Основные жанры переводной литературы

В XVII столетии отмечается проникновение в Россию рыцарских романов. Одним из первых стал роман о Бове Королевиче, восходящий к французскому источнику и ставший на Руси «народной книгой», впитавшей множество фольклорных мотивов. Можно назвать также роман о Брунцвике, пришедший из Чехии, «Повесть о Петре Златых Ключей», также имеющую французское происхождение, но переведенную с польского языка, и некоторые другие памятники. Хотя литературно‑художественная ценность этих памятников была достаточно низкой, знакомство с ними знаменовало важный для русской культуры факт появления сочинений чисто развлекательного характера, лишенных назидательно‑дидактической значимости. О единстве переводческого метода здесь также не приходится говорить: например, «Повесть о Петре Златых Ключей», почти дословно следующая оригиналу (включая значительное количество полонизмов и украинизмов), вместе с тем имеет в русской версии существенные отличия: в ней также устранялись незнакомые реалии, второстепенные персонажи, описания и т. п. Характерно, что переводы таких произведений оставались анонимными.

XVII столетие знало и ряд переложений (опять‑таки с польского языка) различного рода новеллистических сборников. Так, в 30‑е годы появилась «Повесть о семи мудрецах», затем – «Римские деяния», «Фацеции», «Апофегматы», «Великое зерцало».

«Повесть о семи мудрецах» восходит к латинскому переводу, выполненному во Франции в XII–XIII вв. с древнееврейского языка. Ее источником была Индия, а посредниками – арабская, персидская, сирийская и греческая версии. Русский текст, сделанный с польского перевода XVI столетия, скорее представлял собой его пересказ.

«Римские деяния» (предположительно созданные в XIII в. на латыни в завоеванной норманнами Англии) представляют собой рассказы псевдоисторического характера; русский текст достаточно близко следует за польским.

Польские «Фацеции» состояли из новелл, собранных из латинских и немецких источников. В них можно найти и жанровые сценки с простой фабулой, и псевдоисторические анекдоты, и изречения, приписываемые тем или иным знаменитым людям. И здесь при переводе на русский язык дословное следование оригиналу сочетается с его свободной обработкой. Близок к «Фацециям» и сборник «Апофегматы», с которым московские читатели познакомились не позднее последней трети XVII в.

«Великое зерцало» ведет свое происхождение от латинской книги, составленной в Нидерландах, и включает в себя главным образом произведения религиозно‑дидактического содержания. По замыслу составителей, этот сборник (как, впрочем, и «Римские деяния») должен был обеспечивать проповедников иллюстративным материалом, однако первоначальное назначение часто забывалось и оба памятника воспринимались как беллетристические повествования. Известны два перевода «Великого зерцала» (аналогично обстояло дело с «Апофегматами» и «Римскими деяниями»). Первый был выполнен по приказу царя Алексея Михайловича в 1677 г. группой из пяти переводчиков Посольского приказа: Семена Лаврецкого, Гавриила Дорофеева, Григория Кульчицкого, Ивана Гуданского и Ивана Васютинского, получивших, кстати, за свой труд по сто сальных свечей в качестве вознаграждения. При редактировании были исключены некоторые новеллы, устранен католический оттенок, опущены или изменены отдельные детали, а также введены некоторые подробности, характерные для русской жизни, что, однако, не меняет общего дословного характера перевода. Во втором переводе (который, как предполагают, делался уже не по заказу, а для себя) эта тенденция приспособления к русской действительности проявилась еще отчетливее.

Крайне слабо представлено было в переводной литературе XVII столетия античное наследие. Если не считать упомянутых выше басен Эзопа в переводе Гозвинского (позднее появились еще две их версии, создателями которых были Андрей Виниус и Петр Кашинский), то можно назвать лишь несколько памятников, в большинстве своем не относящихся к художественной литературе в собственном смысле слова (хотя грань между «художественными» и «нехудожественными» текстами здесь достаточно условна). Это не дошедшие до нас части «Истории» греческого автора Фукидида и «Панегирика», написанного в честь римского императора Траяна Плинием Младшим, которые переводил Епифаний Славинецкий, «История Филиппа» римского историка эпохи императора Августа Помпея Трога, сочинение Фронтина о военном искусстве, переведенное Карионом Истоминым, и незаконченный перевод «Физики» Аристотеля. Иногда к приведенному списку присовокупляют также «Метаморфозы» Овидия, переложенные со стихотворений польской версии Валериана Отфинского, однако многим исследователям представляется более правильным отнесение последнего уже к XVIII в.

Наконец, говоря о переводной литературе XVII столетия, нельзя не отметить зарождения стихотворного перевода. Один из первых опытов – причем с украинского языка – принадлежал князю И.А. Хворостинину и носил антиеретическую направленность. В дальнейшем переводились стихи разных жанров, главным образом с польского языка (произведения Бартоша Патроцкого, Андрея Белобоцкого, Яна Кохановского и др.). Стихами были даже переведены лечебник «Управление здравия» и стихотворные вставки в прозаических произведениях. Стихотворным переводом с немецкого начинается и русская драматургия – пьеса «Артаксерксово действо», автором которой был пастор Иоанн Грегори.

Завершая разговор об основных жанрах переводной литературы XVII столетия, необходимо назвать и сочинения утилитарно‑прикладного научного характера (трактаты по военному делу, географии, геометрии, астрономии, экономике, медицине, анатомии и т. п.). Появляются первые словари (латино‑греко‑славянский, российско‑латино‑шведский, польско‑славянский и др.).

Что же касается переводов духовной литературы, то они в этот период не только занимали весьма важное место, но по качеству даже превосходили наследие предыдущих эпох. Однако теперь книги религиозного содержания стали одним из специальных разделов письменности, не покрывая всего содержания последней. Именно их межъязыковую передачу и имели в виду авторы рассматриваемой эпохи в своих теоретических рассуждениях о переводе, о которых будет сказано в следующем параграфе.