Воскресенье, 8 ноября 1914 г.

Снова настаиваю перед правительством на скором возвращении в Париж. Но среди министров разногласие, и в настоящий момент они обсуждают комбинацию, которая мне отнюдь не улыбается. Вивиани и Бриан будут сменять друг друга в Париже, а правительство будет выжидать в Бордо, пока главнокомандующий не найдет, что не имеется препятствий для его возвращения. Это значит, что военные и экономические министерства останутся в Бордо, а также министерство иностранных дел, и что заседания совета министров будут продолжаться в префектуре Жиронды. Таким образом, если я желаю председательствовать на них, мне придется опять отсрочить свои отъезд.

Понедельник, 9 ноября 1914 г.

В мое отсутствие Делькассе, слишком любезно следуя за Сазоновым, предпринял демарши в Нише и Афинах с требованием уступок в пользу Болгарии. Ни Сербия, ни Греция не расположены были сделать эти уступки, которые к тому же, по всей вероятности, не изменили бы позиции короля Фердинанда. Сегодня утром депеши Панафье, Боппа и Девилля не оставляют нам никаких иллюзий насчет судьбы этих попыток. Сам Сазонов в конце концов отказался от них, по крайней мере, для данного момента{*289}. [341]

Вторник, 10 ноября 1914 г.

Мальви сообщает совету министров, что Кайо окончательно принял предложенное ему назначение. Я повторяю, что общественное мнение вряд ли поймет целесообразность этой поездки в Южную Америку. Но подавляющее большинство в совете министров продолжает стоять за это назначение, не столько с целью использовать таланты Кайо, сколько для того, чтобы удалить его беспокойную оппозицию. «Что же прикажете делать, — иронически замечает мне Марсель Самба, — у Кайо не хватает пороха, когда он у власти, но у него достаточно пороха, когда он не у власти, и он считает себя рожденным для поста министра финансов, так как этот порох должен помочь ему найти золото»{*290}.

Из Петрограда возвратился наш дипломатический курьер в России Саломон. Он сообщает мне, что пресловутый Распутин по меньшей мере два раза был у императрицы во время пребывания императора в ставке. Саломон боится, что эта странная личность находится в тайных сношениях с графом Витте и интригует за сепаратный мир. Со времени своего ранения Витте оставался в немилости, но, выставленный за дверь, он пытается войти через окно. Саломон имел долгую беседу с графом Витте. Последний защищает немцев и скептически относится к рассказам о зверствах, совершенных немецкими армиями, однако при всем своем германофильстве он верит в победу держав Тройственного союза.

Несмотря на войну между Францией и Турцией, правительство республики не пожелало сделать ответственными за этот разрыв всех турецких подданных, находящихся во Франции. Оно решило выдавать виды на жительство не только маронитам, грекам и католикам-сирийцам, армянам, православным грекам, но также арабским и турецким политическим [342] эмигрантам. В самом деле, мы не желаем смешивать нынешних хозяев в Константинополе с народами, с которыми мы всегда были в дружественных отношениях.

Сражение продолжается от моря до района Армантьер, особенно ожесточенный характер оно носит в Бельгии.

Среда, 11 ноября 1914 г.

Слышу, что вчера мы вынуждены были уйти из Диксмюде{*291}. Кроме того, Оганьер говорит мне, что наши морские части сильно пострадали и нуждаются в отдыхе. Наконец, одно германское радио сообщает, что в Бельгии взяты в плен две тысячи человек нашей кавалерии.

Очень ожесточенные бои идут также в Лотарингии, в районе Сен-Мшиеля. Я дал знать Жоффру, что не желаю откладывать свою поездку на восточные окраины далее воскресенья. Главнокомандующий снова просит меня отсрочить мое посещение, чтобы не стеснить проектируемых операций. Он настаивает на этом в двух телеграммах, адресованных Мильерану. Дюбо и Дешанеля, которые выразили желание сопровождать меня, тем паче просили воздержаться от этого.

Четверг, 12 ноября 1914 г.

Неприятель пытался выйти из Диксмюде и предпринял для этого ночную атаку. Она была отбита. Тем не менее он перешел в нескольких местах Изер и занимает еще часть левого берега.

Панафье сообщает нам о стараниях Германии и Австрии вовлечь Болгарию в общее выступление с Турцией{*292}. Сэр Эдуард Грей присоединился к взгляду Сазонова о необходимости предложить Болгарии линию Энос — Мидия, если [343] Болгария не выйдет из своего нейтралитета. Французский кабинет согласился примкнуть к этому предложению.

Пятница, 13 ноября 1914 г.

Пашич тоже жалуется на недостаток снарядов. При всей нашей бедности мы уже послали в Сербию двадцать тысяч снарядов. Отправляем еще десять тысяч шрапнелей и десять тысяч зарядов для учебных целей. Это самое большее, что мы можем сделать. Если сербская армия осуждена на бессилие, перед австрийской армией будет открыт путь, и она будет стараться связаться с турками через Болгарию. Главная квартира сербской армии уже перенесена из Вальево далее в глубь страны, в Крагуевац. Сильные подкрепления, полученные австрийцами, и деятельные приготовления, начатые австрийцами вдоль Савы и Дуная, внушают Пашичу опасение, что Австрия собирается сделать крайнее усилие, разгромить Сербию и пресечь сообщение России и Румынии с Западной Европой{*293}.

Полковник Пенелон говорит, что возобновление немецкого наступления во Фландрии было для нашей главной квартиры совершенной неожиданностью. Мы считали, что силы неприятеля истощены. Он получил значительные подкрепления в районах Диксмюде и Ипра. Под этим мощным натиском наш 32-й корпус понес чрезвычайно тяжелые потери, а от ста тысяч с лишним англичан осталось сорок пять тысяч. Они восстанавливают свои ряды и, пока прибудут новые английские дивизии, смогут снова выставить на позиции шестьдесят тысяч человек. Со своей стороны, мы отправили в Бельгию тридцать батальонов, взятых с разных мест фронта. Таким образом, мы рассчитываем, что сможем оказать отпор немцам. Генерал Жоффр рад, что не перешел сам в наступление на реке Изер. Для этого пришлось бы пожертвовать всем 20-м корпусом и другими силами, которые были необходимы для обороны, да и теперь еще необходимы для нее, так как у нас нет свободных резервов. [344]

Суббота, 14 ноября 1914 г.

Вивиани вернулся из восточных департаментов, которые, как видно, являются запретной зоной только для меня, и продлил свое пребывание в Париже, но по требованию Жоффра правительство оставляется им в Бордо.

Натиск немцев продолжается в том же темпе. Они повели атаку против нашего головного укрепления в Ньюпорте. Они возобновили свои попытки на востоке и юго-востоке от Ипра. Они атаковали нас день и ночь в районе Ласиньи и в районе Эны до Берри-о-Бак. Они возобновили бои в Аргоннах и вокруг Вердена. Мы устояли везде; но, как видно, инициатива везде находится в их руках.

Братиану объявил русскому посланнику в Бухаресте, что Румыния готова немедленно выступить против Австрии, если три союзных державы гарантируют ее от результатов эвентуального нападения со стороны Болгарии и обещают помочь ей получить в Америке значительную партию боевых припасов. «Погодите, — говорит нам Сазонов, — я выработаю проект ответа». Он сообщил его нам, но в этом ответе не дается никакой гарантии для Братиану, а имеются новые обещания в пользу Болгарии{*294}. Кабинет находит этот ответ совершенно неудовлетворительным.