Начало княжения Ярослава (1020 – 1037).

Короткое княжение Святополка и его борьба с Ярославом (1015 – 1019).

Княжение Владимира (980 – 1015).

Княжение Ярополка и его свержение Владимиром (973 – 980).

Княжение Святослава (после его совершеннолетия – до 972).

6) Правление Ольги (с 946 до совершеннолетия Святослава).

Княжение Игоря (до 945).

Княжение Олега.

Вставка о Рюрике.

10) «Аннотация», помещённая в 852 г., связывающая начало русской истории с византийской хронологией и предварительно перечисляющая далее упоминаемых князей.

Сводка сведений о восточных славянах с некоторыми историческими фактами.

Вступление к мировой истории и к истории славян «от сотворения мира» – по Библии.

Приметы времени.

Теперь укажем очевидные признаки позднейших напластований и вмешательства в текст.

Прямое или косвенное указание летописца.

Явные анахронизмы, ошибки в фактах и хронологии.

Позднейшие комментарии к ранее происшедшим событиям и поступкам действующих лиц.

Восхваление (или осуждение) усопших князей (после их смерти).

Внедрение в язык церковно-славянских (болгарских) элементов и грецизмов (после 988 г.).

Внедрение христианской терминологии и морали, рассказов о мучениках, чудесах и знамениях.

7) Ссылки на византийские, болгарские, библейские источники, заимствования из них и параллели к ним (с эпохи Ярослава).

Для выявления первичного ядра свода следует изъять из него фрагменты с данными признаками.

Примером являются слои 11 и 12. Эти слои содержат сведения из Библии и греческих хронографов, которые были переведены в средине XI в.; здесь названы европейские и восточные народы, ставшие известными на Руси не ранее того же времени; названы половцы, появившиеся на границе Руси в 1054 году. Эти слои явно позднее 1037 г. и в начальной версии свода отсутствовали.

В «аннотации» 852 г. (слой 10) последним князем назван Святополк II(1093 – 1113), что говорит о правке её уже после 1113 г. Ввиду важности этого фрагмента приведём его полностью.

«852. В год 6360, индикта 15 день начал Михаил царствовать. И стала прозываться Русская земля. О сем ибо уведали, яко при сем царе приходила Русь на Царьград, яко же пишется в летописании греческом. Тем же отселе почнём и числа положим. От Адама и до потопа лет 2242… (опускаем библейскую хронологию) А от Александра до рождества Христова лет 333. А от Христова рождества до Константина лет 318, от Константина же до Михаила сего лет 542 года. А от первого лета Михаилова до первого лета Олега, русского князя, лет 29. А от первого лета Олега, когда он сел в Киеве, до первого лета Игоря лет 31. А от первого лета Игоря до первого лета Святослава лет 33. А от первого лета Святослава до первого лета Ярополка лет 28. А Ярополк княжил лет 8. А Владимир княжил лет 37, а Ярослав княжил лет 40. Так же, от смерти Святослава до смерти Ярослава лет 85; а от смерти Ярослава до смерти Святополка лет 60.

Но мы к прежнему возвратимся и скажем, что сделалось в лета сии. Яко же прежде начали с первого лета Михаила, по ряду положим числа.» (Дата, видимо, ошибочна, но это здесь не важно).

Последнее предложение в перечне князей (выделено курсивом) имеет иную структуру, чем предыдущие. Оно, видимо, добавлено к перечню в 1113 или 1116 г. Но предыдущая часть перечня явно написана раньше, ещё и потому, что вряд ли в начале XII в. кто-то на память помнил число лет княжения Олега за 200 лет до того. Тогда следует отнести предыдущий перечень к окончанию княжения Ярослава. Но и этот текст, видимо, не является первичным. Сообщения о княжениях Ярополка, Владимира и Ярослава опять-таки отличаются структурой от предыдущих. Правомерно предположить, что они были дописаны после 1054 г. к ещё более раннему списку, который кончался «первым летом Ярополка». Тогда слой 10 состоит из трёх последовательных пластов, самый древний из которых отложился во времена Ярополка. Запомним это.

Слой 9 (вставка о Рюрике) также является поздним. Это видно уже из того, что в «аннотации» Рюрик не упомянут в списке князей и в расчёте лет. Новгородские известия о варягах и Рюрике были включены в киевское летописание уже позднее и принадлежат «слою Сильвестра».

Итак, из слоёв 9 – 12 для дальнейшего обсуждения остаётся только перечень князей от Олега до Ярополка (Ольге нет отдельного места, её правление включено в княжение Святослава).

Продолжатель.

Мы временно отступили от «археологического» принципа, чтоб сразу исключить заведомо поздние включения в свод 1037 г. Теперь вернёмся к этому принципу и обратимся к слою 1.

Здесь явно выделяется более поздняя вставка, содержащая похвалу Ярославу и рассуждение о пользе книг. Она вклинивается в повесть как раз в 1037 г. и вставлена, несомненно, книжником духовного сословия. Обычно такие похвалы летописцы писали по смерти князя. Но, какова бы ни была дата этой вставки, оная резко отличается от предыдущего текста, являющего непрерывную хронику событий 1020 – 1036 г.г. Эта хроника, судя по содержанию и стилю, принадлежит перу автора, принадлежащего к боярско-дружинному сословию. В то же время она непосредственно продолжает описание предшествующих событий и родственна ему по стилю и языку. Это позволяет нам далее рассматривать как один слой летописание событий 1015 – 1036 г.г. Очевидное исключение – вставленный в статью о Святополке рассказ об убиении Бориса и Глеба. Сей рассказ повторяет две житийные повести о Борисе и Глебе, которые, по мнению историков, написаны не ранее средины XI века. Это обстоятельство, а также резкое отличие стиля и языка, указывает, что данный рассказ – добавление, принадлежащее иному автору, чем основной текст 1015 – 1036 г.г., которое в первой версии свода отсутствовало. К снимаемому нами пласту принадлежат ещё вставки в статью о Святополке с целью «демонизации» оного (назойливо повторяемый эпитет «окаянный», приписывание князю мыслей и слов, которых редактор не мог знать, о бесе, напавшем на Святополка, о смраде от его могилы), и назидательная проповедь с библейской параллелью. Сюда же отнесём картинное изображение Ярослава, возносящего высокопарные молитвы на месте убиения Бориса. В тот же пласт входит пространная, цветистая похвала Владимиру, помещённая сразу за сжатым, конкретным рассказом о его смерти, и нескольких кратких вставок, сделанных позднейшим хронологом, дабы обозначить некоторые годы известными событиями.

Итак, в первичной версии свода последний пласт составляла хроника 1015 – 1036 г.г. без упомянутых исправлений и добавлений, что объединяет слои 1 и 2 в единую повесть. Эта повесть, вероятно, составляла сплошной текст без разбиения на ежегодные записи. Основное содержание её составляли отношения князей, их борьба, походы и сражения. Это очерчивает круг интересов рассказчика и его информаторов. Среди них, судя по тексту, «ближние» бояре, дружинники, члены княжеского рода, может быть, и сами князья. Видимо, автор хроники принадлежал к тому же кругу, как уже было сказано. К редактору из духовного сословия рукопись попала уже после 1036 г. Невозможно считать, что одному автору принадлежат и пласт светской хроники, и житийный рассказ об убиении Бориса и Глеба с нравоучениями и библейскими параллелями.

Многие места хроники 1036 г., явно восходят к рассказам очевидцев. Очень вероятно, что автор её (далее – «продолжатель») сам участвовал в некоторых событиях и присутствовал при цитируемых разговорах. В хронике содержатся рассказы о событиях в Киеве, Новгороде, Тьмутаракани и на полях боёв, так, что автор, видно, имел широкие связи по всей Руси, да и сам постранствовал. Интересно, что сражения между Ярославом и Святополком, между Ярославом и Болеславом описываются как бы с обеих сторон. В битве же у Листвена и далее повествователь, скорее, находится при Мстиславе. Кто был этот «продолжатель» – вопрос интересный, но не будем отвлекаться. В 1036 г. он был ещё жив, но вскоре, видимо, прекратил свой труд. Стиль его чужд многословия, длинных отступлений и нравоучений. События изложены так, как они происходили, с подробностями (вплоть до дня и часа сражения) и прямой речью действующих лиц, причём эта речь соответствует эпохе, обстоятельствам и положению персонажей. «Продолжатель» не даёт своих комментариев и моральных оценок, последние предлагается сделать самому читателю.

К действующим лицам автор довольно беспристрастен. Но заметна его симпатия к Мстиславу (ум. в 1036 г.), которому он рисует привлекательный посмертный портрет. Это не просто дежурная похвала почившему князю, тем более, что у того не осталось наследников, которые могли бы сию похвалу оценить. Из текста видно, что Мстислав действительно был храбрым, крепким воином, умелым полководцем, разумным правителем. Но «продолжатель» приводит слова Мстислава после битвы у Листвена, из которых видно, что, заботясь о своей дружине, этот князь не распространял свою филантропию на противников и союзников. К Ярославу «продолжатель» относится без восторга. Он рассказывает о вероломном убийстве им позванных новгородцев, о заточении в узилище по клевете последнего из братьев – Судислава, отмечает робость и нерешительность князя, его хромоту. Этим «продолжатель» резко отличается от «апологета Ярослава», продолжившего его рукопись. Его отношение к Святополку трудно определить, т. к. эта статья сильно отредактирована. Но, видимо, основные факты он излагал так же верно и объективно, как и в прочем тексте. Можно думать, что сообщаемые «продолжателем» конкретные сведения были настолько общеизвестны и достоверны, что его преемник сохранил их без поправок. Это делает честь им обоим.

Перу «продолжателя», вероятно, принадлежит и запись 1014 г. о размолвке Владимира с Ярославом, грозившей перейти в междоусобную войну. Этот рассказ естественно переходит в рассказ о смерти Владимира и последующих событиях и написан тем же авторским почерком, так что его следует включить в ту же «хронику 1014 – 1036 г.г.».

Важно ещё раз подчеркнуть, что эта хроника была первоначально написана светским автором, и лишь потом перешла в руки представителей духовного сословия. Это означает, что русское летописание существовало до того, как им занялись церковные деятели и монахи, и первоначально возникло в боярско-дружинной среде. А это, в свою очередь, допускает существование летописания и до крещения Руси. Заметим, кстати, что появившиеся на Руси после 988 г. священники и монахи были греками или болгарами, которые русской историей не интересовались и к «языческим» письменным источникам относились резко отрицательно, требуя уничтожения таковых. Счастливым исключением был новгородский епископ Иоаким, сохранивший для потомков древние новгородские предания. Но первичный источник ПВЛ надо искать в Киеве.