Бригадир одной из бригад рубщиков на третьей лесопилке

 

Ушлый и Стопарь абсолютно неожиданно столкнулись на улице, но сразу и взаимно обрадовались друг другу. Впрочем ничего удивительного – оба из одной партии, знакомы с тех самых пор, как начали осознавать мир, и даже раньше, оба больше года трудились в одном десятке, оба вместе учились понимать сложную, наполненную противоречиями и скрытыми смыслами жизнь вокруг себя, набивали шишки, радовались новым открытиям. А вот потом, как и практически у всех универсалов, их пути-дорожки разошлись: Стопарь уехал на лесопилки и сделал там карьеру, поднявшись до бригадира; Ушлый работал на строительстве первого, потом второго форта-городка, познакомился-слюбился с дочкой фермера-Белки, по разрешению хозяев-Драконов женился на ней, затем и вовсе сам стал фермером.

– Как сам, как жена, как сын? – наобнимавшись с другом, практически братом, радостно спросил того Стопарь.

– Все хорошо, – не менее радостно отвечал ему Ушлый, продолжая похлопывать его по плечу, – Мирилита, спасибо друидам, полностью оправилась от родов, малыш здоров, растет и только так сосет титьку. Ну а ты как? Все еще на своей лесопилке? У тебя есть кто-нибудь, подружка, постоянная женщина?

– На лесопилке-лесопилке, – подтвердил Стопарь и похвастался, – уже полгода как в бригадирах хожу, полсотни рубщиков подо мной. Женщина тоже есть – лучница из охраны. – На мгновение он запнулся, затем неожиданно для самого себя вывалил на приятеля: – Нравится мне, характерами сошлись, и как баба она хороша, но хозяйка плохая: ни готовить, ни шить, никакой другой женской работы совсем не умеет, детей тоже не хочет.

– Не хочет, захочет – ты же знаешь, поначалу все бабы из наших (заготовок) такие, а потом ничего, отходят. Хозяйкой тоже научится быть, дай срок, или не бросай дело на самотек и сам ее поучи, – прозорливо утешил друга Ушлый, в очередной раз хлопнув его по плечу. – Родит первого ребенка, уйдет с воинской службы, постоянно займется одним лишь домом, хозяйством – быстро всему научится.

– А хозяева разрешат? – Стопарь с сомнением посмотрел на уверенного в своих словах Ушлого. – Не зря же они всем бабам зелье против детей дают и те каждый день его пьют, к тому же у меня ни дома, ни хозяйства нет – не к чему ей привыкать.

– Будто не знаешь, что зелье не всегда срабатывает – тюфяком скрипите почаще и будет вам ребенок. Если она захочет его оставить, то хозяева не будут возражать, сколько уже таких случаев было, сотни. Сама не захочет дитя оставить, то после рождения его в Школу Детей Драконов заберут и, не сомневайся, воспитают правильно – у меня младшие сестры жены в ту школу ходят, так что я знаю, о чем говорю. – Ушлый с пониманием взглянул на мрачно кивавшего Стопоря и постарался его ободрить и направить на нужный путь: – А если и вправду нравится и хочешь семью, то все в твоих руках – уговори, заставь, пересиль ее как мужик, свадьбу с ней сыграй, тогда ей точно некуда будет деться. Хозяйство-дом: тоже все от тебя зависит, теперь ведь не старые времена – жалование платят, молодым семьям из наших помогают, жилье в городе дают.

– Тебе легко говорить, – тяжело вздохнул Стопарь (тем не менее аккуратно мотая все услышанное на ус), – у тебя жена-Белка, ферма, большая семья, а вот я не знаю, с чего начать, за что первое взяться, еще и лучницу мою уговаривать или ждать пока в ум войдет... 

– С лучницей ты сам давай, дитя делай, уговаривай, женись – тут я тебе не помощник, – покровительственно ухмыльнулся Ушлый. – А со всем остальным помогу: у моей тещи родственница в Старой цитадели работает, еще родственники в городе есть – через них многое можно сделать и ускорить. Что через них не получится, получится через свояка – Ходок в большую силу вошел. Да и если подумать, ты ведь тоже не из последних – бригадир как ни как.

– Гляжу ты, Ушлый, совсем освоился и поумнел не маленько, – покачал головой Стопарь, – стрекочешь так быстро, что не всякий кузнечик тебя обгонит, но вроде все по делу.

– Семейная жизнь так влияет – сам попробуешь, поймешь, еще умней меня станешь, – расплылся Ушлый. – Ну и ферма моя это не твой лес – соседи, родня (родня жены), город близко и вообще.

– Понятно, – покладисто кивнул Стопарь, принимая как данность большую информированность и подкованность давнего друга в таких делах. Он не собирался ему завидовать, наоборот, был рад, что у него есть тот, кто может посоветовать и помочь. – Как думаешь, на что мы с моей лучницей можем рассчитывать, если я все же ее уговорю оставить дитя и жить семьей?

– Две-три комнаты в жилом доме, место в яслях для ребенка, закрепленное место в столовой, в бане, в больнице – это вы получите сразу. Еще вроде бы родившим из наших (заготовок), кто оставил ребенка, положена бутылка молока от голубых коз в день и какая-то помощь то ли деньгами, то ли продуктами, может и еще чего дают, надо спросить у тещи и ее родственницы, сам я точно не знаю. Зато я точно знаю, что тебе как семейному должны будут чаще давать отпуск в город. Жену твою в городе поможем пристроить, конечно в мастерские или на фабрики ее не возьмут с ее-то привыкшими лишь к луку и ножу руками (оба универсала понимающе ухмыльнулись). В частные дома Драконов служанкой, в трактир, на фермы и пищевые фабрики под городом, в городские службы тоже не возьмут. Но есть варианты: либо через Ходока в городской гарнизон или стражу, либо через моих родственников-Белок в Библиотеку, Клуб, Больницу или в Школу Детей Драконов воспитательницей или наставником – там всегда нужда в тех, кто будет приглядывать за детьми. Ну ладно! – в последний раз хлопнул внимательно слушавшего приятеля по плечу Ушлый. – Ты сначала лучницу свою уболтай, дитя с ней наскрипи, а потом хмурься. – Сделал заманчивое предложение: – Ну а сейчас давай-ка отметим встречу пивом – я знаю тут за углом хороший трактир, настоящий парнский трактирщик варит настоящее парнское пиво. У тебя никаких дел, время есть?

– Есть, до утра я свободен, утром обратно на лесопилку, – с улыбкой на лице подтвердил Стопарь.

– Тогда пошли, – незамедлительно увлек его за собой Ушлый. – Посидим в трактире, а потом ко мне на ферму: все покажу, все расскажу, с семьей познакомлю, ужином вкусным накормлю, с тестем и тещей поговорим о твоих делах...

По дороге до разрекламированного Ушлым трактира с его знаменитым пивом немного отвлекшийся от личных дел Стопарь не упустил возможности прояснить у приятеля заинтересовавшие его слова:

– Что ты там говорил про своего свояка и его связи?

– Ходок наконец-то стал сотником – ты не слышал (?), хозяева (Драконы) решили разрешить становиться сотниками у спецназа и стрелков (эльфов-стрелков) таким как мы, – с искренней гордостью в голосе просветил его Ушлый. – Мало того, десятники из его сотни встали над двумя сотнями из новичков и Ходоку, как их бывшему командиру, поручили присматривать за их сотнями первое время, так что он сейчас не просто сотник, а над тремя сотнями стоит. Понимаешь?

– Понимаю... что забот у него сейчас полон рот и ему ни до чего другого дела нет, – сделал совершенно неожиданный для приятеля вывод Стопарь. – Мне вот тоже не так давно за бригадой из новичков смотреть приказали, причем обязанности бригадира в моей бригаде не сняли, так я чуть надвое не разорвался, лучница моя жаловалась, что я прям на ней засыпаю, не успев сделать все положенные дела. Так и маялся пока обязанности по присмотру с меня не сняли. Думаю твоему свояку куда хуже – как-никак спецназ это не рубщики и сотни побольше бригад, и две их.

– Как-то я не смотрел на его назначение под таким углом... – даже остановился пораженный, разом растерявший весь свой столичный апломб Ушлый. С уважением и толикой стыда посмотрел на приятеля: – А ты соображаешь, Стопарь, не зря тебя в бригадиры поставили. Прости, что загордился, вздумал как новичка тебя учить.

– Не за что тебе прощения просить – все, что ты мне рассказал, я не знал, – несмотря на сказанные слова, Стопарю было приятно, что такой бойкий, языкастый, обзаведшийся большой родней и связями фермер как Ушлый признал его равным себе или даже повыше.

Так беседуя о разных делах, приятели вошли в пользующийся популярностью трактир, который держал выходец из Парнской империи, он же варил пользующееся немалым спросом пиво по оригинальному и довольно древнему рецепту. О популярности его пива, да и кухни можно было судить хотя бы по тому, что трактир был полон как бухгалтерия ФСБ в день зарплаты! Надо сказать заготовки несколько растерялись, даже опытный Ушлый, хотя, опыт-опытом, но если нет свободных столов, а у длинной трактирной стойки посетителей в три ряда, то никакой опыт не поможет.

– Похоже не угостить мне тебя здешним пивом, – с нескрываемой досадой хлопнул себя по бедру фермер. Виновато посмотрел на приятеля-бригадира: – Извини, Стопарь, маху дал!

– А что, один трактир на весь город? – с веселой подначкой посмотрел на него Стопарь.

– Проверим, весь город обыщем и посчитаем, – понял намек и моментально принял его тон Ушлый.

Рассмеявшиеся друзья повернули на выход, искать менее забитое местечко, но у Судьбы имелись другие планы на их счет...

– Эй парни! Стопарь и второй! – позвали их от одного из столиков, что располагался в нише для самых состоятельных посетителей. Из-за столика в нише как раз вставали и собирались на выход два спецназовца, а тот, кто их звал, сильно напоминал бы обычного эльфа-стрелка, если бы не слишком большие уши и слишком зеленая кожа, да и ручища, кисть и ладонь, которой он махал универсалам, скорее подошли бы куда более крупному, мощному существу. – Давайте сюда, как раз места освободились, – позвал их лопоухий рукан.

Стопарь и Ушлый не стали ломаться (тем более оба узнали того, кто их зовет) и под завистливыми взглядами теснившихся у стойки посетителей протиснулись меж столиков к нише, вежливо раскланялись с уходившими спецназовцами и заняли их места.

– Здорово, Стопарь, – протянул бригадиру свою исключительную лапищу зеленокожий благодетель. Мощная, мозолистая рука бригадира рубщиков утонула в его ладони, как ручка трехлетнего ребенка тонет в ладони взрослого мужика. – С тобой мы знакомы, так что нет нужды представляться.

Бригадир с достоинством кивнул, возвращая руку себе назад, как это не удивительно возвращая целой. Зеленокожий с улыбкой протянул руку Ушлому:

– А с тобой я не знаком, хотя видел, ты вроде зять Ходока?

– Все верно, – пожал протянутую руку фермер-универсал, – меня зовут Ушлый. – Предупреждая следующие слова сказал: – Я знаю, кто вы такой, господин Кайгусь, очень рад нашему знакомству.

– Господа все в Париже! – выдал зеленокожий, но, увидев непонимание на лицах универсалов, чуть смутился: – Ну может и не все, и вообще я не знаю, где этот Париж и почему они там должны быть, – пробормотал он, а затем уже в полный голос вроде бы извинился перед собеседниками: – Не обращайте внимания – я навеселе, – он стукнул пальцем по пустой бутылке вина на столе. – Для вас я просто Кайгусь, без господина.

– Годится, – принял правила игры Ушлый. Ну а Стопарь просто кивнул и, оглядев ломившийся от яств и бутылок стол, спросил:

– Вижу празднуешь, Кайгусь?

– А то! – горделиво улыбнулся тот. – Весь день гуляю, вечером в Клуб пойду девок щекотать!

– А почему один? – спросил Стопарь, ища глазами подавальщицу – разной понадкусаной еды на столе еще было много, а вот с пивом или скажем вином наблюдалась напряженка.

– Не один! – почти возмутился Кайгусь. – Большая компания была, но вся постепенно рассосалась, последних двоих вы видели. – И со смешком пояснил: – К женам под юбки убежали, а я холостой – буду гулять всю ночь!

– Повод есть или просто под настроение? – спросил Ушлый, сумев раньше неопытного в таких делах бригадира-приятеля привлечь внимание подавальщицы (одна из дочерей трактирщика-пивовара).

– Есть, есть повод, еще какой! – счастливо расплылся Кайгусь, похоже он ждал этого вопроса, не просто ждал, горел желанием услышать его и поделиться своим счастьем с кем-нибудь еще.

Но с этим ему пришлось погодить – к столу подплыла подавальщица принять заказ. Возник короткий, но яростный спор: Ушлый и Стопарь желали заплатить хотя бы за пиво, Кайгусь сильно возражал, настаивая, что платить за все будет исключительно он. В конце-концов беззастенчиво давивший авторитетом пет настоял на своем, в утешение пообещав универсалам, что в следующий раз, когда он будет на мели, позволит им себя угостить. Подавальщица приняла заказ на шесть порций пива, свежую тарелку зелени, тарелку печеного сырно-чесночного хлеба, тарелку жареных колбасок, и, прихватив с собой несколько пустых блюд, отправилась радовать большим заказом отца-трактирщика. Как только девушка отошла, Кайгусь поспешил вернутся к прерванной теме и озвучить будущим сотрапезникам причину своей радости:

– Нынешним утром вернулся из большого похода на север континента, через портал ходили потрошить поселения древних фейри! Народу много было: Глава, три десятка старейшин, две тысячи Драконов, четыре сотни «Несущих смерть», пять тысяч спецназа и стрелков и еще половину пехоты прихватили. Сходили хорошо – взяли сразу два близко расположенных поселения: крепость в приличном состоянии и небольшой шахтерский городок. Но главное, задержались там на целые две недели, поучились и поохотились вволю! – с искренним счастьем в голосе поведал собеседникам Кайгусь. Увидев непонимание в их глазах пояснил: – Там тундровые болота и необычный для наших краев хвойный лес, много холодных, мелких речек, вот старшие клана и решили поучить воинов ходить по болотам, воевать в них, ставить лагерь, по речушкам тамошним сплавляться, все то же самое и в хвойном лесу. Говорят, там организуют постоянный лагерь при портале и теперь каждые две недели станут на целый месяц отправлять туда тысячи разного народа на выучку. Всех будут отправлять: и Драконов, и спецназ, и стрелков (эльфов-стрелков), и пехоту, и кавалеристов. – Хитро взглянул на Стопоря: – Уверен вас, универсалов, тоже станут туда тягать, особенно с лесопилок – будете учиться хвойные деревья пилить и правильно тамошних комаров своей кровью кормить. А комарья, мошки и другой нечисти там тучи! Как вечный туман стоят!

– Так ты радуешься, что сбежал от тамошних кровососов? – неправильно понял его Ушлый.

– Да нет! – отрицательно всплеснул руками Кайгусь. – Если есть магия и мази, что в Железных болотах давно используем, то кровососы не так уж страшны! – И, наклонившись поближе к универсалам, наконец закончил с предысторией и перешел к сути: – Главное там это охота! Вы же знаете, вокруг обжитых краев (зона переноса) на неделю пути всю серьезную дичь разогнали-перебили, приходится далеко переться, но и там давно друидами запрещено как раньше без счету до усталой руки бить, на некоторых зверей совсем запретили охотиться. А там в тундре снова разрешили, стреляй сколько хочешь и кого хочешь – красота! Дичи там и непуганой дичи море – есть где развернуться! Куропатки, гуси, перепела, меховые змеи, [142] олени, серебряные песцы, [143] обычные и железные волки, лисы, зайцы, все виды соболя, включая молочных, больших и опасных, иногда встречаются и парапаны – свирепые твари, но зато какой у них мех! – восхищенно прицокнул языком Кайгусь, наслаждаясь не столько воспоминаниями, сколько вниманием слушателей, чувствовалось, что ему хочется поговорить. – Но интересней всего галмеры [144] – шкура у них ничего особенного, мясо на любителя, зато каждый зуб стоит золотую монету, и при этом они не такие опасные и хитрые как парапаны. Прикончил одного и у тебя от тридцати до сорока восьми зубов – от тридцати до сорока восьми золотых монет, ну и за шкуру что-то можно выручить!

– И много ты смог добыть?! – с жадным любопытством подался вперед Ушлый.

Этого вопроса говорливый питомец тоже ждал, точнее надеялся на него!

– За девять дней две с лишним сотни галмер, сколько зубов выбил не считал, уже тут в городе на глаз половину отсыпал и продал и дали мне за них две тысячи сто сорок три золотых монеты. Мех галмер не брал, зато набил песцов, волков, всяких соболей, полдюжины меховых змей, пару парапанов – если захочу, то тысячу лет гулять буду!

– Выгодное дело, – задумчиво побарабанил по столу Ушлый. Стопарь согласился с ним и нетерпеливо глянул в сторону кухни. 

– Получилось бы куда выгодней, будь у меня напарники, – довольный произведенным эффектом Кайгусь с легким сожалением глянул туда же, куда и Стопарь, – я бы охотился, они бы зубы выбивали и шкуры снимали. Еще там можно заработать на самородках, что валяются буквально под ногами, только не ленись временами палкой грязь и мох шеруди: металл называется «никель», и Драконы платят за полкилограмма серебреную монету, встречаются самородки от шести до двадцати килограммов. Я и то два нашел: в три килограмма и почти в пять, а ведь специально не искал. Можно на мясе заработать: от своего хозяина (Морнэмира) я знаю, что скоро кликнут клич всем желающим отправиться в тундру на заготовки мяса – за бочку соленого мяса будут давать полторы золотые монеты, бочки и соль охотникам бесплатно дадут, как и амулеты против летающих кровопийц. Но конечно выгодней всего меха и зубы галмер – с ними ни металл, ни мясо не сравнятся!

Принесли заказ и на некоторое время за столом ценили и дегустировали замечательное пиво, отдавали должное вкуснейшему и великолепно сочетавшемуся с пивом чесночному хлебу и еще более восхитительным колбаскам, приготовленным на углях из бараньего и говяжьего фарша с зеленью, сладким перцем и чесноком. Кайгусь был весел, шутил и вовсю радовался жизни и пиву, громко на весь зал предвкушал, как загуляет сегодня в Клубе; Ушлый был необычно задумчив и молчалив; Стопарь хвалил пиво, поддерживал разговор, но было видно, что его как и приятеля беспокоят какие-то мысли – как минимум расслабиться до конца у бригадира не получалось.

– Послушай, Кайгусь, а надолго клан обосновался в тех краях? – через некоторое время, на второй кружке пива спросил у питомца Ушлый, спросил вроде бы невзначай.

– Надолго, – несколько невнятно из-за колбаски во рту, но уверенно ответил тот, – экспедиции к другим поселениям фейри будут отправлять, армию через тундру гонять. Там кроме зверей и чудовищ мало кто живет, в основном всякие кочующие дикари, есть сведения, что мертвецы из проклятого города на юге иногда появляются, но для нас ни те, ни другие не проблема, наоборот, их ждут не дождутся и даже целенаправленно ищут, хотят сделать элементом подготовки.

– А когда ты в следующий раз туда собираешься, если собираешься? – уже с неприкрытым интересом в голосе спросил совсем забывший про пиво Ушлый.

– Собираюсь, – не стал скрывать Кайгусь, – у меня на две недели в городе дела, книжная работа (как и многие разумные питомцы пет Морнэмира помогал Рю-юту переписывать и сортировать клановые запасы книг), а потом сразу туда, думаю месяца на два на три, может и кого-нибудь с собой прихвачу – вместе веселей... и выгодней.

– А... – только открыл рот Ушлый, как прекрасно прочитавший его пет сказал все за него:

– Хочешь поучаствовать?

– Хочу, – не стал юлить и сразу сознался Ушлый.

– А приятель? – Кайгусь взглянул на Стопаря. 

– Я не против, но у меня работа, бригада, – с сожалением пояснил свою ситуацию тот.

– Ну а если тебя отправят туда в служебную командировку, как я и говорил, учиться работать с хвойными деревьями и жить в тундре? Потом, уже там, за хорошую учебу дадут что-то вроде отпуска, скажем на месяц-два, готов поработать с прибылью для себя? – оценивающе посмотрел на бригадира Кайгусь.

– А дадут? – Стопарь с сомнением поднял бровь.

– Клану в первую очередь нужно мясо, меха, по возможности никель и зубы – если во время «отпуска» ты будешь поставлять все это, то еще как дадут, хоть на год. Все формальности и разрешение на отпуск я беру на себя.

Слова Кайгуся звучали слишком уверенно для простого предположения, пет главного ремесленника клана явно знал о чем говорит и отвечал за свои слова. Вскоре все трое увлеченно обсуждали детали предстоящего предприятия и стоит ли привлекать к нему других. Через пару часов Кайгусь тепло попрощался с новыми деловыми партнерами, возможно будущими друзьями, расплатился, оставив более чем щедрые чаевые, и, как и собирался, отправился в Клуб. По пути довольный собой питомец думал:

– Хозяин будет доволен – уже завтра весь город закипит слухами про богатство тундры, еще осталось только в Клубе позвенеть кошельком и языком и от добровольцев не будет отбоя. Клан получит свое мясо и меха для перепродажи на юг, я тоже получу хороший куш, если не буду зевать и сразу уйду с партнерами подальше от портала, тем более двадцать безразмерных сумок, что обещал мне хозяин, позволят нам не так зависеть от города. Ждите, ждите меня соболя-лисы-песцы и парапаны, ждите золотозубые галмеры, я иду за вами и иду не один... – в нетерпеливом предвкушении питомец едва не приплясывал на ходу.

 

Через две недели в ведущий на север континента портал вошел очередной отряд-артель охотников-добровольцев. Возглавлял отряд Кайгусь, кроме него в отряде состоял Ушлый, его тесть и.... сто восемьдесят четыре Белки с ферм и из поселений вокруг зоны переноса, в основном члены клана Разгрызших Каменный Орех, впрочем хватало Белок и из других кланов. Кроме них в отряде состояли триста сорок четыре фейри, сто восемьдесят семь людей (южане, северяне из королевств и выходцы из бывшей империи), плюс Вуки и все двенадцать ххургов (Айсмен с легким сердцем отпустил питомцев с пользой прогуляться), плюс Послушный (Дримм отпустил его примерно по тем же основаниям). Через некоторое время, уже на той стороне портала, к отряду присоединился Стопарь и еще сорок решивших уйти в «отпуск» универсалов его бригады.

 

* * *

 

Старая цитадель

Таурохтар

 

Отлично пообедавший рейнджер неторопливо шагал по коридору и тихонько насвистывал услышанный в «Столовке» мотивчик, то ли местный, то ли переделанный под местных музыкантов и местные инструменты земной – не поймешь, но как бы то ни было, приставучий мотивчик на какое-то время прописался у него в голове. Расслабленный, сытый игрок абсолютно не ожидал подвоха в стенах родной цитадели, а потому сперва не среагировал на обеспокоенные лица нескольких заготовок из свиты Анариэль, что как-то потеряно кучковались в коридоре и одинаково встревожено пялились на запертую дверь. Да, Таурохтар почти прошел мимо, можно сказать что и прошел... однако через пару поворотов до него дошло то, что он видел, и он почти бегом вернулся назад!

После рейнджер не раз спрашивал себя, почему он так поступил и что заставило его не просто вернуться, а спешить... и не находил ответа, но тем не менее не уставал благодарить Судьбу и всех известных и неизвестных богов за то, что все повернулось именно так, а не как-то иначе. Ну а причина, заставившая его так поступить? Да демоны с ней...!

– Что вы здесь делаете? Где Анариэль? – властно потребовал ответа у заготовок вернувшийся Таурохтар.

– Госпожа за той дверью, говорит с братом, – поклонившись рейнджеру, дала ответ старшая из заготовок-помощниц казначея. Не поднимая на него глаз сказала и кое-что еще: – Нам запретили входить и приказали предупреждать, что в комнате за дверью частный разговор.

Вроде бы все прояснилось, но какое-то смутное чувство не давало Таурохтару просто повернутся и уйти по своим делам, а еще ему не нравился Петр – почти с самого появления брата Анариэль в клане, рейнджер ощущал в нем какую-то не то чтобы гнильцу, но нечто смутное, заставлявшее приподниматься метафорическую шерсть у него на загривке – он ему не доверял.

– Считайте что вы меня предупредили, – принял решение Таурохтар. – С дороги!

Секунду поколебавшись заготовки расступились. Прежде чем открыть дверь и войти, Таурохтар успел увидеть облегчение и даже неприкрытую радость на лице одной из девушек. Личные заготовки Анариэль явно что-то знали, но разумеется без приказа своей госпожи не могли это что-то рассказать.

Почти бесшумно распахнулась массивная дверь, и вот Таурохтар внутри... что же открылось его глазам? А увидел он зажмурившуюся Анариэль, руку брата, сжавшую ее волосы, алеющую как после удара щеку.... Грозный казначей клана, если нужно никогда не боявшаяся идти против Главы и всего Малого совета?! Старейшина клана, по праву носившая прозвище «Убийца Городов»?! Сильнейший маг Земли во всем клане?! Боец, никогда не уклонявшийся от битвы, прикрывшись своим значением для клана?! Его Таурохтара старый друг?! В конце-концов женщина, на которую он никогда не мог смотреть лишь как на друга, но слишком дорожа их дружбой никогда не пытался претендовать на что-то еще?! И какой-то урод, пускай он ей и брат, бьет ее по лицу и таскает за волосы?! По лицу и за волосы!!!

Таурохтар словно сам получил удар в лицо.........!!!!!!!!!

– Какого хрена?! – возмущенно рыкнул Петр, выпуская волосы сестры и поворачиваясь к открывшейся двери. – Я же сказал никого не пуска...., – говоря эти слова он явно еще не понимал, кто вошел в открывшуюся дверь и что это значит.

Ломающий зубы удар в харю не дал ему окончить фразу! Пускай Таурохтар был рейнджером, а Петр воином, но дикая разница в уровне играла не на стороне Петра – воина унесло в другой конец зала как ураганом и грянуло о стену! Удивительно как чудовищной силы удар его не убил... но челюсть ему Таурохтар все же сломал, плюс больше половины зубов брызнули будто шрапнелью.

Таурохтар шагнул вперед, им двигал лишь один инстинкт – добить врага, забить его до смерти кулаками и ногами, не поганя об него клинка! Неожиданное препятствие возникло у него на пути... то Анариэль преградила ему дорогу, обхватила его руками, одновременно прижимаясь к нему и не пуская идти. Прижалась тесно-тесно и... разрыдалась у него на груди! Огненный гнев рейнджера словно остудили ведром ледяной воды – он сперва робко и нежно, затем все крепче прижал к себе рыдающую девушку, провел рукой по ее волосам, раз, другой, третий, чувствуя, как в груди возгорается совсем другой, нежный, теплый огонь, попробовал утешить ее словами.

Заворочался-застонал Петр у стены. Схаркивая кровь и зубы и тяжело опираясь рукой на стену, встал. Его качало, у него мутилось в голове, он испытывал страшную боль, но направленный на обнявшихся Таурохтара и Анариэль взгляд был тверд, тверд и полон самой жуткой животной ненависти! Не всякий монстр мог так смотреть, как смотрел в тот момент старший брат казначея!

– Ну тварь, ты пожалеешь об этом! – на каждом слове капая смешанными с кровью слюнями прошамкал Петр, вытаскивая из ножен меч. – И ты, сука, тоже! – на этот раз он обращался к прижавшей руки ко рту сестре. Петра повело, но он устоял, не выронил меча, затем оттолкнулся плечами от стены и, приволакивая ноги и пошатываясь, пошел на парочку...

Таурохтар одним движением убрал впавшую в ступор Анариэль себе за спину, вторым вытянул из ножен недлинный прямой рейнджерский клинок... меч вроде бы простой, с простой крестообразной рукоятью, без вычурных деталей, без украшений, надписей и рун, всего с полудюжиной бафов, но зато сделанный из чистого мифрила – достойное его уровня и статуса в клане оружие!

Дальше могло произойти все что угодно, но скорей всего схватку на клинках выиграл бы рейнджер, а не искалеченный воин – девяносто девять из ста. Однако до мечей дело не дошло – полуоткрытая дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвалась Василиса с четырьмя спецназовцами на подхвате!

– Так! Что здесь происходит!? – громко спросила красноволосая питомица. Тем не менее хорошо и давно знавший ее рейнджер по глазам догадался, она практически сразу все прекрасно поняла.

– Не твое дело! – с мукой на лице вызверился на нее Петр, каждое произнесенное слово причиняло ему боль. – А вы пошли вон! – на этот раз он обратился к загородившим ему дорогу спецназовцам. Пришедшие с Василисой бойцы проигнорировали его слова, словно и не слышали, что сказал им игрок, впрочем их мечи пока оставались в ножнах.

– Все что происходит в цитадели касается меня и... моего отца, – с издевательской улыбкой на лице проинформировала его Василиса. Смерила едва державшегося на ногах (и все же остановившегося) Петра взглядом и спросила: – Ты кто такой, козел, чтобы мне приказывать? – ее вроде бы негромко произнесенные слова жутким эхом отдались по всему залу, заставили невольно вздрогнуть Таурохтара и Анариэль, забеспокоиться заготовок свиты в коридоре, на мгновение присесть одинаково втянувших головы в плечи спецназовцев, едва не заставили выронить меч Петра, у которого внезапно ослабели ноги и вообще в тело игрока проникла, буквально сковала его противная слабость, а сломанная челюсть заболела сильней.

Между тем Василиса оглянулась на парочку, окинула взглядом обнажившего клинок Таурохтара, прижавшуюся к нему Анариэль с полными слез глазами, повернулась и презрительно взглянула на все заметней дрожащий меч в руках едва не теряющего сознание Петра.

– Поединка не будет, оружие в ножны, сейчас мы идем разбираться к отцу, – безапелляционно заявила-приказала она.

Таурохтар без колебаний выполнил ее приказ. Петр мгновение сомневался, с ненавистью глядя на Василису, на положивших ладони на рукояти мечей спецназовцев в полном снаряжении, на расплывавшуюся парочку у них за спинами (у него троилось в глазах), затем сплюнул и бросил меч на пол (он почувствовал, что не сможет вдеть его в ножны трясущейся рукой и не захотел позориться еще больше). В какой-то степени Петр ощущал облегчение, так как несмотря на муть в голове и боль прекрасно понимал, в таком состоянии ему ни за что не одолеть не то что старейшину-рейнджера, но даже одного из спецназовцев, не говоря уж о питомице Главы.

– Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал! – неожиданно для всех из-за плеча Таурохтара вынырнула Анариэль и с мольбой в глазах посмотрела на Василису: – Пожалуйста, Дочка, сделай так, чтобы об этом никто не узнал, я знаю, ты можешь! Ради меня!

Полный возмущения рейнджер развернул Анариэль к себе... но суровые слова застряли у него в глотке стоило ему увидеть ее просящие глаза. Так ничего и не сказав, он вновь крепко прижал ее к себе, а она доверчиво прильнула к нему.

Василиса внимательно посмотрела на парочку, словно осуждая покачала головой (в направленном на них взгляде всего на полмгновения мелькнуло удовлетворение), будто нехотя произнесла:

– Ладно, ради тебя я готова молчать. Парни, – она кивнула на спецназ, – тоже ничего не скажут, остается он, – Василиса глазами указала на Петра.

– А как же Дримм? – с внутренним протестом внутри, но подчиняясь желанию Анариэль, указал на слабое место Таурохтар.

– Если отец не будет знать, что спросить, он и не спросит, а значит ничего не узнает, – вполне уверенно развеяла его сомнения Василиса и вновь преувеличенно внимательно посмотрела на Петра...

– Очень надо, чт..ы всяк..е чмо бол..ало, – держась за лицо рукой невнятно, но сознавая сказанное пробормотал он, сквозь пальцы текла и капала на пол кровь, он все еще держался на ногах и соображал, но похоже ему становилось хуже с каждой минутой.

– Тогда вы, – Василиса посмотрела на спецназовцев, – волоките его (кивок в сторону Петра) в целительский покой, скажете, поранился на тренировке, он подтвердит. Меч его не забудьте, – в спину уже подхватившим почти сомлевшего Петра бойцам напомнила она и уже обращаясь ко всем: – И не болтать!

Один из спецназовцев подхватил брошенный меч и устремился вослед почти несущим покалеченного игрока товарищам. Но прежде чем троица спецназовцев вынесла Петра из зала, к нему подступил освободившийся из объятий девушки Таурохтар и практически выплюнул ему в лицо предельно жесткие слова:

– Ты больше никогда ее не ударишь и не скажешь ей грубого слова и вообще не подойдешь и не заговоришь с ней, если поблизости нет меня! Не усвоишь, пожалеешь! – в запале Таурохтар шагнул было к бойцам и их грузу, но к его спине вновь прижалась Анариэль, обхватила руками, не пуская дальше. Таурохтар подчинился.

– Да ты кто ей, муж? – почти теряя сознание, но с неослабевающей ненавистью в глазах прохрипел Петр и изумленно закашлялся, услышав твердое, уверенное:

– Да! 

Произнеся эти слова, Таурохтар почувствовал как на секунду закаменела прижавшаяся к нему Анариэль, а затем... со всхлипом выдохнув, прижалась еще сильней! Не размыкая объятий рейнджер развернулся к той, кого впервые назвал своей женой, и с нежностью посмотрел в ее заплаканные и тем не менее прекрасные глаза, она посмотрела в его....

Застывшая в объятьях парочка не поняла, не заметила, как зал покинул спецназ с ругающимся, стонущим «грузом», как ушла Василиса – в тот момент они не заметили бы даже если бы вокруг началась война или случился Армагедон!

«Отлично получилось, – размышляла довольная собой Василиса, шагая по коридорам цитадели к Залу Порталов, – сложнее всего было собрать всех в одно время и в одном месте – та еще задачка со многими своевольными переменными, однако справилась, смогла! Хватит уже этому недоноску мучить свою сестру, довольно и того, что мы все вынуждены его терпеть ради нее! Как жаль, что я не могу нарушить запрет отца, – бочку меда в ее мыслях разбавила ложка дегтя, – если бы не он, то долбаный Петр уже давно вышел бы из вирта для того, чтобы самому залезть в петлю! Жаль-жаль! Анариэль ничего бы не узнала, поплакала, погоревала, хотя как можно горевать об этой вше (?), но зато навсегда освободилась бы от него, заодно мы все от него избавились. Жаль! Но ничего, и так все отлично получилось. Теперь нужно проследить за тем, чтобы у наших голубков все сложилось хорошо, ну и за говнюком (Петром), чтоб не испортил им все – вдруг повезет и он сделает нечто отменяющее запрет отца, тогда он мой со всеми потрохами!» – натурально облизнулась Василиса, проведя горячим язычком по губкам и небольшим, но острым клыкам во рту. Одновременно она широко и радостно улыбнулась идущим навстречу молодым игрокам, те тоже пусть и несколько устало (тяжела тренировка), но улыбнулись Василисе в ответ.

«Как же мне помогли советы и уроки наставника Рю-юта, – с теплотой вспомнила старого ллир-рнна она, – без его уроков все было бы намного сложней, пришлось бы куда больше выгадывать, рассчитывать, выжидать и все равно, сколько не выгадывай, все могло бы сорваться в самый последний момент. Особенно ловко получилось с песней, которую мне удалось сочинить и в которую, благодаря его урокам, мне удалось вложить маршрут Таурохтара после посещения «Столовки» и беспокойство, что он должен был испытать, увидев заготовок Анариэль у запертой двери – до последнего боялась, что напортачила, не соблюла гармонику, не сумела заложить правильный смысл в мелодию, неправильно подобрала слова-активаторы. Но нет, слава богам, все получилась! Ай да я – наверное все же не зря Рю-ют хвалит меня лучшей ученицей после отца! – приосанилась Василиса, горделиво оглядываясь по сторонам. Она жалела только об одном, что ни одной душе нельзя рассказать про то, что она смогла. – Ну а накрутить Петра во сне, чтобы он в очередной раз поднял руку и наорал на сестру, срывая свой неутолимый гнев, это я сумела без всяких школ Разума. Впрочем стараться особо не пришлось – говнюк и сам всегда готов на ком-нибудь сорваться, его нужно было лишь подтолкнуть, чтобы сорвался с цепи не когда ему взбредет, а когда нужно. Как жаль, что запрет отца не дает мне избавить всех, клан, Анариэль, себя от этой головной боли!» – в очередной раз подумала она, входя в портальную арку Новой цитадели.

 

С тех самых пор Таурохтар начал открыто оказывать Анариэль знаки внимания, а Анариэль также не скрываясь отвечать на эти знаки. Что же касается отношений между братом и сестрой, то они окончательно разладились, между ними словно выросла незримая, но крепнущая день ото дня стена, и хотя о случившемся так никто и не узнал, Петр ушел с должности сотника кавалерии, перейдя в так называемый резерв из не обзаведшихся рейдом игроков. А еще он начал методично, можно сказать маниакально развивать себя как воин и любыми способами качаться как игрок, накупил заготовок-бойцов для спарринга, полюбил данжи, забитый нечистью город гномов за одни