Как правильно относиться к шизофрении?

Самое главное, что должны сделать близкие больного и сам больной шизофренией, чтобы справиться с болезнью, — это выработать к ней правильное отношение. Правильному от­ношению к заболеванию мешают прежде всего два фактора, а именно ощущения вины и стыда. Эти чувства присутству­ют во многих семьях, не давая идти вперед, мешая взаимо­отношениям членов семьи и постоянно угрожая вызвать взрыв взаимных обвинений и перекладываний ответствен­ности за происшедшее друг на друга. Эти чувства вины и стыда — Сцилла и Харибда шизофрении.

Как должно было бы стать ясно из шестой главы, сты­диться и чувствовать себя виноватым из-за шизофрении не стоит. Нет никаких свидетельств, что шизофрения вызыва­ется какими-то отношениями людей друг к другу или отно­шением взрослого к ребенку. Это заболевание головного мозга биологической природы, и оно не зависит от событий, происходивших в детском или подростковом возрасте. К сожалению, многие люди думают как раз наоборот, и часто их чувства обусловливаются тем, что им сказал тот или иной специалист в области психического здоровья. Это пре­красно показала Луиза Вильсон в своей книге «Этот незна­комец — мой сын»:

Мать. Так что, это мы сделали Тони таким?

Психиатр. Я могу объяснить это так. Любой ребенок, любой

340 _____________________________________ Глава 10

разум — это tabula rasa, чистая доска. Что на ней пишут (на меня уставился его указательный палец) — то на ней и остается.

Последствия такого разговора вполне предсказуемы — мать не спит ночами и все вспоминает, вспоминает, что же она сделала такого, что привело к болезни ее сына?

...Мы слишком часто переезжали, когда он был маленьким... Это, наверное, из-за моего напряжения во время беременности, когда его отец был в Европе... Отец был слишком занят своей работой... Не было мужской дружбы и отцовского примера... Ведь он был первенцем, а потом, наверное, слишком быстро пошли следующие дети... Мы слишком много от него требовали и ждали... У него отняли его детство, он слишком быстро повзрослел... Мы неправильно с ним себя вели... Требовали слишком жесткой дисциплины, многое запрещали... Эдипов комплекс...

Естественно, во всем мире не найдется такой матери, отца, брата или сестры, которые бы не сожалели о некото­рых своих прошлых поступках по отношению к другим членам своей семьи. Все мы, увы, не совершенны, и не удивительно, что иногда мы говорим и действуем импуль­сивно, под влиянием ревности, злости, усталости или из самолюбования. К счастью, наша психика имеет способ­ность к самовосстановлению, она умеет амортизировать от­дельные удары так, чтобы они наносили ей как можно меньше вреда. Не люди являются причиной шизофрении, они просто возлагают вину за нее друг на друга.

Не только близкие больного перекладывают друг на дру­га ответственность, но и сам он иногда может выдвигать против них подобные обвинения. Сын Джеймса Векслера однажды повернулся к отцу и произнес: «Знаешь, папа, я таким не родился». А Луиза Вильсон вспоминает о следую­щем разговоре со своим сыном:

— Я как-то прочел одну книгу, — сказал Тони. — Это было в
одном книжном магазине. Я остановился и прочел ее от корки до
корки.

Мы ждали, обеспокоенные серьезностью его тона.

— Там говорилось, какими должны быть настоящие родители. Там было написано, что люди становятся... такими, как я... пото­му что у них были плохие родители.

— Ох, Тони, — начала я, но Джек знаком руки приказал мне замолчать.

— Я такое ничтожество, потому что вы два тоже ничтожны. Вы больны, и вам нельзя было заводить ребенка.

Во просы, задаваемые больными и их близкими _____ 341

— И чем же мы больны? — спокойно спросил Джек.

— Вы никогда не играли со мной в мяч. Все, на что вы были способны, так это гулять, глазея на птичек, и читать. Или рабо­тать в этой чертовой больнице.

— Ладно, может, для тебя было бы и веселее, если бы я был спортсменом. Это я могу понять. Но я все-таки не понимаю, поче­му это делает меня таким ужасным отцом?

— Прочти эту книгу! — воскликнул Тони.

— Тони, в книгах много чего написано, там бывает много всякой ерунды и даже чистой лжи. Кроме того, я уверен, что эта книга...

— Слушай, ведь даже приходивший сюда врач с этим согласился! Он сказал, что такими, как я, не рождаются!

Подобные обвинения во много раз усиливают и без того страшную трагедию шизофрении. Сама по себе шизофре­ния — это хроническое заболевание головного мозга, и с подобным обрушившимся на семью бедствием вполне можно совладать. Но когда в дополнение к бремени самого заболе­вания родственники начинают валить вину друг на друга, эта болезнь пускает свои корни во все трещинки семейной жизни и превращает ее в ад. Можно понять, что боль от таких обвинений огромна. Одна женщина написала мне:

У меня двенадцать лет назад умерла мама, доведенная до могилы болезнью моей сестры. Прочитав почти все книги и статьи, напи­санные о шизофрении, она сделала вывод, что сама во всем вино­вата. Отец, которому было за семьдесят, после смерти матери забрал сестру из психиатрической клиники, чтобы доказать всем, что она не больна. Прожив дома пять лет, сестра оказалась больна настолько, что ее пришлось снова поместить в больницу.

Очень немногие из психиатров и психологов задумыва- ются над тем, сколько вреда и горя принесла теория, что возникновение шизофрении обусловлено отношениями в семье или отношением родителей к ребенку. Психиатры вообще, будучи медиками, почти никогда не считают себя способными причинить вред. Сегодня мы знаем, что это не так, и, похоже, в двадцатом веке психиатры принесли боль­ным шизофренией больше вреда, чем пользы. Этот вред был нанесен не умышленно, и я знаю очень мало психиат­ров, которые действовали так сознательно. Этот вред был обусловлен господствовавшими не так давно различными психоаналитическими теориями (смотри главу 6). Один из немногих специалистов, кто открыто написал об этом, был Уильям Эпплтон, который проанализировал нежелательные

342 _____________________________ _______ Глава 10

последствия, возникающие, когда вину за шизофрению воз­лагают на семью больного:

Эти семьи реагируют так, что это сказывается на пациенте. Они менее настойчиво пытаются разрешить встающие перед ними и пациентом проблемы, менее склонны менять свое поведение отно­сительно больного родственника, становятся более скрытны при расспросах и все реже появляются в клинике.

Иногда семьи с трудом избавляются от своих ощущений вины и стыда. Так может происходить, например, в тех семьях, где есть другие дети. Если родители считают себя виновными в том, что их старший ребенок заболел шизо­френией, то путем изменения своего поведения по отноше­нию к младшим, полагают они, можно, теоретически, пред­отвратить их заболевание. Если же, с другой стороны, они уверены, что шизофрения — это болезнь биологической природы, что доказывают все имеющиеся факты, тогда они бессильны. Ощущение вины в таких семьях дает иллюзию контроля над ситуацией. Иногда встречается и другой тип семей, которым не удается избавиться от чувства вины, — это семьи, где ощущение вины является своего рода образом жизни. Обычно здесь один или несколько членов семейства увлечены психоанализом, так что вся семья буквально упи­вается этим чувством, и постоянные обвинения, предъявля­емые друг другу, являются основным способом общения. Как объяснила мне одна мать, в таких семьях «обвинить кого-то — это все равно что подарок сделать». Пациентам из таких семей я всегда советую проводить как можно меньше времени со своими родными, так как вместо пользы это может причинить лишь вред.

Рука об руку с чувством вины идет стыд. Если близкие верят, что они каким-либо образом причастны к заболева­нию своего родственника шизофренией, то они неизбежно будут пытаться спрятать эту беду и самого больного от посторонних, отрицать факт болезни в разговорах с соседя­ми и всяческими способами отделять себя от жертвы шизо­френии. Больные все это чувствуют и ощущают себя еще в большей изоляции. Поэтому вполне типичны случаи, когда пациент настроен по отношению к своим близким враждеб­но, выражает свой протест тем, что специально не старается контролировать свое поведение (например, раздевается до-

Вопросы, задаваемые больными и их близкими 343

гола перед тетушкой Агатой). Такие случаи заставляют семьи еще более ощущать стыд, еще более усиливают изо­ляцию и раздражение больного, и спираль озлобленности и стыда раскручивается все сильнее и сильнее.

Эту проблему вины и стыда может разрешить просвеще­ние. Когда близкие начинают понимать, что это не они послужили причиной шизофрении, то их ощущения собст­венной вины и стыда значительно ослабевают, одновремен­но облегчая тем самым условия жизни больного. Следует всегда открыто обсуждать вопрос, кто виноват и что делать, причем, по возможности, в присутствии больного шизофре­нией. Как только вопрос вины и стыда решится, жить рядом с больным станет намного легче. Один из родителей выразил свои чувства так:

Как только вы сбросили с себя чувство вины, возложенное на вас, причем с самыми благими намерениями, специалистами, сделать следующий шаг уже намного легче. Если вы не сделали ничего плохого, если вы старались из всех сил, то вам и нечего стыдить­ся. Вы можете выбраться из тупика. Чувство облегчения после этого придаст вам силы, отовсюду вы будете ощущать поддержку.

Как только уходят чувства вины и стыда, то сразу же становится легче разумно себя вести. Правильное отноше­ние к болезни складывается из четырех составляющих: Примирения с болезнью, Логичности ожиданий, чувства Юмора и Семейного баланса (покоя), которые легко запо­минаются в виде аббревиатуры ПЛЮС. Ниже мы рассмот­рим их подробнее.

Примирение с болезнью

Как самому больному, так и его семье для выработки пра­вильного отношения к шизофрении очень важно примирить­ся с этим заболеванием. Примириться не значит поддаться, скорее это означает признание самого факта болезни, того, что она так просто не исчезнет и что заболевание наклады­вает некоторые ограничения на все, в том числе и на воз­можности больного. Это означает принятие того, что есть на самом деле, а не того, чего вам хотелось бы.

Эссо Лиит, сама страдающая от шизофрении, так описы­вает проблемы восприятия заболевания: «Меня преследова­ли несбыточные мечты о том, каким могло бы быть мое

344 _____________________________________ Глава 10

будущее, кем я могла бы стать, что я могла бы совершить», Однако, как только человек начинает считаться со своей болезнью, с его плеч падает тяжеленный груз. Вот как описывает это состояние Джудит Баум:

Наступило утро, морозное, солнечное, ясное, и я вдруг осознала, что психически больна. Это было ужасное, полное раздражения и слез время, но вместе с пониманием этого факта пришло и облег­чение.

Многие пациенты и их близкие так и не научились при­нимать то, что с ними произошло, как данность. Год за годом они отрицают факт болезни, делая вид, что ее не существует. Если удается примириться с болезнью, то всем сразу же становится легче. Одна мать написала о реакции своей больной шизофренией дочери, когда девушка пол­ностью осознала свой диагноз и тот факт, что именно она оказалась той, единственной из сотни людей, кого выбрала своей жертвой эта болезнь: «Ничего не поделаешь, мне не повезло, слепой жребий упал на меня. Но ведь благодаря этому кто-то другой его избежал!» Столь необычное отно­шение можно считать идеалом, к сожалению, почти не до­стижимым в действительности, так же как очень редко можновстретиться с подобной внутренней добротой и пони-манией.

К несчастью, в жизни чаще мы наблюдаем злость и раздражение как у пациента, так и у его близких. Эта злость может быть адресована Богу — за то, что он создал мир, в котором существует шизофрения, Судьбе — за не­счастный жребий, пациенту — за то, что тот заболел, лю­бому другому человеку, на которого можно возложить вину за это несчастье. Иногда раздражение может выражаться просто в ворчании по поводу необходимости отмены тех или иных приятных визитов, невозможных из-за больного, а в других случаях оно может разъедать всю душу, словно серная кислота. Это раздражение не всегда выливается на окружающих. Когда оно обращено внутрь, то проявляется в виде депрессии.

Когда мне приходится встречать такие семьи, то очень хочется отправить их на месяц-другой в буддийский монас­тырь. Может быть, там они смогут овладеть восточным отношением к жизни, научатся принимать ее такой как она

Вопросы, задаваемые больными и их близкими 345

есть, а именно это жизненно необходимо при наличии в семье больного шизофренией. Подобное примирение позво­ляет людям воспринимать шизофрению как одну из самых больших трагедий в жизни, но вместе с тем не дает ей постоянно наполнять горечью все их существование. Как однажды образно сказала мне мать одного пациента, «вы не можете заставить птицу скорби не витать над вашей голо­вой, но можно сделать так, что она не будет гадить в вашу душу».

Логичность ожиданий

Очень трудно, но все-таки необходимо попытаться изменить отношение больного к своему будущему, так как оно неиз­бежно определяется самим фактом болезни. Это особенно трудно тогда, когда до начала болезни перед ним открыва­лись очень хорошие перспективы. Близкие таких пациентов продолжают год за годом надеяться, что в один прекрасный день их родственник снова проснется здоровым и добьется того успеха, который был ему предопределен. Они строят великие, но невыполнимые планы, копят деньги на учебу в вузе или на грандиозную свадьбу и взаимно вводят друг друга в заблуждение словами «вот когда он поправится...». Вся проблема подобных несбыточных ожиданий состоит в том, что сам больной прекрасно понимает, что это всего лишь миф, и оказывается в безвыходной ситуации. Чтобы доставить радость семье, ему не остается ничего иного, как только выздороветь, а тут он не властен. Эта проблема отмечалась уже многими, и специалисты должны всегда предупреждать близких, что нужно снизить уровень своих ожиданий по поводу возможности полного выздоровления больного. Как только это удается, обстановка в семье сразу же становится спокойнее. Криер и Уинг пишут об этом так-

В ходе бесед многие родственники упоминали о том, что как только у них исчезла надежда на полное выздоровление, то это парадоксальным образом помогло им зажить более счастливой жи­знью. «Как только вы осознаете, — заявила мать одного больно­го, — что он никогда не станет таким же здоровым, как прежде, вам сразу же станет легче». В тех семьях, где удается снизить уровень ожиданий и надежд, это становится первым шагом к решению проблемы формирования правильного отношения к бо­лезни.

346 _____________________________________ Глава 10

Другой пациент говорил: «Нужно дойти до самой грани, пережить глубокую депрессию, чтобы с необходимостью признать реальность вашей болезни и всю огромность этой проблемы. Как только вам это удастся, вы уже не дадите волю надеждам и сможете избежать страшного разочарова­ния, когда ваши старые надежды окажутся невыполнимы­ми».

Это отнюдь не означает, что близким больного шизофренией вообще нельзя ни на что надеяться. Г. Р. Лэмб, один из тех немногих психиатров, кто серьезно занимался проблемой реабилитации психически больных, говорил: «Признавать, что у пациента способности и воз­можности ограничены, совсем не обязательно означает, что от него нельзя ничего ожидать». Наши ожидания должны быть логичными, реалистичными, они должны соответство­вать возможностям больного. Точно так же, как близкие больного полиомиелитом не могут ожидать, что его ноги станут здоровыми, так и близкие больного шизофренией не должны ожидать, что его мозг станет работать совершенно нормально. Психиатр Джон Уинг писал:

Идеальным является формирование нейтральных (не сверхэмоци­ональных) ожиданий. Это трудно признать специалистам и в ты­сячу раз труднее — родственникам больного. Тем не менее нам должно быть стыдно, что в очень многих семьях дошли до этого своим умом, методом проб и ошибок, без всякой помощи со сторо­ны специалистов в области психиатрии.

Снижение уровня ожиданий часто приводит к тому, что впервые за многие годы жизни вместе с больным семье и друзьям удается испытать радость и совместные пережива­ния. Так, например, если кто-то до своего заболевания хо­рошо играл на флейте, он снова может начать брать ее в руки, исполняя пусть даже несложные пьесы и доставляя тем самым радость себе и близким. Это больше не воспри­нимается в свете когда-то радужных перспектив типа «милый, когда ты выздоровеешь, ты снова будешь давать сольные концерты». Точно так же, когда больной снова сможет впервые самостоятельно проехать на автобусе, сам сходить в магазин, покататься на велосипеде, это будет само по себе восприниматься как успех, как огромное достиже­ние для человека с нарушенной работой головного мозга. Больному шизофренией и его близким нужно научиться

Вопросы, задаваемые больными и их близкими _____ 347

находить радость в самых незначительных достижениях, как, например, больной полиомиелитом радуется тому, что он снова учится ходить. Подобное отношение хорошо отра­зил Оливер Сакс в своем рассказе «Человек, путающий жену со шляпой», где речь идет о женщине по имени Ребекка. У нее поврежден головной мозг и переломаны кости, но ей все равно удается радоваться жизни:

Она действительно представляла собой сплошное увечье... но на каком-то таком уровне, что эти увечья уже представляли собой не конкретные повреждения, а давали ощущение покоя и завершен­ности, ощущение всей полноты жизни, как будто бы ты — сама душа, глубокая и возвышенная, такая же, как и все вокруг... Когда Ребекка мне об этом рассказала, я понял, что мы слишком много внимания уделяли физическим увечьям наших пациентов и гораздо меньше — тому, что творилось в их душах.

Чувство юмора

На первый взгляд может показаться, что говорить о юморе рядом с шизофренией безнравственно. Какое отношение самое трагичное из известных человечеству заболеваний мо­жет иметь к юмору? И все-таки именно по причине серьез­ности этой болезни чувство юмора должно присутствовать обязательно. Без него семья сгорает дотла и теряются нити управления неизбежными для этой болезни подъемами и спадами. Из всех людей, которых мне приходилось видеть, наиболее успешно справляются с шизофренией именно те, кто сохранил чувство юмора и восприятие абсурда.

Что я понимаю под чувством юмора? Я ни в коем случае не имею в виду, что нужно смеяться над больным. Это скорее смех вместе с ним. Например, в одной семье у сына каждую осень наблюдалось обострение болезни и требова­лась повторная госпитализация. Его родные каждый раз шутили, что он опять отправился в больницу вырезать тыквы¹. Когда я посылал своей больной шизофренией сест­ре в клинику новое платье в подарок, она мне отвечала, что «выглядит в нем, как привидение, и поэтому его выбрасы-

1.Речь идет об обычае вырезать маски из тыквы на День всех святых, который отмечается 31 октября (прим. перев.).

348 ____________________________________ Глава 10

вает». Подобные ответы часто свойственны больным, это ответы, выходящие за рамки привычных нам норм общест­венного поведения, и нам самим иногда очень хочется ска­зать что-нибудь в этом роде, но обычно мы на это не решаемся.

Посмеяться над чем-то вместе с больным шизофренией по всяческим подобным поводам — прекрасная терапия для всех, равнодушие и отсутствие чувства юмора дают обрат­ный эффект.

Семейный баланс

Важным аспектом выработки правильного отношения к ши­зофрении является то, что мы называем семейным балан­сом, то есть способность соотносить нужды больного чело­века и остальных членов семьи. Семьи, которые жертвуют всем ради больного, обычно поступают так из-за того, что внутренне ощущают чувство вины за свое возможное учас­тие в возникновении этого заболевания. Обеспечение ухода за хронически больным может иногда отнимать 24 часа в сутки, это работа, которую не оплатить никакими деньгами, а слова благодарности можно услышать очень редко. Кто же будет заботиться о том человеке, кто постоянно ухажи­вает за больным? Кто будет присматривать за остальными детьми? Или нуждами родителей можно иногда прене­бречь? Следует спокойно и логично взвесить потребности всех членов семьи, не обязательно ставя на первое место больного шизофренией. Иногда может оказаться необходи­мым ради блага остальных близких время от времени его госпитализировать. Хорошо понимающие семейные пробле­мы специалисты учитывают наличие подобных проблем и идут навстречу семье в принятии таких решений.