Запись беседы полномочного представителя СССР в Италии б . Е. Штейна с премьер - министром Финляндии А. К. Каяндером , в Хельсинки

13 марта 1939 г. Сое. секретно

После обычного вступления я изложил К[аяндеру] нашу точку зрения по вопросу об островах Финского залива⁶⁵. Предварительно я спросил у него, рассказал ли ему Эркко о нашем разговоре 11 марта**. К[аяндер] ответил, что видел Эркко лишь мельком и поэтому подробностей разговора не знает. (Как я узнал позже, К[аяндер] соврал мне, притворившись, что не знает подробностей разговора. Оказывается, он меня принимал непосредственно после завтрака у президента Республики, где был подробный разговор на эту тему.) Выслушав мое изложение, К[аяндер] ответил, что решение фин[ского] пра [вительства] по этому вопросу является отрицательным и он его не может изменить. Речь идет об уступке хотя и не большой, но все же части финской территории. Об этом речи быть не может. Финский народ доволен своей территорией, не хочет ее увеличения, но и не может согласиться на уменьшение. Я прервал К [аяндера], заметив, что его аргумент бьет мимо цели, ибо речь идет не об уменьшении финской территории, а об обмене, причем Финляндия вместо нескольких пустынных островов получит богатую лесами местность вдоль Карельской границы. Тогда К[аяндер] перешел на другую тему и стал утверждать, что подобная сделка будет явно противоречить позиции нейтралитета, которой придерживается Финляндия. На это я ответил, что аргумент еще мог бы иметь какой-либо вес, если бы речь шла об односторонней уступке. Между тем речь идет об обмене, причем этот обмен при доброй воле можно всегда обставить такими формами, которые никому не дадут оснований обвинять Финляндию в нарушении ее нейтралитета. Для этого, сказал я, конечно, необходима добрая воля, которая приведет к созданию атмосферы взаимного доверия. В другом вопросе Финляндия ждет от СССР проявления этого доверия. Было бы естественно, если бы в вопросе об островах Финского залива фин [ское] пра [вительство], со своей стороны, проявило бы добрую волю.

К[аяндер] очень живо реагировал на мой намек об Аландских островах⁵³. Он стал доказывать, что ремилитаризация Аландских островов не только не угрожает интересам СССР, но, наоборот, увеличивает его безопасность. В этих условиях он не понимает, почему мы не даем положи-

* В 1939—1943 годах Нобелевская премия мира никому не присуждалась. ** См. Год кризиса... — Т. 1.—Док. 180.

178

тельного ответа. Я объяснил К [аяндеру], что этот вопрос заключает в себе известный элемент риска. Нынешнее правительство Финляндии намерено защищать Аландские острова в случае военной агрессии. Однако при парламентарном режиме отнюдь нельзя быть уверенным в том, какое правительство в Финляндии будет завтра. Можно легко себе представить, что к власти придет такое правительство, которое добровольно передаст укрепленные Аландские острова Германии. Наконец, может случиться, что эти укрепленные острова, помимо воли фин [ского] правительства], попадут в руки Германии. Тогда возведенные на них укрепления и вся военная база представят для нас серьезную опасность. К[аяндер] начал доказывать мне, что с момента, когда социал-демократическая партия созрела для участия в правительственной коалиции, можно не опасаться больших изменений в правительстве. По его словам, выходило, что нынешний блок аграриев, социал-демократов и прогрессистов является настолько стабильным, что может рассчитывать находиться у власти чуть ли не десятки лет. Я высмеял эту аргументацию и снова подчеркнул, что наш ответ по интересующему фин [ское] правительство] вопросу будет в значительной мере зависеть от того, будет ли создана атмосфера взаимного доверия или нет.

Когда я перешел к вопросу о торговом договоре, К [аяндер] заявил мне, что фин [ское] пра [вительство] не привыкло, дескать, заключать торговые договора под углом зрения политических-проблем. Все торговые договора Финляндии, сказал он, базируются исключительно на экономических предпосылках. Когда приглашали или, вернее, давали согласие на приезд финской торговой делегации в Москву, никаких политических условий при этом не ставилось. Предложение Литвинова явилось поэтому большой неожиданностью для фин [ского] пра [вительства]. Я ответил, что речь идет не о формальной связи между двумя вопросами. К [аяндер] должен понимать, что вопросы политики и торговли можно отделять друг от друга лишь внешне. Не может также К [аяндер] не учитывать того обстоятельства, что у нас внешняя торговля национализирована и находится в руках государства. Предложения финской торговой делегации интересуют нас весьма относительно. Вот почему степень их удовлетворения будет зависеть от той общей атмосферы, которая создастся или не создастся в наших взаимоотношениях. Если атмосфера будет здоровая и дружественная, то Финляндия может рассчитывать не только на заключение данного торгового договора согласно пожеланию финской торговой делегации, но и на другие торгово-политические проекты.

Когда я снова заговорил о возможном обмене территориями и подчеркнул выгодность этого обмена для Финляндии, К [аяндер] ответил, что, дескать, леса Финляндию не интересуют, так как у нее достаточно, мол, и своих. Я не думаю, сказал Каяндер, что Ваше предложение пришлось бы по вкусу финским лесовладельцам. На это я ответил, что достаточно хорошо знаю финскую экономику. У Финляндии действительно много лесов, но леса эти благодаря беспорядочному вывозу сильно истощены. Фактом также является и то, что Финляндия ежегодно вывозит именно из Советской Карелии большое количество первосортного леса, который затем реэкспортируется в Англию. Если владельцы лесов не будут в восторге от нашего предложения, сказал я, то финские лесопромышленники несомненно весьма заинтересуются этим предложением, а их удельный вес в экономике Финляндии значительнее и важнее удельного веса помещиков.

В заключение я сказал К [аяндеру], что он должен хорошо подумать, прежде чем фин [ское] пра [вительство] сформулирует свой

12*

179

окончательный ответ на наше предложение. Ответ, который фин [ское] пра [вительство] передало этими днями в Москве через Ирие-Коскинена, я не могу считать последним словом. Перед Финляндией и нынешним фин [ским] пра [вительством] открывается действительная перспектива серьезного улучшения финско-советских отношений и одновременного разрешения таких интересующих Финляндию вопросов, как вопрос об Аландских островах, с одной стороны, и торгово-политические проблемы — с другой (когда я говорил об Аландских островах, я между прочим ввернул, что на майской сессии Лиги наций председательствовать будет т. Литвинов. К[аяндер] этого обстоятельства не знал, и оно произвело на него известное впечатление). Принимая решение по вопросу о нашем предложении, фин [ское] пра [вительство] вместе с тем принимает на себя серьезную историческую ответственность. Если оно упустит представляющуюся ему в данный момент возможность серьезного улучшения советско-финских отношений, оно совершит несомненно большую ошибку. К [аяндер] поблагодарил меня за детальное освещение вопроса и сказал, что было бы хорошо, если бы я в дальнейшем говорил на эту тему с Эркко. Если же понадобится разговор с ним, то К [аяндер] меня охотно примет в любое время.

Полпред СССР в Италии Б. Штейн

АВП РФ, ф 06, on 1, п 17, д 183, л 69-72

135. ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП (б) И. В. СТАЛИНУ *

14 марта 1939 г. Секретно

В связи с бомбардировкой Испании и Китая, вызвавшей заботы об охране памятников и произведений искусств, в Лиге наций возник вопрос о заключении соответственной конвенции. На основании решения Лиги Бюро музеев Комиссии интеллектуального сотрудничества Лиги наций выработало проект конвенции, разосланный голландским правительством всем государствам, в том числе и СССР. Намечается конференция, и голландское правительство запрашивает нас, согласны ли мы принять участие в такой конференции и какие у нас имеются замечания по проекту конвенции.

Проект конвенции развивает соответственные положения Гаагской конвенции. Предусматривается создание особых убежищ для произведений искусств на расстоянии не менее 20 км от военных, городских, железнодорожных и промышленных центров, а также неприкосновенность их транспорта в нейтральные страны, но в обоих случаях при условии международного контроля. Список убежищ, а также памятников, подлежащих охране, составляется и опубликовывается уже в мирное время. Международные контрольные комиссии должны удостоверять, что убежища и памятники не используются для военных целей. В военное время могут быть посланы аналогичные инспекционные комиссии для проверки ненарушения конвенции. Санкций за нарушение концепции не предусмотрено.

НКИД не может что-либо предлаш 11>. не зная, в какой мере мы заинтересованы со стратегической точки зрения в охране памятников и произ-

* Копии — В. М. Молотову, К. Е. Ворошилову.

180

ведений искусств. Мне представляется, что при обширности наших территорий мы сами можем обеспечить сохранность интересующих нас произведений искусств. Это, конечно, не относится к памятникам или к старинным зданиям. Я полагал бы возможным не участвовать ни в конференции, ни в конвенции.

Прошу указаний для ответа голландскому правительству.

Литвинов

АВП РФ, ф 06, on 1, п 2, д. 11, л 133 — 134