Этот парень вызывал во мне скверные предчувствия. Типа того: этот человек – фрик, и у него есть мой номер.

 

– На той вечеринке было много красивых девушек…

Молчание.

– Ох ты, время вышло! Нет, спасибо, не вставай, мне завтра утром рано вставать, и я должна возвращаться домой. Спокойной ночи!

Я сграбастала свою тыкву и была такова.

Положительный момент – то, что симпатяга из овощной лавки таки взял у меня телефон. Может быть, в конце концов, этот вечер нельзя считать полной неудачей. Да и тыква осталась при мне.

 

Анализ:

Возможный бойфренд? 1 из 10 – нет, нет‑нет‑нет, нет! Можно быть хорошим слушателем, но это было нечто совершенно иное.

Сексуальная привлекательность? 4 из 10 – несколько смахивает на А₂. А₂ сексуален. Отсюда не обязательно следует, что все люди, похожие на А₂, как следствие, сексуальны, но я трактую сомнения в пользу этого парня (хотя и не даю ему шанса повысить его рейтинг).

Возможный клиент? 4 из 10 – он сделал бы это один раз и больше никогда. Или превратился бы в одного из тех одержимых профессионалками, которые «коллекционируют» девушек, как некоторые коллекционируют комиксы, и, учитывая запашок подозрительности, распространяющийся от этого чувака, как вонь от стилтона, я предполагаю последнее.

Хотела бы встретиться снова? 0 из 10 – пожалуйста, пусть он потеряет мой номер! Пожалуйста, пожалуйста, пусть он потеряет мой номер!

Заключительные комментарии? Я велела водителю такси убираться оттуда с такой скоростью, словно он пытается уйти от «хвоста», и поглядывать в зеркальце, не преследует ли нас какая‑нибудь машина.

 

Четверг, 9 февраля

 

– Спасибо, что пригласила меня, – сказала Алекс, собирая свои сумки. Надела пальтишко – красивое, от Aquascutum. Винтаж. Пусть она раздражает, но ее вкус в отношении стиля совершенствуется. Пока она застегивалась, я уловила легчайшее дуновение духов. Необычно для середины недели. И волосы ее были уложены так гладко, будто она только вышла из салона.

Я кивнула.

– Приятно встречаться с людьми вне контекста работы, правда?

Я ни на что такое не собиралась намекать, но она мигнула – жутковато, замедленно, – дав мне понять, что она оценила все возможные смыслы того, что я сказала.

– Да, – ответила она. – Приятно. Но это случается далеко не так часто, как хотелось бы.

– Ты сегодня возвращаешься на работу? – Как я заметила, на ней были более высокие каблуки, чем обычно, а ногти выглядели так, словно недавно пообщались с рабочим кончиком апельсиновой палочки.

– У меня визит к стоматологу, – резко ответила она. – И лучше бы мне лететь стрелой, я уже опаздываю.

Я снова кивнула. И когда вернулась в офис (как она должна была догадаться, я не преминула бы сделать), проверила онлайн‑систему назначения встреч. Да, вот он: прием у дантиста. Никаких контактных деталей. Никакой дополнительной информации.

По наитию я кликнула расписание Джайлса. Визит к терапевту, то же время. Нет, это не сказало мне ни о чем, чего я бы и так не знала. Но почему он так настойчиво заставлял меня подружиться с ней, если у них явно все развивается полным ходом? Если только он не сказал ей то же самое – чтобы она шпионила за мной?..

 

Пятница, 10 февраля

 

Есть ли что‑то неправильное в том, что, когда я вижу книгу Леона Юриса, я всякий раз думаю о Клетусе из «Симпсонов»? Pour casser une carapace de tortue, y’a pas mieux que Leon Uris [47]. Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы ничего не планировать на Валентинов день и оставаться в хорошем настроении?

 

Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы ничего не планировать на Валентинов день и оставаться в хорошем настроении?

 

Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы заключать пари с одним коллегой о том, сколько пройдет времени, прежде чем другой элегантный женатый коллега и щеголеватая смешливая практикантка переспят друг с другом?

Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы потратить пять фунтов на 12 печеньиц, таким образом еще глубже увязнув в изощренной игре за превосходство в пятничном кофе‑брейке?

Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы сохранить чей‑то номер на своем мобильном под инициалами ДРП, где ДРП означает «дышащая ртом плебейка»?

Есть ли что‑то неправильное в том, чтобы устроить грандиозный интернет‑шопинг во второй половине дня и напрочь забыть, что ты купила, пока сверток не принесут к двери?

Есть ли в этом что‑то еще более неправильное, если это упаковка трусиков не того размера?

 

Суббота, 11 февраля

 

Холостяк с экспресс‑знакомств № 2 (или «Тим, Тим [48], милый, но недомотивированный»).

Как оказалось, горячая девочка с ложбинкой длиною в милю не отметила А₂. Зато симпатичный парень, с которым она живет, отметил меня.

– Вот тебе, элегантный Макублюдок!

– Спорим, он носит дорогую рубашечку и разглагольствует о своем дорогом университете, – проворчал А₂. – Спорим, что ты умрешь со скуки еще до того, как принесут закуски, и сбежишь с официантом!

– Сильно ревнуешь?

А₂ оглядел меня с ног до головы. Я была одета в обтягивающее красное мини‑платьице, коричневые шерстяные гетры выше колена и красные лакированные туфельки.

– Не‑а, я там уже был.

Холостяк № 2 предложил модный бар неподалеку от его дома. Азиатская тема, уединенные столики, хорошая музыка и не слишком громкая. Отлично!

Напитки: бельгийское пиво для него, виски для меня.

Я думала, он предложит пойти поужинать, но он этого не сделал; вместо этого мы переместились в другой бар.

Напитки: «Стелла» для него, еще виски для меня.

Потом в паб.

Напитки: пинта биттера для него; то же самое для меня.

Потом какое‑то заведение с музыкой. Потом еще один бар. Я почти надеялась, что этот вечер может закончиться «сеансом», только не думала, что это будет сеанс скитаний по пабам.

Разговор при всем при том шел отлично. Я много говорила, ни о чем конкретно. Он издавал поощрительные звуки и подвигался все ближе и ближе ко мне. Мы плюхнулись на пухлый кожаный диван, и я стала молоть языком дальше, надеясь, что теперь, достаточно умащенный спиртным, он выдаст сногсшибательные разговорные навыки. Не тут‑то было.

Может быть, потому, что я ничего не ела и алкоголь ударил мне в голову. Может быть, потому, что после последнего катастрофического свидания я была полна решимости убивать в зародыше любые неловкие паузы в разговоре. Может быть, потому, что он только продолжал кивать и улыбаться – и все клал ладонь на мою коленку… Но я все больше пьянела, а он все продолжал кивать – и наконец я дошла до той точки, после которой надо было либо что‑то съесть, либо наведаться в туалет и блевануть, либо везти его к себе домой.

На что бы я поставила? Он нацеливался на вариант номер три. Что ж, это могло случиться. Вполне могло. Но хотя он при малейшей возможности терся об меня, и не так уж незаметно, на решительный шаг его так и не хватило.