Этническая история башкирских кыпчаков

В составе башкирских кыпчаков (точнее, в составе родов, объ­единенных общим названием «кыпчак») выделяются три родовые группы, четко отличающиеся тамгами.

Основой первой группы является род кара-кыпчак. От­носительно написания и произношения этнонима кара-кыпчак существуют два мнения. Большинство исследователей до недав­него времени писали кара-кыпчак (кара — черный). Д. Н. Соко­лов, опираясь на источники XVIII в. (Вельяминов-Зернов, 1864, приложение), высказал мнение, что правильное название рода карый-кыпчак (Соколов, 1904, стр. 5). Полевые материалы и шежере подтвердили заключение Д. Н. Соколова (БШ, стр. 102). Обычно информаторы этноним произносят в утвердив­шейся форме — кара-кыпчак, но наиболее сведущие старики еще твердо знают, что «древнее» название рода карый, что, по их представлению, означает «исконный, самый старый» ⁵¹. На древ-нетюркском языке qari действительно означает «старый, старик» (ДТС, стр. 426), однако народное объяснение является, видимо, поздним осмыслением значения слова. В примечаниях к «Книге моего деда Коркута» А. Н. Кононов приводит различные значения слова кага в тюркских языках: ^черный', ^плохой', ^сдурной', но в то же время — ^северный⁵, ^главный', 'большой', ^могучий' (Ко­нонов, 1962, стр. 259). Следовательно, кара-кыпчак (карый-кып­чак) мог быть этнонимом «могучих», «многочисленных» или «боль­ших» кыпчаков. В этом плане любопытны и некоторые монголь­ские аналогии. В «Сокровенномсказании» термин qari [xari] мн.ч. qarin встречается в значениях род, племя, страна (Козин, 1941, стр. 524, 526). Б. Я. Владимирцев считал, что этот термин обо­значает «большой род», «колено». Карый-кыпчак мог означать, таким образом, «большой род кыпчаков», «страну кыпчаков» — термин, который персидские писатели передали как Дешт-и-Кип-чак. Если идти дальше по предлагаемому пути анализа этнонима, уместно еще раз вспомнить замечание И. Маркварта о том, что кимаки, согласно мусульманским известиям, произошли от мон-голюв, и особенно цитированное выше сообщение Ибн-Халдуна, что «племя Токсоба из татар». Окончательная оценка этих изве­стий — не задача настоящей работы; в данном случае она сво­дится к тому, чтобы показать древность кара-кыпчакского рода, его далекие этногенетические связи с тюрко-монгольским этниче­ским миром Алтая-Саянского нагорья и прилегающих областей.

⁵¹ Полевые записи 1958 г., тетрадь 3, стр. 9, 13, 20.
12 Р. Г. Кузеев 177

Этноним кара-кыпчак, кроме башкир, зафиксирован у крым­ских татар (Маркевич, 1928, стр. 11), синьцзянских киргизов (Абрамзон, 1959, стр. 338) и казахов, причем в составе казахов кара-кыпчакские роды являются «самыми разветвленными и мно­гочисленными» (Востров, Муканов, 1968, стр. 75). Эта важная особенность целиком относится и к башкирским кара-кыпчакам, включавшим роды сарыш, аслы (ислы), сайкан (табл. 9). Неко­торые родовые названия кара-кыпчаков имеют аналогии в этно­нимии других народов. В составе зеравшанеких кипчаков зафик­сирован род чарыш или сарыш (Гребенкин, 1872, стр. 100). В со­ставе ногайцев также был род сарыш: в исторической песне «Ормамбет-бий» имеется образ дочери ногайского бия Айым или Сарыша-Айым (Толстова, Утемисов, 1963а, стр. 43). Топоним Са-рыш-Кипчак зафиксирован в географической номенклатуре Крыма (Маркевич, 1928, стр. И).

Происхождение кара-кыпчакского рода в башкирских шежере описывается в основных чертах так же, как в сочинениях Рашид ад-дина и Абу-л-Гази. Видимо, степная фольклорная традиция не знала границ. На башкирской почве средневековая концепция о происхождении кыпчаков несколько детализирована: Кыпчак-хан (или Кычак-хан) был приемным сыном Огуза, который по­слал его завоевывать «долину реки Итиль» (БШ, стр. 95). Триста лет царствовал Кыпчак-хан в своем государстве, и «все кыпчак-ские роды состоят из [его] потомков» (БШ, стр. 104). Что каса­ется башкирских кыпчаков, то они — потомки Лач-бия (или Лаж-бия) — сына Кыпчак-хана. Сын Лач-бия, Кулсары-би, является «отцом трех тюб Карый-Кыпчаков», а другие кыпчакские роды — потомки другого сына Лач-бия — Алымлы или Алмай-бия (БШ,. стр. 104, 116). В этих сообщениях обращают внимание, во-первых, четкие представления о различиях в происхождении кара-кыпча­ков и остальных кыпчакских родов и, во-вторых, полное отсут­ствие в шежере и преданиях не кара-кыпчакских родов мотива об усыновлении Кыпчака Огуз-ханом и других сюжетов из традици­онного кыпчако-огузского фольклора.

В целом изложенное выше, а также кара-кыпчакский уран Токсаба указывают на этническое происхождение башкирских кара-кыпчаков от средневекового половецкого племени Токсаба — одного из древних племен Дешт-и-Кипчака, имевших тюрко-мон-гольское происхождение. Об этом же свидетельствует и типоло­гическое единство тамг у большинства кыпчакских племен в со­ставе разных народов (в случае с каракалпаками совпадают и ураны).

Вторую группу образуют роды гэрэй и карагай с тамгами 1—I J L У\ • К ним примыкают роды санкем, бушман и суун, у которых, кроме указанных, зафиксирована тамга Y. Для рода бушман тамга-вилы является основной, а тамга-ворота — заимствованной (табл. 9).

Вопрос о происхождении рода бушман решается благодаря рассказу Ад-Джувайни и Рашид ад-дина о борьбе кыпчаков с монголами в период усмирения последними все еще сопротив­ляющегося населения захваченных половецких земель. Наиболее ожесточенным «на берегу Итиля» было сопротивление «Бачмана, одного из бесстыднейших тамошних эмиров, из народа кыпчаков, из племени олбурлик», который собрал вокруг себя «скопище дру­гих беглецов» (Рашид ад-дин, 1960, стр. 38). Пойманный Бачман был жестоко казнен Менгу-кааном. Соплеменники Бачмана были истреблены или покорены завоевателями. Часть людей из окру­жения Бачмана бежала на север по Волге и к концу первой по­ловины XIII в. присоединилась к башкирам. Но это переселение могло произойти и несколько позже, в золотоордынский период. У казахов род бушман входил в состав племени кунграт (Лев-шин, 1832, III, стр. 10); известно, что монгольское племя кунграт в процессе тюркизации вобрало в себя многие кыпчакские роды. Название кыпчакского племени олбурлик, из которого происхо­дят бушманы, является, очевидно, производным от этнонима бурлы из списка Ан-Нувайри.

Судя по тому, что предание об эмире Бачмане и его борьбе с монголами было известно татарам (БТЭ, стр. 174—175) и про­никло в татарскую письменную традицию (Усманов, 1972, стр. 116), кыпчаки-бушманы участвовали в этническом формиро­вании и татарского народа. Подразделение бушман (бычман) вхо­дит также в состав киргизского племени азык, которое С. М. Аб-рамзон относит к этническим группам алтайского происхождения (Абрамзон, 1971, стр. 39). Это последнее обстоятельство может означать, что бушман-бычман — тюркский этноним древнего про­исхождения, трансформировавшийся в преданиях согласно степ­ной традиции в имя эмира бушман-кыпчаков (ср. Бурзян-бий, Кыпчак-бий и т. д.).

Несколько иначе выглядит этническая история гэрэй-кыпча-ков. Тамгами племени кунграт казахов Среднего Жуза являются фигуры, совершенно аналогичные гэрэй-, карагай- и суун-кыпчак-ским тамгам. Учитывая, что в составе казахских кунгратов зафиксированы, по крайней мере, два башкирских этнонима — бушман и байляр, может возникнуть мысль о кунгратских исто­ках этнической истории некоторых родо-племенных групп баш-

179 12*

кир. Однако, как обычно, зигзаги истории были сложнее, чем представляется с первого взгляда. Тамга-ворота — довольно сложная фигура и среди тюркских племен встречается редко. Примечательно, что в буквах орхонского алфавита, в которых можно найти аналогии большинству тюркских тамг, нет знака, напоминающего тамгу-ворота (Малов, 1951, стр. 17; Соколов, 1904, приложение). Тем более должны привлечь внимание парал­лели, которые следуют ниже:

Тождественность тамг сомнения, кажется, не вызывает. Бро сается в глаза следующая особенность: одна и та же тамга был; распространена у золотоордынской аристократии, казахских «сул танов» (если это не род?), кунгратов и, наконец, родо-племен ных образований гэрэй, каракирей, керей. Есть ли здесь связь Оказалось, что распространение этой тамги связано с почти одно временным приходом в XIII в. в центр золотоордынского госу

дарства племен кунграт и кереит, их тюркизацией с последу­ющей миграцией уже тюркизированных (кыпчакизированных) групп в состав некоторых народов Средней Азии и Восточной Европы.

Соотношение кереитов и казахского племени керей и обшир­ную литературу по этому вопросу подробно рассмотрели В. В. Во-стров и М. С. Муканов (1968, стр. 57—59, 90—92). Дискуссию о тюркском или монгольском происхождении кереитов, начатую еще в XIX в. Н. А. Аристовым, Г. И. Грумм-Гржимайло, В. В. Бартольдом, X. Ховорсом и другими, видимо, рано считать завершенной, хотя число сторонников идеи тюркской принадлеж­ности кереитов увеличивается (см., например, Аманжолов, 1959, стр. 47—52). Если кереиты — могущественное и многолюдное объединение, еще в домонгольскую эпоху создавшее свое госу­дарство на границе с Китаем,— и были тюрками⁵², нет сомнения и в том, что их движение в XIII в. на запад, вызванное разгро­мом их государства в 1202 г. монголами, происходило в составе войск завоевателей и, следовательно, сопровождалось в самом начале XIII в. проникновением и смешением в их среде монголь­ского компонента. Косвенным свидетельством этого может быть наличие рода кирэй в составе монголов XVII в. (Лебедева, 1958, стр.221).

По мнению В. В. Вострова и Н. А. Аманжолова, часть кереи­тов устремилась на запад, вплоть до Волги, где они сохранили свой этноним кереит и вошли позднее под этим названием в со­став узбеков, киргизов, а небольшая группа — в состав казахов (Абрамзон, 1971, стр. 47; Муканов, 1972, стр. 6). Этноним ке­реит (кереид, кириет, кирийет) зафиксирован также в топонимии причерноморских степей (Баскаков, 1964, стр. 48). Другая часть кереитов осталась в Северном Казахстане и влилась в Сред­ний Жуз казахов под названием керей (кара-керей, абак-керей), утратив окончание -т в прежнем этнониме. На наш взгляд, эта схема построена с учетом имеющихся материалов и выглядит убедительно⁵³. Однако едва ли правомерно, если иметь в виду постоянные и далекие передвижения средневекового степного населения в эпоху монгольских походов, резко отгораживать ке-

⁵² Рашид ад-дин относит кереитов к числу племен, которые «не столь
давно получили имя монголов» (1952, I, стр. 77).

⁵³ Другую точку зрения отстаивает А. Джикиев (1961, стр. 20—30): опи­
раясь на то, что одного из шести сыновей Огуза от наложниц звали
Герейли, А. Джикиев связывает происхождение туркменского рода
герей с огузскими тюрками VIII в. Учитывая, однако, что сочинение
Абу-л-Гази составлено значительно позднее, нам представляется более
аргументированной точка зрения казахских этнографов.

рейтов и кереев, не допуская возможности их контактов, обрат­ных миграций западных кереитов на восток или дальнейшего движения отдельных групп киреев на запад. Такие перемещения, как хорошо известно из этнической истории среднеазиатских на­родов, были довольно обычным явлением. Появление этнонимов гэрэй (гэрэй-кыпчак)₁ гэрэ — у башкир, герей — у крымских та­тар объясняется хотя бы частичной миграцией киреев на запад.

В составе Золотой Орды кереиты и кереи имели определенные контакты с кунгратами. Монгольское племя кунграт было весьма влиятельным в Золотой Орде. Как писал Н. А. Аристов, кунграты «несомненно имели большое значение при дворе джучидов и в управлении подвластными народами» (Аристов, 1897, стр. 370). Известно, что жена золотоордынского хана Токты была из пле­мени кунграт (Греков, Якубовский, 1950, стр. 100). В этой об­становке, очевидно, распространилась и утвердилась, в том числе и среди «подвластных народов», кунгратская тамга. Привилеги­рованным положением кунгратов объясняется также и то, что кунгратская тамга становится тамгой золотоордынскои аристокра­тии, она же позднее — «султанская» тамга у казахов. Кунграты были одним из немногих монгольских племен, которые не поте­ряли в условиях Золотой Орды своего племенного единства, даже полностью подвергнувшись тюркизации (Греков, Якубовский, 1950, стр. 298). К;унграты включили в свой состав немало тюркских групп: в подавляющем большинстве случаев этнонимы родов племени кунграт в составе среднеазиатских народов носят тюрк­ские названия (Жданко, 1950, стр. 37, таблица). Совершенно есте­ственно предположить в этой ситуации тесные контакты между кунгратами и кереитами, связанными участием в монгольских по­ходах, еще свежими воспоминаниями об оставшихся далеко на во­стоке племенных землях. В этом, на наш взгляд, основная при­чина сочетания кыпчакских, кунгратских и керейских (или ке-реитских) этнонимов в одних и тех же образованиях, а также сходства тамг, казалось бы, между различными образованиями. В пестроте и сложности кыпчакских признаков достаточно четко просматривается сходство тамг (и этнонимов) башкирского рода гэрэй-кыпчак, казахского — кара-гирей и керей.

Итак, появление гэрэй-кыпчаков и соответственно других кып­чакских родов с аналогичной тамгой тесно связано с этническими процессами в Золотой Орде в XIII — начале XIV в. Башкиры этих родов являются потомками кыпчаков Дешт-и-Кипчака, сме­шавшихся с киреями (ответвлением кереитов) и кунгратами. Находясь, возможно, в числе подвластных кунгратам племен, они восприняли от них некоторые этнонимы и тамги.

В третьей группе этническая история рода ак- или турк-мен-кыпчак (тамга — вилы) не связана с закаспийскими туркме­нами, как это представлялось М. В. Лоссиевскому и П. Назарову. Впрочем, в своих предположениях они ориентировались лишь на этноним туркмен, который среди юго-восточных башкир, особенно кыпчаков, часто встречается в названиях родовых подразделений (только в составе кара-кыпчаков 10 случаев). Народная фантазия создала предания о женитьбе юноши-башкира на красавице из далекой Туркмении, однако это не более чем позднее осмысление присутствия «туркменских» этнонимов.

Родо-племенные названия туркмен зафиксированы в составе ногайцев (Баскаков, 1940, стр. 135), узбеков (Мошкова, 1950, стр. 136) и некоторых других народов. Если миграции небольших групп населения в XVI—XVIII вв. между казахами, каракалпа­ками и башкирами документально можно подтвердить, то в отно­шении аргументации аналогичных связей башкир и туркмен воз­никнут непреодолимые трудности. Остается полагать, что этноним туркмен в башкирскую среду проник значительно раньше.

Впервые в арабской литературе слово «туркмен» появляется в X в. в сочинении географа Ал-Мукаддаси и обозначало оно часть огузов на Сырдарье (Бартольд, 1963в, стр. 548). В этой связи интересны предания, собранные В. Г. Мошковой среди группы узбеков Самаркандской и Бухарской областей, которые называют себя туркменами. Одно из преданий гласит, что предки нуратин-ских туркмен жили на Сырдарье, откуда в XII в. из-за ссоры с шейхом Ходжа Ахмедом Ясави переселились на Амударью и далее в Закаспий. Однако ушли не все; всякий бедный люд, ко­торому не по силам были далекие переходы, остался в между­речье и осел в Нуратинских горах. В предании есть любопытная деталь о возвращении на Нуратау части ушедших «на запад» туркмен, которых прислали их вожди Акман и Караман (Мошкова, 1950, стр. 136—145). Таким образом, сырдарьинские туркмены X—XII вв. — это в основном огузские племена, которые в какой-то мере смешались с карлуками. В начале XI в. мощное движение, начавшееся в степи под давлением кара-китаев и кыпчаков, завер­шилось известной миграцией сельджуков и передвижением огузов-туркмен в Закаспий (Агаджанов, 1970, стр. 196—197). Но часть туркмен осталась на Сырдарье и постепенно продвигалась на Ну­ратау. В начале XIII в. монголы на Сырдарье застали еще до­вольно многочисленное туркменское население (Бартольд, 1963в, стр. 585, 589). Туркмены были вовлечены в монгольское движение и вновь направились на запад. Но туркмены XIII в. уже отли­чались от своих предков туркмен-огузов XI в.; с конца XI в. и

особенно в XII в. они смешались с кыпчакскими племенами. Кып-чакизация сырдарьинских туркмен завершилась в центре Золото-ордынской империи, в Волго-Яицком междуречье, хотя и здесь они сохранили старый этноним. Башкирские туркмен-кыцчаки являются потомками одной из этих групп. Кроме этнонима, об этом свидетельствуют фольклорные параллели: родовые вожди Акман и Караман фигурируют во многих преданиях и шежере башкир, особенно племени мин, этнические связи которого с Ма-вераннахром в XIII—XIV вв. подтверждаются на основе письмен­ных источников (см. гл. VI). Об огузском происхождении некото­рых кыпчакских родов, в том числе башкирских, дает повод говорить и этноним тау, имеющий наибольшее количество парал­лелей у башкир (записано 25 названий тау, таулы, каратаулы), туркмен, каракалпаков и узбеков. Этноним тау изредка, но встре­чается и на востоке, например, у тубаларов Горного Алтая (По­тапов, 1972, стр. 52). Древние предания связывают этноним тау с огузами: одного из шести легендарных сыновей звали Тар (Рашид ад-дин, 1952, I, стр. 86). Наконец, башкиры туркмен-кыпчаки имеют специфичную для них «туркменскую» тамгу, ши­роко распространенную у упомянутых выше народов. У башкир тамги этого типа (табл. 9) называются hyuup аяк (ножки глу­харя) или ка?аяк (гусиные лапки). Последнее название казаяк, в форме казаяклы известно и в качестве этнонима у башкир, ка­ракалпаков (ДАХХ, стр. 98), ногайцев и, вероятно, гагаузов (Бас­каков, 1964, стр. 48), у узбеков. Таким образом, появление в Баш­кирии этнонимов туркмен, тау, казаяклы связано с кыпчакским этапом этнической истории башкирского народа.