Управление социальным конфликтом.

 

Воздействие на конфликт может организовано в разных формах. В практике конфликтологии выделяют обычно три основные: урегулирование, интервенция и разрешение.

Урегулирование подразумевает вмешательство третьей партии, которая не имеет прямого интереса в исходе конфликта и действует или за вознаграждение или из цели сохранения стабильности в социальной системе. Очень часто исходом урегулирования становится компромисс участников конфликта (412). Урегулирование создает временное состояние межгруппового мира. Многочисленные примеры можно найти в практике работы ООН по решению наиболее сложных внутригосударственных проблем членов ООН.

Джеймс Лауэ (James Laue) выделяет такую форму как интервенция, то есть влияние на конфликтующую структуру в том направлении, которое выгодно для интервентора (365). Интервенция предполагает применение власти в той или иной степени. Конфликт как правило подавляется, но не исчерпывается.[130] Спектр интервенции достаточно широк - от репрессий до подстрекательства или агитации.

Примером интервенции служит операция США "Буря в пустыне", которая, по крайней мере внешне, преследовала цель управления конфликтом между Кувейтом и Ираком.

Разрешение конфликта предполагает ситуацию, при которой взаимосвязи между участниками конфликта становятся легитимными, и это состояние поддерживается без вмешательства третьей стороны за счет процессов саморегуляции (344). Разрешение конфликта возможно только в том случае, если произошло изменение взаимных образов групп, на которых строятся их взаимоотношения. Подобные изменения не происходят по воле сторонних элементов, не втянутых в противостояние. И они не происходят быстро. Поэтому разрешение конфликта - процесс длительный и совершающийся за счет взаимного психологического воздействия групп. В силу сложности разрешение обычно совершается только на почве подготовленной в рамках урегулирования, при угрозе или последствиях интервенции.

Как особую форму влияния на конфликт можно назвать игнорирование конфликта, когда третья сторона сдерживает все реакции способствующие актуализации и развитию конфликта, считая, что он сам затухнет со временем (365). Примером является подход к расовым беспорядкам в 60-х годах в США, или ход решения межнациональной напряженности между русскими и кавказцами, возникшей в Москве в 90-х годах.

Поскольку взаимоотношения конфликтующих групп регулируются крайне эмоционально насыщенными образами друг друга, то обычные средства саморегуляции или рациональные факторы становится неэффективными. Прямое противостояние групп, то есть отсутствие пересекающейся категоризации, и следовательно отсутствие психологической основы для позитивного обмена социально-психологическими отношениями приводит к необходимости применять особые методы и воздействие третьей стороны, значимой для каждого из "воюющих" субъектов.

Поскольку главное следствие ситуации конфликта - изменение категоризационной системы, то можно предположить несколько стратегий воздействия на групповое сознание облегчающих процесс разрешения конфликта (212):

1. Логика концепции самокатегоризации подсказывает в качестве эффективного пути снижения остроты межгруппового конфликта смягчение категоризационных границ и организацию восприятия максимального подобия групп друг другу. Другими словами, - это путь снижения межгрупповой дифференциации путем размывания категоризационных границ. Теоретическим итогом такой стратегии может быть новая самокатегоризация и ассимиляция группами друг друга. А практическим позитивным исходом бывает осознание пересекающейся категории "Вы", уничтожающей противостоящую дихотомию.

Вспомним эксперименты Уорчела, где наличие единой лабораторной формы снижало напряженность межгруппового конфликта. Подобным же образом можно заново оценить традиционные выводы результатов экспериментов Шерифа. Снижению конфликта скорее всего способствовала не организация кооперативной зависимости для достижения суперординатной цели, а сглаживание межгрупповых границ членства в процессе достижения этой цели, то есть фактически, психологические слияние групп (418). На этой стратегии построены рекомендации, связанные с целесообразностью познания истории и культуры конкурирующей группы, увеличения числа межгрупповых контактов.

Анализ самокатегоризационных процессов и событий в России 90-х годов не позволяют очень оптимистично оценивать данную стратегию. Этим путем на практике можно скорее ретушировать, сгладить остроту, чем разрешать конфликт. Но даже достижение этой цели может дать обратный результат и сильно поляризованные группы будут стремиться к еще большей дифференциации и поиску новых измерений для отличий друг от друга. Эти новые измерения могут оказаться еще более разрушительными, чем прежние

2. Другой путь снижения конфликта - повышение рельефности и актуальности существующей категории более высокого порядка, которая включает в себя обе противостоящие группы. Исследования Брюер и Крамер показали, что рельефность суперординатной категории может поднять уровень кооперативности групп (294, 364). Этот путь можно назвать путем гуманизации взаимоотношений групп.

Эта стратегия была очень популярна в советское время в виде призывов к гражданской сознательности, жертвенности ради общего дела, лозунгов типа: "Народ и партия едины!", "Народ и армия едины!" и тому подобных. Популярна она была и в западной конфликтологии. Но, как показывают исследования, некоторые суперординатные цели могут скорее увеличить, чем снизить давление дифференциации. Так Руперт Браун (Rupert Brown) пришел к выводу, что введение такой суперординатной цели как повышение общего уровня зарплаты работников, привлекая внимание к этому измерению, может снизить разницу между ними, а поскольку различие важно для групповой идентичности, то конфликт между группами еще более усилится. Суперординатная цель должна затрагивать иное измерение, нежели измерение, вызывающее конкуренцию (298).

Примером успешной реализации стратегии можно назвать, получившую во 2-й половине 20 века признание, тактику "общего риска". При этой тактике конфликтующие стороны объединяют только ограниченное количество ресурсов и используют их только для ограниченных целей. Этим устраняется страх перед возможностью полного слияния групп, который может возникнуть при использовании первой стратегии.

Образцом может служить соглашение между США и СССР по которому обе нации становится главными участниками освоения Антарктиды или Постоянный Консультативный Совет, созданный по итогам переговоров об ограничении стратегического оружия между теми же странами (358).

Но тактика "общего риска", так же как и предыдущая не разрешают конфликт радикальным образом, а лишь смягчают его и могут перевести в скрытое состояние, которое, при некоторых условиях, даст новую вспышку межгрупповой напряженности еще более острой.

3. Следующий путь - заключается в переводе взаимодействия с межгруппового уровня организации на межперсональный уровень. Так, Уайлдер (Wilder) обнаружил снижение межгрупповой дискриминации при росте индивидуальной информации о членах противостоящей группы, а в исследовании Брауна и Тернера (Brown & Turner) - после введения личного контакта членов взаимосвязанных групп - дискриминационная тенденция вообще не была обнаружена (300, 463).

Классическим примером может служить технология улаживания конфликта между группой революционной доминиканской молодежи и американской дипломатической миссией. Самое большое внимание в ней отвели первой встрече представителей групп. Она была тщательно продумана. Выбрано нейтральной место - дом ректора университета. Нейтральные лица: ученые, дипломаты, люди искусства были буфером между 20 авторитетными представителями с каждой стороны. Тема встречи носила подходящий научный оттенок. И несмотря на то, что группы к концу встречи остались в конфронтации, они все же увидели, что с другой стороной можно говорить и она способна к кооперации. После этого стал возможен второй этап разрешения конфликта - конструктивный диалог.

Большой опыт в управлении структурной сложностью проблем и гибкостью использования персонального уровня разрешения спорных вопросов имеет Генеральная Ассамблея ООН (380). Так, например, конференция в Буэнос-Айресе по Технической кооперации среди развивающихся стран в 1978 году, встретившись с 3 - 4 трудноразрешимыми спорными вопросами, смогла сдвинуться с места только после того как была организована малая группа из 10 делегатов, представителей конфликтующих сторон. Эта группа начинала свой рабочий день с утренней встречи в кафе во главе с президентом конференции и с неформального обсуждения спорных вопросов.

Персональный уровень разрешения конфликта создает одно из главных условий успеха - он учит стороны слышать друг друга.

4. И, наконец, можно учесть свойство относительной независимости внутригрупповых процессов от социального контекста (347,445,447). Он заключается в четком осознании внешней группы и разведении сфер групповых интересов так, чтобы каждая из противостоящих групп нашла свою нишу в структуре социального взаимодействия с сохранением, а может и повышением позитивной идентичности членов группы.

Самым элементарным примером применения такой стратегии служит процесс деления зон влияния Великобританией, США и Россией на территории Германии после их победы во II Мировой войне. Такой подход предполагает расчленение объекта спора, в результате которого каждый участник конфликта получает только часть, возводит психологические и физические границы, типа Берлинской стены, и тем самым предохраняет ниши своей активности от вторжения со стороны конкурентов. При этом сам объект разрушается и остается опасность оспаривания справедливости принципа деления какой-либо из сторон.

Более приемлемым является соблюдение принципа современной конфликтологии "выиграть-выиграть", при котором каждая группа получает в полном объеме все, к чему она стремилась (87, 227). Популярный пример с апельсином на эту тему кочует из книги в книгу, но он ясно отражает саму суть этого принципа: сестры долго и эмоционально спорившие из-за апельсина, разрезав его, с удивлением обнаруживают, что одна хотела его съесть, а другой нужна была только корка, чтобы приготовить пирог. Каждый получил половину, а мог получить все, что ему требовалось.

Пожалуй только этот путь дает стабильное разрешение конфликта и ощущение безопасности существования групп до тех пор, пока существует восприятие равенства статусов групп Все предыдущие стратегии влияния на конфликтную ситуацию можно использовать как в известной мере подготовка к успешной реализации последней.[131]

Обращение к базовым потребностям - один из наиболее коротких путей нахождения оптимального решения для урегулирования конфликта.

Пауль Сайтс (Paul Sites) подчеркивает, что групповые потребности универсальны и представлены во всех сообществах. Они не зависят от содержания культуры. Универсальные потребности и культурные ценности не совпадают, так как потребности связаны с сутью, с сохранением социального свойства, а ценности связаны с конкретным социологическим контекстом - это конкретизированные проявления потребностей.. Обращение к потребностям позволяет более легко найти приемлемую альтернативу. Конфликт, решаемый через потребности не является ситуацией с "нулевой суммой". Удовлетворение потребности в безопасности одной стороной не ведет неизбежно к усилению потребности в безопасности другой стороны. Кроме того, предмет удовлетворения потребности одной группы, может удовлетворять совершенно другую потребность партнера и легко заменяется аналогичным предметом, не имеющим решающего значения для первой группы (457, с.35).

Примером этого могут служить переговоры между Египтом и Израилем в Кэмп Дэвиде в октябре 1978 года при посредничестве Джимми Картера по вопросу Синайского полуострова. Египет требовал возвращения полуострова, занятого Израилем в 1967 году. Обсуждение не сдвигалось с места до тех пор, пока Картер не помог обратиться к базовым потребностям противостоящих сторон и пока не стало очевидным, что основным препятствием к успешному решению была потребность в безопасности, связываемая Израилем с наличием буферной территории, предохраняющей от прямой агрессии Египта. В результате Израиль получил гарантии предотвращающие присутствие на Синае постоянных вооруженных сил Египта, а Египет получил Синай (415).

Первым шагом на пути поиска приемлемого варианта разрешения конфликта - временное прекращение "огня". Группы должны приостановить свои "военные" действия. Только после этого возможен совместный поиск конструктивного решения. Одним из примеров этого служит практика объединенных сил сдерживания, которые включают войска третьей стороны, при участии войск противостоящих сторон (при конфликте Грузии и Южной Осетии в начале 90-х годов сдерживающие силы на две третьи состояли из войск России и на треть из войск Грузии и Осетии). Другой пример - практика сил сдерживания нейтральных стран (присутствие войск ООН в Югославии, Карабахе, Приднестровье и т.д.).

Важным предварительным условием разрешения является подбор участников процедуры и последовательность этапов достижения позитивного исхода. Все основные группы, участвующие в принятии окончательных условий выхода из конфликтной ситуации должны обладать одинаковым социальным статусом и достаточно легитимными полномочиями. Это позволит в дальнейшем избежать отказа одной из групп от соблюдения мирного соглашения как принятого не уполномоченными на это лицами. Рауль Пребиш (Raul Prebish) развил идею "контактной группы", которая приобрела большую популярность в практике Генеральной Ассамблей ООН. Контактная группа представляет собой маленький комитет из 2, 3 лидеров от каждой из главных конфликтующих групп, которые сообща согласовывают групповые интересы. Так на Всемирной административной Радио конференции в 1979 году работало 120 контактных групп и подгрупп, которые согласовали 15000 предложений (380). Та же Генеральная Ассамблея пришла к выводу о большей эффективности коротких сессий только с одним спорным вопросом (Там же). Причем начало должно быть посвящено тем проблемам, которые легче всего разрешить, так как первые позитивные шаги распространять свое положительное влияние и на весь следующий ход разрешения конфликта.

В течении всех следующих шагов очень важно удерживать противников в постоянном диалоге на пути разрешения конфликта, так как мы уже убедились, что социальный обмен, только тогда совершается эффективно, когда постоянно поддерживается его соответствующая интенсивность. Особенно важно удерживать противников в период активных переговоров. Интересный пример можно найти в ходе уже упоминавшихся переговоров между Анваром Садатом (Египет) и Бегином (Израиль). Когда Бегин был готов прервать переговоры, посредничающий в них Джимми Картер, был вынужден срочно организовать социологический опрос населения Израиля, показавший желание людей мирного исхода конфликта. Эти результаты заставили Бегина продолжить переговорный процесс.

Другое условие успешности процесса разрешения конфликта - это ощущение каждым участником сохранения полного контроля над ситуацией в течении всего процесса и ощущение возможности повлиять на него. Кроме того, каждый должен чувствовать, что он делает позитивный вклад в урегулирование или разрешение конфликта. Таким приемом воспользовались на Генеральной Ассамблее ООН в 1982 году, когда встретились с трудноразрешимым вопросом. Было объявлено, что все заинтересованные участники могут собраться во внерабочее время в специально отведенном помещении и включиться в обсуждение вопросов. На первую встречу собралось около 70 представителей. В течении первой недели группа постепенно сократилась до 12 человек, которые относительно плодотворно и завершили переговоры.

Этой же цели служит процедура известная как "пост-урегулирование", предложенная Говардом Райфой (Howard Raiffa). Она сводится к тому, что после заключения соглашения, участники конфликта с помощью третьей стороны имеют возможность существенно улучшить его. Для этого третья сторона, проведя тщательный анализ развития событий, предлагает конкретные новые шаги при условии права вето каждой стороны на эти шаги (415).

Заключительным условием в случае неудачной сессии на пути разрешения конфликта становится взятие посредником на себя ответственности за отсутствие реальных сдвигов в развитии позитивных взаимоотношений конфликтующих групп. Если такого не происходит, то ответственность неизбежно ложится на кого-либо из участников конфликта и дальнейшее разрешение может стать невозможным. 

В последние годы получила широкую популярность практика использования третьей стороны для управления конфликтами любого уровня. Эта третья сторона представляет собой участника переговорного процесса, который непосредственно в конфликт не вовлечен и в то же время получает полной доверие сторон на анализ ситуации и проведение процедуры урегулирования или разрешения.

Ее главная задача - реализовать "технику контролируемых коммуникаций". Это понятие введено в обиход конфликтологов Джоном Бэртоном в 1969 году (305). Смысл техники заключается в создании условий доверия участников конфликта к процедуре регулирования, осознанию участниками сущности конфликта и включению в общий процесс поиска оптимального решения выхода из конфликта.

Третья сторона, или посредник, может принимать на себя различные роли в зависимости от сложности и разрушительности конфликта, своего социального статуса, интересов конфликтующих сторон. Джеймс Лауэ предлагает следующую типологию ролей третьей стороны:

- Активист- очень близко примыкает или входит в одну из конфликтующих сторон, но взаимодействует со всеми участниками конфликта;

- Адвокат- специалисты в области управления или юристы, привлекаемые одной из сторон, втянутых в конфликт; 

- Медиатор- не затронут интересами ни одной из сторон, фокус своего внимания и усилия концентрирует на процессе управления конфликтом;

- Исследователь (наблюдатель)- анализирует участников и окружение конфликта, а так же ход его урегулирования, интервенции или разрешения (социологи, журналисты, наблюдатели ООН и д.т.);[132]

-Усилитель- концентрируется на решениях, связанных с управлением конфликтом и пределах применения власти (арбитры, судьи) (365).

Активность первых двух ориентирована на групповые интересы, медиатора и исследователя - на процесс и ситуацию, усилителей - на решение, которое должны будут принять противостоящие стороны.

Сам процесс управления содержит много особенностей, которые влияют на ход разрешения конфликта и требуют их учета посредником. Для знакомства с ним я отсылаю читателя соответствующей литературе. В заключение лишь отметим, что в мире развита широкая сеть конфликтологических центров, накопивших богатый опыт в данной сфере социальной активности[133]

Итак, ход нормального развития взаимоотношений групп в отдельные моменты своей истории прерывается и выпадает из сферы механизмов саморегуляции этих групп. Это можно оценить как катастрофу взаимоотношений, когда под угрозу ставится сохранение групповых идентичностей.

Значительно повышается социоцентричность групп. Нарушается категоризационная система, и в групповом сознании актуализируется межгрупповая дихотомия. Прекращается нормальный межгрупповой обмен, основным условием которого было осознание, утраченной в состоянии конфликта, пересекающейся категории.

Группы становятся резко поляризованными и противопоставленными друг другу, а цель их активности смещается с воздействия на бывший общий объект межгруппового взаимодействия на изменение, а нередко и уничтожение партнера. В сознании групп начинает доминировать только одна социальная мера сравнения, та которая разделяет групп по разные линии "фронта"

Биполярное, взаимоисключающие бытие групп устраняет возможность понимания ими друг друга и взаимовлияния. Скорее происходит другое - взаимоотрицание. И поэтому социальная система, в которую продолжают входить конфликтующие группы, вынуждена прибегать к внешнему воздействию на эти группы и нередко применять власть для приведения групп в границы требований системы.

Эта, по принятому мнению, патологическая реакция групп, вырождение естественно организованной и социально созидающей конкуренции, возникает с появлением в сознании групп ощущения абсолютной неудовлетворенности исходами межгруппового взаимодействия и несправедливости существующих взаимоотношений. Вполне закономерно, что это тут же отражается в групповых образах партнеров, как основных воплощениях психики, (образах врага) и приводится в соответствие с групповой моралью.

Вернуть способность к саморегуляции могут или разрушительные последствия для групп, или вмешательство третьей стороны. Лишь последняя в состоянии сколько-нибудь эффективно управлять конфликтной ситуацией, снять разрушительные эмоции, заставить группы вернуться в лоно пересеченной категории и выти на путь конструктивного разрешения конфликта.

Практика разрешения конфликтов с участием третьей стороны отражает уровень культуры сообщества. Искусство конфликтологии становится сейчас крайне актуальным под напором мощных социальных изменений, происходящих во всем мире.

По данным английских исследователей после Второй Мировой войны к 1988 году в мире произошло 94 войны, количество жертв которых достигает по разным оценкам 17-30 миллионов человек. Три четверти из них составляют мирные жители и дети.

Большинство войн носили внутригосударственный характер. 69 войн были гражданскими. Произошло 208 переворотов или революций.

 За один только 1987 год было отмечено 80 межгосударственных конфликтов по поводу границ и территорий (296, 316).

 Используя данные по 310 конфликтам в период с 1945 по 1974 годы, Берковиц обнаружил, что в 255 конфликтах (82% случаев) существовали некоторые формы официального вмешательства третьей стороны (282).

Левайн, проведя историко-систематический анализ 388 случаев вмешательств в конфликты, происшедшие с 1816 по 1960 годы, обнаружил положительную связь между увеличением числа вмешательств и снижением случаев насильственного поведения.

Хаас, Баттерворт и Найе (Haas, Butterworth & Nye) нашли, что региональные или интернациональные организации, допущенные в качестве официальной третьей стороны к процессу разрешения конфликта, имели относительно высокий успех в ослаблении напряженности (ООН - 42%, Организация американских государств (ОАГ) - 74%) и прекращении военных действий (ООН - 45%, ОАГ - 55%), но пока еще относительно низкий успех в окончательном разрешении конфликтов (ООН - 26%, ОАГ - 26%) (282).

Управление конфликтом завершает круг преобразований, который проходят группы при построении своих взаимоотношений.

После выхода из конфликта группы вынуждены вновь пройти самокатегоризацию, которая будет соответствовать структуре эффективного межгруппового обмена.

 

 

 

Заключение

 

Итак, мы закончили цикл перспектив, заложенный вначале книги. Про нее нельзя сказать, что она стала только итогом многолетних размышлений. Во многом она сама по себе была методом исследования. Книга писалась долго, шаг за шагом. И было очень интересно - куда нас заведет научный анализ. 

Постепенно стал очевидным главный вывод всего исследования: личность - это не единственно возможная точка отсчета гуманитарных наук.

Индивидуальная парадигма, на которой они обычно строятся, ведет к элементарному усложнению взгляда на человека за счет включения его в многофакторное поле социального окружения. В результате наше общество представлено большой совокупностью организованных индивидов как субъектов активности, истории, права, морали, культуры. 

Вполне возможен и иной взгляд на происходящие социальные процессы - взгляд через групповую парадигму, делающую ясным многое то, что было непонятным сквозь призму индивидуальности.

В таком перевороте парадигмы личность предстает перед нами не целью социоэволюции, а средством достижения некоторой цели - цели существования саморазвивающихся групповых структур, в которых личность создает внутреннюю, гуманную силу развития социальных систем.

Общество является нам в образе "живого организма", пульсирующего на точке справедливости межгрупповых отношений в процессе постоянного социального обмена между его элементами, то есть такого обмена, в каждом акте которого в виде побочного продукта воссоздается сущность, принцип устройства, участвующих в нем социальных групп.

Направление и силу динамики обмена определяют взаимоотношения элементов данной системы. Они превращают любое сообщество в ходе обмена социально-психологическими отношениями в динамическую материально-духовную целостность. Про многосложность такой системы мы можем сказать, что социальная система - это система групп; группа - система личностей, а личность - система групповых проекций. Любая данная динамическая целостность продолжает существовать только в границах другой целостности, составной частью которой она является. Этими шагами мы замыкаем социум в пространственно-временное единство, включающее в себя все его текущие состояния и совокупность всех предыдущих состояний общественного развития.

Взаимоотношения групп становятся звеном социальной системы и основой культуры сообщества, его мощью, позволяющей ему сохранять себя и развиваться несмотря на уровень противостоящей ему цивилизации или неблагоприятные материальные условия. В этом смысле, разрушить сообщество, может только само сообщество.

 

Новый взгляд позволил нам в первом круге познания социальной системы увидеть ее как вещь, созданную эволюцией универсума на основе принципиально нового свойства - свойства социальности. Это свойство - становится личностной чертой конкретных людей, но служит не их целям и даже не целям конкретного социологического сообщества, такого как государство или нация, а целям сохранения и развития социального бытия. И в этом смысле можно повторить слова М.Рьюза: "Эволюция не прогрессивный процесс, устремленный к небесам, наподобие лестницы или эскалатора. Скорее, эволюция - это медленный, извилистый процесс, по самой своей сути никуда не ведущий." (187, с.48). Ее универсальные законы пронизывают все стороны жизни, становясь имманентными законами экономики, политики, культуры и проявляясь в любых, сколь частными и кратковременными они бы ни были, социологических формах.

Любое сообщество или личность, как вещи, включены в социальную систему через принципиально новые по своей природе отношения - социально-психологические отношения групп, образующие принцип устройства данной системы. Эти отношения представляют собой уже не просто оценку соотношения реальности и субъекта как в животном мире, построенном на психологических отношениях особи, а двойную оценку, оценку психологических отношений.

Такая метаморфоза вывела линию развития живого за пределы прошлого и настоящего и устремила ее в будущее, формируя психологические единства человека, субъектов истории и давая начало новым видам отношений, взаимоотношениям социальных групп. Это придает отношениям характер тройной оценки реальности, замыкая цикл создания социального единства - сообщества людей и взгляда личности на реальность через призму сообщества.

Социальные группы становятся новой ключевой реальностью, порождаемой свойством социальности. Формальное условие их существования - это преобладание субъективно ощущаемого членами группы совпадения социально-психологических отношений внутри группы, по сравнению с проявлением аналогичных отношений в окружающей социальной среде.

Этот, казалось бы тривиальный факт разделенности отношений членами группы ведет к кардинальным следствиям.

Второй круг познания, познания взаимоотношений в их динамике, приоткрыл эти следствия. И одним из главных была трансформация образа, казалось бы далекая от социальных процессов, происходящих в обществе, но тем не менее обеспечившая обществу материальный выразитель социально-психологических явлений.

Превращение образа в социальную вещь снабжает ткань универсума "питательным социальным раствором", который наполняет собой любой социологический контекст и делает динамику социологических процессов возможной за счет обращения этих образов в социальной среде.

Как модель реальности, образ, под влиянием социальных процессов, из простого знака события превращается в хранителя коллективного опыта, прозрачного для конкретной ситуации и содержащего в себе меру этого опыта и начинает нести в себе символ, то есть идею социального взаимодействия.

Символы делают явным многомерность человеческого существа, а являясь в виде конкретного факта, задают измерения, актуальные на данном материальном и идеальном фоне групповой ситуации. Эти измерения отражают категории, соответствующие социально-психологическим отношениям, которые потенциально могут стать основой формирования социальной группы, то есть принципом устройства некоторой социальной системы.

Процесс категоризации становится первым этапом формирования взаимоотношений социальных групп, а пересекающаяся категория "Вы" - основой структуры современного общества.

Но дихотомия "Мы-Они" и соответствующие ей дифференцирующие процессы продолжают хранить в себе внутреннее противоречие системы, оформляя психологические границы групп.

Социальная система с помощью категоризации актуализирует в сознании людей определенные свойства множества, которое эти люди составляют, необходимые для развития и сохранения системы. Причем ведущую роль играет не сходство индивидов друг с другом, а отличие их от всех прочих социальных групп.

 Процесс категоризации не просто создает границы разделяющие индивидов по социальным группам. Он делает картину мира дискретной и обозначает границы и направление причинно-следственных связей общественных явлений, обеспечивает селективное внимание индивидов к социальным стимулам, настраивает вектора эмоциональных реакций, формирует индивидуальную активность в русле требований социальной системы.

Для того, чтобы стало возможным разрешение внутренних противоречий, основы саморазвития, и в обществе возник импульс самодвижения через социологические структуры, необходимо единение "Мы" и "Они", которое совершается в процессе первичной категоризации, через категорию "Вы".

Если первичная дихотомия (или\или) связана с проблемой сохранения социальной группы, то завершение категоризации, которое органично включает ее в общество через категорию "Вы" (и\или), открывает пути оптимального социального обмена и развития группы в соответствии с аспектом активности, необходимым социальной системе.

 Роль категоризации в формировании социологических структур делает ее одним из самых сильных инструментов социального управления, затрагивающих институты власти. Регулирование проницаемости межгрупповых границ непосредственно связано с ощущением социальных свобод и проблемами социального равенства, с приоритетом социальной мобильности над социальными изменениями, сопровождающимися межгрупповой напряженностью и ростом социальной агрессии.

Если неизменность границ социальной категории воспринимается только в связи с личными психофизиологическими или материальными свойствами, причем последние не ощущаются абсолютно непреодолимыми и не связываются с внешними запретами, государственное устройство будет расцениваться справедливым большинством граждан. Государство, в свою очередь, должно стимулировать подобное восприятие социальной действительности, независимо от объективных характеристик межгрупповых границ.

В то же время, категоризационные границы не могут быть излишне прозрачными и требуется специальная поддержка категоризационных признаков, так как это необходимое условие сохранения групповой культуры. Отражаясь от этих границ, группы осознают себя, свое место в социальной структуре, а следовательно, не испытывают тревоги за свою безопасность и получают возможность развиваться.

Социальная система, которая уверена в своей силе, создает гармонию и равенство разнообразия социальных групп, поддерживая это разнообразие, заботясь о духовном росте этих групп и объединяя их ощущением единого "Мы", одновременно.

Любое же социальное конструирование, которое предусматривает кардинальную смену категоризационных признаков, заканчивается как правило трагично, а проводимое в широких масштабах, несет большие человеческие жертвы. 

С осуществлением процесса категоризации для социальной системы становится возможным не только разрешать или запрещать обмен между группами, преодолевая групповые границы, но и задавать то измерение, по которому обмен должен проходить.

Ценности образов связаны с превращением категоризации в самостоятельный, мотивирующий и значимый процесс, проходищий на основе группообразующего социального сравнения.

Этот процесс сравнения отражает абсолютную ценность группы для самосохранения социальной системы, строится на идеальных образах, образах деонтической сферы и задает функциональную структуру системы.

Ценностные владения, актуализированные процессом категоризации, создают мотивацию, заставляющую отдельных индивидов, преследующих частные цели, иногда даже против своей собственной воли способствовать достижению целей системы.

Эта мотивация обеспечена фактом приобретения социальной идентификации индивидов с этой группой, которая, по сути, придает личный смысл группового членства, извлекаемый из сферы идеальных образов.

В результате формирования социальной идентичности личность приобретает новое свойство, свойство социоцентризма, уравновешивающего центробежные силы эгоцентрических тенденций индивидов, как независимых элементов простого множества.

Глубинную сущность социоцентризма составляет стремление социальных групп к приобретению максимального контроля над окружением.

Социоцентризм снижает страх индивидов перед их деперсонализацией при включении их в группу. Он заставляет индивидов унифицировать свои оценки, образы и установки в соответствии с границами групповой культуры. Это повышает уверенность в их истинности и мотивируя к распространению их на весь окружающий мир.

Такая точка зрения и накопленные результаты лабораторных экспериментов позволяют трактовать феномены конформности и стереотипизации, традиционно рассматриваемые как индивидуальные, с иных позиций, позиций мотивирующей силы свойства социальности и социоцентризма личности. Иными словами, они появляются как закономерные феномены социологических систем.

На социологическом уровне организации взаимодействия в контексте конкретных групп социоцентризм проявляется как чувство приверженности индивидов своей социологической группе.

Это чувство стимулирует процесс сравнения, отражающий вклад конкретных групп в развитие социологической системы, процесс, построенный на рабочих образах групп и формирующий иерархическую структуру системы. Результаты такого сравнения создают необходимые социальные ориентиры для выбора эффективной стратегии взаимодействия групп и построения адекватных групповых взаимоотношений.

Одновременно, чувство приверженности заставляет индивидов проявлять предпочтение собственной группы перед другими, искать положительные отличия от других и тем самым становиться еще более приверженными к ним несмотря на возможные групповые неудачи.

Процесс идентиф