Производственные и имущественные отношения при капитализме

Характерным для капитализма является то, что различие между имущественными и неимущественными волевыми отношениями не ограничивалось только наличием у первых и отсутствием у вторых экономической функции. При капитализме производственные отношения определяли имущественные иным способом, чем прочие волевые отношения. В этом обществе существовало два разных механизма определения (детерминации) воли людей системой производственных отношений, один из которых действовал в сфере экономической деятельности, а другой — в остальных сферах человеческого поведения.

Не рассматривая капитализм в целом, остановимся лишь на тех особенностях этой системы производственных отношений, которые необходимы для понимания рассматриваемой проблемы. Напомним, прежде всего, что капитализм есть высшая форма товарного хозяйства. А характерная особенность товарного производства заключается в том, что отношения людей, втянутых в его процесс, с необходимостью приобретают вещный характер. Иными словами, материальные производственные отношения, продолжая существовать в форме конкретных имущественных отношений людей, одновременно с неизбежностью предстают в их глазах как вне их сознания существующие общественные отношения вещей, как рынок товаров (116. С. 43‑165; 121. С. 99‑108).

Приняв форму общественных отношений вещей, рынка, система производственных отношений выступает перед людьми как объективная реальность, к которой они должны приспосабливаться, которая не только не находится под их контролем, а, наоборот, господствует над ними, определяет их экономическую деятельность. "Величины стоимости непрерывно изменяются, независимо от желания, предвидения и деятельности лиц, обменивающихся продуктами. В глазах последних их собственное общественное движение принимает форму движения вещей, под контролем которого они находятся, вместо того, чтобы его контролировать" (116. С. 85).

Власть рынка над человеком тем значительней, чем большая часть продукта приобретает форму товара. Капитализм, как известно, характеризуется тем, что "все или, по крайней мере, большинство продуктов приобретает форму товара" (116. С. 180). В эпоху домонополистического капитализма рынок всецело детерминировал поведение людей в сфере экономической деятельности. Он определял как мотивы, стимулы, цели деятельности, так и способы достижения поставленных целей. В обществе, в котором все продукты приобретают форму товара, человек может получить все необходимые жизненные средства только на рынке за деньги. Людям, лишённым средств производства, не остаётся ничего другого, кроме как продавать рабочую силу собственникам средств производства. Причём вполне понятно, что рабочий стремится продать рабочую силу подороже, а полученные деньги израсходовать так, чтобы обеспечить максимально возможно при данной сумме удовлетворение потребностей.

Капиталиста эти же производственные отношения заставляют стремиться к прибавочной стоимости. Вся деятельность капиталиста в экономической сфере подчинена одной задаче — такого использования имеющегося в его распоряжении капитала, которое обеспечит максимально возможную прибыль. Тщательный расчёт, постоянное рациональное калькулирование является для капиталистов объективной необходимостью. В противном случае он не выдержит конкуренции и разорится, т.е. перестанет быть капиталистом. Это обуславливает важность теории рационального расчёта затрат и выручки, которая позволила бы из всех возможных вариантов использования имеющихся в распоряжении предпринимателя средств выбрать такой, который в данных условиях обеспечил бы наибольшую прибыль. Такой теорией и является формальная экономика, о которой шла речь в предшествующей главе.

Объективность, материальность рыночных капиталистических отношений проявляется столь отчётливо, что её не могли не заметить западные экономисты. В частности, независимость капиталистических экономических отношений от сознания и воли людей подчёркивается в работах основоположника субстантивизма — К. Полани. Капиталистическую экономику он характеризует как рыночную, как саморегулирующуюся систему рынков. "...В рыночной экономике, — писал К. Полани, — производство и распределение материальных благ в принципе осуществляются через саморегулирующуюся систему рынков со свободно устанавливающимися ценами. Она управляется своими собственными законами — законами спроса и предложения и стимулируется страхом перед голодом и погоней за прибылью" (719. С. 81). С этим связано признание им справедливости материалистического понимания истории по отношению к капиталистическому обществу (С. 61, 70, 71).

Система производственных отношений, выступая как система общественных отношений вещей, прямо, непосредственно определяет волю каждого конкретного человека в сфере экономической деятельности. Другие стимулы, кроме принятых экономических, кроме стремления к экономической выгоде в этой сфере не действуют.

Конечно, экономические отношения при капитализме проявляются в правовых, но право при капитализме не выступает в сфере экономической деятельности в качестве фактора, определяющего содержание поведения людей. Капиталистическая экономика, взятая сама по себе, не только не нуждается, но, наоборот, исключает внеэкономическое принуждение. Её функционирование основывается на экономическом принуждении. И роль права как внеэкономического принуждения сводится в экономической сфере к предотвращению внеэкономического принуждения (например, насильственного присвоения чужой собственности), к обеспечению действия в нём лишь экономического принуждения. Иными словами, право при капитализме играет в экономической сфере роль лишь рамок, в которых развёртываются действия людей, определяемые исключительно лишь экономическими стимулами.

Поэтому имущественные отношения при капитализме имеют лишь одно содержание — экономическое. Они являются, если можно так выразиться, вдвойне экономическими: во‑первых, по своей функции, во‑вторых, по способу непосредственной детерминации. И это обстоятельство резко обособляет их от всех прочих волевых отношений. Последние в отличие от конкретных имущественных отношений не только не имеют экономической функции, но и, как правило, детерминируются производственными отношениями не прямо, а через массу посредствующих звеньев, например, через мораль, право и т.п. С этим связано достаточно чёткое отграничение в этом обществе сферы экономической деятельности от остальных сфер человеческого поведения: политической, религиозной и т.п.

И бросающееся в глаза различие имущественных и прочих волевых отношений людей нередко истолковывается исследователями неверно. Оно понимается как различие между производственными, базисными отношениями, с одной стороны, и идеологическими, надстроечными, с другой. Все отношения в политической сфере есть политические отношения. По аналогии с этим и все отношения в сфере экономической деятельности рассматриваются как материальные, экономические. А это не так. Сфера экономической деятельности не в меньшей степени, чем прочие области человеческого поведения, представляет собой совокупность множества волевых отношений между людьми. Эти отношения не в меньшей степени, чем, скажем, политические, являются надстроечными. Это отчётливо проявляется, в частности, в том, что эти отношения представляют собой правовые, юридические. Базис общества образуют не эти отношения, которые мы условились называть имущественными, а непосредственно определяющие эти отношения и существующие в этих отношениях как их содержание, сущность, цельность, структура, материальные производственные связи людей.