От имени Правительства Союза Советских Социалистических Республик имею честь заявить , что оно согласно с приведенным выше толкованием .

Примите, Господин Уполномоченный, уверения в моем высоком к Вам уважении. 16 июня 1939 г., Москва                                                                             А. Микоян

Ратифицирован Президиумом Верховного Совета Союза ССР 5 января 1940 г. Обмен ратификационными грамотами произведен в городе Чунцине 16 марта 1940 г. (см. Ведомости Верховного Совета СССР, M 16/79 — 15 июня 1940 г) — 1 — 472.

557

¹³³ Учитывая возражения Англии против предоставления англо-франко-советских гарантий Прибалтийским странам, Советское правительство фактически предложило пока снять вопрос о гарантиях другим странам и как можно скорее подписать соглашение трех держав о взаимной помощи друг другу. Это было крупной уступкой со стороны Советского Союза. Однако правительства Англии и Франции не приняли этого предложения.

16 июня Сидс писал Галифаксу: «Г-н Молотов попросил французского посла, меня и г-на Стрэнга вновь встретиться с ним сегодня во второй половине дня [16 июня]. Встреча продолжалась полтора часа. Он вручил нам документ, содержащий ответ Советского правительства на те представления, которые мы ему вчера сделали. Г-н Потемкин сделал устный перевод на французский язык документа г-на Молотова.

Английский его перевод содержится в моей последующей телеграмме.

Г-н Молотов сказал затем, что три правительства неоднократно пытались изучить в самом широком плане вопрос о предлагаемом договоре. Каждый раз возникала трудность и отбрасывалось одно из условий советской стороны. Если правительство Его Величества и французское правительство обращаются с Советским правительством как с наивными людьми или дураками, сам он может позволить себе лишь улыбаться, однако он не может гарантировать, что все так спокойно отнесутся к этому. Советское правительство дало положительный ответ на предложение английского и французского правительств о том, чтобы взять на себя обязательства в отношении пяти гарантированных стран. С тех пор Великобритания и Франция добавили Швейцарию и Голландию. Когда, однако, Советское правительство попросило таких же гарантий у Великобритании и Франции в отношении трех пограничных государств, которые слабы и нуждаются в поддержке, оно получило категорический отказ. Это ставит Советское правительство в унизительное положение, и оно не может с этим согласиться.

Если три Прибалтийских государства не хотят советской гарантии, то Советское правительство готово отложить весь вопрос об оказании помощи другим государствам, за исключением участников договора, как не готовый для урегулирования. Советское правительство готово взять на себя обязательства в отношении других государств, в которых оно лишь незначительно заинтересовано, при условии что смогут быть получены требуемые гарантии для Прибалтийских государств. Как уже на это указал советский посол Вашему превосходительству, это является обязательным условием. Из сделанных нами предложений ясно, что этот вопрос не урегулирован, и поэтому лучше будет его отложить.

Французский посол спросил, может ли он суммировать позицию Советского правительства таким образом, что если две западные державы не смогут создать системы гарантий, которая будет одинаковой как для трех Прибалтийских государств, так и для других пяти государств, то Советское правительство предпочтет отложить весь вопрос о гарантиях в отношении стран, не являющихся участницами договора, и ограничить договор соглашением о взаимопомощи между тремя державами — участницами договора, которое будет вступать в действие в случае прямой агрессии против одной из них. Г-н Молотов сказал, что это так.

Мы спросили его, предполагается ли включение в этот ограниченный договор тех статей из существующих проектов, которые были бы все еще актуальными. Г-н Молотов сказал, что «да», но вопрос нужно будет, конечно, изучить подробно, когда придет время.

Мы спросили его, предполагает ли Советское правительство в случае, если объем соглашения будет сокращен таким путем, следовать той же процедуре, которая была принята при наших переговорах с Польшей и Турцией, а именно договориться о предварительной декларации, за которой должны были бы последовать переговоры о заключении формального договора. Г-н Молотов не одобрил этой идеи и сказал, что следует предпочесть немедленное заключение формального договора.

Французский посол сказал, что недостаточно говорить о трех Прибалтийских государствах и о пяти гарантированных государствах. Голландия и Швейцария столь же важны для Великобритании и Франции, как Прибалтийские государства для Советской России.

Мы сделали замечание формального порядка относительно того, что заявление об англо-французских предложениях в начале второго подпараграфа параграфа 2

558

в документе г-на Молотова является неточным, поскольку правительство Его Величества и французское правительство не предлагали оказание Советским правительством помощи Польше и другим гарантированным странам, а оказание Советским Союзом помощи Великобритании и Франции в случае, если бы они оказались втянутыми в военные действия из-за этих государств. [...]» (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI. — P. 89 — 91). — 1—475, 487, 540, 638.

¹³⁴ В телеграмме от 13 июня 1939 г. и. о. генерального консула СССР в Пекине А. С. Никитин сообщал в НКИД: «12-го вручил протест японскому посольству в Бэйпине. В длительной беседе советник посольства признал захват здания советского консульства грубым нарушением международного права и права СССР, но категорически отрицал какую-нибудь причастность к этому местных японских властей Обещал расследовать дело и принять все меры к освобождению здания консульства» (АВП РФ, ф. 059, on. 1, п 294, д. 2034, л. 81). — 1—459, 476.

¹³⁵ Имеются в виду следующие события. В ночь на 11 марта 1938 г. реакционные польские правители спровоцировали инцидент на польско-литовской границе, чтобы создать повод для вторжения польских войск в Литву Они рассматривали захват Литвы как «компенсацию» за поддержку агрессивных планов Германии в отношении Австрии Германское правительство само было готово занять Клайпед-скую область и некоторые другие районы Литвы. В этой обстановке 16 марта 1938 г. нарком иностранных дел СССР вызвал польского посла в Москве В. Гжи-бовского и сделал ему заявление о том, что серьезность положения заставляет Советское правительство обратить внимание польского правительства на то обстоятельство, что Советский Союз не смог бы остаться безучастным, если бы Литва оказалась под угрозой. 18 марта Советское правительство, учитывая продолжавшееся обострение обстановки, сделало польскому послу еще одно серьезное предупреждение.

Вмешательство Советского правительства предотвратило захват Литвы.— 1—479.

¹³⁶ Об истинном характере этого «сближения» свидетельствует следующий документ.

В неофициальной беседе (от 17 до 19 июня) П. Клейст сообщал: «Фюрер и Риббентроп считают при сегодняшнем положении невозможным, чтобы Советский Союз в германо-польском конфликте выступил бы активно на антигерманской стороне. Фюрер в течение последних недель тщательно занимался Советским Союзом и сказал Риббентропу, что по разрешении польского вопроса в германо-русских отношениях должен наступить новый рапалльский этап и что по образцу германо-польского соглашения нужно будет в течение известного времени вести с Москвой политику сближения и экономического сотрудничества. Это сближение временное и будет носить характер паузы Миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших 2-х лет, по мнению фюрера, являются предпосылкой разрешения проблем в Западной Европе» (Архив бывш. КГБ СССР, д. 33019). — 1—485.

¹³⁷ В Берлине внимательно следили за ходом тройственных политических переговоров. Об этом свидетельствует обзор внешнеполитических событий за первую половину 1939 г.:

«...Позиция Советского правительства по-прежнему недоверчивая и сдержанная.

Что касается настоящей стадии переговоров с Англией и Францией, то нужно сказать, что Советское правительство предложило недавно общий англо-франко-советский пакт взаимопомощи, который должен быть дополнен военными соглашениями. Далее оно потребовало, чтобы как данные Англией и Францией гарантии Польше и Румынии, так и польско-румынский союзный договор были изменены таким образом, чтобы было ясно видно, что они направлены только против Запада, а не против'Советской России. Поскольку в пакт о взаимной помощи, согласно московским планам, должна быть включена и Восточная Азия и поскольку налицо имеются упомянутые уже осложнения с Польшей и Румынией, то едва ли можно рассчитывать, что согласие будет скоро достигнуто.

Ввиду недостатка доверия к Англии и Франции Советы стараются сами позаботиться о дополнительной гарантии в некоторых сферах. После того как Фран-

559

ция и Англия дали гарантии Польше и Румынии, Советское правительство больше всего интересует Балтийское море и Черное море (проливы). Что касается Балтийского моря, это явствует из предостерегающих и подчеркнутых военными демонстрациями на границе заявлений Литвинова в отношении Эстонии и Латвии, а также из попыток оказать давление на Финляндию. На аналогичные стремления по отношению к Черному морю указывают висящие в воздухе переговоры с Турцией и поездка заместителя наркома иностранных дел Потемкина в Анкару...» (Архив бывш. КГБ СССР, д. 33019). — 1 — 487.

¹³⁸ «Тяньцзиньский конфликт» начался в июне 1939 г. Японское правительство, осуществляя постоянный нажим на Англию, Францию и США с целью вынудить их признать японские захваты в Китае, установило 14 июня 1939 г. блокаду английских концессий в Тяньцзине. Отряды японской полиции заняли все входы в концессию и пропускали англичан только после унизительного обыска и опроса. Вся деловая жизнь на территории этих концессий замерла. Поводом для блокады концессий послужило требование японцев о выдаче концессионными властями четырех китайцев, обвиненных японцами в убийстве одного их ставленника. В ответ на просьбу английского посла в Токио Р. Крейги снять блокаду с английских концессий в Тяньцзине японский министр иностранных дел X. Арита заявил 24 июня 1939 г., что японское правительство будет продолжать прежнюю политику до тех пор, пока Англия не пойдет на сотрудничество с Японией в Китае (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. 9. — P. 220). — 1 — 489, 505, 524, 539

¹³⁹ Вручая свой проект статьи 1 Договора о взаимной помощи между Велико британией, Францией и СССР, английский и французский послы заявили: «Учиты вая точку зрения Советского правительства, а также данные географического порядка, Прибалтийские государства, Польша и Румыния являются, если оба правительства не ошибаются, именно теми соседними европейскими государствами, неприкосновенность которых представляет один из элементов безопасности СССР. Что касается Франции и Великобритании, то для них Бельгия, Голландия и Швейцария являются теми соседними европейскими странами, которые имеют для безопасности Франции и Англии то же значение, что и пять вышеупомянутых государств для России» (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI. — P. 135). — 1 — 496.

Англичане и французы пытались представить дело таким образом, что новое англо - французское предложение учитывает все пожелания СССР и интересы его безопасности, в том числе в отношении распространения гарантий на Прибалтийские государства, но на самом деле это было не так.

О переговорах, имевших место 21 июня 1939 г., Сидс, в частности, сообщал Галифаксу в телеграмме от 22 июня 1939 г.: «[...] Г - н Потемкин спросил, ссылаясь на параграф первый нашего нового проекта статьи 1, кто будет определять, представляет ли агрессия против европейского государства угрозу безопасности для одной из договаривающихся сторон. На это мы ответили, что в нашем проекте на этот счет ничего не говорится. Одно решение будет заключаться в том, чтобы оставить этот пункт без определения, другое — постараться найти какое - либо определение. Мы спросили, не имеет ли г - н Молотов чего - либо сказать по поводу этих двух возможностей. На этот вопрос мы не получили ответа.

Во время обсуждения мы объяснили, что формулировки слов во второй части параграфа 1 новой статьи 1 имеют целью пойти навстречу точке зрения Советского правительства и в то же время избежать перечисления других государств, учитывая их подозрительность. Несмотря на существующие трудности, мы думаем, что смогут быть найдены пути для заключения полезного договора. Вполне возможно, что если три державы смогут достигнуть договоренности подобно той, которую мы сейчас предложили, то те государства, которые ныне колеблются, отнесутся со временем более положительно к соглашению, заключенному этими тремя державами.

Г - н Молотов сказал, что, как он считает, Советское правительство должно настаивать на включении в договор названий соответствующих восьми стран; Советское правительство все еще придерживается той точки зрения, что все три договаривающиеся державы должны взять на себя обязательство по защите этих восьми стран. Если не представляется возможным указать названия стран и если эти страны не смогут занять более позитивной позиции, то было бы более логич -

560

ным рринять план, предложенный в советском ответе от 16 июня, а именно заключить договор, предусматривающий прямую агрессию только лишь против держав, подписавших договор. Далее г-н Молотов спросил, как английское и французское правительства отнеслись к этому предложению. Мы сказали ему, что оба правительства предпочли бы заключить договор в предложенном ими духе, нежели договор более ограниченного характера.

Г-н Молотов сказал, что те обязательства, которые мы попросили взять на себя Советское правительство в отношении пяти гарантированных государств, весьма тяжелы и что в соответствии с расчетами Генерального штаба для выполнения этих гарантий требуется 100 дивизий. Учитывая это, является существенным, чтобы те гарантии, которые Советское правительство получит в обмен, были точно сформулированы, а не оставались неопределенными, как в нашем проекте.

Французский посол спросил от своего имени, будет ли соответствовать советской точке зрения, если названия соответствующих стран будут указаны в отдельном документе, который не подлежит опубликованию.

Г-н Молотов сказал, что этот вопрос можно было бы обсудить Он спросил, как я к этому отношусь Я сказал, что этот вопрос можно было бы рассмотреть.

Французский посол спросил, не будет ли возможным указать вместо перечисления государств определенные географические районы Г-н Молотов не счел это предложение полезным

Французский посол спросил затем от своего имени, как бы Советское правительство отнеслось к предложению о том, чтобы параграф 2 нашего нового проекта статьи 1 (агрессия против гарантированных государств) был бы опущен и чтобы статья состояла лишь из параграфа 1, а государства, к которым три правительства намеревались бы применить ее, были бы перечислены в отдельном документе.

Г-н Молотов ответил, что если бы правительство Его Величества и французское правительство захотели бы выдвинуть это предложение, то Советское правительство было бы готово его обсудить.

В заключение г-н Молотов сказал, что сделанное нами предложение не являлось, с его точки зрения, шагом вперед. Он представит его, однако, Советскому правительству и сообщит нам его ответ. Мы сказали, что были бы рады познакомиться с любым контрпредложением, которое захочет представить Советское пра^; вительство

Он ответил, что предложения Советского правительства заключены в проекте, который уже был нам представлен» (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. Vl.~-P. 140 — 142). — 1—496, 529.

¹⁴⁰ В. M. Молотов в телеграмме от 4 июля 1939 г. сообщил К. А. Уманскому, что «хотя предложение Моргентау не очень конкретно, но мы считаем, что оно могло бы послужить предметом обсуждения между обеими сторонами» (АВП РФ, ф. 059, on. 1, п. 297, д. 2050, л. 121). — 1—518.

¹¹¹ Телеграммой от 5 сентября 1939 г Д. С. Чувахин и К. И. Лукашев сообщили В. М. Молотову и А И. Микояну, что 5 сентября 1939 г. состоялось первое заседание международной конференции по хлопку при участии США, Англии, Франции, Индии, Египта, Бразилии и других. Отмечалось, что «среди возможных вопросов, подлежащих обсуждению 8 сентября и по существу которых могут попросить высказаться и представителей СССР, по нашему мнению, могут быть: 1) участие СССР в выработке соглашения, регулирующего производство и сбыт хлопка; 2) наше мнение по вопросу установления квоты на экспорт хлопка для отдельных стран; 3) наше мнение о созыве специальной конференции для обсуждения указанных вопросов, так как настоящая конференция является предварительной» (АВП РФ, ф. 059, on. 1, п. 296, д. 2049, л. 89 — 90). — 1—526.

¹⁴² В англо-французском проекте определения понятия «косвенная агрессия» по-прежнему оставался открытым вопрос о том, когда вступают в силу гарантии трех держав другим государствам.

Признавая на словах обоснованными опасения Советского правительства в отношении косвенной агрессии Германии в Прибалтике, английское правительство не стремилось к скорейшему урегулированию этого вопроса. В указании Сидеу Галифакс писал 28 июля 1939 г., что, поскольку решено начать военные переговоры, «нет опасности срыва переговоров в течение ближайших критических недель». При этих изменившихся обстоятельствах, указывал Галифакс, мы

36 Зак. № 183

561

считаем, что «можем занять несколько более жесткую позицию» в отношении пункта об определении косвенной агрессии. Галифакс предлагал в связи с этим Сидсу не отходить в дальнейшем от существа английского определения косвенной агрессии, данного в предложении от 8 июля 1939 г. (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI. — P. 525).

В телеграмме от 28 июля 1939 г. Сидс сообщал Галифаксу: «Во время нашей сегодняшней [27 июля] встречи с г-ном Молотовым я говорил в духе вашей телеграммы № 183 [435], сообщив о согласии правительства Его Величества на немедленное начало военных переговоров в Москве и о том, что оно ожидает, чтобы сразу же было начато обсуждение неурегулированных политических пунктов. Французский посол высказался в том же смысле и выразил надежду, что Советское правительство поможет обеим военным миссиям удобно устроиться в Москве Г-н Молотов обещал сделать это. Г-н Молотов не мог дать ответа на вопрос, поставленный французским послом, относительно состава советской делегации

В ответ на мое высказывание относительно урегулирования нерешенных политических пунктов г-н Молотов сказал, что Советское правительство изучает вопрос о косвенной агрессии (...)

Г-н Молотов спросил, является ли позиция правительства Его Величества и французского правительства по этому вопросу непоколебимой Откажутся ли они от всяких изменений в своем меморандуме' Если это так, то решения будет трудно достигнуть

Я ответил, как уже это делал ранее, что мы готовы допустить изменения в формулировках, но суть должна быть сохранена. Основой нашего определения является: а) угроза применения силы; б) отказ от независимости и нейтралитета. Наша формула достаточно широка для того, чтобы покрыть любой законный случай, который может возникнуть. Если бы мы постарались сделать определение более широким, то оказалось бы, что мы одобряем вмешательство во внутренние дела третьих государств, а этого правительство Его Величества не хочет делать. Я надеялся, что до нашей следующей встречи он еще раз взглянет на нашу формулу и определит, нельзя ли предложить какой-нибудь альтернативы, которая хотя и изменит слова, но сохранит сущность.

Г-н Молотов сказал, что, как он думает, наша формула может быть улучшена Она должна быть исправлена таким образом, чтобы имелись в виду случай с президентом Гахой, а также случай с Данцигом, т. е. ситуация, связанная с внутренним развитием страны, которое изменило бы внешнее положение другого государства. Он надеется, что правительство Его Величества и французское правительство смогут, так же как и Советское правительство, представить альтернативные проекты. В таком случае он убежден, что будет найдена удовлетворительная формула. [...]

Я спросил г-на Молотова, что он думает об общей идее проекта заявления, который мы ему передали. Г-н Молотов ответил, что еще не пришло время для совместного коммюнике. Надо сначала посмотреть, что могут дать военные переговоры. Важно возможно скорее заключить договор. [...]

Я задал вопрос, собирается ли Советское правительство воздержаться от заявлений со своей стороны в настоящее время. Г-н Молотов сказал, что это так Для Советского правительства военные статьи являются наиболее важной частью. Предложенный нами проект создаст иллюзию, что все урегулировано в политическом отношении.

Французский посол заявил, что, как он понимает, советская точка зрения сводится к следующему:

1. Советское правительство считает, что прибытие военных миссий является само по себе фактором существенного значения.

2. Советское правительство не может согласиться с совместным коммюнике в соответствии с франко-английским проектом, поскольку всякое такое коммюнике должно быть более детальным и более осторожно составленным. (Г-н Молотов согласился и сказал, что такое коммюнике должно было бы сказать, что политические переговоры еще не закончены, что еще продолжается обсуждение вопроса об определении понятия «косвенная агрессия» и что предстоит обсуждение наиболее важной части проблемы, а именно военных вопросов.)

3. Советское правительство не исключает возможности совместного коммю-

562

нике, объявляющего факт прибытия военных миссий, но лишь после того, как они прибудут.

Г-н Молотов согласился с этим определением его позиции. [...] (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI — P. 521 — 525). — I — 529, 531, 541, 543, 545, 638.

^I4i В телеграмме от 4 июля 1939 г. Сидс сообщал Галифаксу о том, что 3 июля Молотов пригласил Стрэнга, Наджиара и его, Сидса, и вручил ответ на последние англо-французские предложения Сидс писал: «Мы не достигли больших успехов в отношении Голландии и Швейцарии

Когда г-н Молотов сказал, что его правительство может согласиться лишь на секретный список без этих двух стран, я ответил, что мы оказались в интересном положении, поскольку Советское правительство, неоднократно заявлявшее об отсутствии у нас якобы искренности и о нечестности наших предложений, теперь, после всех наших уступок, ожидало английской и французской поддержки в случае прямой или косвенной агрессии против любой части своей европейской границы, в то время как агрессору нужно было лишь напасть на нас через Голландию или Швейцарию, с тем чтобы быть уверенным, что по существующему проекту Советский Союз не был бы обязан прийти нам на помощь

Г-н Молотов заявил, что Голландия и Швейцария представляют собой новое расширение советских обязательств, предложенное после заседания Верховного Совета, на котором он говорил (и получил одобрение народных представителей) о пяти странах плюс о Прибалтийских государствах Поэтому не может быть добавлено большее число стран. Позднее он, однако, внес предложение о том, что если Польша и Турция заключат пакты о взаимопомощи с Советским Союзом, то эти две страны могут быть исключены из числа третьих государств и будут заменены в списке Голландией и Швейцарией. [. ]

,Г-и Молотов далее сообщил, что принятие секретного списка является уступкой со стороны Советского правительства и что она должна быть уравновешена исключением пункта о странах, которые могут потребовать помощи. Он не может согласиться с моим аргументом, что опубликование секретного списка, вместо открытого, является лишь вопросом формы, в то время как исключение пункта, предусматривающего [гарантирование! стран, подобных Голландии, является вопросом сути.

Он указал на то, что Советское правительство не возражает в принципе против расширения своих обязательств в отношении этих двух стран, но что оно должно иметь компенсацию в виде договора о взаимопомощи с Польшей и Турцией.

Французский посол заявил со своей стороны, что для наших двух правительств, может быть, окажется возможным дать Советскому правительству заверение в том, что мы сделаем все возможное для того, чтобы побудить Польшу и Турцию заключить такие соглашения с Советским Союзом. Быть может, Советское правительство сочтет это достаточной гарантией для включения Голландии и Швейцарии в настоящий секретный список? Г-н Молотов сказал, что обещаний и усилий недостаточно. Должны быть заключены соглашения с Польшей и Турцией по крайней мере одновременно с подписанием нашего соглашения. [...]> (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI. — P. 249 — 251). — \ — 530, 531, 541, 543. ¹⁴⁴ В телеграмме от 1 июля 1939 г. Сидс сообщал Галифаксу о том, что Моло-тову был вручен проект статьи 1. Далее Сидс писал: «Г-н Потемкин спросил, покрывает ли фраза «сочтет себя обязанным» лишь обязательства по договору или же и обязательства, продиктованные жизненными интересами. Мы сказали, что она покрывает оба случая.

Г-н Молотов дал ясно понять, что, по мнению Советского правительства, проект этот в его настоящем виде является слишком общим и что ему необходимо придать более конкретный характер, добавив поименный список [стран]. Мы предложили, чтобы список стран, не подлежащий оглашению, был приведен в приложении к договору. Он выразил надежду, что Советское правительство согласится с этим.

.Мы передали ему с этой целью проект, текст которого приводится в моей последующей телеграмме [№206].

Г-н Молотов сразу же сказал, что включение Голландии, Швейцарии и Люксембурга вносит новый элемент в переговоры. Он возвратился к своим арифмети-

36*

563

ческим аргументам, которые уже достаточно хорошо известны, чтобы требовать повторения. Он считает, что для Советского правительства будет трудным, если не невозможным, принять на себя обязательства в отношении Голландии и Швейцарии (он не особенно беспокоился о Люксембурге). Во-первых, Советское правительство не имеет дипломатических отношений с этими двумя странами и поэтому принятие Советским правительством на себя обязательств в их отношении вызывает возражение как юридического, так и политического характера. (Мы здесь указали на то, что обязательства эти будут ложиться на нас, а не на них.) Во-вторых, эти обязательства будут представлять собой серьезное дополнение к тем обязательствам, которые Советское правительство уже приняло на себя. Тот факт, что правительство Его Величества и французское правительство расширили таким путем объем договора, делает необходимым для Советского правительства в свою очередь вновь изучить положение. Ему нужно будет изучить два вопроса:

а) Возможность установления нормальных отношений между Советским Союзом, с одной стороны, и Голландией и Швейцарией — с другой.

б) Возможность получения компенсации в другом месте за то увеличение объема обязательств, которое будет означать для Советского Союза включение в список этих двух стран. Он указал, например, на то, что Польша и Румыния заключили соглашения о взаимопомощи как с Великобританией, так и с Францией Советский Союз должен подумать, не сможет ли он заключить подобные же соглашения с Польшей и Турцией, с тем чтобы та поддержка, которую Польша и Турция смогут оказать Советскому Союзу, компенсировала бы ту помощь, которую Советский Союз теперь просил предоставить Голландии и Швейцарии.

Мы спросили, означает ли это, что Советское правительство хочет, чтобы теперешние переговоры были прерваны, пока эти два вопроса не будут урегулированы. Г-н Молотов ответил, что поднятые им два вопроса связаны в логическом и политическом отношении с нашим предложением о распространении советских обязательств на Голландию и Швейцарию. Советское правительство должно поэтому их внимательно изучить.

На наш вопрос, представляет ли это официальный ответ Советского правительства, г-н Молотов ответил, что сказанное им является предварительным выражением его личной точки зрения. Он передаст наши предложения Советскому правительству и сообщит нам ответ. [...]

Во время беседы г-н Молотов поднял еще один вопрос в связи с нашим новым проектом статьи 1. Наш проект предусматривает случаи прямой агрессии против одной из трех договаривающихся стран или против одного из государств, упомянутых в списке. Он не предусматривает случаев косвенной агрессии. Это особенно важно в отношении государств, упомянутых в списке. Он имеет в виду случаи, подобные сдаче президента Гахи в марте. [...] Он отметил, что вопрос может быть решен, если после упоминания слова «агрессия» в нашем новом проекте статьи 1 смогут быть вставлены слова «прямая или косвенная».

Мы сказали ему, что должны передать это предложение нашим правительствам. [...]» (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI — P. 230 — 232). — 1—531.

¹⁴⁵ Английские правящие круги в это время рассматривали вопрос о срыве англо-франко-советских переговоров. При этом было признано, что в качестве предлога как для срыва переговоров, так и для их дальнейшей затяжки лучше всего воспользоваться вопросом об определении понятия «косвенная агрессия». Так, английский посол в Москве Сидс отмечал в своей телеграмме Галифаксу от 12 июля, что для срыва переговоров лучше воспользоваться вопросом о косвенной агрессии, чем вопросом о военном соглашении (DBFP. 1919 — I939. — Third Series. — Vol. VI — P. 332).

О встречах- 8—9 июля Сидс сообщал Галифаксу в телеграмме от 10 июля 1939 г. следующее:

«Мы провели сегодня вечером с г-ном Молотовым около 3 часов и вновь все обсудили.

Советское правительство настаивает на включении в статью 1 слов «прямая или косвенная агрессия». Мы заявили, что не уполномочены делать это. В дополнение к ссылкам на англо-польский прецедент, о котором говорилось при последней встрече, г-н Молотов указал на то, что г-н Майский, информируя о вашей с ним беседе от 12 июня [№ 38], сообщил, что правительство Его Величества при-

564

знает оправданным желание Советского Союза получить гарантии двух других государств на случай.лрямой или косвенной агрессии в отношении Прибалтийских государств. Поскольку дело обстоит так, он не может понять, почему мы не хотим включить эти слова в статью 1.

Г-н Молотов, как мы и опасались, отказался от определения косвенной агрессии, которое он предложил при нашей последней встрече (абзац второй моей телеграммы), и предложил совершенно новый проект протокола, который он теперь называет «дополнительным письмом» [..] Мы спросили его также, что он понимает под определением «использование сил соответствующего государства». В качестве примера он привел использование германских офицеров или инструкторов в эстонской и латвийской армиях и превращение этих армий в оружие агрессии против Советского Союза. Мы сказали, что эти два выражения создают для нас очень большие трудности. Мы считаем, что если не считать этих двух пунктов, то это определение, хотя и является менее приемлемым, чем вчерашний проект г-на Молотова, не отличается, тем не менее существенно от проекта, предложенного в вашей телеграмме № 160

Вы увидите из абзаца 2 проекта протокола, предложенного г-ном Молотовым, что Голландия и Швейцария включены в список, но применение к ним соглашения предусматривается лишь в том случае, если Турция и Польша заключат пакт о взаимопомощи с Советским Союзом. Г-н Молотов добавил во время нашей беседы, что необходимо, чтобы Голландия и Швейцария установили дипломатические отношения с Советским Союзом прежде, чем к ним сможет быть применена статья 1 Он отказался от включения в список Люксембурга Г-н Молотов как будто бы склонен рассмотреть включение в протокол условия о консультации между тремя правительствами в случае агрессии против Голландии и Швейцарии. [.. ]

Долгая дискуссия имела место по поводу статьи 6 (отношение между политическим пактом и военным соглашением) Г-н Молотов сказал, что, с точки зрения Советского правительства, совершенно необходимо, чтобы эти два соглашения не только бы вступали одновременно в силу, но и были бы одновременно подписаны. 1...] В результате обсуждения многочисленных вопросов нам удалось установить, что процедура, которую г-н Молотов готов принять, заключается в следующем. Как только будет заключено соглашение по тексту семи статей политического соглашения, состоится парафирование текста каждой статьи на трех языках. Затем между генеральными штабами немедленно начнутся переговоры. После заключения переговоров о военном соглашении одновременно будут подписаны и вступят в силу тексты политического и военного соглашений. Хотя текст политического соглашения и будет согласован, это соглашение будет существовать лишь в виде ряда статей, а не в качестве дипломатического документа до тех пор, пока не произойдет подписание обоих документов. Статьи политического соглашения не должны публиковаться до подписания, хотя, как только будет достигнуто согласие по поводу их текста, три правительства могут делать заявления о содержании отдельных статей.

Мы выразили свое удивление г-ну Молотову и весьма энергично возражали •против такого образа действий, но он остался совершенно непреклонен. Он сказал, что без военного соглашения политическое соглашение явится всего лишь пустой декларацией и что Советское правительство готово подписать политическое соглашение лишь одовременно с военным соглашением, которое образует с политическим соглашением единое целое. Единственное, что он готов был, видимо, сделать,— это установить в статье 6 дату заключения военного соглашения.

В этих условиях я и мой французский коллега считаем, что мы не можем продолжать переговоры без дальнейших инструкций» [...] (DBFP. 1919 — 1939. — Third Series. — Vol. VI. — P. 310 — 312). — 1—532.

¹⁴⁶ В телеграмме от 15 июля 1939 г. посол Франции в Польше Л. Ноэль сообщал в МИД Франции:

«Господин Бек говорил со мной о московских переговорах, которые он рассматривает все тем же образом: он был бы доволен их успешным завершением и сожалел бы об их провале, но он считает, что СССР стремится сохранить в течение возможно более длительного времени свободу рук и что, если согласие будет достигнуто, то только в отношении довольно неопределенного текста.

Кстати, он дал мне понять, что в тот день, когда разразится война, Польша,

565

сохранения которой СССР желает в своих собственных интересах, будет занимать лучшую позицию, чем кто бы то ни был, чтобы получить от Москвы согласие на сотрудничество в плане совместных действий» (Documents diplomatiques fran ç ais. 1932 — 1939. — 2 S é rie (1936 — 1939). — T. XVII. — P. — 384). — 1— 535.

¹⁴⁷ В телеграмме в НКИД от 5 июля 1939 г. полпред СССР в Великобритании И. М. Майский писал: «Из вполне достоверных источников узнал, что Галифакс, министр торговли Стэнли и министр авиации Кингсли Вуд являются внутри правительства главными носителями идеи реконструкции кабинета с привлечением Черчилля, Идена и других. Движение за реконструкцию продолжает нарастать, но Чемберлен при поддержке Саймона ему пока упорно сопротивляется. Окончательный исход все еще не ясен» (АВП РФ, ф. 059, on. 1, п. 300, д. 2077, л. 113). — 1—535.

¹⁴* О тесных контактах английских деловых кругов с германскими говорит встреча А. Гитлера с «газетным» королем Англии Кемсли

В записи беседы о встрече с лордом Кемсли в Барейте 27 июля 1939 г. Гитлер заявил: «Что касается Чехословакии, то невозможно допустить, чтобы эта страна была острием копья, направленного в сердце Германии». Он подчеркнул, что весьма исчерпывающе рассмотрел этот вопрос в речи 28 апреля. Поскольку все, что он делал, не входило в конфликт с британскими интересами, он не видит никакого основания для желания Англии вмешаться. Он считает, что отношение Великобритании к Польше и т д было крайне несправедливым и неразумным И Британия заключила пакт с Польшей именно тогда, когда Германия собиралась подписать специальное торговое соглашение.

Германия более или менее самообеспечивала себя, но это страна с 80 млн жителей и она нуждается во внешней торговле. В настоящий момент это было н<