Эпоха архантропов — начальная стадия становления человеческого общества

поха архантропов охватывает огромный отрезок времени — полтора миллиона лет. В их эволюции достаточно отчетливо выделяются три стадии: ранних архантропов (эоархантропов), поздних архантропов и позднейших архантропов. Весьма вероятно, что каждой из них соответствует определенный этап эволюции раннего археолита.

Рассмотреть в отдельности каждый из трех этапов в развитии архантропов, а тем самым и в эволюции их праобщины практически невозможно, ибо наличные сведения весьма фрагментарны. Можно нарисовать картину жизни этих пралюдей, взятых лишь вместе, без подразделения на стадии. При этом основная часть сведений относится к поздним и позднейшим архантропам.

Невозможно, в частности, набросать картину постадийного распространения архантропов. Если хабилисы жили в областях с жарким или теплым климатом (Восточная и, может быть, Южная Африка, не исключена Ява), то ареал архантропов значительно более широк. Они обитали в Южной и Восточной Африке, в Магрибе, на Ближнем Востоке (Сирия, Ливан и Палестина), в Южной Азии (Индия и Пакистан), в Юго‑Восточной Азии (Вьетнам), на Яве, в Северном Китае, в Западной и Центральной Европе. Логично полагать, что область их расселения охватывала и Южный Китай. Возможно, что архантропы жили также на территории Бирмы, Лаоса, Кампучии, Афганистана, Ирана, Ирака, Турции, на юге Средней Азии и Казахстана, в Закавказье, на юге Восточной Европы (14. С. 5 6; 25; 26; 107. С. 22 23, 32, 37, 197, 210, 225, 229; 143. С. 13; 400а).

Уже сам по себе факт столь широкого распространения архантропов и освоения ими столь различных по своим природным условиям районов земного шара неопровержимо свидетельствует, что они уже не были животными.

Хозяйство и образ жизни

Несомненно существование у архантропов более или менее крупных объединений — праобщин. В целом они вели подвижный образ жизни, перемещаясь с места на место. Однако, как свидетельствуют африканские материалы, их стойбища были обжиты гораздо более интенсивно, чем стоянки хабилисов.

В качестве примера могут быть приведены стойбища в Олоргесаилие (Кения). Их каменная индустрия ранее характеризовалась как верхнеашельская (218. С. 29). Однако верхний ашель Африки южнее Сахары далеко не совпадает с верхним ашелем Европы. В частности, каменные орудия в Олоргесаилие датируются 0,45 млн лет назад и единодушно рассматриваются как принадлежащие архантропам. И не случайно Г. Айзек, детально исследовавший это местонахождение, определил каменный инвентарь Олоргесаилие как среднеашельский (283. С. 213), а в дальнейшем стал характеризовать его как просто ашельский (205. I. С. 174).

Некоторые стойбища в Олоргесаилие содержали более тонны каменных орудий и манупортов. Накопление такого огромного количества материалов было возможно при условии либо длительного (не менее 2 — 3 месяцев) непрерывного пребывания на этом месте, либо многократного его заселения. Целый ряд дополнительных моментов заставляет исследователя, описавшего эти стоянки, склониться к первому выводу (279. С. 255 — 259).

Не исключена возможность, что перед нами сезонная оседлость: в течение нескольких месяцев люди жили на одном месте, а в остальное время вели бродячий образ жизни. Такого рода положение зафиксировано у некоторых современных низших охотников собирателей (342. С. 31—32). Однако если сезонная оседлость у архантропов существовала, то она не была всеобщим явлением. Вероятнее всего, большая часть архантропов постоянно находилась в движении, нигде не останавливаясь более чем на несколько дней или несколько недель. И несомненно, что во многих случаях имело место регулярное многократное возвращение людей на одно и то же место (64. С. 92). При этом они могли поселяться как непосредственно на месте старой стоянки, так и по соседству с ней. Судя по данным о современных австралийцах, последнее должно было происходить чаще (460. С. 241 — 242). Результатом скопления по соседству большого числа однократных кратковременных стоянок являются рассеянные местонахождения орудий и костных остатков животных, занимающие большие площади. Немало таких местонахождений обнаружено, в частности, в Олоргесаилие (279. С. 255—258).

Кроме стойбищ более или менее долговременных существовали стоянки и иных типов. Это прежде всего места, где разделывались туши крупных животных. Они известны и в Африке, и в Европе (64. С. 89; 246. С. 679 — 680). Особым видом стоянок были «мастерские». Здесь скопления производственных отходов залегали неподалеку от источников сырья (64. С. 90).

В Африке стойбища архантропов располагались вблизи воды: по берегам рек, ручьев, озер (там

же. С. 86 — 87). Относительно других частей света столь же определенных данных не существует. Однако и там дело, вероятно, обстояло так же.

По крайней мере на некоторых стойбищах архантропы воздвигали какие‑то сооружения. Для ряда стойбищ Олоргесаилие характерна столь резко выраженная граница, что напрашивается вывод о существовании какого‑то искусственного ограждения (64. С. 88). Однако не исключено, что она являлась результатом действия естественных факторов (279. С. 258).

В относящейся к раннему ашелю стоянке Хунсги (Индостан) была обнаружена дюжина, по видимому, намеренно положенных гранитных глыб 30—80 см высотой, которые образовывали линию, связывающую два естественно образовавшихся скопления камней высотой 50—100 см. Результатом было образование овальной по форме площадки размером 60 м², окруженной камнями с восточной, северной и западной сторон, которая и была местом обитания людей (389. С. 352 — 354).

Местонахождение Терра Амата в Ницце (Франция) относится к минделю, ближе к его концу. Возраст его определяется примерно в 380 — 450 тыс. лет. Каменная индустрия характеризуется как нижнеашельская. В этом месте люди жили обычно всего лишь несколько дней весной. И тем не менее, как считает А. Люмлей, тщательно исследовавший стоянку, они на это время сооружали жилища. Основу каждого из жилищ составляли шесты, следы которых были обнаружены при раскопках. Хижины были овальными, длина их равнялась 7—15 м, ширина — 4—6 м. Пол был частично вымощен галькой. В центре каждой хижины располагался очаг, представлявший либо яму диаметром 30 — 50 см, либо место, вымощенное галькой. От преобладавших северо восточных ветров очаги были защищены стенкой из камней (347; 348. С. 766 — 770).

Остатки костей животных в стойбищах и разделочных стоянках свидетельствуют о той важной роли, которую играла в жизни архантропов охота. Она носила более эффективный характер, чем у хабилисов. Об этом свидетельствуют, в частности, данные Олдовайского ущелья. Остатки крупных млекопитающих (гиппопотама, носорога, жирафа) более обычны в стоянках средней и верхней частей Олдовая II, чем в нижней части Олдовая II и в Олдовае I (332. С. 260).

В определенной степени это связано с ростом технической вооруженности архантропов по сравнению с хабилисами. Свидетельством является значительное увеличение числа орудий по отношению к остаткам фауны. Если в Олдовае I только в одной единственной стоянке эта цифра достигала 40,6 %, а в остальных была меньше, то во всех без исключения стоянках средней и верхней частей Олдовая II она превышала 50 % (332. С. 260).

Археологический материал проливает свет и на приемы, к которым прибегали архантропы. В верхней части Олдовая II в глине, заполнявшей впадину, которая раньше представляла собой заболоченную протоку, были обнаружены части 24 пелворисов — копытных животных вымершего вида. Рядом с остатками животных находились каменные орудия. Убедительно предположение М. Лики, что животные целым стадом были загнаны в болото и убиты (там же. С. 199). Несомненно, что это предполагает совместные действия сравнительно большой группы пралюдей.

О высокой эффективности охоты некоторых групп архантропов говорит огромное количество костей крупных животных, в первую очередь слонов, в местонахождениях Торральба и Амброна (Испания). Каменную индустрию этих стоянок исследователи относят чаще всего к нижнему ашелю, что согласуется с определением их возраста как миндельского, точнее — позднеминдельского (270а. С. 137; 345. С. 766).

Среди слонов 70 % составляли взрослые животные, в частности самцы. Охотники, таким образом, успешно справлялись с очень крупными и опасными животными. Имеющиеся материалы дают достаточное основание полагать, что животных загоняли в болото, а затем убивали. Вполне понятно, что такая охота могла быть только коллективной. Охота в Торральбе и Амброне носила сезонный характер. Охотники появлялись здесь лишь в теплое время года (246. С. 676—682).

Несколько больше по сравнению с поздними предлюдьми известно об охотничьем оружии архантропов. Если об использовании деревянных орудий хабилисами можно лишь догадываться, то в отношении архантропов существуют прямые данные. Кусок деревянного копья длиной 50 см с сохранившейся заостренной частью был найден в 1962 — 1963 гг. в Амброне. Там же было обнаружено значительное число различного рода кусков дерева, носящих следы преднамеренной обработки (там же. С. 674). Обломок копья, сделанного из тиса, был найден в стоянке Клектон‑Он‑Си (270а). Но ввиду того что это местонахождение относится к миндель‑риссу (там же. С. 100, 103, 104), нет полной уверенности в принадлежности этого копья к охотничьему снаряжению архантропов. Оно могло быть оружием людей следующей эпохи — палеоантропов.

Во время охоты использовались камни. В Торральбе и Амброне обнаружены камни, сложенные кучами (246. С. 680). Большое количество специально доставленных и собранных вместе камней встречается в стойбищах Африки (64. С. 76, 86). Они использовались, вероятно, не только для нападения, но и для защиты от хищников.

Наряду с охотой архантропы, несомненно, занимались и собирательством. Можно с большой степенью вероятности полагать, что у архантропов, которые жили в районах с жарким и теплым климатом, собирательство доставляло большую по объему часть пищи. Именно так обстояло дело у подавляющего большинства современных низших охотников собирателей, обитавших в таких природных условиях. Доля растительной пищи в их рационе составляла обычно 60 — 80 % (342. С. 46 — 48).

Архантропы, которые жили в областях с умеренным и холодным климатом, были лишены возможности заниматься собирательством в течение зимних месяцев. Так как нет данных, которые указывали бы на существование у них рыболовства, то в это время они могли рассчитывать в основном на мясо. Но это предполагает большую результативность охоты. Собственно, только сравнительно высокая степень охотничьего мастерства могла сделать возможным для пралюдей продвижение в районы с умеренным и холодным климатом. Как свидетельствуют данные этнографии, доля растительной пищи в рационе низших охотников собирателей, обитавших в умеренных широтах, не превышала 50 %. Чаще всего она равнялась 20—40 %. Остальную часть составляли продукты охоты и рыболовства (там же).

Добывание и обработка растительной пищи тоже предполагали использование орудий. В африканских стоянках этого периода часто встречаются сфероиды. Сохранившиеся на них следы некоторые авторы истолковывают как результат использования этих орудий для измельчения растительной пищи (64. С. 76—86).

Совершенствование используемых орудий способствовало развитию охоты и собирательства. В свою очередь прогресс охоты и собирательства стимулировал развитие орудий вообще, совершенствование каменной техники в частности. И на протяжении всего раннего археолита каменная техника развивалась, хотя и медленными темпами. В качестве одной из характерных особенностей материальной культуры архантропов исследователи указывают на единообразие, которое наблюдалось в каменных орудиях.

Конечно, между наборами орудий из разных стоянок могли существовать и существовали различия, что выразилось, в частности, в выделении в Африке ашеля и развитого олдовая. Стоянки с ручными рубилами и стоянки без них встречаются в раннем археолите Европы и Азии. Однако наличие нескольких разных наборов орудий сочеталось с поразительной однотипностью входящих в их состав изделий. «Рубила из Европы, Южной Африки и с Индостанского полуострова являются,— писал Дж. Д. Кларк (там же. С. 96),— по существу однотипными орудиями, и это также относится к остальному крупному и мелкому инвентарю». Региональная специализация, локальные культуры в эпоху архантропов отсутствовали.

Архантропы впервые начали использовать одну из сил природы — огонь. Очаги и другие следы использования огня обнаружены в пещере Эскаль (Франция). Эта стоянка относится к гюнц‑минделю или, самое позднее, к началу минделя. Возраст ее определяется в 700 тыс. лет (223. С. 205; 270а. С. 109).

Бесспорно существование очагов в стоянках Вертешсёллёш и Терра Амата, которые относятся к минделю и датируются: первая — 350 — 400 тыс. лет, вторая — 380—450 тыс. лет. Столь же несомненно, что огонь использовали синантропы, которых обычно датируют второй половиной минделя или началом миндель‑рисса. Это дает основания полагать, что огонь был освоен в гюнц‑минделе. В стоянках Африки, относящихся к рассматриваемой эпохе, бесспорных следов использования огня не обнаружено (64. С. 94). Однако ряд исследователей полагает, что огонь был известен и архантропам Африки. Определенные основания для такого заключения существуют (там же. С. 94; 314. С. 119).

Одни исследователи полагают, что люди начали с использования огня, возникшего естественным путем (извержение вулканов, удар молнии в дерево и т. п.). Первоначально они умели лишь поддерживать полученный таким образом огонь (27. С. 81—82). Другие исследователи считают, что люди с неизбежностью должны были познакомиться с огнем в процессе изготовления каменных орудий. Удар камнем о камень вызывает искры. При бесконечном повторении этих операций с необходимостью должны были возникать ситуации, когда искры воспламеняли тот или иной способный к загоранию материал. В конце концов это привело к тому, что люди познакомились с огнем и стали его использовать (110; 384. С. 267 — 268).

Освоение огня имело огромное значение для жизни и деятельности архантропов. Обеспечив надежную защиту от холода, огонь наряду с развитием охоты дал возможность людям освоить новые районы, которые ранее им были недоступны. Добывание огня сделало человека в значительной степени независимым от климата. Огонь начал использоваться в качестве средства как защиты от хищников, так и охоты. Имеются серьезные основания полагать, что обитатели Торральбы и Амброны, поджигая траву, вынуждали животных бежать в нужном направлении, а горящие головни использовали как оружие (246. С. 680). Возможно, что огонь применялся архантропами при изготовлении орудий, а также при приготовлении пищи.

Размеры праобщин

Целесообразнее всего начать рассмотрение социальной организации архантропов с вопроса о численности их праобщины. Исследователи при попытках установить численность групп архантропов чаще всего исходят, во первых, из данных археологии о размерах стойбищ в описываемую эпоху, во вторых, из данных этнографии о соотношении между численностью групп низших охотников собирателей и площадью их стоянок.

В одном из наиболее изученных местонахождений — Олоргесаилие — одни стоянки были площадью 28 — 38 м2, другие — 180—300 м². Исходя из этого, Г. Айзек считает, что на меньших стоянках жили группы, в состав которых входило по четыре взрослых человека, на больших — группы, число взрослых членов которых достигало 20—30 человек. При этом он полагает, что меньшие группы могли быть результатом временного разделения более крупных и стабильных объединений (279. С. 257 — 258, 261). Общая численность группы, содержащей в своем составе 20—30 взрослых членов, должна равняться по меньшей мере 40 — 60 человекам.

Из других данных исходил JI. Фримен, детально исследовавший комплекс Торральбы и Амброны. Каждая стоянка этого комплекса была местом, где разделывалась добыча. Несколько животных, убитых поблизости, нередко разделывались вместе. Исходя из особенностей этих разделочных стоянок, Л. Фримен приходит к выводу, что в этой деятельности принимало участие одновременно 10 — 35 взрослых людей. Последняя цифра представляется ему наиболее близкой к минимуму участников загонной охоты.

В стоянках повсеместно отсутствовали многие части туши животных, причем те, которые представляли собой наибольшую ценность. Это свидетельствует о том, что после окончания охоты большая часть мяса уносилась в стойбище. Отсюда следует также вывод, что в работе по разделке туш животных принимали участие не все члены объединения, а только определенная часть их, скорее всего лишь взрослые мужчины и юноши. Как полагает Л. Фримен, численность всего коллектива должна была в несколько раз (4 — 5) превышать приведенные выше цифры.

О больших размерах группы говорит и огромное количество мяса, добытого в результате одной из таких охот. Оно составляло 12 тыс. кг. В целом Л. Фримен делает вывод, что размеры группы, члены которой охотились в Торральбе и Амброне, должны были достигать и даже превышать 100 человек. Он допускает возможность, что такие объединения возникали лишь в определенный сезон в результате временного объединения нескольких более мелких групп. Однако вероятным ему представляется, что в силу благоприятных условий такие группы в этом районе существовали постоянно (246. С. 279 282).

Приведенные цифры в общем и целом согласуются с обоснованным в свое время в литературе на другом материале предположением, что максимальная численность объединений пралюдей (архантропов и палеоантропов, вместе взятых) равнялась 75 — 90, оптимальная — 50 — 60, а минимальная — 35 — 40 человекам (123. С. 269). Речь здесь, разумеется, идет о подлинных праобщинах — формирующихся социальных организмах, способных к самостоятельному развитию. Могли, конечно, встречаться и более мелкие группы, однако праобщинами они не были. Они могли представлять либо временно отделившиеся друг от друга части одной праобщины, либо обломки ранее существовавших праобщин.