Об этническом составе средневековых кыпчаков

Названия кыпчакских племен со ссылкой на летопись XIII в., составленную при мамлюкском эмире Байбарсе, сообщает Ан-Ну-вайри (XIV в.): токсоба, иета, бурджоглы, бурлы, кангуоглы, анджоглы, дурут, карабароглы, джузнан, карабиркли, котян. Позже перечень Ан-Нувайри повторил Ибн-Халдун (Тизенгаузен, 1887, стр. 540—541). В восточных источниках названы наиболее крупные племена кыпчаков. Менее значительные племена, не го­воря уже о подразделениях племен, за редким исключением, не привлекли внимания хронистов. Лишь Ад-Димашки (XIII—на­чало XIV в.), отмечая приход части кыпчаков в Хорезм, перечис­ляет их разветвления: тау {таг), бузанки, башкырд и др. (Нав-ширванов, 1929, стр. 83—84) ⁴⁹. Анализ родо-племенного состава народов кыпчакской группы также выявляет неизвестные ранее этнонимы, восходящие к основному населению Дешт-и-Кипчака. Таким, для примера, является байбакты, название казахского рода

⁴⁸ Иштяки, т. е. башкиры (см. гл. V).

⁴⁹ 3. Ш. Навширванов воспользовался татарскими переводами из сочине­
ния Ад-Димашки, выполненными известным историком XIX в. Ш. Мард-
жани.

Младшего Жуза, в древней части генеалогии которого имеется имя Токсаба, соответствующее названию наиболее крупного по­ловецкого племени (Востров, Муканов, 1968, стр. 94—95).

К средневековым кыпчакам в историко-этнографической лите­ратуре возводят обычно те родо-племенные образования, в назва­ниях которых присутствуют элементы «кыпчак» или этнонимы, пе­речисленные в списке Ан-Нувайри. Родо-племенные группы кыпчак (и их тамги) зафиксированы в составе следующих народов:

Топонимы Кыпчак зафиксированы в районах расселения ос­манских турков (Еремеев, 1971, стр. 94) и гагаузов (Баскаков, 1964, стр. 49).

Если считать ногайскую и киргизскую тамги вариациями

тамги I» то все приведенные кыпчакские тамги сводятся к двум древним и близким между собой типам: черта и две черты. Тамга 1 была печенежской и воспринята от них канглами, сформиро­вавшимися на основе кыпчако-печенежского смешения; тамга II > являясь ее удвоением, стала знаком многих более «молодых» кып-чакских образований. Возможно, единообразию кыпчакских тамг на огромной территории мы обязаны той иллюзии кыпчакского этнического единства, которая порой просматривается в некото­рых работах.

Этнический состав средневековых кыпчаков, если вспомнить историю их продвижения от Иртыша до Причерноморья, был не менее сложным, чем многих современных тюркских народов. Выше уже шла речь о смешении кыпчаков с печенегами и огузами. В перечне Ан-Нувайри, однако, немного этнонимических следов кыпчако-печенего-огузского смешения, хотя Ибн-Халдун делает весьма важное добавление о том, что «все перечисленные племена не от одного рода» (Тизенгаузен, 1887, стр. 542). Кангуоглы, очевидно, те же канглы, которые многими исследователями отож­дествляются с кангарами (самоназвание печенегов) и кенгерес орхонских надписей начала VIII в. (Голубовский, 1884, стр. 55; Гумилев, 1967, стр. 143) ⁵⁰. В то же время канглы рассматрива­ются как смешанные печенего-кыпчакские племена, сохранившие в Дешт-и-Кипчаке старый этноним. Точно так же печенего-огуз-ское племя баяут (баут, баят) в XII в. выступает в составе кып­чаков или канглы (Толстов, 1947, стр. 93). Огузскими по

⁵⁰ В. В. Бартольд скептически относился к идентификации названий пап-гар и кенгерес (Бартолъд, 1968а, стр. 404—405).

происхождению, но появившимися в Восточной Европе в связи с движением кыпчаков, являются, как увидим ниже, этнонимы туркмен в составе башкир и ногайцев, монгольскими — герей (гэрэйле, гэрэй, гэрэ) в составе башкир.

О наличии в составе кыпчаков монгольского компонента писал еще И. Маркварт, и в этом поддержал его В. В. Бартольд (1968, стр. 400). Ибн-Халдун оставил на эту тему следующее сообще­ние: «Ход рассказа... указывает на то, что племя Дурут из кып­чаков, а племя Токсоба из татар» (Тизенгаузен, 1884, стр. 541 — 542). В этом аспекте происхождение кыпчаков обстоятельному исследованию, кажется, еще не подвергалось, хотя сравнительно недавно была вновь высказана мысль о том, что кыпчаки, а в их составе и монгольские группы проникали на Северный Кавказ еще в VIII в. (Поляк, 1964). Вопрос о древнем монгольском ком­поненте в составе кыпчаков является чрезвычайно сложным, но постановка его, как видим, совершенно обоснована. В этом свете не могут не привлечь внимания некоторые археологические от­крытия последних лет. Реконструкция канов в кимакских жили­щах на Сырдарье показала, что аналогии им восходят к системе отопления жилищ, распространенной в древнемонгольских горо­дах. Эти наблюдения дали повод археологам С. Ахинжанову и Л. Ерзаковичу обновить гипотезу И. Маркварта о монгольском или, по крайней мере, центральноазиатском происхождении кима-ков (Ахинжанов и Ерзакович, 1972, стр. 67—68). В Поволжье, в г. Булгары, раскопаны жилища, тип которых «характерен для монгольских городов» (Смирнов, 1971, стр. 496). Хотя монголь­ское происхождение кимаков невозможно считать доказанным (см. об этом Кумеков, 1972, стр. 35—46), накопленный к настоя­щему времени материал показывает, что центральноазиатский компонент (в том числе, вероятно, и монгольский) сыграл опре­деленную роль в этнокультурном сложении кимако-кыпчакских племен. Со временем, надо надеяться, появится возможность до­казать этот тезис и на материалах тюрко-монгольской этнонимии. Присутствие в составе кыпчаков монгольских групп в более позд­нее время аргументируется легче. Известно, что в XII в. (1125 г.) часть населения бывшей империи киданей (китаев) передвигается на запад в пределы Туркестана и образует государство кара-китаев (мусульманское название киданей), западные границы которого простираются до Каспийского моря. Однако кыпчаки столкнулись с киданями значительно раньше: восточные источники сообщают о движении китаев в районе Баласагуна в самом начале XI в. (Бартольд, 1968а, стр. 396). Взаимодействие кыпчаков с китаями, а позднее с кара-китаями сопровождалось инфильтрацией в кып-

чакскую среду и тюркизацией монгольских родо-племенных групп, что нашло отражение в этнонимах ктай-кыпчак у казахов, узбеков и каракалпаков.

В Нижнем Поволжье и в Причерноморье кыпчаки по мере укрепления их влияния и могущества в степи поглощали и ас­симилировали другие местные группы населения. Иначе трудно было бы объяснить ту «быструю победу» кыпчакского языка в Золотой Орде, которую отмечают многие источники. Приведем известное сообщение Ал-Омари (XIV в.): «В древности это госу­дарство было страной кыпчаков. Но когда им завладели татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом татары смешались и породнились с ними [кыпчаками], и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их [татар], и все они стали точно кыпчаки как будто бы одного с ними рода...» (Тизенгаузен, 1887, стр. 235). Сравнительно легкая кыпчакизация завоевателей объяснялась не только тем, что монголов в составе пришельцев было меньше, чем тюрков, как обычно подчеркивают в историче­ских исследованиях. Инерция кыпчакизации монгольских групп определилась раньше, и включение завоевателей-монголов в этот процесс было продолжением этнической традиции. Едва ли лишь дипломатическими соображениями руководствовались монголы, когда, стремясь расколоть совместную алано-кыпчакскую оборону, по словам Ибн ал-Асира, заявляли кыпчакам: «Мы и вы — один народ и из одного племени...» (Тизенгаузен, 1941, стр. 32—33).

В конгломерате кыпчакских племен, несмотря на единый тюркский язык и степную культуру, не было мира и согласия. Монгольское завоевание Дешт-и-Кипчака в 1222—1230 гг. было облегчено противоречиями и междоусобицами, которые раздирали половецкую степь. Ибн-Халдун объясняет межплеменные распри кыпчаков разностью происхождения племен (Поляк, 1964, стр. 42—43). В. Г. Тизенгаузен публикует пространный отрывок из сочинения Ан-Нувайри о «старинном соперничестве» между кыпчакскими племенами токсоба и дурут, которое завершилось переходом токсобичей на сторону завоевателей и разгромом дуру-тов (Тизенгаузен, 1887, стр. 541). Война между кыпчаками не только облегчила монголам их завоевательные походы, но и со­здала ситуацию, при которой кыпчакские племена искали спасе­ние от жестоких завоевателей или в дальних откочевках с поло­вецкой степи, или покорялись монголам и с их помощью, подобно токсобичам, стремились расправиться со своими давними против­никами. Такова была сложная этническая и политическая обста­новка в Дешт-и-Кипчаке в период начавшейся массовой миграции кыпчаков в Приуралье.