Этническая история западных табынцев

О происхождении табынских родов кесе, к а л ь-сер, юмран. В публикуемом ниже фрагменте шежере представ­лена генеалогия западнотабынских башкир (Уметбаев, 1897, стр. 48—49).

Нет нужды доказывать, насколько эти генеалогические построе­ния тщательно разработаны в целях придания стройности струк­туре западных табынцев и обоснования единства их происхож­дения. Достаточно обратить внимание на имена трех братьев — Аллабирде, Тангрибирде и Худайбирде, которые в каждом случае означают одно и то же: «данный богом». В то же время генеалогия отражает этнические и исторические связи, которые на определен­ном этапе консолидации западнотабынских родов обусловили не­обходимость создания такой родословной. Этническая история этих родов чрезвычайно сложна. В языковом и культурном отно­шении западные табынцы являются переходной группой между юго-западными (демскими) и табынскими (а по ряду призна­ков — северо-восточными) башкирами. Эта особенность в этниче­ской истории западных табынцев имеет множество подтверждений в родо-племенном составе, тамгах и преданиях.

⁵⁵ Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. И, д. 6, стр. 60—63.

Туксаба-бий Кучкар-бий v Шекур-бий Джандуван-бий уКутлуюл Джандуван и Кутлуюл деды Дувана (дыуан бабалары)

Тумэн Майкы-бий

Султан-бий

Ихсан-бий

Арслан-бий

Худайбирде Родоначальник подразделения тюкюн (твквн amahbi)

Аллабирде-бий Тангрибирде

Родоначальник кальсер-табынцев (кэлсер amahbi)

Родоначальник рода кесе-табын (кесе-табын amahu)

П1икарали-бий Юмран-табын

Асэт-бий (или Асади-бий) Курпэс-бий

Родоначальник курпэч-табынцев (курпэс amahbi). Его потомок (на 5—6 колене) Тимер-шаих переселился в Казанское хан­ство. Сейчас их предки в Мамадыш-ском уезде

Среди западнотабынских родов нас прежде всего интересует этническая история рода кесе-табын — основного образования в этой группе, а также тесно связанных с ним родов кальсер- и юмран-табын. Сведения о западнотабынских родах немногочи­сленны. Их старинные предания составлены в духе приведенной выше генеалогии и во многом совпадают с восточнотабынскими, хотя в этнонимии и тамгах западных и восточных табынских ро­дов более заметны различия, чем сходство. Предки кесе- и каль­сер-табынцев пришли, согласно сказаниям, с Алтая, из Монголии или из местности Ябыккарагай, которая, по представлению скази­телей, находится в Сибири, там, «где станция Тайга». На Ябык-карагае кесе-табынским бием был батыр по имени Байчыгур, Этнонимия родовых подразделений западнотабынских родов — мангол, кахас, тукыс, таз (тас) — не противоречит историческим сказаниям. Впрочем, сами информаторы — знатоки народной исто­рии— уверены, что перечисленные «роды» пришли с Алтая⁵⁶,

Кесе-табынским башкирам принадлежит предание о том, что их предок Майкы-бий получше от Чингиза тамгу — ребро

⁵⁶ Полевые записи 1953 г., стр. 209; 1961 г., тетрадь 2, стр. 49—51.

(кабырга), дерево — лиственницу, птицу — стервятник, уран — салават (Уметбаев, 1897, стр. 49). Тамга-ребро (табл. 6, № 3) известна в Башкирии лишь трем табынским родам: кесе, кальсер и юмран. Это уже серьезное обстоятельство, свидетельствующее о родстве или, по крайней мере, об этнической смешанности за-паднотабынских родов на какой-то стадии истории. Этнонимиче-ских параллелей названиям западнотабынских родов немного. В составе туркмен-салоров был крупный род кичщ который вклю­чал мелкие роды, в том числе кырк-уйли (Винников, 1962, стр. 39). Сочетание этнонимов кичи и кырк должно привлечь вни­мание, так как в составе табынцев название кырк, как показано, довольно распространенное. Этноним туркменского рода кичи Г. И. Карпов передает в форме кесе, т. е. в совершенно тождест­венном башкирскому написанию (Карпов, 1925, стр. 3). Неболь­шой род кичи-мерген имеется у гиссарских локайцев в составе племени бадраглы (Кармышева, 1954, стр. 10). Здесь снова при­мечательным является сочетание в пределах одного образования этнонимов кичи и бадраглы, подобно тому, как в Башкирии род кесе и племя бадрак расселены смежно и имеют давние этноисто-рические связи. В состав группы ичкилик киргизов входит племя кесек (Абрамзон, 1971, стр. 27), тувинцев-тоджинцев — род кезек-куулар (Вайнштейн, 1961, стр. 3).

Означает ли тождественность этнонимов кесе у башкир, кесе (или кичи) у туркмен-салоров, кичи-мерген у локайцев, кесек, кезек у киргизов и тувинцев общность происхождения или общ­ность каких-то древних этапов этнической истории этих образова­ний? Вероятно, да, но появление этнонима кесе (кичи) в Средней Азии и Восточной Европе можно объяснить лишь раннетюркскими миграциями на запад. Академик Д. Немет этноним кесе отожде­ствляет с одним из семи древних венгерских племен, название которого К. Багрянородным передано в форме Каат). Д. Немет находит около 50 случаев присутствия этнонима кесе в современ­ной топонимии Венгрии: Kesz, Keszi, Keszo, Keszii... (Nemeth, 1966, стр. 11). Относительно происхождения этнонима венгерский ученый склоняется к признанию его тюркской основы. По его мнению, древняя форма от keszo звучала kesey и означала «отде­лившуюся часть рода» (Nemeth, 1966, стр. 17). Сопоставление башкирского этнонима кесе с названием венгерского племени X в. на фоне установленных древнебашкиро-мадьярских контак­тов представляется естественным и правомерным. Сейчас стано­вится ясным, что древние тюрко-угорские контакты были широ­кими и имели место в разное время и на разных территориях. Этнонимы кальсер и юмран могут получить историческое толкова-

ние в аспекте этих же контактов. Родовое название кальсер (кэлсер) В. Ф. Генинг выводит из корня кал — кол — кул — кулъ, очень распространенного в этнонимии сибирских народов, в том числе тюркских, угорских, самодийских. Происхождение этноос-новы кал автор склонен относить к древнетюркскому языку (Ге­нинг, 1967, стр. 76). В данном случае В. Ф. Генинг, увлекатель­ные сопоставления которого башкирских родо-племенных названий с угорскими и самодийскими нередко представляются слишком рискованными, кажется, находится на правильном пути. Косвен­ными аргументами в пользу этих построений могут послужить гидроним Калджыр на Южном Алтае и этноним калджыр в со­ставе киргизов (Абрамзон, 1971, стр. 59).

Этноним юмран является поздней трансформацией названия, корнем которого был элемент юр. В списке П. И. Рычкова и в некоторых архивных источниках XVIII в. наименование рода записано в форме юрман — очень близком к сочетанию юрмин, юрмий, а в корне слова — и к этнониму юрматы. Территория за­паднотабынских родов находилась в северном соседстве от юрма-тынских земель. Некоторые топонимы этой территории языковеды объясняют с позиций булгарского или финно-угорских языков (Ишбулатов, 1969). Особенно серьезным моментом является спе­цифика разговорного языка части западнотабынских башкир. В нем присутствуют реликтовые фонетические комплексы (нк, цт, мк, лт, нт), характерные в древнетюркском языке и сохранив­шиеся в современной речи уйгуров, якутов и чувашей.

В целом схема этнической истории западнотабынских родов на основе приведенных материалов представляется следующей. Как и у восточных табынцев₁ истоки этнической истории родов кесе, кальсер, юмран теряются в древнетюркской среде Централь­ной Азии и Алтая. Этот тезис подкрепляется сведениями истори­ческих сказаний, которые в данном случае нет оснований отвер-тать, так как они не противоречат общему направлению развития истории всех табынцев. Кроме того, присутствие названия кесе в этнонимии не только башкир, но и венгров, а также туркмен и локайцев само по себе говорит о его древности. Происхождение этнонимов кесе и кальсер и их древних носителей надо искать в тюрко-монгольском мире Центральной Азии, а также племен Алтая, тесно связанных в начале I тыс. н. э. в северных частях этого региона с угорско-самодийским населением (Потапов, 1969).

В начале и первой половине I тыс. н. э. древние тюрки (в со­ставе, как правило, объединений в этническом отношении неодно­родных) устремились на запад, вовлекая в свой состав тюркских и угорских кочевников степей Приаралья и Западного Казахстана.

18 Р. Г. Кузеев 273

Уже в ту эпоху одни и те же этнонимы (в результате образования и распада различных племенных сочетаний кочевников) могли принадлежать племенам, говорящим как на тюркских, так и на угорских языках. В VI—VII вв. в составе приволжских огоров, которых М. И. Артамонов (1936, стр. 41) считает уграми, было племя кочагир (или кичи-гир); этническое взаимодействие тюр-ков-кичи с уграми, начавшееся еще далеко на востоке, могло в VI—VII вв. переживать период кульминации в Поволжье.

Предки башкир родов кесе, кальсер и юмран поселились в Башкирии во второй половине I тыс. н. э. в общем потоке дви­жения булгарских племен. До расселения на р. Белой они дли­тельное время жили на Бугульминской возвышенности в сосед­стве с юрматыно-юрмийскими племенами или на той же террито­рии. Кесе-табынцы в своих преданиях считают «старым юртом» окрестности Нарыш-тау (Нарыс-тау) в верховьях р. Демы или долину р. Ик. Именно на этой территории наиболее активным было общение и смешение тюркских и угорских (древневенгер-ских) племен.

Переселение родов кесе, кальсер, юмран на современную их территорию на средней Белой произошло в XIII—XIV вв., когда они, захваченные и покоренные сильной табынской волной кочев­ников, влились в это объединение и стали «табынскими» родами. Влияние на них табынских кочевнических традиций в хозяйстве и культуре, степного фольклора и языка, судя по историко-этно-графическим данным, было превалирующим. Отсюда у западных табынцев общетабынские предания о Майкы-бие, цитированная выше генеалогия и т. д. О сильной этнической смешанности за-паднотабынских родов говорит и пестрота их тамг, хотя тамговых знаков восточнотабынского типа в западных родах ничтожно мало. Напротив, у кесе-табынцев зафиксированы тамги, которые в ос­новных начертаниях тождественны юрматынским (табл. 6_У № 2). Эти наблюдения могут означать, что роды кесе, кальсер и юмран, подвергнувшись табынскому культурному и языковому влиянию, в то же время мало смешались с ними, сохранив свои родовые организации, тамги и традиционные связи с юрматыно-юрмийскими племенами.

Племена бишул, бадрак, кумрук. Племена бишул_у бадрак и кумрук с XII—XIII вв., а возможно и раньше, оказались в сфере табынского влияния, хотя в этническом отношении ни­когда в состав собственно табынцев не входили.

Наиболее крупным является племя бишул. Между тем оно не зафиксировано ни в одном источнике XVIII в. Лишь в списке* П. И. Рычкова в состав табынцев занесена «биш-аулинская тюба»»

которая представляла в действительности небольшую часть пле­мени бишул. Отсутствие в источниках XVII—XVIII вв. сведений о племени бишул объясняется тем, что бишульцы не имели жа­лованных грамот на вотчины и поэтому не образовали самостоя­тельной родо-племенной волости. Возможно также, что в период башкирских восстаний XVII—XVIII вв. они полностью потеряли свои былые земельные привилегии. В XVIII в. основная масса бишульцев расселялась южнее, в районе Белого озера, в непо­средственном северном соседстве от юрматынцев. Предания би-шульских башкир рассказывают, что «со старинных земель у Белого озера» их предков согнали за участие в восстании Са-лавата. Передвинувшись на север, бишульцы расселились (в ос­новном на правах припущенников) частично на землях дуван-табынцев и кумрукцев, частично — рода миркит племени мин⁵⁷. Отсутствие у бишульцев самостоятельной земельной вотчины было для старшин достаточно веской причиной, чтобы в своих «сказках» не перечислять это племя в числе башкирских «тюб и аймаков».

В бишульских этногенетических преданиях просматривается •сильный налет мифологических сюжетов, правда порядком вывет­рившихся из народной памяти или модернизированных в духе исламских представлений. Обычно рассказывают, что у башкирки, зачавшей чудесным образом (от луча света, от брака с лешим — шурале и т. д.), родилось пять мальчиков-близнецов, которые по­ложили начало роду бишул. Этот сюжет является далеким от­звуком древнетюркского (гуннского?) предания, с различными вариантами которого мы встречаемся то на востоке, то на западе. Ал-Джувайни в подробностях передает древнеуйгурскую легенду, которую он узнал из «исписанного камня», найденного на бе­регу Каракорума. У слияния двух рек, Селенги и Тогла, стояли два дерева, между которыми появилась гора. Когда уйгуры подошли, «гора разверзлась», и они увидели «пять пре­красных мальчиков», которые питались молоком, стекавшим с корней деревьев. Детям дали имена, и один из них, Буку-хан, став главным ханом, «завоевал восток и запад вместе и в союзе с братьями-близнецами, построил город Бепгбалык» (Рад-лов, 1893, стр. 56—62). Тот же сюжет о пяти братьях, от единства и дружбы которых зависит благополучие народа, мы находим в древнебулгарских сказаниях. Когда умер Куб-рат, «обладатель Болгарии и Катрагов», он завещал пятерым сыно­вьям «никогда не расходиться, ибо таким только образом могли они

⁵⁷ Полевые записи 1957 г., стр. 3, 5, 11—12, 17.

18*

всегда владычествовать» («Летопись византийца Феофана», 1884,. стр. 184). Эта легенда о пяти сыновьях, по мнению В. Ф. Кахов­ского (1965, стр. 271), отражает «реальный факт», но в данном случае может идти речь лишь о совпадении легенды и реальности, так как сюжет о пяти братьях значительно старше эпохи обра­зования Болгарской державы. Впрочем, башкиры-бушульцы также не раз пытались назвать во время полевых работ имена всех пя­терых братьев, но никому не удалось это сделать. Истоки проис­хождения этнонима бишул теряются, следовательно, в древне-тюркской мифологии Центральной Азии, откуда ее отзвуки до­стигли Северного Кавказа, Причерноморья и Урала. Еще шире область распространения этнонимов (и топонимов) с элементом биш: в Старшем Жузе казахов зафиксирован род бесъ-тэнъ бала (Радлов, 1887, стр. 23); у каракалпакских ктаев — род бес-сары (Жданко, 1950, стр. 39, таблица); в составе узбеков записаны этнонимы бишул, бишкалы, биш-юс, бишкули, бишбала, бишсары_г бишсарт (Гребенкин, 1872), бешогул, бешуру куштамгалы (Фай-зиев, 1963); ногайцев — бесавыл урув (Баскаков, 1940). Примеры можно увеличить так же, как привести множество соответствую­щих топонимических названий (Бешбалык, Бишбуляк, Бештау). Если многие из этих названий можно объяснить народным отра­жением в окружающей среде сакраментального значения цифры 5, то генетическую связь этнонимов бишул ^пятеро сыновей⁵ — у башкир, бишул и бишбала 'пятеро детей' — у зеравшанских узбеков, бешогул ^пятеро сыновей' —у кураминскихузбеков, бесъ-тенъ бала ^пятеро близнецов' — у казахов отрицать невозможно.

На фоне широкой распространенности древних мифоло­гических сюжетов о пяти братьях в тюркском фольклоре можно заключить, что и в данном случае этнонимические параллели сви­детельствуют об общем древнетюркском этническом компоненте в составе перечисленных народов. Этнической основой указанного компонента был, вероятно, союз племен на Алтае или в Западной Монголии, где числовые родо-племенные наименования (секиз-огуз, ун-уйгур и т. д.) были довольно распространенным явле­нием. На этот счет есть и указания источников; племена телен-гит, урасут и коштеми (урянкат) были известны под названием биш каем — пять племен. Эти племена были покорены Чингиз-ханом «во время войны с киргизами» (Таварих-и-Гузида, 1967, стр.83).

Обстоятельства древней истории бишульцев не исключают, ко­нечно, участия в их этногенезе и монгольских групп и даже «лесных племен», к которым относятся упомянутые биш кавм. Но по происхождению племя или, точнее, племена бишул были

тюркскими. В этом еще раз убеждают основные формы бишуль -ских тамг (табл. 6, № 6), которые имеют множество аналогий в тамгах других тюркских народов, а также в орхоно-енисейских знаках (ДТС, XV).

Племя бишул в прошлом имело родовое членение. Сейчас, однако, оно забыто, кроме рода бишул-унгар или, как чаще его называют, бишаул-унгар. Под впечатлением трансформированного названия некоторые информаторы считают, что унгаров было пять аулов (бишауыл), хотя названий всех деревень никто не помнит. Наиболее сведущие старики, однако, помнят, что пра­вильное название рода бишул-унгар⁵⁸. Постоянным вниманием исследователей пользуется этноним унгар, который в большин­стве случаев идентифицируется с названием угров и связывается с древним мадьяро-башкирским взаимодействием (Киекбаев, 1956; Мажитов, 1968). Такое направление анализа было бы за­манчивым, тем более что этноним унгар локализуется в районе распространения булгаро-чувашских языковых признаков (сред­ний говор с характерным для него архаическим явлением консо­нантизма) и финно-угорских гидронимов (Инзер, Сим, Юрмаш). Однако непосредственное сопоставление башкирского унгар со средневековой формой угор невозможно, так как унгар — ungar — hungar является «специфической немецкой формой, которая сво­дится к ongur» (Nemeth, 1966, стр. 11). Вопрос о происхождении башкирского этнонима унгар пока останется, видимо, открытым. Обратим лишь внимание будущих исследователей на большое число башкирских этнонимов с основой ун. В XIV—XV вв., еще задолго до основания г. Уфы, бишул-унгары были соседями с баш­кирами племени ун, которые и сейчас расселяются севернее, в междуречье Белой и Уфы (см. гл. VII). В XVI—XVII вв. с образованием вокруг г. Уфы обширного района, заселенного переселенцами с запада, башкиры племени ун на севере и бишул-унгары на юге оказались территориально разделенными. Этноним унгар в этом аспекте расчленяется на элементы ун (наименова­ние племени) и гар (гор, Fyp), как полагают некоторые исследо­ватели (Сейидов, 1965, стр. 195), древнетюркское обозначение по­нятия ^сплемя', ^?народ\ *род\ Следовательно, унгары являются ответвлением племени ун, оказавшегося в иной среде и вливше­гося в качестве автономного образования (рода) в состав древне-башкирского племени бишул и смешавшегося с ним. Кроме баш-

⁵⁸ Память о древних родовых названиях сохранилась в наименованиях подразделений янбишул, сяглаянбишул и др.

кир, этноним унгар зафиксирован в сочетании онгар-найман в Крыму (Маркевич, 1928, стр. 10).

Итак, бишул — одно из древнетюркских родо-племенных обра­зований, этническая история которых на территории Башкирии начинается в эпоху миграции сюда древнебашкирских племен. В XIII—XVI вв. или несколько раньше бишульцы попали в сферу влияния катайских и табынских родов, что определило дальнейшее направление их этнической истории и истории рассе­ления.

Об этнической истории племен кумрук и бадрак материалов немного. Кумруки называют своей родиной Монголию, но чаще указывают на местность Ябыккарагай в Южной Сибири, откуда их предки якобы двинулись на запад. Переселение в Башкирию кумруков произошло примерно в одно время с табынцами, в XIII—XIV вв., так как в преданиях они связывают свой уход «с иргизских степей» (имеется в виду р. Иргиз в северном При-аралье) с «большой войной», которая там развернулась между ханами Ак-Орды. Позднее, уже на территории Башкирии, кум­руки, судя по тамгам (табл. 5), заметно смешались с соседними кудейскими родами.

Племя бадрак, в составе которого в XIX в. было всего три де­ревни, некогда было многолюдным. До переселения в централь­ную Башкирию племя бадрак расселялось в районе верховьев Ика, где и сейчас есть несколько деревень с названием Бадрак (Ба?рак). Следы этой же этнонимии обнаруживаются и на севере Башкирии, где в Янаульском районе есть деревня Бадраш (£э- ?ерэш). Родо-племенные группы бадрак имеются в составе каза­хов Старшего Жуза (бадрак-канлы), гиссарских локайцев (бад-раглы), турмен-йомудов (бадраг), ногайцев (бадырак) и др. Башкирская группа бадрак наиболее близка к ногайской. Баш-киры-бадраки в числе своих предков называют Акмана, о котором в шежере минцев сказано, что он «был из рода мурз», т. е. ногай­цев (БШ, стр. 52). Оригинальная по форме бадракская тамга (табл. 5) соответствует тамге ногайского рода бадырак в пере­даче Н. А. Баскакова (1940, стр. 132). Широкая распространен­ность названия бадрак на территории Башкирии также может быть связана с проникновением ногайских групп. В то же время присутствие родо-племенных групп бадрак в составе нескольких народов (башкир, казахов, узбеков, туркмен, ногайцев), а также уходящая корнями в древность взаимосвязь башкирских бадраков с племенами бишул и кумрук указывают, что истоки происхож­дения племени бадрак надо искать на востоке, в районе форми­рования тюрко-монгольских племен.