Башкирия под властью феодальных ханств.

НАПРАВЛЕНИЕ ЭТНИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

В XV—ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVI в.

Башкирия в XV—начале XVI в.

Золотая Орда, раздираемая внутренними противоречиями, в конце XIII—начале XIV в. распалась на две части. Восточная часть, включавшая всю полосу степей от Урала до Западной Си­бири, по словам Анонима Искандера (XV в.), «утвердилась за потомками Ногая» и получила название Белой орды (Ак-Орда); западная, или «правое крыло», вобравшая территорию Поволжья и к западу до Крыма, досталась «потомкам Тохтая» (Тизенгау-зен, 1941, стр. 127). Попытка Тохтамыша возродить в конце XIV в. единство и былую мощь Золотой Орды окончилась не­удачей. Внутренние социально-экономические процессы в кочевой степи, выражением которых были прогрессирующие феодальные

31 Р. Г. Кузеев 481

распри и междоусобицы, привели в первой половине XV в. к об­разованию на развалинах Золотоордынского государства ряда феодальных ханств. Территория Башкирии оказалась на стыке трех политических образований. На Волге возникло Казанское ханство, где основалась династия одного из последних ордынских ханов Улуг-Мухамеда. На огромной территории Волго-Яицкого междуречья и зауральских степей обособляется Ногайская орда, власть в которой захватил хан Едигей. В Западной Сибири, по Тюмени, Тоболу и Ишиму, появляется Сибирское ханство, где сна­чала властвовали ханы из местной улусной знати из «Тайбугина рода», а в начале второй половины XVI в. утвердилась узбекская династия шейбанидов⁵.

Территория Башкирии подпала главным образом под влады­чество ногайских ханов. Сфера и характер политического влия­ния Казанского и Сибирского ханств в Башкирии остаются не вполне ясными. Распространенные представления о том, что за­падная и северо-западная области Башкирии были подвластны Казанскому ханству, северо-восточная — Сибирскому, а южная и центральная — Ногайской орде (ОИБ, 1956, гл. II), схема­тичны и нуждаются в уточнении.

Политическое и хозяйственно-культурное влияние Казанского ханства на башкир, безусловно, было значительным. Это влияние в XV—первой половине XVI в. вновь находит общую для казан­ских татар и башкир этническую базу в крупной роли кыпчак-ского компонента в формировании обоих народов, хотя хозяй­ственные, политические и социальные линии развития татар, уна­следовавших многие традиции оседлой и земледельческой культуры волжских булгар, заметно отличаются от социально-политической судьбы кочевников-башкир. Башкирская территория, которая на­ходилась под постоянным или длительным протекторатом казан­ских ханов, была, однако, невелика. Судя по историко-этнографи-ческим данным, она ограничивалась средним и нижним течением Ика, долиной Мензели, низовьями р. Белой и прилегающими районами левобережья Камы. Нет никаких данных, которые по­казывали бы господство казанских ханов на более обширной тер­ритории. Постоянно занятое активной политикой на западе и борьбой с Русью, от чего зависело само существование Казан­ского ханства, оно не стремилось и было не в состоянии распро­странять свое владычество далеко на восток. Лишь эпизодически,

Ханы из дома шейбанидов в источниках чаще известны под названием Кучумовичей — по имени первого хана династии Кучума. Об истории Башкирии в XV—первой половине XVI в. см.: Кузеев, Юлдашбаев, 1957.

в зависимости от взаимоотношении и характера соперничества с ногайскими ханами, казанские правители напоминали о своей силе, посылая в глубь Башкирии военные отряды. Некоторые из них достигали в центральной Башкирии района г. Уфы (Усма-нов, 1960, стр. 52), где обычно располагалась ставка местного но­гайского владетеля. Основная же политическая линия казанских ханов в отношении башкир заключалась в стремлении привлечь, воинственных кочевников к борьбе, которую они вели с набирав­шим мощь молодым Русским государством. Характер подобных взаимоотношений, которые в свое время Н. В. Устюгов обозначал термином «свободный вассалитет» (Устюгов, 1950), хорошо ил­люстрируется историей военной службы племени ирэкте и других башкирских родо-племенных групп казанскому хану в обмен на тарханные грамоты с земельными и иными привилегиями, которая получала башкирская аристократия. Именно этим обстоятель­ством объясняется появление в XV в. в долине Ика — на старых башкирских землях — табынцев, бурзян, минцев, кыпчаков, тамь-янцев, тангауров и др. Небольшие группы башкир из этих пле­мен оставались.на Ике еще в XVIII в. Существенным моментом является поступление на службу к казанским ханам и переселе­ние к границам ханства восточных башкир, расселявшихся к этому времени на территории, подвластной Ногайской орде. Это означает, что в Волго-Уральском регионе какое-то время про­должала действовать традиционная для кочевников феодальная система выбора сюзерена, влияние которого не всегда ограничи­валось лишь территорией его непосредственного.владычества. На наш взгляд, служба некоторой части башкир из юго-восточных (древнебашкирских) племен казанскому хану была инерцией их более древних взаимоотношений с правителями Волжской Бул-гарии.

В целом пребывание в составе Казанского ханства самых за­падных районов Башкирии, его политическое и экономическое (преимущественно торговое) влияние на более обширной области, военная служба части башкир в составе казанских войск, что подтверждается многими источниками⁶, явились предпосылкой начавшегося в XVI в. этнического смешения западных башкир с переселявшимися к востоку татарами. Дальнейшее развитие

Кроме исторических сказаний башкир об «обороне Казани», «походах на Москву» и т. д., с военной службой башкир казанским ханам связано упоминание в русских летописях «башгирдов» вместе с «казанцами» и «можарами» в конце XV в. на правобережье Волги (Вельяминов-Зерно в, 1859, стр. 112).

483 31*

этого процесса имело следствием изменение в XVII—XIX вв. направления этнического развития значительной части западных и северо-западных башкир в сторону татаризации и формирование татарской этнографической группы типтярей. Указанная хроноло­гия башкиро-татарского этнического взаимодействия подтвержда­ется и анализом гидронимического материала. Татарских гидро­нимов в Башкирии по сравнению с башкирскими очень мало, что может быть объяснено стабилизацией башкирской гидронимиче-ской системы до начала активной миграции татарского населения в Приуралье (Камалов, 1969, стр. 19).

Политическое влияние Сибирского ханства на башкир до сере­дины XVI в. было незначительным. В период возвышения хан­ства башкирское население в Зауралье было малочисленным, а на территории Урала и тем более дальше на запад власть си­бирских владетелей не распространялась. Сибирские татары со­вершали периодические набеги на башкирские кочевья, жесто­кость и разорительность которых отложились в сказаниях и пре­даниях (Усманов, 1966, стр. 57—62). Однако подвластность северо-восточной Башкирии сибирским ханам и зависимость от них башкир источниками подтвердить невозможно. Лишь с сере­дины XVI в., в связи с активизацией русской политики на во­стоке, походами Ермака и наступлением Русского государства на Сибирское ханство, часть зауральских башкир (табынцы, ка-тайцы, салъюты, сынрянцы, терсяки и др.) была вовлечена (по­рой насильственно) в борьбу на стороне Кучумовичей. В этот период сибирским правителям удалось подчинить своей власти некоторую часть северо-восточных башкир, однако политическое господство Кучумовичей здесь было не стабильным и непродол­жительным.

Главным политическим фактором для Башкирии XV — пер­вой половины XVI в. было ногайское господство. Основное насе­ление Ногайской орды составляли племена, некогда (в XIII в.) входившие в состав войск Ногая — золотоордынского темника из рода Джучи. Племя мангыт, из которого происходил Ногай, сме­шалось с тюрками и полностью кыпчакизировалось. В конце XIV—начале XV в. ногайские ханы стали властвовать на всей территории Волго-Яицкого междуречья, а на севере их господ­ство распространилось на большую часть Башкирии: к западу от Уральского хребта оно достигало нижнего течения р. Белой, в Зауралье — верховьев Яика и Ая. В первой половине XVI в. Ногайское ханство распалось на две самостоятельные орды: Большую и Малую. Башкирия осталась под Ьластыо Большой Ногайской орды (Усйанов, 1960, стр. 40—49).

Отношения ногайских ханов и мурз, считавших себя наслед­никами золотоордынской власти, с башкирами базировались на формуле господства и подчинения. Гнет ногайской знати был на­столько тяжелым, что в XV в. наблюдается дальнейший отлив башкирского населения с юго-западного Приуралья на север Башкирии. В середине XVI в. А. Дженкинсон огромную террито­рию по левобережью Волги от устья Камы до Астрахани назы­вает «землею ногаев». Река Самара, долина которой была райо­ном древних кочевок башкир, по его словам, также «течет через ногайскую землю» (Дженкинсон, 1937, стр. 169—170). Англий­ский путешественник имел в виду, очевидно, политическое гос­подство Ногайской орды. В этом смысле часть башкир, занимая старые земли, расселялась теперь уже «на ногайских землях». В то же время законы степей были суровы: победителям всегда принадлежали лучшие пастбища, особенно пригодные для зимних тебеневок. Этими качествами обладали лесостепное Приуралье и прияикские степи в Зауралье до Тургайской возвышенности. На всем этом пространстве стали господствовать ногайские ханы. «Из актов, относящихся ко времени царствования Ивана Ва­сильевича, видно», что «ногайские владетели» в районе При­уралья «кочевали в тех местах, где ныне [стоит] город Уфа», и на всем «протяжении долины р. Демы» (Новиков, 1879, стр. 8). Часть оставшихся здесь башкир в XV в. была вновь оттеснена ногайцами на север, в леса нижнебельской долины и в горы. Те, которые не ушли из Приуралья, стали подданными ногайских ханов, платили им тяжелый ясак, а в первой половине XVI в., судя по источникам, вступили с ними в ожесточенную борьбу.

С эпохой ногайского господства в Башкирии совпадают све­дения о дальнейшем продвижении башкир на север, в область Пермских земель. К XV в. относятся сообщения, что башкиры достигли «Чулымана» (т. е. Камы) и областей «Сибирь и Ибирь». «Страны Сибирские и Чулыманские, — передает Ибн-Фадлах ал-Омари, — прилегают к башкирдам» (Тизенгаузен, 1884, стр. 238). Продвижение башкир (племена гайна, танып, уран, балыксы, ка­тай, салъют, сызгы, упей и др.) на север было постепенным. По словам епископа Пермского Дионисия, башкиры и татары «сде­лались жителями опустелых земель Перми, особливо южной части оных» лишь после падения Казани в 1552 г.⁷

Дальнейший отлив в эпоху ногайского господства башкир­ского населения из юго-западного Приуралья и активное проник-

⁷ «Исторический, статистический и географический журнал», ч. 4, кн. 2. СПб., 1825, стр. 84. Подробно о северных границах башкирских земель в XVI в. см._: Кузеев, 1957, 1968в.

новение его в северные земли были продолжением миграционных процессов, получивших особенный размах в XIII—XIV вв. Таким образом, в XIII—XV вв. Древняя Башкирия практически пере­стает существовать, постепенно трансформируясь в новую страну_т гораздо более обширную, однако чрезвычайно разнородную по природно-географическим условиям и расчлененную в политиче­ском отношении.