Моя мама, кажется, с достоинством приняла то, что я не стала врачом и не вышла за врача.

 

Так что, когда она звонит мне, чтобы петь лирические дифирамбы моей сестре… Ну, это меня задевает.

– А я упоминала о том празднике‑сюрпризе, который он спланировал в честь их годовщины? Дорогая, я уже говорила: им не следует ничего менять в том, что они сделали. Бог свидетель, тебе не помешал бы такой вот настоящий мужчина, чтобы привести в порядок свою жизнь.

– Мам, пожалуйста. А как же твои слова о том, что ты просто хочешь видеть всех своих детей счастливыми?

– Ай, милая, это же просто белиберда, которую говорят на свадьбах и днях рождения!

Я вздохнула. Не то чтобы я не любила Л.; я люблю ее всем сердцем. Вернее, всеми его частями, которые не держат зла на нее за то, что она увела парня, по которому я сохла, когда ей было четырнадцать, и в придачу сделала это в моем же платье. Но избавьте меня от трепа на тему брака и младенцев. Я не стала бы выходить замуж за мужчину, похожего на ее мужа, даже если бы мне заплатили. Я сказала бы, что он привносит веселье в еврейское благочестие, вот только никакого веселья в благочестии нет.

 

Вторник, 21 февраля

 

Теперь Алекс улыбается и небрежно кивает мне, когда нам случается разминуться в офисных коридорах. Уж не знаю, какие выводы из этого сделают офисные ведьмы, то ли поставят нас в одну лигу, то ли начнут рвать меня на части, как ее… Поправка: я знаю, что верно последнее, потому что все они, особенно Джейн, пялятся на мои сиськи всякий раз, как я произнесу хоть слово.

Она только что вернулась с еще одного затянувшегося обеда, неся в руке небольшой фирменный пакетик из магазина, которого я не знаю. В последнее время я заметила в ее одежде общие улучшения. Не такая убогая, менее выпендрежная. Она становится стильной – может быть, с подачи некоего известного поклонника? Особенно гигантскими скачками улучшается ее обувь – меньше «специальной секретарской» из New Look [59], больше пошитых вручную из итальянской кожи кокетливых туфелек.

– Хорошо провела время?

– Чудесно, спасибочки.

Пакетик, который она несет на этот раз, слишком мал для туфель… Белье? Украшения? Милый пустячок от Джайлса? Я улыбаюсь в ответ, и мы исчезаем, каждая в своем кабинете.

Просто из чистого любопытства заглядываю в онлайн‑расписание. Алекс, дорогая моя… снова визит к зубному? Лучше бы тебе разнообразить поводы, а то люди начнут обращать внимание. Джайлс… Погоди‑ка, у Джайлса ничего!

Я выглядываю наружу и пробираюсь к его кабинету. Легонько стучу в дверь и просовываю голову внутрь. Он поднимает голову от стола, отрываясь от полусъеденного сэндвича и всего прочего.

– Привет… просто… проверила, здесь ли ты.

– Работаю над этими квартальными отчетами, – сказал он. – Даже не могу сказать, что меня здесь какое‑то время не было.

– А… Ладно, тогда не буду мешать.

Вернулась обратно к себе. Значит, на этот раз она встречалась не с Джайлсом. Но если не с ним, то с кем? И предписывают ли мои шпионские функции задаваться вопросом, где она проводит обеденное время? Решила ничего ему не говорить – пока.

 

Четверг, 23 февраля

 

Возвращаюсь из туалета, и тут мы с Алекс встречаемся на лестнице.

– С тобой все в порядке? – спрашиваю я, но она поднимает на меня глаза, удивленная, и спешит дальше, к выходу, словно боится на кого‑то наткнуться. Она стискивает в руках сумочку, одета в пальто – явно идет на какую‑то встречу. И, судя по ее виду, вполне возможно, плакала.

Себе на заметку: приглядывай за ней повнимательнее.

 

Суббота, 25 февраля

 

Мой зять, благослови его душу, мило наивный молодой человек. Я пользуюсь каждой возможностью, когда он в городе, обратить его на темную сторону. Л. не просто так настаивает, чтобы он останавливался где угодно, только не у меня. Но ей не стоит беспокоиться, мои намерения не серьезны – я не коснулась бы его даже чьей‑нибудь чужой киской. Но обычно в меню входит небольшая порция фривольного сексуального трепа. С одной стороны, это избавляет меня от необходимости грызть пальцы от скуки. С другой – возможно, спасает и его тоже.

 

– Значит, мы не можем вам доверять уже потому, что вы никогда не говорите того, что у вас на уме…

 

– Погоди‑ка… ты говоришь, что существуют два различных вида увлажнения?

– Это как со ртом. Понимаешь, он все время влажный, но когда ты видишь нечто такое, что тебе нравится, у тебя слюнки текут.

– Не могу поверить! Значит, мы не можем вам доверять уже потому, что вы никогда не говорите того, что у вас на уме… А теперь я узнаю, что когда вы мокрые, то вы даже не обязательно мокрые?!

– Во что я не могу поверить, так это в то, что ты ухитрился заделать ребенка, не зная разницы.

 

Воскресенье, 26 февраля

 

Холостяк № 5 с экспресс‑знакомств (или «Вот дерьмо, его родители живут недалеко от моих!»).

Вернулась домой уплатить дань почтения родителям (не то чтобы они это заметили, поскольку ведут намного более интересную холостую жизнь, чем я). Итак, когда ЭЗ № 5 прислал мне SMS с предложением встретиться за обедом и напитками, я вынуждена была с сожалением ответить, что в настоящий момент обретаюсь в северных графствах.

Не проблема, я на этой неделе навещаю родителей. У Энтони завтра?

Как сказала бы Старбак – фрак! [60]

Я взяла с собой в двухдневную поездку не так много вещей, и мне пришлось бы полагаться на то, что есть под рукой, если я не хотела отправляться по магазинам. Единственный наряд в доме, который подходил для свидания и при этом: а) не принадлежал женщине пенсионного возраста и б) не служил до недавнего времени свадебным нарядом для беременной сестрицы, был именно тем, который я надевала на вечер экспресс‑знакомств. Что ж, по крайней мере, он меня узнает. Мы договорились встретиться у местной достопримечательности. Он сказал, что хотел бы порыскать по книжным магазинам, пока они не закрылись. Я явилась точно вовремя, в половине шестого.

Прошла четверть часа. Потом пробило шесть. Несколько других женщин, которые явно ждали назначенных встреч, уже воссоединились со своими спутниками, и их сменили новые половинки пар. А те немногие люди, которые сидели поблизости все это время и заметили, что я жду уже полчаса, одетая слишком облегающе для такого раннего вечера, смотрели на меня так, будто я была какой‑то шлюхой.

Ну, допустим, это справедливо. Но я не просто какая‑то там шлюха.

Мужчина в льняном костюме (в это время года?!) подошел ко мне.

– Привет, давно ждешь? – спросил он.

Это был мой спутник. И каким бы он ни казался милым, я искренне его не узнала.

– Э‑э, полчаса. На самом деле, я едва не ушла…

– Я же послал тебе SMS, что я в магазине через дорогу? Мне надо было купить новый роман из серии «Плоский мир».

Ага! Мой телефон стоял на беззвучке. Наверное, оно и к лучшему, поскольку у меня адская аллергия на вид и запах Пратчетта. Как сказал бы Дредд – дрокк [61]. Он предложил мне руку, и мы направились к ресторану.

– Хорошо выглядишь, – сказал он и заказал напитки. Двойной Sazerac со льдом без воды – для меня; какое‑то модное странное пиво для него. Я молча считала от десяти по убывающей. Нынче я стараюсь не судить людей за дурной вкус в выборе алкоголя. По крайней мере, не так часто.

Были и кое‑какие другие запинки. Разговор, который шел примерно так:

Он. – А какого рода фильмы тебе нравятся?

Я. – Когда‑то я была одержима Фрицем Лэнгом, но теперь смотрю почти все подряд. Мне нравится Хэл Хартли, а Чжан Имоу мой любимчик. Пока не видела биографическую картину Йэна Кертиса, но очень хочу посмотреть. А ты?

– О, я люблю спортивные фильмы.

– Спортивные… фильмы?

– Ага.

– Ты имеешь в виду, типа, фильмы о…

– Ага, о спорте.

– Как, э‑э… «Самый длинный ярд»?

– Ага, отличный фильм!