Пройдём ещё раз по цепи наших умозаключений, заметив, что мы использовали разные и независимые друг от друга источники, не подгоняя наши построения к предвзятому тезису.

Исходя из летописных текстов, мы установили, что Олег Исторический происходил из русско-варяжского рода князей урманских. Из данных языка, топонимики и географических соображений мы определили Урманию на южном побережье Рижского залива и в низовьях Двины. Опираясь на былины, мы восстановили отчество Олега – Всеславьевич. Из родословий черниговских и полоцких князей мы заключаем, что, во-первых, Олег был отцом Игоря Киевского и родоначальником последующей киевской династии, и, во-вторых, что его отец Всеслав был также родоначальником линии князей Полоцких (и предком Рогнеды). Последнее, очевидно, согласуется с началом наших рассуждений ввиду географической близости (или даже совпадения) Полоцкой земли с Урманией.

Все звенья этой цепочки связаны с соседними и не противоречат друг другу. Получить такую замкнутую последовательность, не задаваясь заранее неким тезисом, случайно или из ошибочных представлений, невозможно. Наши выводы не противоречат ни имеющимся документам, ни историческим реалиям эпохи, ни географическим соображениям. Так что, будем считать их верными, коль скоро нет убедительных фактов, их опровергающих (восклицания типа «Этого не может быть!» и ссылки на «авторитетов» за аргументированные возражения не принимаются).

Эта концепция не только разумно объясняет и согласует имеющиеся данные, но и свободна от тех неясностей и несуразностей, которые неизменно присущи бытующим ошибочным гипотезам.

ПОТОМКИ

Так продолжает проясняться реставрируемая нами картина. Чётче стал образ отца – Всеслава. На заднем плане возникли на берегу Двины бревенчатые стены Полоцка. В стороне выявилась многострадальная, но непокорная Рогнеда, отомстившая Владимиру через своих детей. А возле самого Олега – его сын, Игорь Олегович, которого ясно отличаем от племянника, Игоря Рюриковича.

Однако же, неужто у Олега был только один сын? Пожил князь немало, положение ему позволя-ло не сдерживаться в этом вопросе, христианское единобрачие не ограничивало его, а для жён его многодетность в то время была делом престижа и придавала высокое положение при князе.

А между тем, в летописях содержатся явные данные о потомках Олега. Надо только вниматель-но и правильно читать летописи и решительно отказаться от баснословных «Рюриковичей». Более того, эти данные находятся в древнейшей и наиболее достоверной части нашего летописания – в тексте русско-византийских договоров. Эти договоры, будучи международными документами и имея греческие «противни», переписывались особо тщательно и менее всего подверглись позднейшему редактированию. В основном, речь пойдёт о договоре Игоря от 944 г.

В начало этого договора, как и в предшествующих договорах Олега, включён список послов, с указанием лиц, их пославших – своего рода, верительная грамота. Сей список часто был предме-том внимания историков, но редко из него делались должные выводы. Приведём его начало: «Мы — от рода русского послы и гости, Ивор, посол Игорев, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря, Искусеви от Ольги, княгини; Слуды от Игоря, племянника Игоря; Улеб от Володислава; Каницар от Передславы; Шихберн от Сфандр, жены Улеба; Прасьтен Туродов; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен от Акуна, племянника Игоря… посланные от Игоря, великого князя русского». Присёлков, известный историк, живший в средине ХХ в., но ныне редко упоминаемый, обоснованно предположил, что все эти имена в начале списка принадлежат послам членов княжеского рода. Для некоторых лиц это очевидно из текста. Работа Присёлкова «Киевское государство 2-й половины Х в.» была опубликована в 1941 г. в Ленинграде. Отсюда понятно, почему она не была тогда замечена и не получила продолжения. Основная концепция Присёлкова вполне убедительна, но в деталях последующих построений возможны варианты.

Наличие в списке двух племянников Игоря (а они помещены не подряд и далеко друг от друга) автоматически подразумевает наличие у Игоря не менее двух братьев. Это не могли быть дети сестры Игоря, как думал Карамзин, такие дети по обычаю того времени входили бы в род отца.

Далее следует иметь в виду, что в 944 г. Игорь был ещё молод, недавно он обзавёлся первенцем, Святославом. Поэтому обнаруженные братья Игоря должны быть старшими, иначе Игоревы пле-мянники были бы сущими малолетками, не заслуживающими упоминания в договоре и отдельных послов. К тому же, сами братья в тексте отсутствуют, видимо, они уже успели умереть, что маловероятно для братьев младших. Итак, Игорь был не единственным и младшим сыном своего отца.

Но во вставке Сильвестра о призвании варягов Игорь указан единственным сыном Рюрика. Тогда Игорь Киевский не Игорь Рюрикович. Если учесть сообщение Якима о многожёнстве Рю-рика, можно бы допустить существование у оного нескольких сыновей (хотя Яким о них умалчивает). Но это допущение вызывает целый ряд вопросов. Почему об этих сыновьях нет никаких сведений? Почему старшие сыновья не наследовали Рюриков стол? Куда делись они и их потомки? Почему ни один из них не стал опекуном младшего брата? Почему Рюрик позаботился о младшем сыне, игнорируя и обходя старших? Гипотеза, порождающая столько безответных вопросов, неприемлема. Даже и одного Игоря Киевского нельзя записать в Рюриковичи, несмотря на все потуги позднейшего редактора и наивное повторение этой нелепости простодушными историками. Приписать же Рюрику весь выводок потомков, упомянутых в договоре, решительно невозможно. Т. о., учитывая ещё и соображения возраста, Игорь, обозначенный в договоре, не сын Рюрика. И на роль его отца нет другого кандидата, кроме Вещего Олега. А это значит, что у Олега было, по меньшей мере, трое сыновей. Сие уже ближе к реалиям Х века.

Можно предположительно установить имя одного из братьев Игоря, для чего обратимся к упомянутой Сфандр, в точной записи – Сфанъдръ. Имя это почти непроизносимо для русского языка. Видимо, либо была повреждена рукопись, либо переписчик неправильно прочёл. Здесь мы имеем уже знакомое нам имя Ефанда, т. е. Ванда. Это, конечно, другая Ванда, жена Улеба. Повторение имени в княжеском роде было обычно и для женских имён. В X – XI в.в. мы находим у киевских княгинь или княжон три или четыре Предславы (Передславы), одна из них упомянута в том же списке. Эта Ванда занимает высокое место в перечне и, безусловно, принадлежит к княжескому роду, каковая принадлежность проистекает из положения её мужа. Её муж – это не тот Улеб, что упомянут двумя позициями выше, и сам является только послом, а не князем. Муж Ванды, видимо, умер, но она, как вдова князя, имела свою землю или город. Это было в обычае Руси. Мы знаем, что Ванда Всеславовна обладала Ижорой, данной ей «в вено» Рюриком. Имела «свой» город Вышгород княгиня Ольга, своё имение было у Предславы, вдовы Ярополка. По логике вещей надо признать покойного Улеба не иначе, как братом Игоря, одним из вышеупомянутых, скорее всего, самым старшим, отцом Игоря-племянника.

За Игорем-племянником в перечне следует высокопоставленная пара – Володислав и Передслава. Версию о том, что это – дети Игоря-племянника нельзя принять. Невероятно, что молодой ещё Игорь Олегович имеет уже внучатых племянников, достаточно взрослых, чтобы быть представленными в договоре. Заметим также, что незамужние княжны своих владений не имели и никаких дел не вели. Поэтому надо считать Передславу женой Володислава. Последний, видимо, был всем известен, и автор текста не счёл нужным определять его. Считая Володислава принадлежащим к роду Ольговичей, мы не найдём ему иного положения, нежели брата Великого князя. Тут вариантов мало. Вот мы нашли и ещё одного брата Игоря Олеговича, конечно же, младшего, самого младшего в поколении детей Олега.

Данных для определения Турода; Фаста и Сфирько, увы, недостаточно. Сделаем лишь несколько заметок. Имя Турод может быть связано с именем князя Тура, основавшего древний город Туров на Припяти. Есть недалеко от Киева и город Фастов, но возникший уже гораздо позднее. Имя Сфирько есть запись нынешней белорусской фамилии Цвирка, был в ХХ веке такой известный белорусский поэт. Два из этих имён связаны с Белоруссией, с землями, недалёкими от Полоцка. Но установить родство этих князей с Олегом мы не можем, и фантазировать не будем.

И ещё одно. Из нескольких чешских источников можно сделать вывод о существовании ещё од-ного сына Олега – Олега Олеговича. Русский князь с таким именем был в начале Х века приглашён в Моравию и некоторое время княжил там, отбиваясь от наседающих мадьяр. Потерпев поражение, он, видимо, вернулся на Русь. Не разбирая здесь подробно сообщения чешских авторов (Каменский, Пешина и др.), укажем на любопытное обстоятельство. Известные нам источники указывают 4 места захоронения Олега. Одно из них, в Ладоге, мы относим к гипотетическому Олегу-воеводе. Второе – «за морем» - указано «новгородцем» по слухам, и, вероятно, относится к Одду-Хельги. Но два места указаны в Киеве, и они, конечно, относятся к разным людям. В рукописи Лаврентия (но исходный текст, видимо, принадлежал Буегасту) о похоронах Олега читаем: «Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемой Щековица. Есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой». Но указывали и ещё одну могилу Олега – «у Жидовских ворот». Вряд ли это пустая выдумка. Вполне возможно, что там был похоронен вернувшийся в Киев Олег Олегович, от которого в памяти горожан осталось только имя, совпадающее с именем отца.

Тут надо сказать, что зря некоторые авторы, в том числе именитые, считают, что русичи плохо знали своих предков и места их захоронения. Даже о полулегендарном Буривое мы знаем, что он умер в г. Бярмы. Гостомысл был похоронен в Волотове. Рюрик скончался в г. Корела. Киевляне точно знали могилы Аскольда и Дира, где позже были воздвигнуты храмы. Игорь похоронен близ Коростеня, где он был убит. Известны были могилы погибших сыновей Святослава – Ярополка и Олега, кости которых позже перезахоронили по христианскому обычаю. В сущности, безвестна только могила погибшего в бою Святослава. Так что могилу Олега его современники и потомки, безусловно, знали. Путаница возникла позже, по привходящим обстоятельствам.

И вот наша картина почти вся прояснилась. Рядом с князем – основателем династии мы видим пятерых сыновей: Олег, Улеб, Безымянный, Игорь, Володислав. Здесь же их жёны: Ванда, Ольга, Передслава. А вот и внуки: Игорь Улебович, Святослав, Акун… Жёны самого Олега Всеславьевича, матери его сыновей, не видны, но угадываются. На картине – четыре поколения: Всеслав, Олег, братья Ольговичи, их дети. Перед нами род, типичная большая патриархальная семья. Таковые семьи сохранялись ещё и в эпоху раннего феодализма. Вот что старательно замазывали редакторы-фальсификаторы летописи.

ЧТО ЖЕ МЫ ВЫЯСНИЛИ?