Огузские и кыпчакские родо-племенные группы в Башкирии

В движении тюркских кочевников в Башкирию в XI—начале XIII в. образовалось два потока: один из них был частью при-аральско-уральских перекочевок и захватил современное башкир­ское Зауралье, в основном район водораздела рек Яик, Уй, Миасс, Аи, Юрюзань; второй — являлся продолжением движения древ-небашкирских племен с юга, с Нижней Волги и северокавказских степей и был направлен на территорию Древней Башкирии (карта 17). К зауральской волне миграции той эпохи принадле­жала айлинская родо-племенная груцпа: аи, каратавлы, тырнаклы, сарт, мурзалар, кумлы, кызылбаш и др. Айлинская эт­нонимия имеет наибольшее количество параллелей в родо-племен-ных названиях туркмен и узбеков (табл. 1). Это находит объяс­нение в огузском происхождении некоторых айлинских родов, или, что твердо установлено, в формировании всей группы в VIII — X вв. в огузской этносреде на Сырдарье (см. гл. V). Будучи мощной племенной конфедерацией сырдарьинских степей и При-аралья, огузы ассимилировали в своем составе местное население, явившись сложным синтезом центральноазиатских и аборигенных племен (Толстов, 1950; Росляков, 1955). В огузский союз вли­лась также оставшаяся в Азии часть печенегов. Многочисленные историко-этнографические данные, свидетельствующие о давних генетических связях айлинцев с древнебашкирскими племенами еще в период пребывания последних в Азии, а также принадлеж­ность ряда образований из той и другой групп к раннесредневе-ковым истякам (иштякам) показывают, что наиболее крупные айлинские образования (аи, каратавлы, тырнаклы) принадлежали в VII—VIII вв. к тому же печенежскому или, позднее, пече-нежско-огузскому этническому миру, к которому относились il древнебашкирские племена.

В эпоху начавшегося возвышения огузов их кочевья дости­гали юго-восточных окраин Урала (Агаджанов, 1959, стр. 56—62). В X в., с началом массового гузского движения в Восточную

Таблица 1 Родо-племенные названия башкир X—XII вв. (огузо-кыпчакский этнический слой)

* Сокращения: п. — племя; р.—род; рп. — родовое подразделение

Европу, или несколько позднее — в XI в. оставшиеся на Сырдарье айлинские образования переселяются в Зауралье. Судя по исто­рическим сказаниям и шежере, айлинцы долгое время не теряли связей с Сырдарьей, а также с переселившимися в закаспийские степи соплеменниками.

Археологическими исследованиями последних лет в северо­восточной Башкирии и в Зауралье, в том числе в районах рассе­ления айлинцев, обнаружена серия памятников X—XI вв. (Кара-наевский, Мрясимовский, Старо-Халиловский и другие курганы), в которых наряду с преобладанием тюркских кочевнических черт просматриваются некоторые угорские признаки (Мажитов, 1968а, стр. 136—145; Могильников, 1971, стр. 157). Эти памятники увя­зываются с миграцией айлинской родо-племенной группы, в со­ставе которой угорский (вероятно, иштякский) компонент к этому времени был еще не полностью ассимилирован.

Таким образом, в начале II тыс. н. э. на базе взаимодействия пришлых и местных племен, при преобладающей роли вновь мигрировавшего этнического компонента, начинается процесс становления и консолидации тюркоязычного населения восточ­ной, зауральской территории Башкирии. Кочевники Зауралья вступают в контакты с родственными племенами Древней Баш­кирии. Тем самым было положено начало образованию террито­рии «Большой Башкирии»; тюркские кочевники в XI—XII вв. расселяются сравнительно равномерно на сплошной территории, огибая Южный Урал с востока, юга и запада. Однако центром древнебашкирского расселения по-прежнему остается юго-запад­ное Приуралье. Процессы сложения территории современной Башкирии и консолидации расселявшихся на ней племен завер­шились позднее и были связаны с крупными передвижениями племен в эпоху монгольского нашествия.

Вторая волна кочевнической маграции, активный период ко­торой падает на вторую половину XII—начало XIII в., шла с юга и в этническом отношении была кыпчакской. Разгромив в сере­дине XI в. гузов и печенегов, кыпчаки часть их оттеснили на за­пад, часть ассимилировали (Кумеков, 1972, стр. 57—60). Сами кыпчаки представляли сложное образование, включавшее наряду с господствующим тюркским компонентом и монгольские этни­ческие элементы (см. гл. IV). Зона распространения кыпчаков в XII в. на севере Волго-Яицкого междуречья остается не очень ясной; по-видимому, они заняли в основном территории разгром­ленных ими печенегов и гузов, границы кочевий которых в пред­шествующую эпоху достигали на Волге широты Жигулевских гор (Плетнева, 1958, стр. 164).

Кочуя на юге древнебашкирской территории, кыпчаки вошли! в контакт с населением Волго-Уральской области; для некоторых кыпчакских групп эта территория стала их новой родиной. В Ир-гизо-Камеликском районе Древней Башкирии в 1938 г. была обнаружена на старом башкирском кладбище «каменная баба» (Степанов, 1940, стр. 211), которая, как известно, прочно связы­вается с кыпчако-половецким миром конца XI—начала XIII в. (Федоров-Давыдов, 1966, стр. 167). Аналогичное каменное извая­ние недавно найдено в южной Башкирии (раскопки Н. А. Ма-житова). Немногочисленность таких находок указывает на то, что собственно кыпчакская волна в Башкирию в домонгольскую эпоху не была мощной. Незначительны также историко-этногра-фические материалы (в том числе кыпчакская этнонимия), кото­рые можно было бы датировать этим периодом.

Взаимодействие населения Волго-Уральского района (булгар и древних башкир) с кыпчакским миром развивалось в эту эпоху преимущественно в направлении кыпчакского языкового и куль­турного влияния. Осуществлялось оно, вероятно, через посред­ство кыпчакизированных родо-племенных групп, остававшихся на путях движения кыпчаков. Отрываясь от беспокойных райо­нов основных кочевых миграций, они уходили на север, раство­ряясь среди булгар и башкир и привнося в их среду новые этни­ческие признаки. Существенное значение в этих передвижениях имели давние торговые связи Поволжья и Приуралья (преиму­щественно через булгар) с Дешт-и-Кипчаком (Греков, Калинин, 1948, стр. 22—30). Вероятно также, что часть древних башкир, не порывавших связей с югом и сохранявших традиции воин­ственности, участвовали в кыпчакских походах в южнорусские степи и Причерноморье. Не отложились ли, например, эти со­бытия в зафиксированном в древнерусских летописях имени по­ловецкого князя Башкорта (Башкорд), жившего в конце XII в.? (ПСРЛ, I, стр. 395; И, стр. 501).

О кыпчакском влиянии на население Поволжья и Приуралья в домонгольскую эпоху имеются свидетельства как восточных, так и русских источников. Именно в этом аспекте воспринимается сообщение Ибн ал-Асира о том, что кыпчаки лето про­водят «около булгар», уходя на зиму в район г. Баласагуна (МИТ, 1948, стр. 177). Великий князь Владимирский Всеволод, возможно с некоторым преувеличением, сообщал в 1183 г. киев­скому князю Святославу: «Половцев же призывать не хочу, ибо они с болгарами язык и род един» (Татищев, 1964, III, стр. 128). Этноязыковое влияние кыпчаков на башкир, более близких к ним по образу жизни, должно было быть значительным. Об этом

имеется ясное свидетельство М. Кашгари, который языки кирги­зов, кыпчаков, огузов, ягма, тухси и других относит к «настоя­щим тюркским» (факат туркчадир) и добавляет, что «языки еме-ков и башкир к ним близки» (]амак ва башггрт тиллари буларга яциндир) (МК, 1960, стр. 66).

В то же время не следует преувеличивать масштабы кыпчак-ского влияния на башкир (и соответственно булгар) в домонголь­скую эпоху. По определению М. Кашгари, башкирский язык был близок к языку кимаков, но не тождественен ему. В этот период докыпчакские языковые и культурные признаки у древних баш­кир еще сохранялись. Хотя после смерти М. Кашгари, в XII — начале XIII в. этническое воздействие кыпчаков на башкир должно было нарастать, процесс их кыпчакизации, судя по нашей датировке кыпчакской этнонимии, не завершился. В домонголь­ское время кыпчаки, занятые борьбой в богатых причерноморских степях и набегами на русские земли, не стремились проникать далеко на север, что отмечалось, кстати, восточными авторами и той эпохи (Поляк, 1964, стр. 42—43). Одно же кыпчакское влия­ние, масштабы которого в домонгольскую эпоху пока остаются не очень ясными, едва ли было в состоянии коренным образом изменить направление этнического развития башкир. Предпосыл­кой и условием таких изменений было этническое смешение баш­кир с кыпчаками, которое, однако, произошло несколько позже.