Раннепервобытные земледельцы

До сих пор речь у нас шла в основном об охотниках и собирателях. Долгое время многие исследователи считали, что все охотники и собиратели без исключения находятся на одной стадии развития первобытного общества. Конец этой стадии и начало новой они связывали с переходом от присваивающего хозяйства к производящему. Такую точку зрения некоторые учёные отстаивают и сейчас (см. 76, 170). Нельзя сказать, что они видят различие между первой и второй стадией развития только в формах хозяйства. Это различие, по их мнению, затрагивает и социально‑экономические отношения. Однако они жёстко связывают определённые социально‑экономические отношения с определёнными формами хозяйства.

На самом деле такой жёсткой связи не существует. С одной и той же формой хозяйства могут быть связаны далеко не одинаковые формы производственных отношений. И, наоборот, с разными формами хозяйства могут быть связаны одни и те же формы социально‑экономических отношений. При таком расхождении форм хозяйства и форм социально‑экономических отношений нужно сделать чёткий выбор между критериями стадиального членения первобытного общества: класть ли в основу его переодизации смену форм хозяйства или форм социально‑экономических отношений. На наш взгляд, верным решением является второе.

Как уже отмечалось, первой стадией эволюции сложившегося первобытного общества является фаза ранней первобытной общины, которая характеризуется безраздельным господством коммуналистических отношений внутри человеческого коллектива. Именно к ней относятся подробно рассмотренные выше общества бушменов кунг областей Добе и Ньяе‑Ньяе. Однако существуют общества охотников, рыболовов и собирателей, относящиеся к стадии позднепервобытной общины и даже к предклассовому обществу. С другой же стороны встречаются общества, в которых уже существует земледелие, но которые по всем основным признакам должны быть отнесены к стадии ранней первобытной общины.

Обращаясь к обществам, в которых существовало земледелие, нужно видеть различие между ними. В одних обществах земледелие уже существует, но играет второстепенную роль. В таком случае точнее было бы говорить о праземледелии. В других обществах земледелие уже стало основой жизни. Здесь мы уже имеем дело с земледелием в полном смысле слова, с земледельческим образом жизни, с подлинным земледельческим обществом (228. С. 364; 186а. С. 157).

К числу обществ с земледелием, находившихся на стадии раннепервобытной общины, прежде всего, по‑видимому, должны быть отнесены ваиваи Южной Америки. Они были детально изучены датской экспедицией в 1954‑1955 годах, когда ещё в основном сохраняли традиционный образ жизни. Жили они в то время частично в Гайяне, частично в Бразилии. Насчитывалось их 160 человек, обитавших в 7 деревнях. Деревенские общины не были организованы по родовому принципу, хотя существование рудиментов материнских экзогамных родов у ваиваи зафиксировано. Среднее население деревни — 25 человек. Наиболее детально была изучена деревня Якаяка с её 40 обитателями.

Жители каждой из деревень жили в одном общем доме, разделённом на семейные секции. Земледелие у ваиваи было подсечно‑огневым. Важнейшее возделываемое культурное растение — горький маниок. Один из исследователей безоговорочно утверждает, что земледелие является основным занятием ваиваи (920. С. 28). Позиция другого менее однозначна. С одной стороны, он пишет, что в экономической жизни ваиваи доминирует земледелие и что горький маниок бесспорно является главным пищевым продуктом (915. С. 183). А с другой он же говорит о стремлении ваиваи сохранить в качестве сравнительно преобладающего занятия охоту (С. 12).

Расчистка леса под огороды велась совместно мужчинами деревни. Расчищенное поле затем делилось на семейные участки размерами около 0,81 га каждый. В деревне Якаяка было два расчищенных поля. И в каждом из них главарь деревни имел по участку. Он был единственным человеком в деревне, имевшим два участка. Однако это не делало его богаче других.

Ваиваи ели три раза в день. Утром и вечером каждая семья питалась по отдельности. Но днём чаще всего вся община ела совместно. И эта общая еда обеспечивалась продукцией с огородов главаря. Последний просил женщин общины поочерёдно собирать маниок и другие продукты с его полей и готовить пищу для общего стола. Меню было довольно однообразным: напиток из тапиоки или пиво из маниока, суп из перца и маниоковый хлеб (С. 205‑208). С экономической точки зрения мы имеем здесь дело с дачеразбором, совершаемым главарем. Последний частично обеспечивал продуктами со своих полей пожилых людей деревни, а также кормил гостей.

Работа на полях была делом женщин. Мужчины охотились и рыбачили. Если добыча была невелика, то она потреблялась семьей. Если мужчина убил крупное животное или добыл много рыбы, то всё это распределялось среди членов общины. Можно выделить три формы распределения. Первая из них состояла в том, что добытчик распределял мясо и рыбу в сыром виде между всеми членами деревни. Всё это потреблялось посемейно во время вечерней еды. Это — дачеделёж. Вторая форма: добыча распределялась между членами деревни, готовилась каждой семьей по отдельности, но потреблялась совместно во время общей дневной еды. И третья. Удачливый охотник или рыболов устраивал пир, на который приглашал всю деревню. Это — дачеразбор (С. 212‑213).

К фазе раннепервобытной общины должны быть, по всей вероятности, отнесены намбиквара (Мату Гросу, Бразилия). Их занятиями были подсечно‑огневое земледелие с горьким маниоком в качестве основной культуры, охота и собирательство. Относительно всех намбиквара вместе взятых известно, что одним из основных правил их поведения внутри группы является обязательство делиться пищей друг с другом. Любая добыча достаточных размеров делится между всеми присутствующими членами деревни (730. С. 3, 15).

Более детальные данные имеются о дележе у одной из групп намбиквара — мамаинде (252). Главным объектом изучения была одна из деревень, состоявшая из ядра в 8‑9 элементарных семей и 1‑2 добавочных семей. Исследование велось в 1971 г. Наиболее важными пищевыми продуктами были маниоковый суп и охотничья добыча. Они распределялись между всеми членами деревни. Когда добыча приносилась в деревню, то либо все семьи собирались вместе, либо каждая посылала 1‑2 представителей для получения доли. В качестве распределителя выступал или сам охотник или кто‑либо другой, если первый чувствовал себя усталым. Доля, которую получала каждая семья, зависела от размеров последней. Распределитель брал себе последнюю долю. Если он ошибался в расчетах, то сам же и страдал. Распределялся между всеми и маниоковый суп. Остальные продукты, кроме мяса и маниокового супа, распределялись реже. Из 116 наблюдавшихся распределений 40,9% составляло мясо, 41% — маниоковый суп и только 18% остальные продукты (бананы, маниоковые лепешки) (С. 314‑315)

Возможно, к стадии раннепервобытной общины относились чороти Гран‑Чако (548). Большую роль в их жизни играло рыболовство и собирательство. Меньшую — охота. Занимались они и земледелием, но значение последнего было ограниченным. Основные культуры: тыква, дыня, бобы. В результате влияния европейцев у них появились домашние животные: птица, козы, овцы (С. 2‑3, 18, 38‑40, 99).

Несомненно существование у чороти делёжных отношений. Когда группа мужчин возвращалась с рыбной ловли, улов распределялся таким образом, что каждая семья деревни получала долю. Даже когда не было реальной нужды, удачливый охотник делился добычей с членами деревни, зная, что другие поступят точно так же. Неписанным законом у чороти было, что ни один человек не мог страдать от голода, если другие имели пищу. В результате они не знали деления на богатых и бедных. У этого племени существовал "социализм" (С. 45, 92‑94).

Очень интересны данные о распределении пищи у кубео, живших в бассейне Амазонки на территории Колумбии. Они были подвергнуты обстоятельному изучению в 1939 и 1940 годах. У кубео существовала родовая организация. Отцовские роды были локализованы. Ядро каждого такого рода было одновременно ядром общины. Каждая такая родовая община жила в одном поселении, причём нередко в одном большом доме ‑молока. Однако в селении могло быть и больше одного большого дома, а также один большой дом и несколько малых (449. С. 780, 450. С. 26). Однако последнее представляло, вероятно, позднее явление. В идеале все члены общины должны были жить в одном большом доме, где каждая семья занимала особую секцию. В каждом селении жило от 20 до 100 человек.

Кубео занимались земледелием, причём главной культурой был горький маниок. Каждая семья имела огород. Важной формой хозяйственной деятельности было рыболовство. Меньшую роль играла охота. Главной пищей кубео были маниоковые лепёшки и рыба. Рыбная ловля и охота могли совершаться как индивидуально, так и коллективно, но добытая рыба и мясо делились между всеми членами общины (449. С. 786; 450. С. 54, 55, 57). Иногда добытчики устраивали пир, на который приглашалась вся община (450. С. 77). Собранные фрукты сваливались в кучу на полу молоки и любой свободно брал для еды (С. 78). Семьи обычно завтракали по отдельности. Но главная еда — вечерняя была совместной. Каждая женщина готовила на своём очаге рыбу и мясо, а затем ставила свой горшок и поднос с маниоковым хлебом в центре дома. Все мужчины и мальчики собирались вокруг и каждый из них брал что‑нибудь из каждого горшка. Затем наступала очередь женщин и девочек (449. С. 783, 786; 450. С. 88). Во всяком случае, для кубео было немыслимым позволить сородичам голодать, если он сам имел какую‑либо пищу (450. С. 73).

Описанные выше отношения распределения нельзя оценить иначе как коммуналистические. И если бы эти экономические отношения были бы единственно существующими, то кубео без всяких колебаний должны были быть отнесены к фазе раннепервобытной общины. Однако общество кубео имело и такие особенности, которые позволяют его рассматривать как более продвинувшееся в своём развитии. Однако с большей степенью вероятности можно предположить, что было время, когда описанные выше отношения всецело определяли характер общества кубео.

В свете приведённых выше данных становится понятным, почему многие западные исследователи, придерживающиеся эволюционистских взглядов, отказываются положить в основе периодизации истории доклассового общества смену форм хозяйства.

Э. Сервис выделяет три, как он выражается, уровня социокультурной интеграции: уровень общин (bands), уровень племен (tribes) и уровень вождеств (chiefdoms). К третьему уровню, наряду с земледельцами и скотоводами, он причисляет индейцев Северо‑Западного побережья Северной Америки, хозяйство которых всецело было присваивающим (803. С. 46, 47, 100, 131, 137, 143).

По мнению М. Фрида, возникновению государства предшествовали такие стадии развития как эгалитарное общество, ранжированное общество и стратифицированное общество. Индейцев Северо‑Западного побережья он отнёс наряду с фиджийцами, тикопийцами, сиуаи о. Бугенвиль, капауку Новой Гвинеи, мандари Судана, камаюра Бразилии, хозяйство которых несомненно было производящий, ко второй стадии развития (424. С. 112, 117, 130‑132, 134‑136, 140, 144‑147, 180).

В книге "Эволюция человеческих обществ" А.Джонсон и Т.^рл выделили три стадии. Первая из них представлена бушменами Калахари, шошонами Большого бассейна, которые были охотниками и собирателями, мачигенга Перу, занимавшимися земледелием, и нганасанами Таймыра, имевшими стада домашних оленей. В качестве представителей второй фигурируют эскимосы Аляски и индейцы Северо‑Западного побережья Северной Америки, хозяйство которых было присваивающим, яномамо Венесуэлы, маринг и центральные энга Новой Гвинеи, главным занятием которых было земледелие, и, наконец, скотоводы‑кочевники: туркана Кении и киргизы Северного Афганистана (536. С. 27‑186).