Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР M. M. Литвинова с посланником Венгрии в СССР М. Юнгерт - арноти

21 января 1939 г. Секретно

Юнгерт пришел, как он выразился, объяснить нам точку зрения венгерского правительства на антикоминтерновский пакт⁷. Как только он, Юнгерт, приехал в Будапешт, Чаки сообщил ему о предстоящем присоединении к пакту и просил его разъяснить Москве позицию венгерского правительства. Юнгерт, однако, заболел, а тем временем имел место известный обмен мнениями через венгерского поверенного в делах*. Юнгерт все же считает нужным разъяснить, что присоединение к пакту со стороны Венгрии носит характер только демонстрации дружбы к Германии и Италии и желания заслужить их доверие. Другой причиной является внутриполитическая, а именно — желание нынешнего правительства укрепить свое положение путем «отнятия ветра у парусов> у другой партии, то есть фашистской. Отношения с СССР не играли тут никакой роли, и Чаки в какой-то статье писал, что пакт рассматривается им направленным не против СССР, а исключительно против Коминтерна²⁶. Но даже в отношении Коминтерна присоединение к пакту ничего не меняет, так как Венгрия и до сих пор вела решительную борьбу с коммунистами и Коминтерном. Венгерское правительство берет пакт таким, как он изложен на бумаге, ничего не зная о других выгодах, которые другие великие державы хотели бы извлечь из этого пакта.

Я ответил, что объяснения посланника меня ни в какой мере не удовлетворяют и не могут поэтому оказать влияния на нашу позицию. Изображение пакта как орудия против Коминтерна и вообще идеологической борьбы является сказкой для маленьких детей и вызывает лишь насмешки у сколько-нибудь серьезных людей. Венгерское правительство не могло знать, как этот пакт трактуется не только Москвой, но и Парижем, Лондоном, Вашингтоном и другими столицами. Всеобщее восприятие этого пакта также является фактором, которого венгерское правительство не должно было игнорировать. Я не буду останавливаться на вопросе о значении той помощи, которую Германия и Италия будто бы оказали венгерскому правительству. Недалекое будущее, вероятно, покажет, кому пошла на пользу эта помощь — Венгрии или тем, которые ее оказывали. Во всяком случае, и до возникновения антикоминтер-

* См. док. 9, 24, 39, 63.

63

новского пакта государства манифестовали друг другу дружбу, находя для этого другие формы. Спрашивается, почему Венгрия нашла только одну форму манифестации, а именно — присоединение к пакту, заведомо направленному против других государств, в том числе и против СССР. Если бы раньше у венгерского правительства было благожелательное отношение к коммунизму, и оно теперь, из благодарности к Германии, решило это отношение изменить, то еще можно было бы понять присоединение к пакту, но посланник сам заявляет, что Венгрия боролась с коммунизмом не менее энергично, чем Германия, стало быть, в идеологическом отношении присоединение к пакту как будто ничего Германии давать не может. Если, с другой стороны, посланник сам заявляет, что Венгрия не заинтересована bq враждебных планах против СССР, то неизбежно приходишь к заключению, что присоединение продиктовано ей извне⁸ и венгерское правительство потеряло возможность свободного решения Из этого нам придется исходить в определении наших будущих отношений с Венгрией, как лишенным самостоятельности государством, и к его агентуре в Москве. Я считаю, что г-н Чаки поступил некорректно, нелояльно, когда он через поверенного в делах сообщил мне, что Венгрия не присоединилась к аитикоминтерновскому пакту потому, что не получила приглашения, и на следующий день г-н Чаки публично напрашивался на это приглашение. Было бы честнее мне прямо сказать, что Венгрия приняла решение присоединиться к пакту.

Литвинов

АВП РФ, ф 06, cm. I, n 1, д 5, л 13 — 15

45. ИЗ ОТЧЕТА ПОЛНОМОЧНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СССР В ЭСТОНИИ К. Н. НИКИТИНА *

21 января 1939 г. Сов. секретно

За эти прошедшие три недели я стремился выяснить из печати, а также из встреч и разговоров с представителями эстонского правительства, членами дипломатического корпуса, а равным образом различного рода общественными деятелями создавшуюся к настоящему моменту политическую ситуацию в Эстонии.

Повышенный интерес к СССР

С какими бы я кругами ни встречался — все ставят вопрос о том, не заметно ли внутри социалистического строя трещин и не ослабла ли в силу этого мощь Советского Союза.

Эти вопросы возникают и ставятся неспроста. Германия в специальном издании газеты, назначенной для наших западных окраин, развивает усиленную версию о том, что колхозный строй в СССР находится в прямом противоречии с «естественными» стремлениями крестьянства, которое по своему существу реакционно и проникнуто «духом собственности», а поэтому колхозный строй может быть удержан лишь административной властью государства, т. е. войсками НКВД, и что при

* Полпред СССР в Эстонии с 1 ноября 1937 г. по 10 июля 1940 г.

64

первом же объявлении войны, когд." взявший в руки винтовку колхозник становится хозяином положения, это противоречие между «естественным» духом колхозника и его настоящим положением обнажится и военная мощь Красной Армии моментально рухнет. Но та же немец-Кая пропаганда и ее восточная пресса, ставя ставку на это обнажение противоречий, теперь добавляет: «Надо учесть, что этот колосс (СССР) упрямо над собой работает, что у него год от года заметны достижения в строительстве народного хозяйства, что большевики хотя и очень много пишут о недостатках своего хозяйства, но, тем не менее, планы у них ежегодно не выполняются лишь на 1,5—2%, что это «все же достижения», что эти невыполнения пустяковые, они «даже в американской промышленности» имеют место, а потому надо торопиться с объявлением Войны Советскому Союзу, ибо для этого осталось благоприятных лишь год или максимально два, иначе будет поздно, т. к. у этого колосса появятся такие достижения, что рассчитывать на «трещины» не придется, а потому надо «ему» объявлять войну не позднее весны 1939 г. Посмотрите на их стройку, ведь несмотря ни на что канал Волга — Дон все же действует. Одновременно раздувается вопрос о националистических чувствах прикарпатских русских, у которых уже возникла идея о воссоединении с украинскими колхозниками, и эта идея национального единства будет развиваться вне всякой зависимости от того, «хочет или не хочет этого Советский Союз». И развитие этой идеи воссоединения совпадает с естественными чувствами колхозника».

Раздуваются слухи об ухудшении условий труда в СССР, печатаются измышления о столкновении между рабочими и войсками НКВД на почве постановления Совнаркома СССР «О мероприятиях по поднятию трудовой дисциплины и т. д.», печатаются статьи о 10-часовом рабочем дне. И все вместе взятое сводится к тому, что весной пора начинать войну против СССР.

Здесь мы имеем дилемму: 1) Возможность распространения агрессии оси Рим — Берлин⁵ на слабые и малосильные страны. Эта возможность агрессии, возможность вполне вероятной потери самостоятельности любой из Прибалтийских стран вводит их всех в дрожь, а потому они делают очень вежливые и ласковые реверансы в нашу сторону, а

2) все они хотят отвести от себя удар и направить его в сторону СССР и таким образом убить сразу двух зайцев: и себя спасти, и уж заодно рассчитаться с большевизмом. Отсюда и вполне понятны эти разведывательные вопросы и расспросы: «а нет ли трещины между колхозным крестьянством и государством». И чувствуется у этого разведчика вся его душонка: «и себя спасти, и пользу г-ну Гитлеру принести, й большевиков поскорее с лица земли смести».

Наблюдается также повышенный интерес к СССР со стороны широких общественных кругов. Эти интересуются СССР с другими целями. Им надо знать: 1) есть ли безработная интеллигенция в СССР, 2) есть ли условия в СССР для интеллектуального творчества, 3) они с искрящимися глазами слушают, что певица Барсова и Иван Михайлович Москвин — депутаты Верховного Совета СССР. Уже одно это сразу же Заставляет их сопоставить два мира — две системы. 4) Они интересуются мощью Красной Армии затем, чтобы знать, сможет ли она дать отпор ненавистному и для многих из них фашизму. «Уж очень немцы нахальничают»,— говорят они.

В Зак. № 142

65