Письмо временного поверенного в делах СССР в Литве н . Г. Позднякова народному комиссару иностранных дел СССР M. M. Литвинову

29 января 1939 г. Секретно

Настроения правительственных и политических кругов Литвы во внешнеполитической области и, особенно, в отношении Германии смело можно характеризовать в общем как подавленные, с частичной примесью растерянности.

Не так давно еще, в декабре 1938 г., литовское правительство питало твердую надежду на встречу с представителями Германии с целью взаимного согласования толкования отдельных мест Клайпедско-го статута³⁷. В целях создания вокруг этих переговоров благоприятной атмосферы оно в спешном порядке пошло на выполнение ряда прежних требований клайпедских немцев и их берлинских хозяев. Наряду с этим, оно поручало газетам писать о предстоящем приглашении в Берлин мин [истра] ин [остранных] дел Урбшиса и вообще подсказывать Берлину готовность литовцев к переговорам в любой форме. Когда это не помогло, тогда эти подсказывания стали появляться уже в правительственных выступлениях и, в частности, в большой декларации нового кабинета, зачитанной в сейме премьером Миронасом.

* Ответственный работник центрального аппарата Гоминьдана. ** Китайский революционер-демократ (1866—1925 гг.). В 1912 г. основал Гоминьдан. В 1924 г. выдвинул три основные политические установки — союз с СССР, союз с КП Китая, опора на рабоче-крестьянские массы. *** Военный министр Китая.

82

В следующем месяце, т. е. в январе 1939 г., под влиянием упорного молчания Берлина эти надежды стали затухать, а следовательно, и меняться настроения. Во второй половине января лит [овское] пра [вительство] уже оставляет в стороне мысль добиться переговоров о статуте. В своих стремлениях оно отступает на вторые позиции. Теперь литовцы согласны удовлетвориться лишь одним заявлением Берлина, что последний не собирается пока отнимать у литовцев Клайпеду (см. запись разговора с Урбшисом за 19.01.39 г.*). При этом, однако, сами они очень мало верят в возможность такого заявления.

Таковы вкратце настроения литовцев в отношении Германии на день ухода почты. Сейчас они с нетерпением ожидают речи Гитлера 30 января и одновременно боятся ее — «а вдруг он скажет что-нибудь резкое и неприятное». Учитывая, что ничего иного, кроме нападок, от Гитлера ожидать нельзя, многие искренне желают, чтобы он обошел клайпедский вопрос молчанием. Тогда оставалась бы надежда на переговоры или, в худшем случае, сохранилось бы существующее положение вещей.

Следует особо отметить, что литовцы пытались и пытаются расположить в свою пользу Берлин (вырвать у него согласие на переговоры) не только путем уступок в Клайпеде. Для этого они мобилизовали и другие возможности. В первую очередь ревниво наблюдают за тем, чтобы чем-нибудь не задеть общее самочувствие своего западного соседа (не говоря уже о его прямых интересах). В силу именно этого Сметона** не решается, например, дать публичный, по всему фронту, отпор растущему в Литве антисемитизму. Эту особую настороженность Урбшис вскользь подтвердил и в разговоре со мной 19.1. Такая предупредительность сквозит и в экономических делах. На днях печать отметила, что Литва согласилась увеличить ранее согласованный контингент поставок леса в Германию еще на 1 млн. лит (не отсюда ли исходит новый нажим Норкайтиса*** на нас в области леса). Наконец, еще один штрих. Литовцы совершенно не пресекают подрывной деятельности гитлеровских эмиссаров. Полной свободой пользуются также и постоянно проживающие в Литве немецкие элементы. Например, они заняты сейчас учреждением в Каунасе «коричневого» дома.

Чтобы подытожить германский вопрос в литовской внешней и внутренней политике, остается подчеркнуть, что литовцы дошли в своих уступках до предельной грани и что всякий новый крупный шаг может повлечь за собой начало потери независимости, т. е. подпадение под власть Германии. По существу Клайпеда уже не литовская, а германская. Сохранилась лишь формальная оболочка и порт как средство связи с морем. Борясь против проникновения в Литву германского влияния, Литва может потерять эту формальную оболочку и порт, и,(Наоборот, борясь за сохранение этой оболочки и порта, она неизбежно даст втянуть себя (если, конечно, существенно не изменится международная обстановка) в орбиту влияния фашистской Германии и с этого момента начнет терять свою независимость (путь новой Чехословакии).

Деловые отношения у Литвы с Польшей развиваются нормальным порядком и спокойно. За это время был подписан торговый договор, достигнуто соглашение о ненападении в печати и об учреждении польского консульства в Клайпеде и литовского консульства в Вильно. Однако политический эффект установления добрососедских отношений с Поль-

* Не публикуется.

** Президент Литвы до июня 1940 г. *** Директор экономического департамента МИД Литвы.

6*

83

шей после последней встречи Бека с Гитлером³⁰ в представлении самих литовцев несколько снизился. Известное советско-польское коммюнике* дало им повод с большей надеждой устремлять взор в сторону Польши. Но вышеупомянутая встреча внесла в эти настроения некоторый холодок. И все же, чувствуя неопределенность поведения и даже некоторую качку самих поляков, литовцы продолжают с надеждой выжидать будущности польско-советских отношений.

В сложившейся обстановке лит [овское] правительство] не может не заботиться о сохранении равновесия в Балтийской Антанте. Например, хотя оно и не спешило с принятием закона о «нейтралитете» (в свое время Миронас сказал мне прямо, что они хотят выждать), но все-таки в январе с. г. такой закон был принят и опубликован. Далее, как Вам уже известно, эстонцы намереваются поставить вопрос о хозяйственном сотрудничестве в обстановке войны. Ясно, что литовцы не могут не принять эстонской инициативы (между прочим, не кажется ли странной поспешная инициативность эстонцев. Не боятся ли они, что поляки могут заменить теперь более удаленный эстонский рупор в Балтийской Антанте литовским рупором, т. е. влиять на Антанту более близким путем). Очередная конференция Балтийской Антанты состоится в Каунасе. Постараемся полностью использовать эту возможность с точки зрения выявления настроений среди ее членов.

В области наших здесь взаимоотношений с литовцами не произошло никаких существенных изменений. Они в отношении нас достаточно корректны и внимательны и в мелочах (подобных выставке советской детской книги и рисунка) идут нам даже навстречу. Однако это не значит, что они пойдут нам навстречу и в более существенных вещах, связанных с политическим отголоском. Современная сложившаяся в Европе вокруг Литвы обстановка заставит их воздержаться от удовлетворения нашей инициативы в том или ином направлении.

Что же касается современного взгляда литовцев вообще на Советский Союз, на его внешнюю политику и т. п., то чаще всего встречаются ничем не оправдываемые случаи разочарования в нем, в его внешнеполитической мощи и т. д., чем случаи трезвого учета обстановки и правильного понимания вещей. Причем любопытно то мерило, с каким эти скептики подходят к определению мощи нашей страны. Они со всей серьезностью считают, что никто другой, как СССР, должен спасти Испанию и Китай, не говоря уже о Литве, и должен был спасти Чехословакию. В этом своеобразном подходе кроется, между прочим, косвенное признание самими же скептиками исключительной мощи страны социализма. В практической жизни преобладание таких настроений влечет за собою часто выпадение имени СССР из газетных статей, обсуждающих международное положение, и из повседневных, обиходных разговоров.

Однако мысль, что забывать о СССР нельзя, крепко сидит в головах литовцев. Под давлением внешних толчков она лишь временно отодвинулась в глубь сознания. Нужен лишь маленький толчок, как она вновь займет первенствующее положение. Достаточно для этого вспомнить умонастроение литовцев сразу после опубликования советско-польского коммюнике.

Вр[еменный] поверенный

в делах СССР в Литве

Н. Поздняков

АВП РФ, ф. 06, on. 1, п. 12, д. 125, л. 14 — 17.

* См. т. XXI, док. 468.

84