Глава VI юго-западные башкиры

Этнический состав и история расселения

' юго-западные башкиры подразделяются на подгруппы — 4*g9 9демскую и южную. Основу демской подгруппы составляют

«° башкиры племени мин. Минские башкиры в XVII—XIX вв. расселялись на обширной территории бассейна р. Демы от ее верховьев до устья. Кроме того, они занимали течение, р. Уршак и верховья Чермасана между озерами Кандры- и Асылы-куль. На севере минские земли включали нижнее течение р. Уфы (карта 11). Южную подгруппу составляли башкиры долин рек Ток, Б. и М. Уран (в XVIII в., кроме того, Самары и Бузулука), а также верховий рек бассейна Б. Иргиза. В литературе XIX в. южных башкир обычно называли ток-чуранскими и иргизо-ка-меликскими. В последнее время их называют по административ­ной принадлежности: оренбургские, саратовские, куйбышевские. В этническом отношении башкиры южной подгруппы — конгло­мерат родо-племенных образований, переселившихся на юг со всей Башкирии, с заметным преобладанием, однако, юго-восточных племен и их соседей с северо-запада — минцев, юмран-табынцев и бишульцев.

Реконструкция родового состава племени мин (табл. 1) ока­залась трудной задачей. Подобно табынцам, племя включало роды, различные по происхождению. Кроме того, бассейн Демы явился в XVI—XVIII вв. объектом «нового заселения старой родины» многими группами башкир с Урала, с севера и даже из Зауралья. В XVII—XVIII вв. с запада надвигалась волна миграции (преимущественно татарская) с Поволжья. Демская долина оказалась этнически чрезвычайно смешанным районом. В этнографическом отношении она сложилась в своеобразную переходную зону, которая, тяготея по основным культурно-языко­вым признакам к юго-восточной Башкирии и в то же время имея

немало общих черт с центральными (горно-лесными) и северо­восточными районами, приобретала возрастающую тенденцию культурной интеграции с западными башкирами. В развитии этой тенденции была и историческая основа: этнические взаимо­связи минцев с западнобашкирскими племенами в прошлом были очень тесными.

Этническая смешанность населения демской долины — одна из причин сравнительно раннего разделения племенной вотчины минцев между родами (юридически оформлено в 1671 г.), а родо­вых вотчин между сельскими общинами, которые нередко стали выступать в форме «новых» родов (БШ, стр. 223). Этим объ­ясняется перечисление в некоторых источниках XVIII в. в со­ставе племени мин до 17 и более «родов» (в списке П. И. Рыч-кова 13 родов), хотя в действительности их было меньше. Основ­ными минскими родами являются: куль (или иль-куль), кырк (или кырк-уйле), суби, миркит, кубоу, собственно мин и сарылы_г т. е. всего семь родов. В табл. 1 их указано 9. Иль-кульмин и куль-иль-мин — разветвления одного рода; еще в XVIII в. у них были совместные земельные владения ¹. Однако основные вотчины куль-иль-минцев в XVII в., а возможно и раньше, обособились от общеродовых. Начиная с XVIII в. во всех списках куль-иль-минцы фигурируют в качестве самостоятельного рода (БШ_Г стр. 41). Уршак-мин—«территориальное» название рода, рассе­лившегося по течению одноименной реки. Судя по тамгам и исто­рическим сказаниям, это один из «новых родов», образовавшийся в результате объединения выходцев из различных мест демской долины.

В таблице родового состава племени мин показаны подроды. Многоступенчатая родо-племенная структура башкир допускает возможность присутствия подродов практически в составе любого племени. Но на примере минцев особенно наглядно можно про­иллюстрировать процесс, который в общем-то характерен для всех кочевников, но далеко не всегда ухватим, а точнее, ухва­тим лишь в определенный (можно сказать, в качественный) момент развития. Речь идет о таком моменте, когда происходит «забывание» древних родовых названий и «утверждение» новых. Новые названия соответствуют образованиям, возникшим в ре­зультате членения старого рода, выделения из него 1—2 или более дочерних организаций или, наконец, заново сгруппировав­шимся на развалинах полностью распавшегося прежнего рода. Первоначально в названиях вновь возникших образований удер-

¹ Полевые записи 1957 г., стр. 114—115.

живался в качестве составной части этноним старого рода, например: азнай-иль-куль-мин, кункас-иль-куль-мин, илсекей-иль-куль-мин. Затем появляется второе название, в котором, естест­венно, основным элементом становится новый этноним: азнай, кункас-илькей, илсекей-мин. Как видим, элемент куль (или иль-куль) во всех трех случаях исчез. Аналогичная картина с родом суби: в новых названиях — яиксы-мин, суби-мин, дистан-мин — этноним старого рода унаследовал только один подрод. Но во всех случаях составной частью новых названий остается пле­менной этноним мин. Завершение этого процесса не трудно представить на приведенных примерах: вместо двух родов — куль и суби — в составе племени появляется шесть новых и лишь один из них сохраняет название старого рода. Новые названия и организации, их носящие, постепенно приобретают самостоя­тельность. Включив в свой состав те или иные компоненты, но­вые роды могут несколько изменить этнический состав, обрастают преданиями, генеалогиями, тамгами и т. д., словом, как социаль­ные организмы, ведут себя подобно «настоящим», старым родам Естественно, что сравнительно быстро происходит лишь завер­шающий момент процесса, когда его сущность просматривается особенно отчетливо. Но и эта быстрота относительная, измеря­емая многими десятилетиями, на фоне же двух тысячелетий кочевнической истории несколько десятилетий действительно не очень большой срок. В табл. 1 структура племени мин пред­ставлена во всей той сложности, которую она приобрела к XVII— XVIII вв. Названия новых родов в основном патронимические. Имена Кункас, Дистан, Азнай, Илчикей — потомков княжеских семей из племени мин — присутствуют в башкирских шежере и часто упоминаются в преданиях (БШ, стр. 53, 60, 67).

Род сарылы-мин (в источниках XVIII в. — саралинский, сара-минский, саралыминский, сарат-минский) в конце XVIII в, не существовал. В середине XVIII в. остатки сарылы-минцев жили в низовьях Ика: земля их «лежит между речек Мензели и Итили» (МИБ, 1955, стр. 463). Правильное название рода — сарылы-мин — восстановлено по полевым материалам.

Численность минцев в XVIII в. составляла около 15 тыс человек.

Сложная этническая структура минских родов отражает ос­новные этапы расселения минцев в Башкирии. В XII — XIII вв„ предки минцев были частью многоплеменного кыпчакского мира, В XIV в. они тесно взаимосвязаны с племенем катай. В это время они вместе кочевали в западной Башкирии, преимуще­ственно по нижнему течению р. Ик, а также по рекам Степной

Зай, Мензеля и Сюнь (карта 12). Башкиры рода кубоу-мин счи­тают себя (как катайцы и кошсинцы) выходцами из местности Мелекес или Мелякач, которая, по их представлениям, находится «за р. Ик». Один из кубовских подродов называется мелекес-кубоу. Сказания родов куль и суби помещают «старинные земли» преддов на р. Ик; с икской долины на Дему, согласно преданиям, куль-минцы переселились предводительствуемые аксакалами Куп-кас и Иштжщ ² — имена, часто встречаемые и в катайских генеалогиях.

В XIV в., в период активной миграции башкирских племен с Бугульминской возвышенности, минские роды, перейдя вслед за катайцами р. Белую, заняли южную часть бельско-уфимского междуречья, постепенно локализуясь в районе слияния рек Уфы и Демы с Белой. Весь район центра современной Башкирии, включая территорию г. Уфы и прилегающих земель вниз и вверх. по Белой, был, по преданиям, минской вотчиной. В пределах этой территории, в 50 км южнее г. Уфы на берегу р. Демы вокруг мавзолея мусульманского проповедника Хусейн-бека (XIV в.) сохранилось древнее кладбище минцев, на надмогиль­ных плитах которого до сих пор отчетливо видны минские тамги (типа № 2 на табл. 2). Северные и южные пределы минских кочевий в то время едва ли были определенными. В период катайско-табынских миграций на Урал часть минцев переселя­ется в верховья Миасса; упоминаются они и в районе г. Злато­уста (БШ, стр. 70).

Основным направлением, в котором развидалось расселение минцев в дальнейшем, был юг, долина р. Демы — в природном отношении чрезвычайно удобная для кочевников. В XV в. дем-ская долина была уже заселена минцами, по крайней мере в нижнем и среднем течении реки, однако в условиях господства ногайцев и постоянных междоусобиц их положение здесь едва ли было стабильным. Но к середине XVI в. минские башкиры настолько усиливаются, что в союзе с юрматынцами и другими племенами вступают на путь открытой борьбы с ногайцами (БШ, стр. 52—53). В процессе этой борьбы минские роды засе­ляют долины Демы и Уршака от низовьев до верховьев рек. С присоединением к Русскому государству, в XVI в., минцы по­лучают жалованные грамоты на владение практически всей юго-западной Башкирией (Юматов, 1848; БШ, стр. 52).

Представленный очерк истории заселения минцами демской долины подтверждается как сказаниями, так и сложившейся

¹ Полевые записи 1955 г., стр. 67—68, 90.

------------------------------------------------ 302

в XVII—XVIII вв. картой расселения минских родов. Предания самого крупного минского рода куль неизменно подчеркивают, что «настоящие, древние минцы» живут «за Уфой, в горах»³. К северу от г. Уфы, в нижнем течении одноименной реки до на­стоящего времени сохраняется кульская топонимия: там распо­ложены деревни Старо-Кулево, Ново-Кулево — старинные мин-» ские села. В XVIII в. переселившиеся на Дему куль-минцы_: сохраняли вотчинные права на правобережье р. Белой. В 1723 г. илсекей-иль-куль-минские башкиры, уже давно расселявшиеся по Уршаку, «припускают» татар на свои «вотчинные земли» на правобережье Белой (МИБ, 1955, стр. 202). Позднее других покинули старинные земли на севере (и то частично) башкиры рода кубоу-мин. Ко времени их расселения на юге, когда, по пре­данию, «пять юношей-кубовцев» пришли на Дему, земли были уже распределены. Кубовские башкиры с согласия канлинцев расселились на юге их обширных земель в верховьях Чермасана*

В XVII—XVIII вв. в юго-западную Башкирию устремились потоки кочевников с гор и из лесов. Лесостепные холмистые-долины юго-запада вновь притягивают скотоводов, еще не утра­тивших воспоминаний о «привольных» просторах «древней ро-* дины» предков. Сюда переселяются кочевники не только из со­седних районов юго-восточной Башкирии, но и с дальних земель_г Зауралья и с севера. Куль-минские башкиры, например, в начале XVIII в. (1706 г.) припускают на свои земли даже салъютов, вернувшихся на «старинные вотчины» из Исетской провинции (МИБ, 1949, стр. 26—27). К концу XVIII в. демская долина перестает быть преимущественно минской. Численность инопле­менных башкирских групп в ряде районов юго-запада стала-превышать или, во всяком случае, приблизилась к численности самих минцев. Другими словами, это были уже не минские, а демские башкиры со специфическим сочетанием различных признаков в языке и культуре, характерным для юго-западной географической группы.

Обзор истории расселения во многом объясняет специфику минской этнонимии. В составе минцев зарегистрировано 164 родо­вых подразделения, из них 60 (более трети) имеют этнические и родо-племенные названия. В этнонимии минцев преобладают на­звания, общие с восточными башкирами: бурзян (2), катай (3), кукджюргек, кыпчак (2), сураш, тау (3), тамьян, тума, туркмен,' тугыз, киргиз (3), калмак (5), сарт (3). По понятным причинам в составе минцев много подразделений ногай (7). В то же время

³ Полевые записи 1955 г., стр. 116—117.

m Деме значительно больше, чем на востоке, этнонимов западно-башкирского происхождения: канлы, каратай (4), таз, ваклар, оламан, мин, а также черемис (3), чуваш (5), татар, мишар, гиптяр и др.

Собранные из разных источников 330 минских тамг также от­ражают пестроту и смешанность башкирского населения демского района (минцам знакомы тамги более 10 основных типов). В то же время совершенно отчетливо просматриваются специфи­чески минские тамги или же тамги по происхождению не мин­ские, но свойственные им с древних времен. Наиболее распро­страненной (86 из 330) была тамга № 1 (табл. 2), которая имела цва направления развития. Вторая линия развития тамги явля­ется особенна характерной для яик-суби-минцев. В основном на-сертании тамга № 1 напоминает одну из кыпчакских тамг, но своеобразие и специфика вариационных изменений (особенно шк-суби-минских тамг) позволяет считать ее оригинальной для шшцев, по крайней мере на средневековом этапе развития. Тамга №2 (67 из 330) по происхождению кыпчакская. Своеоб­разие вариационных изменений легко объяснить длительным развитием тамги в среде минцев в условиях уже известного отрыва от собственно кыпчакских родов. Тамга № 3 (36 из 330), распространенная в родах кырк, куль-иль-мин, уршак-мин, из­редка встречается также в кункас-минском подроде. Аналогич­ные тамги известны юрматынцам и бурзянам. Тамга №4 (33 из 330) — род мин, кубоу-мин — в основном начертании тождест-5енна усерганской, хотя многие вариационные изменения мин- ' жих тамг своеобразны. Присутствие в составе рода мин подразде­ления сураш (название одного из крупных усерганских родов) подтверждает усерганское происхождение тамги. В родах миркит, кубоу и кырк наиболее распространенной является тамга Т (32); вариационные изменения тамги совершенно аналогичны катай-ской (так же, как и название — балра).

Перечисленные пять типов тамг составляют три четверти всех известных минских тамг. В остальных тамгах можно выделить иудейские (19, тамга-вилы), табынские (13, тамга-ковш), кесе-табынские (5), айлинские (8) и бурзянские (4). Обзор минских тамг показывает тесную этническую связь минцев с кыпчаками и высокий уровень смешанности с юго-восточными башкирами, западнотабынскими родами и в меньшей степени с северо-восточ­ными племенами.