О. Вогео: экономика будней и экономика праздников

Одно из них — общество меланезийцев о. Вогео (о‑ва Схаутен). На нем имеет смысл остановиться, ибо существует детальное описание как его жизнеобеспечивающей, так и престижной экономики.

Полевая работа велась с февраля по декабрь 1934 г. Исследователь — Г.Я. Хогбин был первым европейцем, который жил среди туземцев. Но жители Вогео вступили в контакт с белыми ещё в конце XIX в. В результате его на острове появились стальные топоры. С 1905 г. мужчины начали вербоваться на европейские плантации вне Вогео. К 30‑м годам практически каждый взрослый мужчина провел на них 3‑4 года. В 1920 г. был установлен административный контроль, но все же к 1934г. островитяне в основном сохраняли традиционный образ жизни.

Все жители острова подразделялись на две матрилинейные фратрии. На острове существовало 15 селений, которые были сгруппированы в 5 дистриктов. В одной из работ, написанной в соавторстве с К. Веджвуд, Г.Я. Хогбин охарактеризовал дистрикты Вогео как общины. Соответственно в ней он называет селения острова посёлками (513, 23. С.267). Но во всех остальных работах, не исключая и более поздних, он говорит о них как о деревнях. Поэтому и мы будем употреблять именно данный термин.

Средняя численность населения деревни составляла 60‑70 человек. Жители любой деревни делились на две группы, каждая со своим главарем — коквалом.

Основным занятием островитян было земледелие. Главной культурой было таро. Кроме него, выращивались также ямс, батат, бананы и др. Разводились свиньи, но их никогда не убивали для повседневного потребления. Они предназначались для особых случаев. Туземцы ловили рыбу, охотились на диких свиней.

Гористая местность внутри Вогео была общей собственностью жителей острова. Права на болота с саговыми пальмами принадлежали деревне или внутридеревенской группе. Береговой пояс был подразделен на земли деревень, а последние на земли внутридеревенских групп. В свою очередь земля группы состояла из участков двух типов: больших и малых. Права на большие участки принадлежали группе. Когда на этих участках восстанавливалось плодородие, главарь расчищал определённую часть и разрешал делать это и другим. Хотя участок принадлежал группе, человека, начавшего расчищать часть его для себя, никто не мог согнать.

Права на малые участки принадлежали отдельным мужчинам. Каждый из них претендовал на исключительное право делать огороды и сажать деревья на нескольких участках, ровно как и собирать плоды и орехи с деревьев, растущих на них. Практически все участки человека находились в деревне, в которой он жил. Однако он мог иметь права на участки и в других селениях.

Земля в норме переходила от отца к сыновьям. Большинство последних получало несколько участков ещё при жизни отца. Ни один сын не оставался обделённым. Больше всего получал старший сын, почти столько же — второй, остальные поровну из оставшейся земли. Однако в нескольких случаях отец не выделял землю сыновьям до тех пор, пока у последних не становились взрослыми свои дети. Здесь мы наблюдаем появление зачатков большой семьи. Главарь одной из групп деревни Дап, настаивая на контроле над всей своей землёй, отказывался выделить участки наследникам, включая сына брата отца, сына старшего брата, младшего брата и трёх сыновей.

Существовало неравенство в распределении земли. У некоторых её было в несколько раз больше, чем у других. Но обычно люди, имевшие много земли с одобрения внутридеревенской группы отдавали её тем, у кого её было мало (502. С. 118‑138). В целом же каждый имел столько земли, сколько ему было нужно, хотя и не обязательно лучшего качества. Так, например, 2/3 населения располагали участками лишь на склонах холмов, но не на равнине (501, 2. С. 142).

Мужчина имел несколько огородов. Каждый огород делился на участки, предназначенные для каждого члена семьи (жён, детей, зависимых), исключая мужа. Кроме того, 1‑2 участка могли быть выделены для родственников и друзей. Каждая жена, если их было несколько, обрабатывала участки, предназначенные для неё и детей. Жена имела право на всё, что вырастила, и могла, если желала, давать своим родственникам и друзьям. Она также снабжала пищей гостей мужа и давала продукты его родственникам (С. 145‑147, 151).

Щедрость в распределении пищи рассматривалась на Вогео как первая добродетель. И люди стремились быть щедрыми, чтобы избежать обвинения в низости (501, 3. С. 289). Женщина каждый день готовила пищи больше, чем её было необходимо для нужд семьи. Эта избыточная пища шла случайно зашедшим юношам и детям. Кроме того, специальные блюда с пищей посылались определённым родственникам, чаще всего старикам. Дачеделёж происходил в масштабах не только внутридеревенской группы или деревни, но и целого дистрикта. В солнечный день из Дапа, где было 12 домохозяйств, часто шло 6‑7 контейнеров (корзин, кувшинов) с пищей в другие деревни дистрикта Воневаро — Мварок, Кинаба, Джоб, Бариат. А из этих деревень в свою очередь в Дап приходило 4‑5 контейнеров (501, 3. С. 289; 512. С. 27).

Представить масштабы обращения пищи могут помочь некоторые цифры, относящиеся к одной семье, состоявшей из 4 человек: мужа, жены, малолетней дочери и юноши‑сироты в возрасте 17 лет. Жена каждый день готовила 8,16 кг таро, 1,48 кг бананов. Отдавалось ежедневно вовне или терялось 2,50 кг таро и 0,45 кг бананов. Съедалось еженедельно вне дома 3,18 кг таро и 0,80 кг бананов, что в перерасчёте на день даёт соответственно 0,45 кг таро и 0,11 кг бананов. Всего ежедневно семьёй потреблялось 6,10 кг таро и 1,13 кг бананов. Дневная доля одного человека составляла 2.02 кг таро и 0,34 кг бананов. Всё это, не считая бананов, которые съедались сырыми, их человек потреблял 1‑1,5 кг в наделю. Имеются цифры и за период 6 месяцев (183 дня). Семьёй было произведено 7000 таро и 4200 бананов. Получено было извне — 1000 таро и 750 бананов. Отдано вовне или потеряно 3000 таро и 2300 бананов. Съедено — 5000 таро и 2600 бананов (501, 3. С.290).

Нельзя, однако, считать, что в данном случае мы имеем дело только с дачедележом. Наряду с ним существовал, вероятно, и дарообмен и, возможно, отличное от дачедележа гостеприимство по отношению к чужакам.

Существовала на Вогео помогодача трудом. Когда сооружался дом, строилось каноэ, расчищался участок под огород, требовались дополнительные рабочие руки. Организовывался трудовой помогосбор. Человек приглашал родню. Но бывало, что в просьбе о помощи не было нужды. Люди, узнав о затеянном деле, являлись сами, по собственной инициативе. И они тем охотнее это делали, чем больше помощи получали в свое время от инициатора. Помощников всегда кормили (С. 289, 299).

Бытовали на Вогео дачевозвратные отношения (572. С. 48). Об умельчестве и услугоплатеже ничего не сообщается.

Существовал на Boгeо дароплатёж. Когда у девушки наступали первые менструации, устраивался пир. Если она была помолвлена, то родители её будущего мужа щедро вкладывали в него. Если помолвки не было, то большой дар пищи, сделанный в это время родственниками юноши, рассматривался как предложение. Через несколько дней после пира девушка отправлялась к мужу. Её сопровождали родственники, которые несли с собой дары для молодожёнов. Гостей угощали специально приготовленной пищей (504. С. 330‑331).

Однако чаще всего браки на Вогео происходили без предварительной помолвки. Решив пожениться, молодые люди скрывались от родителей. В дальнейшем между новобрачными, с одной стороны, родителями жены с другой, происходил обмен пищей (С. 335‑336).

Передачи пищи и ценностей происходили также и в связи со смертью человека (510. C. 165).

Щедрость на Вогео требовалась от всех. Но особенно она ожидалась от главаря. Главарь был формальным лидером. Стать им мог не каждый. Нужна была "благородная кровь". Новый главарь — всегда сын старого, не обязательно старший, но обязательно первый сын женщины. Так как у главаря было несколько жён, то он имел возможность выбора преемника. Решение о выборе преемника объявлялось в торжественной обстановке. Будущего главаря украшали клыками борова — символом должности. Затем следовал большой пир (499. С. 399; 503; 507; 510. С. 94. 190).

Главарь всегда должен был держать свой дом открытым для всех. Он давал пищу не только членам своей деревни, но гостям издалека. Он всегда вкладывал долю, когда кто‑либо из его приверженцев устраивал небольшие сборища, чтобы отметить то или иное семейное событие. Но главное — он организовывал малые и большие пищевые праздники, внося при этом наибольший вклад. Только организацией праздников главарь мог обеспечить себе престиж, а тем самым влияние и соответственно, власть. Чем больше праздников устраивал главарь, тем большим авторитетом он пользовался не только в своей группе, но и среди населения всего острова (498. С. 319‑320; 511; 512. С. 39).

Но чтобы быть щедрым, нужно было иметь в своём распоряжении много пищи. А для этого её нужно было произвести. И действительно, главарь имел огороды большего размера, чем рядовые люди. Если у обычных людей они не превышали 0,2 га, то огороды главаря одной из групп деревни Дап — Маригума были общей площадью более 1,2 га. Канариумовых пальм у Маригума было в 4‑5 раз больше, чем у рядовых членов общины (502. С. 148).

Конечно, чтобы обрабатывать их, нужно было иметь больше рабочих рук. Главари имели несколько жён и больше сыновей. В хозяйство Маригума, например, входило 12 человек. И сам главарь работал больше, чем обычные люди. Он раньше других уходил на работу в городе и позже других возвращался домой. У островитян даже существовала поговорка, что главаря можно узнать по грязным рукам и по запаху пота (512. С.40‑41).

Кроме того, на главаря работали члены его группы, причём, не ожидая возврата. Их кормили лишь в случае, если затевалась важная работа (расчистка земли, строительство дома, каноэ). Как сообщает Г.Я. Хогбин, за 5 месяцев каждый житель деревни Дап работал на Маригума в среднем немного меньше, чем один день в неделю. Иногда Маригум прямо требовал услуг. Однако чаще всего он вечером, когда все возвращались в деревню, садился на веранде своего дома и громким голосом жаловался, что члены его группы ему не помогают, хотя он старается всё делать для них, в частности дает пиры. Обычно на следующее утро все шли с ним, забросив временно свои дела (501, 3. С. 299‑300). Главарь получал и приношения от членов его группы (502. С. 149).

Здесь перед нами редистрибутивный метод эксплуатации. Главарь не только получал, но и давал. Если в рядовом хозяйстве потреблялось 70% произведённых в нём продуктов, то в хозяйстве Маригума лишь 40%. Остальные 60% использовались для дачедележа, помогодачи, дарения, угощения гостей, а также в качестве вклада в праздники (501, 3. С. 299‑300). Но в целом Маригум, по всей вероятности, давал членам собственной группы меньше, чем получал от них.

Праздники, которые организовывались главарями, были двух родов. Первые — валаге — устраивались внутри дистрикта. Вторые — варабва — предполагали, что главарь и его приверженцы устраивали дарение людям того же ранга в другом дистрикте (511; 512. C. 151‑178).

Г.Я.Хогбин описал один из валаге, который организовал Маригум.

За несколько недель до праздника главарь объявил запрет на сбор плодов дерева, который Г.Я. Хогбин именует таитянским каштаном. Мужчины и женщины собирали каштаны, юноши — сухие кокосы. Затем было послано приглашение главарям других деревень дистрикта. Жители этих деревень немедленно занялись сбором каштанов, а некоторые и кокосов с тем, чтобы "помочь Дапу".

В полдень назначенного дня обитатели Дапа принесли собранное к дому Маригума. Каштаны были сложены в три большие корзины и рядом с каждой было положено по 50 кокосов. 150 кокосов остались в куче позади. Пришли жители деревень Мварок, Джоб и Кинаба. Принесёнными ими каштанами были заполнены ещё три корзины. Кроме того, жители Джоб принесли ещё 50 кокосов.

Затем началось распределение. Корзина каштанов и кокосы, принесённые жителями Джоб, были даны обитателям Мварок, корзина каштанов, принесённых из Мварок, и кокосы — жителям Джоб, одна из корзин, заполненная каштанами жителей Дап, — обитателям Кинаба. Старшие этих деревень поделили поровну каштаны и кокосы между семьями. Затем всё это было унесено. Половина оставшегося следующим утром была отнесена в деревню Бариат, члены которой не участвовали в празднике. Другая половина была подразделена на 3 равные доли, одна из которых пошла жителям южной части деревни Дап, другая жителям её северной части, третья — Маригуму.

С чисто утилитарной точки зрения весь этот обмен лишён смысла. Но он даёт повод для выставки пищи в большом количестве и сборища, что нарушает монотонное течение жизни. Он также способствует росту престижа главаря.

Но всё же главный путь к престижу лежит через организацию варабва. Цель этого праздника, кроме личного возвышения, воздать честь и выразить добрую волю. Но под всем этим скрывается ещё одно стремление — унизить одаряемых необычайной экстравагантной щедростью. Всё полученное через некоторое время должно быть полностью возмещено в таком же количестве. Неспособность отдаривать навлекает позор.

Поэтому многие главари иногда стараются избегнуть приглашения на варабва. Главарю, решившему устроить праздник, иногда приходится идти на хитрости с тем, чтобы совершить своеобразный обряд, после которого отказаться невозможно.

После этого начинается подготовка к празднику, которая длится 8‑12 месяцев. Через 1‑2 недели главарь, устраивающий варабва, накладывает запрет на убиение свиней. В течение этого периода выкармливаются свиньи, накапливаются запасы ореха канариум, создаются дополнительные огороды под таро, а также участки под бананы.

За несколько дней до праздника будущие дарители, сопровождаемае жёнами и друзьями, направляются в деревню будущих получателей. Всего собирается иногда до 400 человек. Достигнув деревни, жёны будущих дарителей вешали на крыши хижин заранее намеченных людей столько кокосов, сколько собирались подарить свиней. В ответ люди, получившие кокосы, одаривали гостей: мужчины — мужчин, женщины — женщин.

Затем следовал интервал приблизительно в 4 дня, когда заканчивались последние приготовления. В деревне, устраивавшей праздник, сооружалась платформа в форме каноэ для выставки пищи, собиралась пища. В предпоследний день перед праздником в деревню давателей приходили женщины из деревни получателей и устраивали танцы. Им давали подарки и угощали. Затем являлись мужчины из деревни получателей, которые устраивали своеобразный парад и танцы. Их угощали.

В последний день перед праздником заполнялась платформа, предназначенная для выставки пищи. Во время варабва, которую организовал один из главарей деревни Гол — Каванг, было выставлено 17 свиней, 6 тонн таро, 4 тонны сушеного ореха канариум, 2,5 тысяч бананов (0,5 тонны), 5 тысяч зелёных кокосов, сотни связок орехов арековых пальм и других плодов (512. С. 161). Не всё выставленное было создано трудом Каванга и членов его группы. Многое они получили со стороны, в частности, от Маригума, других жителей деревни Дап и обитателей остальных деревень дистрикта Воневаро. Маригум, например, внес 2 свиней.

Последний день праздника начинался с ритуальной схватки между хозяевами и гостями, за которой следовали танцы, в которых участвовали только мужчины. Затем наступало время получения даров. Хозяева не вмешивались. Они лишь указывали гостю, какая или какие свиньи предназначены для него. Орехи канариум и другие продукты делились с таким расчеётом, чтобы на каждую свинью пришлась равная доля. Затем, нагрузившись, гости удалялись в свою деревню.

Спустя некоторое время после варабва должно было последовать отдаривание. Оно производилось без особых церемоний. Главарь отдаривающей деревни указывал время, когда бывшие дарители должны были явиться и забрать полагающееся им. Каждый получал столько свиней, сколько подарил на варабва. Вo время отдаривания, которое было совершено Куманом — одним из главарей деревни Фалала — Маригуму, последний из 15 свиней получил 2.

Полученных свиней убивают, готовят, а затем начинается выполнение обязательств перед родственниками и свойственниками. Куски свинины раздаются массе людей. Маригум, например, одну свинью дал Кавангу, куски от другой — трём людям из разных деревень.

Каждый из людей, получивших свинину, тоже имел обязательства перед родственниками и свойственниками, которые должен был выполнять. Последние находились в точно таком же положении. Вся эта циркуляция свинины длилась по меньшей мере неделю. Каждое утро свинина снова готовилась, чтобы не испортилась, причём во все меньших и меньших количествах. Кусок, который первоначально весил 7‑10 кг, пройдя 5‑7 рук и 8 варок, превращался в 6 небольших ломтей. На третий день часть мяса начинала возвращаться в Дап. 50 кг свинины вернулись в Фалала.

Более конкретный пример. 3 взрослых человека, получив первоначально 6 кг, разделили мясо на 5 частей и отдали всё, кроме 0,5 кг. Через промежуток в 5 дней 5 разных людей дали им 5 кг, из которых 2 кг снова ушли. Кончилось всё тем, что у них осталось для себя и 2 детей 3,5 кг.

В конечном счете Куман не получил ничего, Маригум — лишь небольшую порцию, подтвердив поговорку, что главарь прежде всего думает о своих приверженцах. В целом в результате ответного дара людей Кумана людям Маригума в обращение поступило 1500 кг свинины. Ясли исключить из 929 жителей Вогео 129 младенцев и 100 человек, которые ничего не получили, то оставшимся 700 пришлось примерно по 2 кг на душу. Это очень мало, если учесть, что до следующего убиения свиней должно пройти несколько месяцев.

Как замечает К.Я. Хогбин, в холодном свете здравого смысла эти праздники выглядят абсурдом (512. С. 176). Но они играют огромную роль в жизни Вогео. Они — основа власти главаря. Они ставят лидера в такое положение, когда он не только может требовать от своих приверженцев дополнительного труда, но и разрешать споры и конфликты между ними.

Редистрибутивная система, центром которой является главарь, носит на Вогео постоянный характер. В неё входят все члены внутридеревенской группы. Став главарем, человек не создает её заново, как это вынужден делать бигмен, а использует уже существующую. Но он должен постоянно подтверждать своё положение путем устройства праздников, иначе практически лишится всякой власти.

О. Вогео не был изолирован от окружающего туземного мира. Жители его довольно часто навещали другие острова архипелага. Каждые 5‑6 лет устраивались экспедиции на больших заморских каноэ, конечным назначением которых были деревни на побережье Новой Гвинеи. Имели место и ответные визиты.

Во время поездок происходил обмен. Он велся исключительно лишь через особых партнеров. Каждый житель Вогео имел по крайней мере по одному такому партнеру в каждой из посещаемых деревень. С Вогео вывозились сети для рыбной ловли, небольшие корзины, орехи. В обмен поступали горшки, большие корзины, копья, резные деревянные блюда, табак и различного рода украшения, включая, разнообразные изделия из раковин, ожерелья из собачьих зубов. Вещи переходили из рук в руки в качестве даров. Частично это был настоящий дарообмен, частично товарообмен, но такой, который шёл в оболочке дарообмена.

Украшения представляли собой ценности — куда. У Г.Я. Хогбина сложилось впечатление, что стремление их получить было главным мотивом экспедиций. После возвращения украшения публично выставлялись и тот, кто привёз их много, приобретал престиж. Ценности находились в постоянной циркуляции (499. С. 399‑403).

Важную роль в заморских плаваниях традиционно играл один из коквалов деревни Дап. Во время исследования им был Маригум (499).