Следующий вопрос, который нам предстоит решить, это происхождение Олега Исторического. Как мы показали, ни Олег-воевода, ни Олег-скандинав к делу не относятся.

В списке Лаврентия происхождение Олега указано неопределённо – «от рода» Рюрику. «Новгородец», называющий Олега воеводой, вообще ничего не говорит о его происхождении. Причина ясна – ему надо было измыслить династию «Рюриковичей», в которой Олегу не было места.

Наиболее подробные сведения мы находим в летописи Якима, отрывки которой дошли до нас в выписках Татищева. К сожалению, историки XIX в. и их последователи избегают этого источника, то подвергая сомнению честность Татищева, то ссылаясь на то, что рукопись позднее переписывалась. Шпильки в адрес Татищева просто несерьёзны и неэтичны. Они вызваны раздражением, проистекающим из того, что Яким в ряде мест расходится с Лаврентием, версию которого пытались объявить единственно верной и не подлежащей критике. Что касается позднего переписывания, то и Лаврентьевская летопись есть не самый полный и не самый исправный список конца XIV в. с летописи Сильвестра, причём имевший ряд промежуточных вариантов. Да и сама летопись Сильвестра есть тенденциозно исправленная редакция более раннего труда Нестора, не дошедшего до нас в исходном виде. У Якима же, как раз в интересующем нас месте, признаков правки нет.

Вот что сообщает Яким: «Имел Рюрик несколько жен, но паче всех любил Ефанду, дочерь князя урманского. И когда та родила сына Ингоря, дал ей обещанный при море град с Ижорою в вено». И далее: «Рюрик был вельми болен и начал изнемогать; видев же сына Ингоря вельми юным, передал княжение и сына своего шурину своему Ольгу, варягу сущему, князю урманскому».

Сообщение Якима достаточно подробно. Оно не содержит анахронизмов и внутренних противоречий, текстологически принадлежит одному автору. Не противоречит оно другим источникам и историческим реалиям. Яким был епископом в Новгороде в конце Х в. и хронологически (да и географически) много ближе к описываемым событиям, чем другие писатели. Он использовал хорошо информированные местные новгородские источники. Так что и само его сообщение не вызывает сомнений в достоверности.

Отсюда мы получаем немало важной информации. Во-первых, Олег, в согласии с договорами, назван князем, чем ещё раз опровергается «версия воеводы». Во-вторых, Олег и сын князя, он происходит из княжеского рода, причём это не род Рюрика. Последнему Олег, по старому русско-му определению, свойственник, брат жены. Далее, судя по обстоятельствам, Олег обладал достаточной властью и имел прочное положение, чтобы обеспечить надёжную опеку малолетнему Игорю. Положение Олега укрепилось после смерти Рюрика, если верно, что Рюрик передал ему кня-жение в Новгороде. Надо также полагать, что Олег был в достаточно зрелом возрасте, чтобы за-нимать указанное положение и руководить юным княжичем. Учитывая малолетство Игоря и то, что в те времена девушек выдавали замуж «не передерживая», надо думать, что Ефанда к моменту смерти Рюрика была ещё молода, и Олег был ей старшим братом. Наконец, отметим, что Олег назван варягом. Беспристрастный анализ летописных текстов и других источников, показывает, что название «варяги» означало не национальность, а принадлежность к воинскому сословию, выделившемуся в Северо-западной Руси и прилегающих прибалтийских землях в эпоху становления феодализма. Происхождение этого слова из русского языка (корень его тот же, что в слове «свара») вполне разъяснено у Даля: «Варяга – провор, бойкий, расторопный человек. Варять – упреждать, опереживать, предварять, предостерегать, оберегать. Варяти – беречь, стеречь». Форма «варяга», приводимая Далем соответствует разговорным формам трудяга, бедняга и т. п. Можно простить незнание этого Карамзину, жившему ранее Даля, но это незнание непростительно историкам 2-й половины XIX в., которые поленились или не захотели полистать Толковый словарь русского языка. Впрочем, они были озабочены поиском варягов в Скандинавии! Для нас же это название Олега указывает на его принадлежность к упомянутому сословию, где он был предводителем, по положению равным князю. Этим объясняются военные силы Олега, образ его действий и другие события его княжения.

Вокруг сообщения Якима имеются и некие странности. Странно, что опекунство было передано в род жены (даже не самой матери Игоря). Странно, что Рюрик прямо не передал княжение Игорю, а тем более – его старшим братьям, которые могли быть, учитывая многожёнство Рюрика. Странно, что старшие братья были обделены наследством. И вообще неясно, куда они делись. Но это уже – отдельный разговор.

Пока что, мы обнаружили то, что иногда обнаруживают художники-реставраторы. Перед нами была картина, где на сплошном чёрно-сером фоне была смутно различима одинокая фигура. Но вот мы смыли часть этого фона, которым кто-то из летописцев основной версии замазал окруже-ние героя. И вот мы видим рядом с Олегом молодую обаятельную сестру, очаровавшую Рюрика, видим малолетнего племянника, видим его отца-князя и догадываемся о неизбежной матери-княгине. Видим, что Олег предстаёт уже не смутной фигурой, а в княжеском убранстве, гордо восседающим на наследственном столе, независимо от Рюрика, и не уступая ему в иерархии. И это ещё до его вокняжения в Новгороде, а тем более – в Киеве.

КАК ЗВАЛИ СЕСТРУ ОЛЕГА?