Англия – страна людей, бесцельно блуждающих вокруг кондиционизированных коробок, выстроенных на месте прежних болот.

 

Будь Наполеон сегодня жив, он бы, несомненно, пришел к выводу, что Англия – страна людей, бесцельно блуждающих вокруг кондиционизированных коробок, выстроенных на месте прежних болот. Но кто бы обратился к низкорослому французскому деспоту за советом, какой ноутбук приобрести? Так что я отправилась в ближайший компьютерный «Экстра‑Мега‑Склад‑Сток» (или как его там) и взяла с собой единственного знакомого мне чудика, повернутого на компьютерах, – А₂.

Вот только у нас обнаружились серьезные расхождения по вопросу о том, в какую именно сверкающую техноигрушку мне следует вложить деньги.

– Ты покупаешь Apple? – с недоверчивым изумлением переспросил А₂.

– А ты кто, мой бухгалтер? – огрызнулась я. – Мне не приходилось обговаривать с тобой, на что я привыкла тратить деньги с 1999 года.

– Нет, ну я понимаю, почему тебе хочется Apple. Они симпатяжки и все такое прочее. Но такой выбор отнюдь не говорит о взрослости, правда?

– И это я слышу от человека, который до сих пор тайком протаскивает ссылки на «Доктор Кто» в свои рабочие отчеты? – осведомилась я.

– Уф, нашла коса на камень, – вздохнул он. – Но подумай вот о чем: Доктор не стал бы пользоваться «Маком». Он – человек PC, это просто очевидно.

– Черта с два, – возразила я. – Вот и нет.

– Ах нет?!

– Ах нет, мой друг. Потому что Доктор Кто не стал бы пользоваться PC. Доктор Кто не испачкал бы свои пальчики о Silicon Graphics. Он не стал бы тратить свое время на Sun, Amiga, Next, Cray, Xerox Alto, Datapoint 2200 или любую другую коробку, название которой придет тебе в голову. – Я со всхлипом втянула в себя воздух сквозь слюну, собравшуюся в уголках губ. – Доктор Кто пользуется квантовым компьютером, дурачина! И можешь даже не спрашивать об операционной системе, потому что он манипулирует кубитами непосредственно с помощью собственного мозга!

А₂ на целую минуту умолк. Он понимает, когда его карта бита.

– Итак, э‑э, тебе хочется 13‑дюймовый или что‑то побольше?

– Настолько маленький, насколько можно – при самой большой оперативке и объеме жесткого диска, какие я смогу себе позволить. Прокачай мою Тардис, бэби.

 

Вторник, 11 апреля

 

– Ну все, с меня хватит! – воскликнула Л.

– Что?!

 

– Проблема в том, что ты всегда встречаешься с людьми только с целью затащить их в постель.

 

– Я устала слушать бредни о твоей несчастной любовной жизни! Блин, я живу без секса дольше, чем ты в состоянии себе представить! Не могу поверить, что прихожу сюда и слушаю, как ты ноешь о сексе, когда у тебя его было больше, чем у большинства людей за десять жизней. Знаешь, в чем твоя проблема? Проблема не в том, что ты встречаешься с недостаточным числом людей, – сказала Л., качая головой. – Она в том, что ты всегда встречаешься с людьми только с целью затащить их в постель.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду? А чем именно ты занимаешься, помимо сидения на работе и пьянок со всеми своими бывшими любовниками?

– Эй, я немало сделала в своей жизни, позволь тебе сказать! Не все могут быть дипломированными юристами и актрисами на полставки.

– Я знаю, что ты сделала многое. Начнем с того, что ты все время только об этом и говоришь. Но чем ты занимаешься сейчас? Помимо того, что изо всех сил стараешься найти себе постоянного трахальщика.

– И это неправильно – почему, интересно?

Л. одарила меня своим фирменным взглядом «великий боже, ты что, на самом деле такая тупая?», которым, насколько могу припомнить, время от времени пользовалась, наверное, лет с восьми.

– Ты – открытая книга, насколько это касается твоей внутренней жизни, – сказала она.

Я фыркнула. Если бы она только знала!

– Серьезно, я вижу, что ты думаешь, это написано у тебя на лице. Когда ты смотришь на мужчину, у тебя есть программа. Они понимают это, они это видят.

– И что? Ведь моя программа не включает покупку дома в ближайших к Лондону графствах и естественное деторождение. А уж секса‑то наверняка хочет каждый мужчина.

– О, я бы не стала возражать, – сказала Л. – Но они запрограммированы быть охотниками. Они видят в сексе неизбежную награду за преследование. И мы, дорогая моя, их дичь. – Я закатила глаза. – Видишь, вот ты опять за свое…

– Прости, но это чушь собачья. Ты ждешь, чтобы я поверила, что не могу найти себе нормального мужчину для жизни, поскольку он, видите ли, родился для выслеживания антилоп в саванне, в то время как я должна оставаться дома и украшать шалаш?!

– По‑своему ты уже пыталась, – твердо сказала Л. – А теперь попробуй для разнообразия применить иную тактику. Само по себе то, что слова кого‑то другого имеют смысл, еще не делает тебя ipso facto [70] неправой.

Ах, она хороший юрист, моя малышка Л.!

– Верно. Итак?..

– Найди себе хобби. Такое, при котором тебе не придется бросаться на двадцать незнакомых мужчин за вечер. На некоторое время отложи интернет‑знакомства. Вернись в спортклуб, вступи в какой‑нибудь кружок – и просто посмотри, куда кривая вывезет…

– …Потому что там водятся годные мужчины?

– Нет, идиотка! Потому что так ты сможешь понять, что свободное время – это не только планирование следующего перепихона. Поиграй какое‑то время в волейбол. Или начни читать слепым. Или петь.

Петь?!

 

Среда, 12 апреля

 

Цитата недели:

 

«Я не намерен пускаться с вами в спор по этому вопросу – да, да, – но я совершенно убежден, мадам, в том, что как мужчина, так и женщина лучше всего переносят боль и горе (а также и удовольствие, насколько я знаю) в горизонтальном положении».

Лоуренс Стерн

 

 

Пятница, 14 апреля

 

– Тебе что‑то попало в глаз? – спросила я Джайлса, когда мы разминулись в коридоре.

– Нет, тупица, я тебе подмигиваю.

– А… Э‑э, почему?

– Потому что я видел шорт‑лист, – прошипел он, наклоняясь ко мне.

– И ты предполагаешь, что это хорошо?

– Да ты с какой планеты, вообще‑то?! Это прекрасно! Неужели тебе не хочется, чтобы твое будущее здесь было гарантировано?

Я улыбнулась ему и вернулась в свой кабинет, но ответить на этот вопрос точно не смогла бы. Взялась ли я за эту работу потому, что так хотел мой бывший? Или потому, что я боялась того, что могут подумать мои родители? Или я сделала это для себя? Насколько я могла судить, я никогда не знала точно, чем хочу заниматься, – просто трактовала любую дерьмовую студенческую подработку и очередное разочарование с частичной занятостью как предметный урок в той области, которой не хотела в итоге заниматься. Секс‑работа хорошо оплачивалась и подходила мне, но ведь это не то же самое, что любить свою работу. Этот стиль жизни мне нравился – да. И нравилась свобода, которую он мне давал. Но сама работа? Все было замечательно: я могла ею заниматься, могла ее бросить. И под конец бросила, чуть ли не по прихоти. И чем же, гадала я, отличается эта карьерная дорожка?..

 

Суббота, 15 апреля

 

Итак, держа в уме то, что наговорила Л., устроившая мне сеанс яростного бичевания (чисто фигурально!), я решила вернуться к пению.

Время от времени я так или иначе оказывалась связана с музыкой. Не то чтобы у меня был какой‑то особый талант к пению, заметьте; не обладаю я и даже приблизительно абсолютным слухом, но меня не так‑то легко смутить, и перспектива стоять на сцене полностью одетой, выставляя себя на смех, ничуточки меня не коробит. Да и то же самое, только без одежды, тоже не особенно смутило бы.

 

Я думала, что труднее овладения искусством раздеваться и трахаться с незнакомцами ничего быть не может! Не тут‑то было.

 

Большинство людей ни за что не стало бы делать на публике то, чем они наслаждаются в приватной обстановке. Кто‑нибудь хочет исполнить двойное проникновение для готовой платить публики? Нет? Нет желающих? Для меня же верно как раз противоположное. Так что я отыскала объявление на обороте местной газеты и позвонила. Для начала встреча один на один, в крохотном кабинетике в углу старого здания. И, чтобы подсластить пилюлю, леди преподаватель оказалась весьма и весьма недурна собой.

Святые угодники, я думала, что труднее овладения искусством раздеваться и трахаться с незнакомцами ничего быть не может! Не тут‑то было. Как только эта (очень хорошенькая, с очень сексуальным телом) юная леди подошла к пианино, от всех ее игривых заходов и следа не осталось. Она взяла ноту и потребовала гамму. А потом другую, выше. И еще одну. И так далее, пока я (буквально) не начала хрипеть от напряжения.

– Хорошо, – похвалила она. – Теперь мы можем начать.

Очевидно, в своей области деятельности я только играла в игры с доминированием. А некоторые для них рождены.

 

Понедельник, 17 апреля

 

Я сидела дома, ничем особенно не занимаясь, когда позвонил А₄:

– Хочешь пойти на концерт?

– Конечно, а кто и когда?

– Half Man Half Biscuit, завтра вечером в Кембридже… Ах да, и будете только ты и А₃.

А₃ купил два билета, один для себя, другой для А₂ (который уехал на конференцию), а А₄ пойти не смог. Что ж, по крайней мере, я только третья в очереди.

[Краткая предыстория: я познакомилась с А₃, когда несколько лет назад была на отдыхе с А₂; мы некоторое время морочили друг другу голову, пока я не выяснила, что у него есть девушка. Мы тусуемся вместе несколько раз в год, и всегда возникает некоторое напряжение. Если под «некоторым» иметь в виду «несколько метрических тонн». Ах да, и у него по‑прежнему та же подружка. И он работает на А₂. И является боссом А₄.]

– Отлично!

Я пролистала расписание поездов; вероятно, я как раз успевала на последний обратный поезд после концерта, особенно учитывая, что HMHB образовались примерно в эпоху плиоцена и поэтому обычно заканчивают играть до 11 вечера.

Я приехала в Кембридж и отыскала место проведения концерта, всего раз или два заблудившись по дороге (для меня это рекорд – впрочем, несколько лет назад я была там на концерте Yo La Tengo). А еще наблюдался мощный поток поклонников в гранатовых с золотом выездных футболках «Дукла Прага»[71], за которыми можно было идти следом.

Снаружи меня никто не ждал. Сунулась внутрь – никаких признаков А₃. Я принялась развлекать себя пинтой пива и чтением надписей на людских спинах. А еще заметила в форме «Дукка» некую неправильность: некоторые предпочитали схему 1960‑х – золотая рубашка с гранатовыми рукавами, а другие делали выбор в пользу более яркой, но определенно неточной вариации (с обратным сочетанием цветов). И я почти уверена, что видела голкипера.

Разогревающая команда была довольно хороша, но кто, право, ходит на такие концерты, чтобы слушать разогрев? Я принялась подсчитывать вероятность того, что я – единственный человек во всем помещении, который ни разу прежде не видел HMHB живьем. Вышла примерно единица.

Кто‑то похлопал меня по плечу:

– Сегодня выглядишь очень чистенькой и красивой. Это был А₃.

– У меня не было времени подумать, как одеться поприличнее, – ответила я.

– Я был уверен, что выгляжу здесь консервативнее всех, пока ты не объявилась.

Очень крупная женщина‑гот почтенного возраста ошивалась поблизости, покачивая своими многочисленными лицевыми пирсингами, размахивая рукавицами‑прихватками с Joy Division, как безумная.

Музыка, кстати, была чудо как хороша. Всегда приятно оказаться в таком месте, где люди по‑настоящему интересуются музыкой, а не курением травки и выкрикиванием тупых реплик своим еще более тупым приятелям. На других концертах у меня не раз возникало искушение купить однажды виденную где‑то футболку, надпись на которой гласила: ЗАТКНИТЕСЬ НА ХРЕН – КОМАНДА ИГРАЕТ (и спереди, и сзади), но в тот вечер в ней не было бы необходимости.

Получили ли мы удовольствие? Да, несомненно. Я чувствовала близость А₃, особенно когда мы протолкались на край мош‑пита[72], а потом еще полпути сквозь него, и его руки мягко покоились на моих плечах, потом на талии, потом на бедрах, и я была уверена, что он принюхивается к моим волосам, но не хотела шевелиться, потому что, сделай я это, он бы точно остановился…