядка вещей, сформули­рованное еще в древнеиндийской философии. «Бхагавад-гита», записанная в I тыс. до н. э., гласит: «В этом мире – что делает луч­ший, совершать начинают другие: он являет пример делами, а они ему все подражают». Эта идея в той или иной форме отражена у многих мыслителей от древности до Нового времени.

Начало систематическому изложению идей диффузионизма в широком социальном аспекте положил Ж. Г. Тард (1843–1904) – французский социолог, юрист, который, заинтересовавшись зако­номерностями распространения нововведений в обществе, назвал их законами подражания. Двигателем социальной эволюции Тард полагал человеческий изобретательный ум и его достижения, кото­рые благодаря совместному проживанию людей распространяются лучеобразно из центров возникновения, заимствуются и адаптиру-

Теория и методология истории

ются. Основная мысль его книги «Законы подражания», изданной в 1890 г. во Франции, – «общество – это подражание» (Tarde 1890). Процесс перенимания, заимствования инноваций Тард описывал как подражание, сопротивление, принятие. Он сформулировал два основных закона: подражание распространяется изнутри вовне (сначала копируются идеи, цели, потом действия и формы) и свер­ху вниз (высшие социальные слои являются примером для подра­жания низшим, победители – для побежденных). В широком гео­графическом и хронологическом контекстах Тард рассмотрел про­цессы подражания применительно к языку, религии, правительст­ву, законодательству, обычаям, нравственности и искусству.

В своем классическом виде – в концептах культурных кругов и центров распространения элементов культуры – диффузионизм сложился в трудах немецких этнографов, антропологов конца XIX – начала XX вв. Ф. Ратцеля, Л. Фробениуса, Ф. Гребнера и других исследователей. Однако близкие идеи были сформулиро­ваны известным отечественным историком несколькими десятиле­тиями ранее, в 1840-е гг. Профессор Московского университета М. П. Погодин в статье «Петр Первый и национальное органиче­ское развитие» писал: «Россия есть часть Европы, составляет с ней одно географическое целое, и, следовательно, по физической необ­ходимости, должна разделять судьбу ее и участвовать в ее движе­нии, как планета повинуется законам своей солнечной системы. Может ли планета перескочить из одной сферы в другую? Может ли Россия оторваться от Европы? Волей и неволей она должна бы­ла подвергнуться влиянию Европы, когда концентрические круги западного образования, распространяясь беспрерывно дальше и дальше, приблизились к ней, и начали ее захватывать. <…> Можем ли мы теперь отказаться от употребления машин, железных дорог? <…> Не можем… Точно так же прежде Петра Великого, мы не могли отказаться от пороха, от огнестрельного оружия: иначе были бы побиты на первом сражении и нас бы не стало… И все народы в мире подвергались влиянию один другого: в древности – греки влиянию египтян, римляне влиянию греков… а в новом мире вся римская и германская Европа подчинилась Риму, потом христиан­ству. Таков закон истории для всех государств. Мы пришли позд­нее всех, и, как младшие братья, понесли сугубое и трегубое иго: норманны, греки, монголы, немецкие и прочие выходцы, родона­чальники наших дворянских фамилий, действовали последователь­но на Россию до Петра» (Погодин 1863).

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 237

В этом тексте на примере российской истории М. П. Погоди­ным сформулированы главные «диффузионистские» идеи: универ­сальность для всех исторических периодов и государств закона распространения технологического и культурного влияния из цен­тров возникновения инноваций на периферию; принцип концен­трических кругов диффузии инноваций; жизненно важное значение обладания современными технологиями и прежде всего оружием для сохранения государственного суверенитета; большая роль пе­реноса передовых знаний, образования в обновлении общества; на­хождение России в орбите европейского технологического и куль­турного влияния; смена культурных кругов, воздействовавших на отечественную историю от Рюрика до Петра.

Диффузионистские идеи наиболее полно оформились в конце XIX в. в лоне антропогеографии, этнографии, проникли в археоло­гию (в которой сосуществовали с миграционизмом), получили ши­рокое распространение среди ученых разных стран, активно разра­батывались на протяжении нескольких десятилетий (особенно до начала Второй мировой войны), а с помощью норвежского иссле­дователя Т. Хейердала вышли за пределы исключительно научной среды. Характерной чертой начального этапа развития диффузио-низма было сосредоточение интереса на архаическом этапе разви­тия человечества. Основные положения классического диффузио-низма (учитывая наличие в нем несколько течений: культурно-исторической школы, гелиолитической школы, теории культурных ареалов) можно сформулировать следующим образом. Главным фактором развития культуры народа является восприятие достиже­ний других народов. Каждый элемент культуры имеет географиче­скую привязку и возникает лишь однажды в одном регионе, рас­пространяясь из него отдельно или вместе с другими элементами культурного круга по миру (Токарев 1978).

Как всякое научное течение, диффузионизм подвергался кри­тике, преимущественно она связывалась с отрицанием ранними диффузионистами эволюционных закономерностей в развитии об­щества и культуры, стремлением его наиболее радикальных сто­ронников свести всю историю к заимствованиям и переносам куль­тур. Эта концепция встречала сопротивление традиционной акаде­мической среды также из-за того, что, открывая миру поразитель­ные примеры межкультурного взаимодействия, она дезавуировала привычный европоцентризм. Несмотря на критику, идеи диффу-

Теория и методология истории

зионизма вошли в исследовательский арсенал широкого круга эт­нологов, археологов, антропологов Старого и Нового Света, про­должили развиваться во второй половине XX в. Они были подхва­чены, расширены социологами, экономистами, историками, причем в каждой из общественных наук, использующих диффузионистские идеи в качестве методологического инструмента, имеется своя спе­цифика их понимания и применения.

Разработка теории распространения инноваций в обществе ока­залась чрезвычайно востребованной в послевоенном мире, где тур­булентные потоки социальных перемен и экономических подъе­мов, несших обществу обновление, сталкивались с тормозящими эффектами политических ограничений и кризисов, ограничивав­ших спрос. Огромный потенциал для распространения и воспри­ятия инноваций открылся в связи с деколонизацией стран третьего мира, в повестке дня которых остро стоял вопрос модернизации. Национальные правительства стран Азии, Африки, Латинской Америки были озабочены тем, как внедрять нововведения в облас­ти государственного управления, промышленности, сельского хо­зяйства, планирования семьи, образования, культуры и других сфе­рах общественной жизни. Неудивительно, что во второй половине XX столетия академический «этнографический» диффузионизм ус­тупил место бурному развитию этих идей в практическом направ­лении. «Практически-ориентированный» диффузионизм преиму­щественно сосредоточивался на распространении инноваций внут­ри общества, в то время как антропологи (в широком значении) чаще изучали межкультурное взаимодействие.

Исследуя процессы появления и распространения различных экономических нововведений (новых видов продукции, техноло­гий, организационного опыта и т. п.), шведский географ Т. Хагер-странд в 1953 г. опубликовал книгу «Диффузия инноваций как про­странственный процесс». Начав с конкретного изучения процессов диффузии на примере нововведений в сельском хозяйстве Швеции, Хагерстранд смог построить первую теоретическую модель диффу­зии инноваций с помощью имитационного подхода. Основные ее понятия – расстояние, поле, контакт, информация.

В 1962 г. Э. Роджерс предложил общетеоретическую модель распространения нововведений, которая стала применяться для ис­следования в самых разных отраслях (маркетинг, социология, эко­номика и т. д.). Его монография «Диффузия инноваций» катализи­ровала широкий исследовательский интерес. Ко времени выхода

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 239

в свет четвертого издания книги в 1995 г. число публикаций по диффузионистской тематике достигло 4 000 (Rogers 1995). Соглас­но теории, разрабатывавшейся Э. Роджерсом, диффузия – это про­цесс распространения инноваций по определенным каналам в тече­ние какого-то времени среди членов определенной социальной среды.

Э. Роджерс уделял особое внимание фактору времени в процес­се диффузии инноваций. Во-первых, во времени разворачивается принятие решения об инновации. Этот процесс подразделяется на пять этапов: от ознакомления с новшеством (1) через формирова­ние отношения к нему (2), решение о принятии или непринятии (3), к внедрению (4) и, наконец, окончательному решению о дальней­шем использовании нововведения или отказу от него (5). Во-вторых, временной фактор задействован в процессе восприятия инновации членами социальной системы. По оценкам Э. Роджерса (основанным на анализе нескольких сотен современных ему реше­ний по принятию инноваций разными обществами), примерно 2,5 % людей относятся к категории тех, кто привносит инновации; 13,5 % вскоре их подхватывают; 34 % составляют большую часть людей, которые приняли нововведения еще на раннем этапе их внедрения; 34 % относятся к «позднему» большинству; наконец, на долю запаздывающих приходится еще 16 % (Rogers 1995). В-треть­их, время важно для определения скорости принятия инновации, измеряемой числом членов системы, принимающих инновацию в определенный период.

Диффузионизм второй половины XX столетия представляет существенный интерес для служителей Клио, поскольку его идеи распространились не только на архаику и современность, но и на связующую их историю цивилизованного общества. В 1960-е гг. свой «диффузионистский бестселлер» появился не только у эконо­мических географов и социологов, но и у историков. Попытка соз­дать полную картину истории цивилизованного человечества с по­зиции концепции взаимопроникновения культур была предпринята американским историком У. Мак-Нилом в обширном труде, нося­щем название «Восхождение Запада. История человеческого сооб­щества». На огромном историческом материале – от эпохи куль­турного доминирования Среднего Востока (3100 г. – 500 г. до н. э.) до середины XX столетия – патриарх американской исторической науки показал, что какой-либо народ может вырваться вперед,

240 Теория и методология истории

только воспользовавшись самыми передовыми достижениями, ко­торые концентрируются в мировых центрах процветания и могу­щества (Мак-Нил 2004). В самой известной из своих 20 книг аме­риканский историк рассматривает мировую историю в контексте влияния различных цивилизаций друг на друга, диффузии техник и идей. Большое внимание уделено воздействию западной цивили­зации на другие общества за последние 500 лет (о Мак-Ниле см. также в главах 5 и 9 настоящего издания).

Авторская концепция, учитывающая действие географического и биологического (распространение инфекций) факторов, акценти­рующая внимание на культурных взаимовлияниях, оказала боль­шое воздействие на историческую теорию, в том числе на после­дующее развитие теории мир-систем. Книга существенным обра­зом повлияла на исторический дискурс, пошатнув взгляд на циви­лизации как дискретные сущности, развивающиеся от подъема до заката, обосновывавшегося в трудах А. Тойнби и О. Шпенглера. Название книги Мак-Нила (“The Rise of the West”) намеренно кон­трастирует со шпенглеровским «Упадком Запада» (“The Decline of the West”).

У. Мак-Нил показал значение распространения ирригации, ре­лигиозных представлений и форм, письменности, колесных транс­портных средств, судоходства, бронзовой и железной металлургии, обожженной керамики и гончарного круга, изобретения боевой ко­лесницы, появления верховой езды, стремян, земледельческих ору­дий и т. д. – то есть фундаментальных открытий – из центров их возникновения в другие общества. Обозначая вектор диффузии ин­новаций на раннем этапе, Мак-Нил писал, что процессы заимство­вания происходили в одном направлении – от цивилизованных центров к периферии земледельческого мира. Распространение ци­вилизаций Месопотамии было скачкообразным: они «перепрыги­вали» на сравнительно большие расстояния, перемещаясь из одной орошаемой долины в другую (Мак-Нил 2004: 116–117). В более поздней монографии «В погоне за мощью» (1982) им анализирует­ся взаимосвязь военной технологии и общественно-политических структур, в том числе последствия появления и распространения пороха, огнестрельного оружия, различных моделей военной орга­низации, коммерциализации военного производства (Он же 2008; см. об этом также в главе 11 настоящей монографии). Таким обра­зом, ключевыми концептами исследований Мак-Нила являются

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 241

контакты с иноземцами как основной двигатель исторических пе­ремен, фактор технологических инноваций (особенно в военной области), оказывающий определяющее влияние на общественное развитие и историческую динамику. У. Мак-Нил на многочислен­ных примерах показывает, каким образом новая технология обес­печивает преимущество для системы жизнеобеспечения, войны или торговли, влечет за собой организационные и социальные переме­ны, распространяется вооруженным или мирным путем на другие общества, детерминируя их исторический путь.

Треть века спустя – в 1997 г. – аналогичным образом интерпре­тировал судьбы человеческих сообществ американский исследова­тель Дж. Даймонд. Обращение к всемирной истории за последние 13 тысяч лет в поисках ответа на вопрос: почему на разных конти­нентах история развивалась так неодинаково, почему именно за­падноевропейские общества достигли столь непропорционального могущества и ушли далеко вперед по пути инноваций, приводит его к необходимости учета географического, биологического и диффузионистского факторов. Рассматривая ключевые события, происходившие на всем отрезке существования человеческой ци­вилизации на разных континентах земного шара, Дж. Даймонд по­следовательно показывает роль важнейших инноваций, восприни­маемых различными обществами в результате вынужденного или добровольного заимствования. В качестве отправной точки он бе­рет доместикацию наиболее ценных диких видов растений и жи­вотных, пригодных для одомашнивания. Они были сосредоточены всего лишь в девяти небольших областях планеты, которые и стали первыми очагами сельского хозяйства, распространившегося затем по большей части земли. «Тем самым древние обитатели очаговых регионов получили фору в развитии и первыми встали на истори­ческий путь, ведущий к ружьям, микробам и стали». Подчеркивая значение первообладания этим преимуществом, Даймонд пишет: «Языки и гены этих народов, как, впрочем, и их домашний скот, растительные культуры, технологии и системы письма, заняли до­минирующее положение в мире уже в древности и сохранили его в современную эпоху» (Даймонд 2009). Американский историк признает возможность возникновения фундаментальных иннова­ций в нескольких разных центрах, повторной, независимой доме­стикации растений и хозяйственных млекопитающих. Исследуя географические, культурные, экологические и технологические

242 Теория и методология истории

факторы, приведшие к доминированию западной цивилизации во всем мире, Дж. Даймонд называет экспансию одних человеческих групп, у которых есть ружья, микробы и сталь (или более ранние технологические и военные преимущества), за счет других групп главным процессом, определяющим последние десять тысяч лет всемирной истории. Эта экспансия исчерпывает себя «либо когда первые полностью замещают вторых, либо когда новые преимуще­ства уже есть у тех и у других» (Даймонд 2009: 544–547). Иными словами, в описываемой модели культурной диффузии главное – конкуренция между человеческими сообществами, предполагаю­щая либо заимствование новейших технологических и аграрных достижений, либо проигрыш.

Современный диффузионизм. Всплеск интереса исследовате­лей к диффузионистской проблематике представляется закономер­ным в эпоху подлинной глобализации, бурного развития знаний и технологий, широчайших возможностей для распространения ин­формации о них. Концепция диффузии инноваций находит практи­ческое применение во множестве современных дисциплин. Она стала основой тысяч научных работ в таких областях, как социоло­гия, экономика (особенно маркетинг), социальные коммуникации (в том числе массовые коммуникации – в условиях современного периода истории часто именно СМИ имеют решающее значение в процессе распространения знаний и новых идей) и т. д.

В последние десятилетия эта теория активно применяется в ис­следовании истории России. С 2000 г. диффузионизм как самостоя­тельное и результативно развивающееся направление оформляется в Институте истории и археологии УрО РАН. Его особенностью является широкий охват самых разнообразных аспектов и уровней диффузии: изучаются не только европейские, но и азиатские взаи­мовлияния; проникновение и адаптация инноваций рассматривает­ся на российском и региональном (уральском) материале; исследу­ется как эвристический потенциал теории диффузионизма, эволю­ция и специфика этой методологии, так и конкретная история распространения разнообразных инноваций (в том числе, техноло­гических) в России и регионах: их появление в России и за ее ру­бежами, проникновение на территорию страны и региона, воспри­ятие, адаптация (Алексеева и др. 2011). Внимание историков в большей степени сосредоточено на имперском периоде отечест­венной истории, но им не ограничивается – их труды характеризу-

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 243

ются большим временным охватом – с XVII по XX в. Проведению научных исследований способствует созданный совместно с биб­лиографами сетевой ресурс «Россия и Запад: взаимосвязи и взаи­мовлияние (IX – начало ХХ в.)» (http://i.uran.ru/ruswest).

В трудах уральских историков выявляются основные факторы и механизмы как внутренних, так и внешних импульсов, детерми­нировавших социокультурное, институционально-политическое и социально-экономическое развитие России. Такого рода исследо­вания способствуют определению места страны в мировом про­цессе цивилизационной и модернизационной динамики. Они охва­тывают широкий круг теоретико-методологических и конкретно-исторических проблем распространения феноменов и факторов ге­нерированного Европой модернизационного развития в россий­ском цивилизационном пространстве. В круг изучаемых проблем включен исторический опыт взаимодействия российской и запад­ноевропейской цивилизаций в XVIII – начале XX в. (Алексеева 2007). В серии работ, посвященных исследованию длительных трендов мировой и отечественной истории, выстраивается трех-факторная модель исторического процесса, в которой последова­тельность демографических циклов периодически прерывается волнами нашествий и диффузий (сопровождаемых социальным синтезом), вызванных чередой военно-технических революций. Предлагается диффузионистская трактовка истории Московской Руси конца XV–XVI вв., проведен анализ реформ середины XVII в. с точки зрения внешних заимствований, выделены европейские диффузионные волны, влиявшие на историю России в XVII– XIX вв. В соответствии с идеями диффузионизма результаты ис­следований разных эпох мировой и отечественной истории резюми­руются в следующей модели: государство, подвергнувшееся удару инновационной волны и стремящееся выжить, должно полностью или частично трансформироваться по образцу победоносного про­тивника. В ходе этой трансформации сначала заимствуется оружие противника, затем – военная организация и военная промышлен­ность. Далее круг заимствований расширяется, охватывая другие об­ласти социальной организации (Нефедов 2008; 2010; 2011).

Таким образом, изучение истории в ракурсе диффузионизма имеет значительный потенциал. «Именно способность обществ за­имствовать технологии, практики, институты, культурные модели выступает в качестве предпосылки ускорения социального про-

244 Теория и методология истории

гресса, повышения их адаптивных ресурсов в процессе приспособ­ления к новым реалиям» (Побережников 2006 а: 20).

Механизмы, каналы, агенты диффузии инноваций. Ключе­вая роль в распространении инноваций и их укоренении в обществе принадлежит механизмам диффузии. Механизмы диффузии инно­ваций – системы организованных взаимосвязей, осуществляющих проникновение инноваций и содействующих их внедрению в прак­тику. К их числу можно отнести: государственный и администра­тивный аппарат, законодательство, систему образования, воспита­ния, медицинского обеспечения, производство (производственные предприятия), армию, среду проживания, миграцию, коммерцию, пропаганду (в том числе и моду), спорт, выставки, ассоциации, об­щества и т. п. Как ни парадоксально, но механизмом распростране­ния инновации может стать заимствованная традиция, в этом слу­чае инновация посредством культурной традиции сама становится традицией. Ярче всего этот путь прослеживается на примере ныне традиционной новогодней елки – культурного феномена, прошед­шего путь от чуждого, заимствованного западного обычая до сим­вола самого близкого и любимого традиционного национального праздника.

Частью механизма диффузии инноваций являются каналы – пу­ти проникновения нововведений. Их можно подразделить на меж­личностные (передача информации от человека к человеку непо­средственно) и опосредованные (новыми объектами, знаковыми и техническими средствами передачи информации и т. д.). Живые межличностные контакты (профессиональные и личные) предста­вителей разных сред – совместная работа (мастер и ученик, инже­нер и т. п.); совместное проживание (семья, гувернантка, учитель, сосед); поездка и т. п. более эффективны в плане формирования и изменения отношения к нововведениям, так как большинство лю­дей больше доверяют собственному восприятию, положительным отзывам знакомых, чем призывам властей. Наиболее действенны (с точки зрения внедрения в местную среду) те каналы диффузии, в которых участвуют властные (или влиятельные в своих областях) субъекты и профессионально ориентированные лица.

Каналы распространения инноваций можно типизировать: по числу агентов диффузионного процесса (индивидуальные – массо­вые); по периоду осуществления контактов (длительные, постоян­ные – краткосрочные, эпизодические); по характеру агентов (офи-

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 245

циальные лица – частные лица); по реализуемым целям (нацелен­ность на восприятие нововведений – спонтанность переноса инно­ваций).

Наиболее значимыми из каналов получения, распространения и практического применения новых знаний о модернизирующемся мире в Российской империи в институционально-политической, хозяйственно-экономической и социокультурной сферах были: торговые связи, обучение, деловые поездки, путешествия, семей­ные узы, переписка, дипломатические контакты, военные действия, печатные и рукописные средства информации, профессиональные встречи, искусство (Алексеева 2007). Этот список расширялся по мере развития технического прогресса в XX в., что обострило про­блему внешнесредового влияния, которое способно вызвать прямо противоположные эффекты, выступая катализатором как развития, так и гибели государства. Следовательно, прямой функцией госу­дарственной власти является фильтрация поступающих через соот­ветствующие каналы иносистемных элементов.

Распространение инноваций невозможно без агентов («доно­ров» и «реципиентов») инновационного процесса. Применительно к отечественной истории ими выступают иностранцы на родине и в России, россияне на родине и за рубежом. Агентов инновационных процессов можно дифференцировать по трем категориям. Прежде всего – власть. К ней относятся представители правящей, государ­ственной, чиновной элиты. Очень важна и следующая категория – специалисты, которыми могут выступать: инженеры, коммерсанты, военные, медики, деятели искусства, ученые, преподаватели, сту­денты. И, наконец, третья группа – обыватели (например, путеше­ствующие дворяне, гувернантки).

Посредством диффузии в обществе распространяются следую­щие основные типы инноваций: новые технологии; культурные, ментальные, религиозные, идеологические ценности; формы соци­альной организации. В процессе диффузии экзогенных инноваций происходит их трансформация и адаптация к местной среде.

Исследуя диффузионные процессы, нельзя забывать, что они отличались сложностью и многофакторностью: распространение инноваций сопровождалось традиционалистской реакцией, то есть частичным отторжением заимствованных нововведений, адаптаци­ей – видоизменением привнесенных идей, технологий, вещей под влиянием местных традиций и условий; стимулировало собствен­ную инновационную деятельность.

246 Теория и методология истории

Модели диффузионных процессов. В настоящее время сфор­мулированы и разрабатываются детерминистские, регионалистские модели, модели вертикального влияния, «центр – периферия», раз­множения центров и др. Чаще всего, изучая процесс диффузии ин­новаций, исследователи в качестве рабочей модели используют об­раз расходящихся из центра культурных кругов. Между тем оче­видно, что эти концентрические круги являются лишь частью ре-ципрокной, взаимосвязанной сети узлов – инновационных центров, соединяющих множеством связей разные страны, производства, всевозможные органы управления, людей на всех уровнях их взаи­моотношений. Всплеск инновационной активности в одном из цен­тров порождает колебания во всей нейроноподобной сети, застав­ляя реагировать даже отдаленные от источника возмущения звенья. Для прохождения информации по такой сети требуется время, по мере ее распространения в социальной, технологической среде ин­новационные импульсы видоизменяются: часто они слабеют и гаснут либо, приобретая собственную динамику, посылают сети обратный импульс. Применяя эту модель, можно исследовать ме­ханизмы и результаты возникновения, распространения и взаимно­го воздействия инноваций в сети зарубежных – российских – ре­гиональных взаимосвязей.

Инновационное поле в обществе-реципиенте локализуется не равномерно, а образуя кластеры относительно высокой плотности в сосредоточениях властной, военной, экономической функций, ко­торые, в свою очередь, становятся центрами дальнейшей диффузии заимствованных новшеств в отечественной среде. Процесс распро­странения нововведений должен исследоваться с учетом их востре­бованности обществом, препятствий к восприятию (людей, органи­заций, среды, недостатков самой инновации), традиционалистской реакции (например, движение луддитов), способов, результатов адаптации новшеств в инокультурной социальной среде и транс­формации самого общества.

Согласно диффузионизму, при взаимодействии нескольких со­циальных мегасред (государств) в ходе истории выявляются и оп­ределенное время доминируют один или несколько акторов – лиде­ров цивилизационного развития. Прочие участники взаимодейст­вия в целях сохранения своего полнокровного бытия вынуждены реагировать на новейшие тренды развития, обеспечивающие обще-

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 247

ствам-лидерам их конкурентные преимущества. Цель не-лидеров – удержать систему в квазистабильном состоянии или изменить ее конфигурацию в свою пользу. Адекватная реакция, таким образом, заключается либо в перенимании и адаптации ключевых факторов прогресса, присущих динамично развивающимся субъектам, либо в создании собственных преимуществ. Поскольку мировые центры выработки инноваций подвержены флуктуации, каждая из соци­альных мегасред, не являющаяся сама в данный период инноваци­онным центром, должна постоянно отслеживать успехи развития других социальных общностей. Успешное выполнение этой задачи, а также своевременное внедрение прогрессивных инноваций в соб­ственную социальную практику с учетом особенностей националь­ного развития – ключ к эффективному, суверенному, поступатель­ному движению государства по пути истории.

Особенности российского исторического процесса. История России знала этапы норманнского, византийского, тюркского влия­ния, а в XVII–XX вв. в значительной мере формировалась под воз­действием диффузионных волн, исходивших от различных стран Запада и вызванных масштабными технологическими и военно-техническими инновациями. Военное и экономическое могущество государств-лидеров вызывало в России стремление к овладению передовыми технологиями, военные столкновения подталкивали российское правительство к модернизации технологической базы, постоянно шла разработка собственных изобретений.

Применяя диффузионистскую интерпретацию к истории Рос­сии, необходимо учитывать факторы, обусловливающие особенно­сти российского развития. К ним относятся географически детер­минированные северность, сопредельность восточному и западно­му мирам; территориальная протяженность (определявшая нерав­номерность распространения и функционирования западной и восточной моделей бытия). Эти факторы оказывали сильное влия­ние на адаптацию заимствований, в том числе на реакцию оттор­жения нововведений. В пространственной системе координат стра­тегически диффузионные потоки направлялись векторами Запад – Восток и Восток – Запад (великое переселение народов, распро­странение христианства, татаро-монгольское нашествие, модерни­зация по западному образцу). Длительность существования в соче­тании с полиэтничностью требует специального изучения адаптив-

248 Теория и методология истории

ности российской цивилизации как в процессе взаимодействия России и других (внешних) миров, так и внутри, между российски­ми народами, то есть межсоциальной и внутрисоциальной трансля­ции заимствований.

Итак, концепция диффузии инноваций имеет свои корни в эт­нологии и антропологии, а современные исследователи используют ее в самых разных областях: бизнес, образование, социология, по­литология, история и др. Процессы накопления собственного опы­та и заимствования тесно связаны между собой. При всей значимо­сти ориентации на созданные каким-то народом достижения про­стого их заимствования недостаточно, без внутреннего развития не было бы эволюции общества.

Многоликая История – это (в том числе) процесс превращения новаций в традиции. Инновационная деятельность человека – труднопрогнозируемая, но важная движущая сила исторического развития. Нововведения изменяют общество, обнаруживают для него новые возможности. Поскольку в социуме архетипически ус­тойчивы и одинаково значимы две противостоящих тенденции: сравнение с другими, стремление к обретению их достижений, об­новлению, с одной стороны, и сохранение своей идентичности, традиций – с другой, то изучение инновационных процессов акту­ально для всех исторических периодов и требует разработки об­щих, теоретических подходов к их анализу. Фактор диффузии ин­новаций – один из важнейших, во многом определяющих развитие человеческих обществ и ход истории в целом. Появление иннова­ций создает потенциал для перемен, но только процесс диффузии преобразует этот потенциал в изменение социальной практики, отла­гающейся в истории. Основными элементами процесса диффузии в истории являются инновация, механизмы и каналы коммуникации, взаимодействующие социальные системы.

Интерпретация истории с помощью диффузионизма (конечно, в совокупности с другими методами) представляется реально дейст­венным способом не только для лучшего понимания прошлого, но и для обоснованного прогнозирования перспективного развития. Выявление ряда прорывных технологических инноваций, сущест­вующих на данный момент в «эмбриональном состоянии», вероят­ностная оценка «пика» их разворачивания и влияния с учетом осо­бенностей создающей и воспринимающей социальных сред – осно­ва социальной прогностики.

Глава 12. Фактор диффузии инноваций 249

Рекомендуемая литература

Алексеева Е. В. 2007. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII– начало XX вв.). М.

Даймонд Д. 2009. Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих об­ществ. М.

Мак-Нил У. 2004. Восхождение Запада: история человеческого сообще­ства. Киев: Ника-Центр; М.

Мак-Нил У. 2008. В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI–XX веках. М.

Нефедов С. А. 2008. Факторный анализ исторического процесса. Исто­рия Востока. М.