История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...
Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Топ:
Установка замедленного коксования: Чем выше температура и ниже давление, тем место разрыва углеродной цепи всё больше смещается к её концу и значительно возрастает...
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Выпускная квалификационная работа: Основная часть ВКР, как правило, состоит из двух-трех глав, каждая из которых, в свою очередь...
Интересное:
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Аура как энергетическое поле: многослойную ауру человека можно представить себе подобным...
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Дисциплины:
2017-05-23 | 471 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Этническая история в Среднем Поволжье и в Приуралье вступает в новую стадию с появлением на Волге с Северного Кавказа булгарских племен. Многие вопросы, связанные с ранней историей волжских булгар — этический состав, время миграции на Волгу, роль гуннского, сарматского или финно-угорского компонентов в их формировании — остаются не до конца ясными. В свете нашей темы отметим несколько моментов, которые можно считать достаточно твердо установленными благодаря новейшим исследованиям и которые необходимо иметь в виду при дальнейшей разработке нашей темы:
а) Булгарское продвижение на Волгу не было внезапным.
Пути миграции из степей Прикаспия и Северного Кавказа
в Волго-Уральскую область издавна были известны кочевникам
(А. П. Смирнов, 1952; К. Ф. Смирнов, 1971). На фоне историче
ской ситуации второй половины I тыс. н. э. проникновение бул
гар на Волгу было не более чем одним из эпизодов в многовеко
вой традиции. Однако масштабы новой миграции, военно-полити
ческое возвышение булгарской знати и образование в X в.
государства Волжской Булгарии предопределили крупное исто
рическое значение этих событий. Волжско-Камская Булгария,
просуществовавшая до XV в., сыграла заметную роль в средневе
ковой истории Восточной Европы. Особенно значительным ока
залось влияние Волжской Булгарии на исторические судьбы
тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья.
б) Миграция булгар, начавшись не ранее конца VII в., осо
бенно активной была в VIII в. В IX в. этнические контакты Сред
него Поволжья и северокавказских степей не прерывались, что
само по себе имеет в виду дальнейшее развитие миграционных
процессов (Смирнов, 1962; Генинг, Халиков, 1964). По путям
|
движения булгарских племен с Северного Кавказа, Прикаспия и южнорусских степей в Поволжье и Приуралье проникали новые группы населения, которые внесли соответствующий вклад в этническое формирование тюркских народов Волго-Уральского региона. Вероятно, в ту же эпоху имели место обратные отливы населения из Волго-Уральской области на юг.
в) Этническая основа древних («великих») болгар была, очевидно, сложной. По мнению А. П. Смирнова, болгары в Приазовье являлись преимущественно местными племенами сармато-алан-ского происхождения, подвергшимися в середине I тыс. н. э. тюр-кизации. Булгары на Волге, куда они прикочевали «вместе с остатками гуннов и других кочевников», сохраняли генетические и культурные связи с «алан-сарматами» Предкавказья (Смирнов, 1951, стр. 11). Н. Я. Мерперт считает болгар племенами, «принадлежащими к тюркской языковой семье» и пришедшими из Азии в Европу вместе с гуннами, но отличными от них по происхождению и культуре (Мерперт, 1958, стр. 590). Совершенно иначе решает этот вопрос М. И. Артамонов, по словам которого, «болгарами назывались угры, присоединившиеся к гуннам еще в Западной Сибири и Приуралье» (Артамонов, 1962V стр. 83). А. X. Халиков предпринимает весьма интересную попытку пролить свет на проблему путем сопоставительного анализа археологических комплексов с различных областей степной и лесостепной полосы Евразии. Он выделяет в культуре Болыне-Тарханского могильника — раннебулгарского памятника на Волге (VIII—IX вв.) два культурных компонента: «угорский, связанный с круглодонной керамикой и сложной конструкцией могильных ям, и тюркский — с плоскодонной керамикой и простыми могильными ямами» (Генинг, Халиков, 1964, стр. 145). Аналогии культурным комплексам Болыпе-Тарханского могильника А. X. Халиков находит в Подонье (в лепной плоскодонной керамике болгарских поселений на Нижнем Дону), а также в памятниках Восточного Казахстана и Западной Сибири. Здесь же в эпоху раннего железа сложилась, вероятно на основе племен карасукского происхождения, «особая группа древнетюркских народов», язык которых сохранился у современных чувашей, а в прошлом принадлежал болгарам и некоторым другим народам. На этой же территории и в ту же эпоху на базе племен андроновской культуры сформировались предки угров, культурные традиции которых были близки к культуре тюрков. В степной части Казахстана и Западной Сибири древнетюркские (древнеболгарские) и угорские группы перешли к кочевому скотоводству, а в IV—V вв. в составе гуннского движения проникли
|
\рдрр
в Европу (Халиков, Генинг, 1964, стр. 137 — 148). Близко к схеме А. X. Халикова интерпретирует антропологический материал из Болыпе-Тарханского могильника М. С. Акимова. Формирование антропологического типа ранних болгар шло, по ее заключению, «к востоку от Урала». «Расогенез болгар и древнего населения Восточного Казахстана и Киргизии протекал сходным образом», и основной тип, вошедший в их состав, был «близок к расе Среднеазиатского междуречья», распространенной «от Нижнего Поволжья на западе до Киргизии на востоке». С появлением гуннов к этому типу еще на просторах Казахстана и Западной Сибири «начинают примешиваться монголоидные черты» (Акимова, 1964, стр. 191). В. Ф. Каховский (1965) в своих общих построениях по этнической истории болгар опирается на идею централь-ноазиатского происхождения тюрков и историческую периодизацию развития тюркских языков, разработанную Н. А. Баскаковым. Древние болгары, утверждает В. Ф. Каховский, выделившись в конце I тыс. до н. э. из тюрко-монгольской этнической общности Центральной Азии, переселились в Семиречье и Центральный Казахстан, где происходило их дальнейшее развитие. Однако, разрабатывая конкретную схему этнического развития предков чувашей, он приходит к выводу о тюркоязычности усуней, из среды которых происходят сувары. Поэтому несколько неожиданным является его заключение о том, что «древние болгары и сувары вышли из древнетюркской этнической общности, сложившейся в Семиречье и Центральном Казахстане» (Каховский, 1968, стр. 16).
Все приведенные гипотезы и построения имеют определенную генетическую или историко-культурную основу. Совершенно очевидно, что проблема нуждается в специальной разработке с привлечением нового археологического материала со степной и лесостепной территории Евразии, а также, подчеркнем, с учетом новейших достижений тюркологии. В свете наших источников заметим следующее. Большинство родо-племенных этнонимов, общих в том или ином сочетании для дунайских болгар, волжских булгар, чувашей, венгров и башкир (например, юрматы, юрми, еней, буляр — биляр, мишар), не имеют параллелей ни в Центральной, ни в Средней Азии. В то же время сохранилось два таких этнонима (тархан—дархат; кесе—кеси—кеса—кэса), которые восходят к древнейшему тюрко-монгольскому миру. Имея в виду эти наблюдения, а также ряд историко-культурных параллелей, приведенных в предшествующих главах, можно в самой общей форме утверждать, что болгары — тюрки центрально-•азиатского происхождения, этническая история которых длитель-
|
ное время протекала в нетюркской среде на просторах Казахстана, Западной Сибири и Северного Кавказа.
С миграцией на Волгу булгарские племена вступают в активное взаимодействие с местным населением, при этом развитие этнических процессов характеризуется преобладанием булгарского влияния, которое в восточном направлении проникает и в районы Приуралья. В то же время не исключается обратное движение в Поволжье и участие в формировании булгарского населения VIII—IX вв. приуральских племен, появившихся к западу от Урала в середине I тыс. н. э.
Одним из главных моментов нового этапа этнической истории в Поволжье было булгаро-мадьярское взаимодействие. Историко-этнографические источники так же, как и археологические материалы, не позволяют с какой-либо определенностью судить о масштабах булгарского проникновения в среду угров и, напротив, угорского — в среду булгар. Но нам известны результаты этого процесса — значительные булгарские заимствования в венгерском языке и очень слабые следы, почти отсутствие венгерских лексических элементов в тюркской речи народов Поволжья. Заметным было влияние булгарских племен и на материальную культуру венгров (см.: Эрдейи, 1959; Барта, 1972). Правда, этническое взаимодействие булгар с древними венграми могло носить различный характер. Если западная часть мадьярских племен испытывала возрастающее влияние булгар, то восточнее, на периферии булгарского расселения этот процесс мог протекать медленнее. Следы угро-мадьярского влияния на тюркские народы Поволжья и Приуралья, кстати говоря, очень мало изученные, отложились в физическом типе и на некоторых сторонах культуры, например в народном прикладном искусстве и орнаментике (см.: Авижанская, Бикбулатов, Кузеев, 1964, стр. 81—100).
|
В этнической среде булгарских и угорских племен, в специфической обстановке постоянных контактов и активного взаимодействия, свойственной для кочевников той эпохи, сформировался один из ранних компонентов древнебашкирского этноса. К этому компоненту, который назовем «булгаро-мадьярским», восходят, как установлено в предыдущих главах, следующие родо-племен-ные образования: племена — юрматы, юрми, еней, гайна-тархан, буляр, танып; роды в составе западных табынцев — кесе, каль-сер, юмран (юрман); род мишар в составе племени юрматы; родовые подразделения в составе разных племен — нагман, юла-ман, имес (карта 15). Наиболее трудными являются вопросы: какие этнические образования — булгарские или угорские (древ-немадьярские) —в нем преобладали?; вошли ли в ранний компо-
нент башкирского этноса собственно булгарские образования или это были тюркоязычные племена, успевшие еще на Северном Кавказе испытать воздействие заволжского и закаспийского этнического мира тюрков печенего-огузских конфедераций? Основные доказательства, которые могут дать ответы на эти вопросы, приведены во втором разделе книги. Здесь мы кратко их суммируем. В табл. 1 приведены этнонимические параллели булгаро-мадь-ярской группе башкирских родо-племенных образований. Семь названий — юрматы, еней, тархан, кесе, юламан, мишар (род мишар-юрматы), нагман — имеют аналогии в древневенгерской этнонимии, однако первые пять названий — «тюркского происхождения», а этнонимы юрматы, еней, кесе, юламан, кроме того, «имеют булгарские признаки», или происходят из «тюркского языка с чувашским отпечатком» (Nemeth, 1966, стр. 15, 17). В связи с последним замечанием надо иметь в виду, что этнонимы кесе, юламан и тархан в эпоху древности были распространены далеко за пределами территории булгаро-мадьярских контактов. Кроме параллелей, указанных в табл. 1, напомним, что в составе уйгуров группа племен носила название кэса (ср. кесе) г а среди восьми печенежских племен Ал-Масуди и Константин Багрянородный указывают племя дьюла (Jula, Y^a; ср. юламан, дьюла, дуло). Распространение этнонима тархан указано в таблице: особенно примечательно его присутствие в составе монголов и тувинцев, т. е. в районах Центральной Азии и Алтая. Правда, Д. Немет, подчеркивая «более чем очевидную» историческую связь венгерского Gyula и болгарского Dulo6, считает, что печенежское племенное название Jula с венгро-булгарским названием исторически не связано (Nemeth, 1966, стр. 15—16). Однако в этом можно сомневаться, опираясь на этимологические экспертизы самого же Д. Немета. В древнетюркском языке довольно часты племенные названия, обозначающие сан, социальное положение, чин. Именно с этих позиций Д. Немет объясняет этнонимы ене («род министра» или «род управителя»), тархан (род Тархана), дьюла (род князя Дьюла)7. К этому списку можно, вероятно, добавить этноним калъсер (еще один род в булгаро-мадьярской группе), который состоит из двух компонентов: каль (кол, куль) -\- сер (чер). Элемент каль (куль) легко сопоставляется с первым компонентом печенежского племенного названия
|
6 Этот этноним упоминается в древневенгерской хронике в сложном соче
тании Eunedubelianus, которое расшифровывается как Enech+Dulo+
+ Belar (Gyorffy, 1948, стр. 27).
7 В IX в. Gyula был одним из двух главных князей Венгрии. По Д. Не-
мету, «народ князя Gyula составлял род Gyula» (Nemeth, 1966, стр. 14) ►
27 Р. Г. Кузеев 417
* Сокращения! п.—племя; р. —род; рп. — родовое подразделение.
из списков Ал-Масуди и Константина Багрянородного: kal + пМ, kyl+H9i (см. Щербак, 1959, стр. 371). Второй компонент печенежского этнонима — n5i, bej, башкирское бий — означает «родо-племенной вождь», «князь». В башкирском и киргизском вариантах этнонима присутствует эквивалентное окончание, также известное печенегам: сиг<чер, сер — печенежский военный титул. Следовательно, приходится признать историческую связь, по крайней мере части этнонимов эпохи булгаро-мадьярского взаимодействия, с древним тюркским и тюрко-монгольским миром. Об этом же свидетельствуют этнонимы тархан, дархат, кесе, ке-сек, калджыр в родо-племенной номенклатуре народов Алтая, Средней и Южной Сибири, Азии. Тюркское происхождение ука-
Чуваши | Уйгуры | Монголы | Тувинцы | Киргизы | Узбеки | туркмены |
Юрмет (языческий антропоним) | ||||||
Юрмекей (языческая родовая фамилия) | ||||||
Ген ей (языческий ^антропоним) | ||||||
Тархан, Торхан (языческая родовая фамилия) | Дархаты | Дархаты | Даркан | |||
Кэса | Кезек-куулар | Кесек | Кичи-мер-ген | Кесе Кичи„ | ||
Ир-емес, Ирч-емес, Арз-амас (языческие родовые фамилии) | ||||||
Калджыр |
занных «булгаро-мадьярских» этнонимов может быть объяснено,, на наш взгляд, центральноазиатской гипотезой происхождения болгар и их ранними контактами с монгольскими и позже с угорскими племенами. Эта идея находит в последнее время все больше сторонников, особенно среди лингвистов. Венгерский монголист А. Рона-Таш, например, пришел к выводу, что сонори-зация чувашских конечных гортанных «развилась до или во время старочувашско-монгольских контактов». «Чувашский язык, — пишет он, — это обычное развитие тюркского прото-языка, и в течение своей ранней истории, до миграции чувашско-булгарско-огурских племен к западу, он имел долгий и тесный контакт с монгольским языком» (Rona-Tas, 1971, стр. 399). На
27*
башкирскую почву перечисленная группа этнонимов проникла через булгаро-мадьярский этап этнического взаимодействия народов Среднего Поволжья.
С дунайскими болгарами и волжскими булгарами связано, как было показано, происхождение башкирских родо-племенных названий юрми (ерми), тархан, юламан и буляр. К булгарской же эпохе восходят этнонимические параллели башкир и чувашей: юрмет, юрмекей, геней, тархан, имес.
Происхождение родо-племенных названий само по себе не является показателем этнической принадлежности, тем более — происхождения их носителей. В условиях булгарского влияния на мадьяр, которые к тому же находились в политической зависимости от новых пришельцев [Ал-Балхи: «Они (т. е. венгры. — Р. К.) подвластны булгарам»], древневенгерские племенные образования могли воспринимать тюркские (булгарские) наименования. Однако трудно представить, чтобы подобная ситуация сложилась по отношению к большинству мадьярских племен. Из восьми племен древних венгров, перечисленных Константином Багрянородным, шесть, судя по новейшим историко-линг-вистическим исследованиям, имеют тюркские названия и все они, кроме позднее присоединившихся к мадьярскому союзу ко-варов, входили в венгерскую конфедерацию на Волге.
Историко-этнографическая характеристика, представленная перечисленным башкирским родо-племенным образованиям в предыдущих главах, сопоставленная с выводами лингвистического характера и письменными свидетельствами средневековых авторов, показывает, что в состав мадьярского союза на Волге влились племена и родо-племенные группы, по выражению Д. Немета, «тюрко-болгарского» происхождения. Венгерские исследователи в этом заключении опираются не только на тюрко-булгарское происхождение венгерских племенных названий, но и на близость антропологического состава башкир и венгров «эпохи заселения родины» 8. Правильность сформулированного заключения хорошо иллюстрируется также историей расселения булгаро-мадьярской группы башкирских племен: все эти племена
8 «Антропологический состав венгерского народа принял... на территории Башкирии ту форму, в которой он появляется в период занятия территории Венгрии» (Молънар, 1955, стр. 98—99); «У венгров — завоевателей страны — преобладает туранский элемент по сравнению с уральским, из чего можно заключить, что к венграм угорского происхождения с течением времени примыкали тюркские племена, превышавшие в численном отношении угорские элементы, без того, чтобы венгерский народ потерял свой исконный язык» (Liptdk, 1954, стр. 169).
мигрировали на территорию современной Башкирии из района водораздела рек на Бугульминской возвышенности (карта 15), т. е. из наиболее вероятной зоны булгаро-мадьярских контактов. Применительно к башкирам этот вывод может быть еще более определенным. Этническая история болгарских образований юрми, буляр, гайна-тархан, древние связи которых с «мадьярскими» племенами юрматы и еней прослеживаются совершенно отчетливо, показывает значительную роль населения Булгарской орды в формировании одного из ранних компонентов башкирского этноса. Заключение это хорошо иллюстрируется продвижением «булгарской» топонимии вслед за расселением в Башкирии бул-гаро-мадьярской группы племен. В соответствующих главах приведены материалы о появлении в западной и южной Башкирии булгарских оронимов Тура-тау, Курман-тау, гидронимов Юрми, Юрмаш и др. Широко распространены в Волго-Уральской области гидронимы с булгаро-чувашской основой кундур или общетюркской основой кундуз (башк. кондо? — бобр, тат. кондыз, чув. хундур). Правый приток р. Сок в центре очерченной нами территории расселения венгров называется Кондурча или Кон-дузча. По наблюдениям Л. Рашоньи, в восточных средневековых источниках гидроним звучал, как Qondurga: в такой форме он упоминается автором XIV в. Шарафетдином ал-Йезди (Rasonyi, 1964, стр. 109). В Чувашии в начале XVIII в. были известны гидронимы Qundurla, Qondur. На территории западной Башкирии в архивных источниках XVIII в. зафиксированы гидронимы «Кундуз-зелга», «Кундюзли» (МИБ, III, стр. 113), т. е. в общетюркской форме, но и «Кундурушму» (МИБ, I, стр. 80), «Кунду-руш» (МИБ, III, стр. 93) — в булгаро-чувашской форме. Со ссылкой на источники XV в. Л. Рашоньи сообщает о речке Kun-durus в бассейне Тиссы и о населенном пункте с тем же названием (villa Cundurus) в Венгрии (Rasonyi, 1964, стр. 106). Было бы неверно на основе этих совпадений воскрешать старый тезис о тождестве Башкирии и Magna Hungaria. На самом деле распространение указанных гидронимов в Башкирии объясняется значительностью булгарского компонента в булгаро-мадьярской группе племен башкирского этноса.
Показательны в этом же свете сопоставления волжско-болгар-ских тамг на керамике и монетах (Ковалевский, 1954, стр. 48; Юсупов, 1960, стр. 44), знаков на староболгарских строительных материалах из раскопок близ города Плиска — древней столицы Дунайской Болгарии (Шкорпил, 1905, стр. 252—253) с тамгами, распространенными у башкирских племен булгаро-мадьярского слоя (табл. 2). Для сравнения приведены печенежские знаки на
керамике и кирпичах из Саркела-Белой Вежи (Щербак, 1959, стр. 363—365). К этнонимическим и топонимическим аналогиям добавляется, как видим, тождественность тамговых знаков булгар (волжских и дунайских) и башкир, восходящих, очевидно, к общему источнику. Идентичность или близость ряда булгаро-баш-кирских тамг с печенежскими знаками, кажется, достаточно прочно указывают на восточную, южносибирско-алтайскую и среднеазиатскую основу и этих показателей.
Аналогии в древних пластах культуры башкир и чувашей также указывают на роль булгар в этнической истории башкирского народа, так как чуваши в большей степени, чем другие поволжские народы, сохранили булгарскую архаику. Установлены^ в частности, параллели в орнаментации дерева (солярный орнамент, веревочная рельефная резьба, оформление ковшей), в старинных счетных вышивках с узорами противостоящих птиц (или животных) и т. д. (Авижанская, Бикбулатов, Кузеев, 1964, гл. II, V, IX). Некоторые наиболее ранние виды башкирских женских головных уборов (кашбау) и украшений также восходят к бул-гаро-чувашской основе (Шитова, 1971, стр. 177).
В булгаро-мадьярском пласте башкирского этноса значительной была роль и угорского компонента. Отразилось это прежде всего в этнонимии. Название подразделения нагман — hofmoh (племя усерган) Д. Немет идентифицирует с этнонимом древне-венгерского племени Nyek. Основа этнонима «финно-угорского происхождения» и означает «пограничное сооружение», «племя для охраны границ» (Nemeth, 1966, стр. 14—15). В разных этнографических группах башкир зафиксированы подразделения имес — название, которое местные предания связывают с народом небашкирского происхождения с чуждым им языком. В чувашском ономастиконе, кроме уже упомянутых, сохранились языческие имена, которые восходят к «дотюркской» старине: Ир-емес, Ирч-емес, Арз-амас и др. По мнению В. Г. Егорова, эти имена первоначально были названиями «чувашских племен и родов» (Егоров, 1953, стр. 75). Имя Емес в форме Емесу было известно и древним венграм: оно упоминается в Gesta Hungaro-rum (Эрдели, 1967). В Среднем Поволжье и Прикамье широко распространены топонимы с суффиксом -мес, -мае. Создатели этой топонимии «принадлежали к финно-уграм и говорили на языке, близко стоящем к хантыйскому, мансийскому и древне-венгерскому языкам» (Серебренников, 1957, стр. 35). Имея в виду присутствие данного форманта в этнонимах, можно полагать вслед за В. Ф. Генингом (1967), что перенесение его в топонимию — более позднее явление. Итак, башкирское имес,
i
чувашское емес, древневенгерское емесу являются, вероятно, еще одним памятником финно-угорской или мадьярской инкорпорации в древнебашкирскую среду. Этноним мищар (юрматынский род), как упоминалось, также угорского происхождения и является развитием древневенгерских magyar или megyer. Угорский компонент прослеживается и в культуре мишарей (Мухамедоваг 1972, стр. 17).
Башкирские родо-племенные образования с названиями с угорским отпечатком расселены в основном в западной Башкирии, но отдельные группы встречаются и в восточной. Это было связано не только с тем, что древнемадьярские группы в XII— XIII вв. были подхвачены общим движением башкир на восток и север и оказались рассеянными по всей территории, но и довольно поздним завершением ассимиляции угров как в среде башкир, так и у других народов Поволжья. Юлиан застал своих соплеменников на Волге, язык которых был «совершенно венгерским» еще в XIII в. В Башкирии род мишар в составе племени юрматы был также ассимилирован сравнительно поздно. Процесс ассимиляции, следовательно, протекал еще в XIII—XIV вв., а может быть, и позднее, иначе трудно было бы объяснить сохранение пережитков угорской этнонимии в очень подвижных мелких родовых подразделениях и, кроме того, явственные воспоминания об этой эпохе в башкирском историческом фольклоре, материалы которого анализированы выше. Это заключение совпадает и с выводами исторического языкознания. По мнению Л. Лигети, завершающая стадия внедрения венгерской этнонимии в башкирскую падает на XIII в. (Ligeti, 1963), а по заключению Д. Неметат даже «на столетие после нападения татар», т. е. на XIV—начало XV в. (Nemeth, 1966, стр. 15).
Итак, наши материалы показывают взаимопроникновение тюрков (булгар) и угров-мадьяр в Волго-Приуральском районе в период с конца VII до начала IX в. Тюрко-угорское взаимодействие сопровождалось преобладающим влиянием тюркского (бул-гарского) языка и культуры и обратным воздействием некоторых угорских традиций и их физического типа на протобашкирскую среду. Тюрко-угорское взаимодействие, однако, нельзя сводить только к этническим контактам волжских булгар с мадьярами: финно-угорский мир так же, как и тюркский, в ту эпоху был значительно шире и проникал в лесостепные и степные районы Приуралья и центральной Башкирии.
С началом крупного проникновения с юга и Волго-Яицкого междуречья новых волн кочевников этническая картина на Бугуль-минской возвышенности меняется. Можно полагать, вслед за
А. Берсом (1930), Э. Мольнаром (1955), Л. Лигети (Ligeti, 1964), что уход мадьяр из Волго-Уральской области в начале IX в. в какой-то степени (может быть, в существенной) связан? этими событиями9. Мадьяры увлекли за собой часть тюрко-язычных кочевников, в том числе племена юрматыно-енейской группы. Их потомки в Паннонии на протяжении длительного времени, по свидетельству источников, сохраняли тюркский язык. Напротив, группы угров-мадьяр, как всегда бывает в больших процессах миграции, остались на древней родине. Они также долгое время сохраняли свой язык и традиции. Остатки этих мадьяр на Волге нашел в XIII в. доминиканец Юлиан.
СЛОЖЕНИЕ ДРЕВНЕБАШКИРСКОЙ ЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ. ДРЕВНЯЯ БАШКИРИЯ
Этническая характеристика древнебашкирских племен
В конце VIII—IX в. в Волго-Уральской области появляются древнебашкирские племена. В широком историческом плане их миграция на север была продолжением булгарского движения. В составе новой волны кочевников были племена бурзян, усер-ган (муйтен), тангаур, байлар, тамьян, бишул, ун, кудей, роды сураш, ягалбай и, возможно, северные племена сынрян, уран. Этническая история древнебашкирских племен до миграции в Башкирию, суммированная на основе предшествующего изложения, представляется следующим образом.
I. В IV—VIII вв. Присырдарьинские и Приаральские степи — важнейший регион этногенетической активности, где на основе взаимодействия массагетов с восточными кочевниками формируются племенные конфедерации, сыгравшие крупную роль в этногенезе многих народов Средней Азии и Восточной Европы.
8 этом непрерывном и сложном процессе с позиции нашей темы
выделяются три этапа: а) IV—V вв. — формирование в резуль
тате этнического воздействия племен гуннского союза на масса-
гетское население племенной конфедерации эфталитов (белых
гуннов). В эту же эпоху часть племен гуннского союза, в том
9 Дискуссия о времени и причинах миграции мадьярских племен на запад
не прекращалась в исторической науке с конца XIX в. (см.: Данилев
ский и Грот, 1883). В последнее время многие исследователи присоеди
няются к заключению Л. Лигети о том, что отделение венгерских пле
мен, «ушедших на запад, от оставшихся на востоке народных групп
едва ли могло произойти раньше первой трети IX столетия» (Ligeti,
1963, стр. 238).
числе и великие болгары, расселяются к западу от Волги,, в степях Северного Кавказа и Приазовья; б) VI—VII вв. — консолидация тюркских родо-племенных образований под эгидой Тюркского каганата. В этническом отношении новые образования также явились результатом дальнейшего взаимодействия массагето-аланских племен и эфталитов с тюркскими и тюрко-монгольскими кочевниками. К этому же времени относится активизация тюрко-угорских контактов, и инкорпорация в тюркскую среду на широком лесостепном пространстве к северу от Приаралья угорских племен; в) VII—VIII вв. — время образования на Сырдарье и в Приаралье локальных политических и этнических объединений степных племен. Процесс этот был вызван гибелью Западнотюркского каганата, общим упадком древних центров цивилизации Средней Азии, связанным с разрушительным последствием арабского нашествия и с усиливающейся экспансией кочевников из районов Семиречья, верховий Иртыша и Алтая.
П. На Сырдарье и в Приаралье наиболее крупными этнопо-литическими объединениями степняков в VII—VIII вв. становились печенеги и огузы, хотя расцвет их могущества относится к несколько позднему периоду. В то же вр^мя это была эпоха" сложения ряда других самостоятельных родо-пзцшенных объединений, которые впоследствии растворились в составе печенеговг огузов и других средневековых народов. К числу таких образований относились баджгарды (или баджгурды — по Ал-Масуди) и бурджаны — племена родственные печенегам и входившие в этническую среду предков печенежских племен еще в период их расселения в Восточном и Центральном Казахстане, в долине р. Или и в верховьях Иртыша, где древние башкиры были зафиксированы средневековыми источниками.
III. В VII—VIII вв. территория расселения древних башкир
также определилась на Сырдарье и в Приаралье. Кочевья
баджгардов и бурджан достигали временами Амударьи, причем
бурджанские — преимущественно низовьев реки в районе совре
менной Хивы; баджгардские группы какое-то время кочевали
в восточном соседстве от бурджан, в направлении Сырдарьи и
Нуратинских гор и, вероятно, южнее, так как «Башкуртские
горы» еще в XIX в. были известны в верховьях Амударьи
где-то в районе Термеза, а местность «Башкурт» — на централь
ном Памире.
IV. По имеющимся материалам определить конкретную дату
основного этапа передвижения баджгардов и бурджан к западу
от р. Урал, в Прикаспий и северокавказские степи невозможно..
Судя по упоминаниям этих племен в Европе в диапазоне VII — IX вв., можно предполагать, что предки башкир, будучи частью древнетюркского (печенежского) этнического мира, имели давние контакты с великими болгарами Северного Кавказа, этнически также связанными с гуннами и ушедшими в северокавказские степи с более ранней волной кочевников. Следовательно, процесс движения древних башкир на запад мог быть перманентным, пока в VIII в. центр расселения основной части племен не переместился в Прикаспий и северокавказские степи.
V. Башкиро-бурзянское продвижение на запад совпадает с эпохой сложных этнических и политических процессов на юге, главным содержанием которых было начавшееся возвышение Хазарии и распад Великой Болгарии. Баджгарды и бурджаны были вовлечены во многие события этой эпохи, выступая обычно в качестве союзников более сильных политических образований. Захваченные волной общих передвижений, часть бурджан и баджгардов уходит на запад, где они в IX в. упоминаются средневековыми источниками в Причерноморье и у византийских границ. По мере нарастания печенежского движения на Нижнюю Волгу усиливается движение кочевников и на север, в Приуралье. Кочевья печенегов в Волго-Яицком междуречье достигают Самарской излучины Волги (Плетнева, 1958, стр. 154). В эту эпоху (конец VIII—начало IX в.) оставшиеся в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе баджгарды и бурджаны уходят вслед за великими болгарами, часть которых они еще застали на Северном Кавказе, в Волго-Приуральские земли. С. этого момента этногенез башкир вступает в новый этап развития, который целиком проходит на современной территории их расселения или в смежных областях.
Касаясь происхождения древнебашкирской группы племен,
в дополнение к анализу этнической истории каждого из этих
образований во втором разделе книги, обратим внимание на не
сколько общих моментов. '
1. Древние башкиры — преимущественно тюркские племена центральноазиатского происхождения 10. Это доказывается много-
10 Имеются основания, как упоминалось в гл. IV, связывать происхождение, по крайней мере, части древнебашкирских племен с объединением теле — тюркоязычными скотоводческими племенами, которые во времена каганата были расселены на обширном пространстве от Большого Хин-гана на востоке до Каспийского моря на западе (Потапов, 1969, стр. 147—152). Согласно древнекитайскому источнику, датированному 643 г. н. э., одно из ответвлений племен теле, кочевавшее между Аральским и Каспийским морями, носило название ба-шу-ки-ли. Это название
Таблица 3 Родо-племенные названия башкир VIII—IX вв. (древнебашкирский этнический слой)
* Сокращения: п. — племя; р. — род; рп. — родовое подразделение.
численными этнонимическими параллелями башкир с другими тюркскими народами, в том числе алтайскими (см. табл. 3), обширными историко-этнографическими материалами, затрагивающими древнейшие пласты материальной и духовной культуры башкирского народа, а также его исторического фольклора. В числе последних особое значение имеет подробно анализированный нами цикл преданий и легенд о волке — прародителе и путеводителе, наиболее выразительные сюжеты которых восходят к древнетюркским сказаниям.
В составе ранних башкир присутствует и монгольский компонент: тангаур — тангор, тамьян — тума — тумат, байлар —
отождествляется с этнонимом башкурт. В свете того, что предки теле были этническими наследниками гуннов, представляет интерес и сообщение китайских источников о «потомках старых гуннов» в бассейне Волги в VIII—IX вв. В числе этих племен перечисляются Бо-хан и Бей-дин, которые предположительно отождествляются, соответственно, с волжскими булгарами и башкирами.
байдар. Эти конкретные исторические материалы иллюстрируют правильность ранее сформулированной гипотезы о раннем проникновении монгольских групп в присырдарьинские и приараль-ские степи и их участии в этногенетических процессах в этом регионе. Время появления на Сырдарье монгольских по происхождению, но тюркизированных родо-племенных групп относится примерно к VI в. н. э.
Большое число аналогий с родо-племенными названиями узбеков, каракалпаков и казахов (табл. 3) показывает в совокупности с данными исторического фольклора и сведениями восточных источников большое значение присырдаръинского и приаралъского этапа в этнической истории древнебашкирских племен.
Ряд этнонимов древнебашкирских племен (бурзян — бур-джан, усерган — муйтен — митан, тамьян, сынрян, уран) с характерными окончаниями на -ан, -ян мог возникнуть (или, точнее, окончательно оформиться) на иранской языковой почве. На взаи-
модействие и смешение древнего присырдарьинского и приараль! ского населения с сармато-иранским субстратом и, кроме того, яй вероятность инкорпорации в их среду угорских групп в лесо| степной зоне к югу от Западной Сибири обращали внимани! многие исследователи. К этой эпохе этногенетических процессов восходит, очевидно/ достаточно отчетливо проявляющийся европеоидный компонент в южносибирском антропологическом облике печенегов (Ошанин, 1957; Плетнева, 1958).
В культуре тюркских народов, расселенных в настоящее время от Алтая до Малой Азии, немало явлений, восходящих к древней эпохе центральноазиатской общности. В этногенетиче-ском аспекте эти явления заслуживают специального изучения. Касательно башкир, пр.ежде всего древнебашкирской родо-племен-ной группы, особенный интерес могут представить исследования изобразительного искусства, тамг, онгонов и некоторых других проявлений родо-племенной жизни. Еще С. И. Руденко после раскопок знаменитых Пазырыкских курганов заметил, что орнамент и композиция рисунка «древнейшего в мире стриженого ворсового ковра», найденного «в конском захоронении пятого Пазырыкского кургана», могут быть восприняты как прототип определенного вида орнаментации, известного в Средней Азии и в других областях распространения кочевничества (Руденко, 1952, стр. 74; рис. 26; табл. 1). Вслед за этим мног
|
|
Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Состав сооружений: решетки и песколовки: Решетки – это первое устройство в схеме очистных сооружений. Они представляют...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!