Письмо полномочного представителя СССР в Великобритании и . М. Майского народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

23 ноября 1939 г. Секретно Многоуважаемый Вячеслав Михайлович.

1. Провал голландско-бельгийской мирной инициативы и интенсификация морской войны, начавшейся с прошлой недели, означают собой известный этап в развитии нынешней войны, этап, дающий основание окинуть одним общим взглядом создавшуюся ситуацию и сделать известные выводы относительно перспектив ближайшего будущего. В центре внимания сейчас стоит вопрос: война или мир? Каковы шансы того и другого? Конечно, ответ на данный вопрос зависит от очень многих факторов, в том числе и таких, которые не имеют отношения к Англии. В моем сегодняшнем письме я хочу коснуться лишь тех английских элементов, которые неизбежно должны входить как составная часть в общее решение данной проблемы.

2. Когда суммируешь все то, что приходится здесь видеть, слышать, читать, наблюдать, то прежде всего бросается в глаза, что пока превалирующим настроением, вызванным войной в самых широких и разнообразных кругах населения, является настроение глубокого сюрприза. К войне готовились, войны ожидали, войну рисовали себе в определенных формах (кровопролитные бои на суше, разрушительные воздушные бомбардировки, массовое потопление судов на море и т. д.). Но, когда война фактически пришла, она оказалась совсем не такой, какой ее себе представляли. Она непохожа на войну 1914—18 гг. Война приняла формы войны-осады — без крупных сражений, без больших воздушных налетов, без серьезных столкновений на море. Курс взят на истощение противника. Блокада превратилась в решающее оружие этой борьбы. Весьма возможно, и даже вероятно, что так будет не всегда, однако таково положение сейчас, на исходе третьего месяца войны. Многие в Англии думают (хотя могут легко ошибиться), что положение, аналогичное нынешнему, протянется до весны. Неудивительно, что в стране господствует настроение сюрприза. Чемберлен недавно в палате назвал нынешнюю войну «странной войной». А в менее ответственных политических и общественных кругах то и дело можно услышать выражения: «гнилая война», «фальшивая война» и т. п.

3. Однако если отвлечься от этого всеобщего ощущения сюрприза и присмотреться поближе к настроениям английской правящей верхушки, которая ведет нынешнюю войну, то придется констатировать, что сейчас эта верхушка чувствует себя значительно самоувереннее, чем три месяца назад. Объясняется данный факт тем, что внутренняя и внешняя ситуация с начала войны развивалась для правящей верхушки сравнительно благоприятно, пожалуй, даже более благоприятно, чем она рассчитывала, скажем, в августе месяце. Четыре основных момента сыграли тут главную роль.

4. На первом месте, несомненно, стоит тот факт, что Чемберлену удалось создать «единый национальный фронт» для ведения войны. Оппозиционных консерваторов он купил включением Черчилля и Идена в правительство, а также демонстрацией «твердости» в отношении Гитлера. Либералов он купил заверениями, что ведет борьбу против фашизма в интересах «свободы и демократии». Наконец, лейбористов он купил тем, что объявил основной целью войны «уничтожение гитлеризма». В итоге

330

около правительства Чемберлена объединились все основные политические силы страны. Особенно важна была позиция лейбористов. Они в точности и, пожалуй, в еще более циничной форме повторили то, что проделали их предшественники в 1914 году, предав интересы пролетариата. Я говорю «еще более цинично», потому что четверть века тому назад все-таки весьма значительные круги в среде лейборизма (например, тогдашняя «Независимая рабочая партия») и весьма крупные фигуры в лейбористском движении того периода (Макдональд, Сноуден, вождь углекопов Смайли и др.) сразу же повели энергичную (хотя и не марксистскую) борьбу против войны. Сейчас даже этого не оказалось. Если оставить в стороне коммунистическую партию, которая тоже не сразу сумела найти правильную линию, то в рядах лейборизма не нашлось ни одной крупной фигуры (кроме «непротивленца» Ленсбери), которая открыто выступила бы против войны. В первые недели даже на закрытых заседаниях лейбористской фракции парламента из 160 членов лишь около полутора десятков (включая сторонников Ленсбери) решались под сурдинку критиковать линию партии. Хотя с тех пор число противников войны среди лейбористских депутатов возросло примерно до 40, но большой активности они не проявляют и вообще пока больше брюзжат, чем действительно борются. При таких условиях нисколько не удивительно, что широкие массы рабочих, оглушенные и сбитые с толку налетевшими внезапно событиями, вначале по привычке пошли за своими лейбористскими и тред-юнионистскими лидерами. В дальнейшем, особенно с конца октября, в настроениях низовых масс стали намечаться известные сдвиги, нашедшие свое отражение в ряде антивоенных выступлений и резолюций местных профсоветов (Глазго, Эдинбург, Бирмингем, Абердин и др.), местных лейбористских партий и отделений тред-юнионов. Однако пока эти сдвиги еще не приняли особо широких размеров, а главное — не приобрели активно-революционного характера. Вот почему даже и сейчас, спустя три месяца после начала войны, приходится констатировать, что «единый национальный фронт», созданный Чемберленом, продолжает сохранять достаточную крепость для того, чтобы не доставлять особых забот правительству.

5. Вторым крупным моментом, действующим в том же направлении, является сравнительно успешная мобилизация империи на борьбу с Германией. В течение многих лет в английских политических кругах шли бесконечные споры по вопросу о том, окажет ли империя эффективную поддержку Англии в случае ее участия в европейской войне. В правящей верхушке на этот счет имелось немало сомнений. Поэтому в начале войны в правительственных кругах наблюдались большие нервность и беспокойство относительно линии поведения колоний и доминионов. Этим, между прочим, объясняется назначение Идена — одной из наиболее популярных имперских фигур — на пост министра доминионов. Первые результаты оказались лучше, чем многие в руководящих кругах ожидали. Правда, с Индией вышли крупные осложнения, которые в дальнейшем могут иметь весьма серьезные последствия как для самой Индии, так и для всей Британской империи. Однако пока эти осложнения еще не носят слишком острого характера, а сверх того, консервативная верхушка очень надеется, что с помощью испытанных средств «плетки и пряника» ей удастся еще раз, хотя бы временно, откупиться от исторической Немезиды. Зато с доминионами дело вышло в общем достаточно гладко. Канада, Австралия, Новая Зеландия безоговорочно стали на поддержку метрополии (в поведении Канады, несомненно, сказалось, дружественное отношение к Англии со стороны Соединенных Штатов). И даже в Южной Африке,

331

насчет поведения которой в случае войны у британского правительства всегда имелись большие сомнения, на этот раз победила «имперская» линия. В первые же дни войны правительство Герцога, стоявшего на точке зрения нейтралитета Южной Африки, вынуждено было уйти в отставку, а власть перешла к англофильскому генералу Сматсу, который и поспешил объявить войну Германии. Правда, внутренняя борьба в Южной Африке не кончена и в дальнейшем возможны всякого рода сюрпризы, но пока, во всяком случае, Лондон не имеет оснований беспокоиться. Таким образом, мобилизация империи для войны прошла в общем удовлетворительно, и Англия теперь ожидает от своих доминионов помощи людьми, оружием и всякого рода припасами.

6. Третьим элементом, который входит весьма важной составной частью в нынешние настроения британских империалистических кругов, является сложившаяся к концу третьего месяца международная ситуация. Одним из результатов советско-германского договора о ненападении явился взрыв «антикоминтерновского пакта», в свою очередь имевший последствием значительное охлаждение в отношениях между Германией, с одной стороны, Японией, Италией и Испанией — с другой. Это сразу же значительно облегчило положение Англии, ибо нейтралитет Италии и Испании обеспечил Англии безопасность средиземноморских путей, играющих такую громадную роль в деле поддержания целости Британской империи. Кроме того, это освободило известные морские силы Великобритании для использования в Северном море. Равным образом изменение в позиции Японии несколько ослабило для Англии остроту положения на Дальнем Востоке. Далее, Англии (вместе с Францией) удалось (правда, за хорошую «копейку») заключить пакт взаимопомощи с Турцией²⁵⁵. Этот пакт еще более укрепил ее позиции на Средиземном море, а также явился хорошим козырем, который при случае может быть использован как против Италии, так и против СССР. Одновременно данный пакт обеспечил Англии если не прямую поддержку, то во всяком случае дружественный нейтралитет мусульманского мира в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Индии. Еще далее, отмена эмбарго в США не только открыла перед Англией (и Францией) огромные возможности по закупке оружия и амуниции, но вместе с тем сигнализировала превращение Америки в ее негласного союзника, который при известных условиях может стать союзником открытым. Наконец, неоднократные твердые заявления СССР о его нейтралитете, о его нежелании быть втянутым в империалистическую войну освободили руководящую верхушку Великобритании от кошмарных видений о «военном союзе» между СССР и Германией, которые в первые недели войны отравляли ей жизнь. В конечном счете позиции Англии (и Франции) на международной арене на протяжении последних трех месяцев значительно укрепились в то время, как изоляция Германии за тот же период еще более усугубилась.

7. Наконец, четвертым элементом, укрепляющим самоуверенность британского правительства, является фактор времени. Потенциальные ресурсы Англии (и Франции) совершенно несравнимы с ресурсами Германии. Относительная слабость Англии (и Франции) состоит в том, что эти ресурсы к моменту войны не были как следует мобилизованы и что процесс мобилизации должен потребовать значительного количества времени. Относительная сила Германии заключается в том, что почти все ее наличные ресурсы были мобилизованы уже к первому дню войны. Однако с каждым месяцем затишья на фронте и в воздухе соотношение сил между обоими противниками должно изменяться в невыгодную для Германии сторону. Для иллюстрации приведу воздушный флот. Германия вступила в

332

войну с значительным перевесом в воздухе по сравнению с объединенными силами своих обоих противников. Сейчас, три месяца спустя, благодаря усиленному развертыванию авиационной продукции в самих Англии и Франции соотношение сил между обоими противниками в воздухе уже значительно изменилось в пользу «западных демократий». Еще спустя 3— 4 месяца, когда в дополнение к собственной авиационной продукции Англия и Франция получат американские, канадские и австралийские аэропланы, соотношение сил между обеими сторонами выровняется. В дальнейшем же преимущество должно окончательно перейти на сторону противника Германии. Аналогичный процесс наблюдается и в других отраслях оружия, в частности в построении и развертывании английской армии. Три месяца войны-осады уже дали возможность Англии (и Франции) значительно укрепить свое военное положение. Всякий новый месяц такой войны будет повышать их шансы, понижая одновременно шансы Германии. А в Лондоне сейчас в правительственных кругах уверены (хотя это и может оказаться самообманом), что Гитлер по крайней мере до весны не решится на развязывание настоящей большой войны.

8. На предыдущих страницах я постарался изобразить те факты и обстоятельства, которые на протяжении минувших трех месяцев способствовали укреплению чувства самоуверенности в британских империалистических кругах. Именно отсюда вытекает та «твердость», которую Чемберлен проявляет сейчас в отношении Германии. Именно отсюда берет свое начало враждебное отношение английского правительства к голландско-бельгийскому посредничеству и вообще ко всяким попыткам заключения скорого мира. Британская империалистическая верхушка чувствует, что пока карты идут ей в руки, что соотношение сил постепенно меняется в ее пользу, и потому она хочет использовать вовсю эти благоприятно сложившиеся обстоятельства, она хочет начисто разгромить Германию и на ее костях построить продолжение своего господства. В Лондоне, а еще больше в Париже, сейчас имеется немало политических спекулянтов, которые уже заранее разрабатывают планы расчленения, удушения и ликвидации Германии. Однако было бы ошибкой утверждать, что английская правящая верхушка охвачена одним неодолимым стремлением вести войну до «конца». Наоборот, уже сейчас в правительственных кругах можно довольно ясно прощупать две линии, две группы. Одна группа — это «военная партия», возглавляемая Черчиллем, которая не мыслит себе возможности вести мирные переговоры до полного военного разгрома Германии. Другая группа — это то, что может быть названо «партией мира при первой возможности». Эта вторая группа возглавляется Чемберленом. Группы, аналогичной французской группе Л аваля, Флан-дена, Бонне, де Мензи и др., стоящей на точке зрения немедленного мира с Гитлером во что бы то ни стало, в Англии пока не заметно. Есть, конечно, отдельные лица, которые придерживаются подобных воззрений, но крупных фигур среди них нет и серьезного политического влияния в данный момент они не имеют. Небезынтересно отметить, что сторонником лавалевской концепции является американский посол в Лондоне Кеннеди, относящийся очень враждебно к СССР, но Кеннеди скоро уезжает на родину и, по-видимому, не вернется. Это не удивительно: он является малоподходящим послом для Рузвельта, который настроен сейчас очень «воинственно».

9. Если проанализировать мотивы, двигающие группой Чемберлена, то среди них можно отметить три основных. Во-первых, эта группа, относящаяся с глубокой враждебностью к СССР, даже сейчас не оставляет мысль о том, что авось Англии и Франции как-нибудь удастся поми-

333

риться с Германией и в конце концов все-таки двинуть Гитлера на восток, против Советского Союза. Во-вторых, эта группа не может не понимать, что война должна повести к сильнейшим потрясениям в экономической и социальной жизни Англии. Война обходится сейчас в среднем в 6 млн. фунтов в день и дальше, вероятно, будет стоить еще дороже. Годовой расход на ведение войны, по расчетам экономистов, выразится в сумме не меньше 2,5 млрд. фунтов. Такое экономическое кровопускание не может не отразиться тяжело даже на столь богатой буржуазии, как английская. Чемберлена в особенности смущает то обстоятельство, что подобное кровопускание легко может повлечь за собой большие революционные потрясения внутреннего порядка. В-третьих, группа Чемберлена очень опасается, что длительная война закончится пролетарской революцией в Германии, а это неизбежно повлекло бы за собой «большевизацию» всей Центральной и Юго-Восточной Европы и, несомненно, нашло бы также сильное отражение во Франции и Англии. Из хороших источников мне известно, что чемберленовская группа в настоящее время больше всего занята разрешением политической головоломки: как устранить Гитлера и «гитлеризм» без одновременного развязывания германской революции. В этой связи чемберленовские круги сейчас сильно подкармливают бывшего германского канцлера Брюнинга в надежде, что в нем, быть может, лежит ключ к разрешению мучающей их головоломки. Все указанные выше соображения побуждают группу премьера стремиться к заключению мира при первой возможности. И хотя группа Черчилля держится иного мнения, едва ли может подлежать сомнению, что группа Чемберлена одержала бы победу, если бы, с ее точки зрения, действительно представился подходящий случай для ликвидации нынешней войны.

10. Что значит, однако, «подходящий», с точки зрения Чемберлена, случай? Здесь я подхожу к окончательному выводу из того, что изложено на предыдущих страницах. Этот вывод может быть сформулирован примерно так: руководящая верхушка британского империализма хотела бы по возможности избежать длительной и трудной войны (что война будет трудная, в этом отдают себе здесь отчет). Она готова была бы поэтому к заключению мира, но при одном непременном условии, чтобы этот мир никак не мог быть истолкован (хотя бы чисто внешне), как победа Гитлера. Это не значит, конечно, что она пошла бы только на мир, знаменующий полную победу «западных демократий». Нет, руководящая английская верхушка в конце концов, вероятно, приняла бы и мир «разумного компромисса» (особенно с маленьким креном в ее сторону), но не меньше. Ибо, повторяю, за минувшие три месяца самоуверенность ее значительно возросла. Конечно, все течет, и я не знаю, какова будет ситуация, скажем, через 3, 6, 12 месяцев. Весьма возможно, и даже вероятно, что будущее принесет сильный рост движения за мир, что в «едином национальном фронте» обнаружатся глубокие трещины, что в Индии и некоторых других частях Британской империи развернутся крупные события, вносящие резкий диссонанс в нынешнюю «имперскую гармонию». Могут обнаружиться и иные важные факторы, значение которых заранее трудно предвидеть. Все это должно будет отразиться на общей позиции правящей верхушки. Однако я говорю сейчас не о будущем, а о настоящем. Настоящее же я постарался выше изобразить с максимально доступными мне объективностью и добросовестностью.                         ^J

С товарищеским приветом,

Полпред СССР в Великобритании

Майский

АВП РФ, ф. 069, on. 23, п. 66, д. 4, л. 78 — 86.

334