Никак не участвуют варяги в дальнейших войнах Руси и в распрях Ярославичей и их потомков. Окончание «варяжской эпохи» в истории Руси оказывается неожиданно и необъяснённо резким.

Ретроспектива: княжение Владимира.

Делая следующий шаг вглубь истории, обнаруживаем, что при описании долгого и обильного войнами княжения Владимира об участии варягов в событиях летописи не говорят ничего – кроме как при самом приходе Владимира к власти. Причина сего может быть в том, что описание деяний Владимира было включено в летопись уже позднее, после его смерти, летописцем следующего поколения, который плохо знал подробности давних событий. Анализ статьи о Владимире показывает, что она писалась, по меньшей мере, дважды, оба раза кончаясь перечнем его сыновей-наследников. При этом упомянутые перечни не идентичны, и явно принадлежат разным авторам. Первый из них относится к Владимиру неодобрительно и далёк от княжеской семьи. Из жён Владимира он знает по имени одну Рогнеду, а сыновей Владимира насчитывает 10. Второй летописец явно принадлежит к духовному сословию, о Владимире пишет в духе панегирика, жён его по имени не называет, но перечисляет 12 княжичей и указывает распределение между ними уделов.

Старшим из сыновей Владимира второй автор называет Вышеслава, который получил в удел Новгород и умер молодым, видимо, не оставив потомства. Первый автор называет мать Вышеслава «чехиней». Тут нас ждёт сюрприз. Есть ещё третий список сыновей Владимира, принадлежащий первому новгородскому епископу Якиму (Иоакиму). Яким оказывается наиболее информированным из всех троих. Он знает имена всех (официальных) жён князя, и матерью Вышеслава называет Олову, «княжну варяжскую», которая и есть «чехиня». Вот и обещанный сюрприз: среди варяжских князей оказывается чех! Имя этой княжны – славянское. Наиболее вероятным представляется, что это полногласная «окающая» форма слова «лава» (не вулканическая, конечно). Не исключено также, что Яким (или кто-то из его переписчиков) потерял начальное С, так что исходная форма этого имени может быть «Солова» (древняя полногласная форма слова «слава»). К обоим этим вариантам в славянских языках есть и поныне много родственных и производных слов.Р. Солова течёт к ю.-з. от Москвы. Не исключено и производство этого имени от металла олово, по аналогии с западнославянским именем Злата. Имя Ѡловѧнець встречается в летописи. Итак, второй раз мы находим варяжское, да ещё и княжеское, имя, и второй раз это имя – славянское. И опять видим, что термин «варяг» отнюдь не определяет национальность.

В начале статьи о Владимире находим ряд сообщений по нашей теме в связи с борьбой между Владимиром и его братом Ярополком Киевским. Древний летописец, современник событий, рассказывает, что Владимир, опасаясь Ярополка (похоже, безосновательно) бежал из Новгорода. По тексту ПВЛ он бежал за море, по Якиму – в варяги (что не идентично). После этого сообщения стоят два «пустых года», но это не обязательно означает столь долгое отсутствие его – даты в этой части летописи были проставлены много позднее и нередко по гадательным соображениям редакторов. Итак: (980 г.) «Пришёл Владимир с варягами к Новгороду».

В том же году, обидевшись на отказавшую ему Рогнеду, а более желая лишить Ярополка союзников, Владимир нападает на Полоцк. «Владимир же собрал воинов многих, варяги и словены, чудь и кривичи, и пришёл на Рогволода… и убил Рогволода и сына его два».

Далее о варягах особо не говорится, пока Ярополк не пришёл сдаваться брату. «И пришёл Ярополк ко Владимиру. Яко входил во двери, и подняли его два варяга на мечи под пазуху…». Здесь опять варяги выступают в роли наёмных убийц. Может быть, киевляне или новгородцы не взялись бы за такое поручение, но для пришлых варягов Ярополк был чужой. Они без особой ненависти отработали свои гривны.

Тут мы находим в летописи приближённого Ярополка, которого так и зовут – Варяжко, так, что происхождение его вполне ясно и национальность – тоже. Он действует дважды. Непосредственно перед убийством он предостерегает своего юного и доверчивого князя: «Рече ему Варяжко: «Не ходи, княже, убьют тебя. Побеги в печенеги, и приведёшь воинов»». Итак, Варяжко говорит по-русски.

Ярополк, увы, не послушал совета… «Варяжко же, видев, яко убиен был Ярополк, бежал со двора в печенеги и много воевал Владимира с печенегами…». Судя по всему, Варяжко был не заурядный наёмник, а ближний дружинник и советник князя, возможно, боярин. Так что варяги, находящиеся у князя на постоянной службе, могли приобрести высокий статус.

Весьма важен следующий фрагмент летописи, касающийся варягов, добывших для Владимира Киев: «По сем рекли варяги Владимиру: «Се град наш. Мы взяли его, да хотим иметь выкуп с них, по 2 гривны от человека». И рек им Владимир: «Подождите вы, пока куны соберут за месяц». И ждали месяц. И не дал им. И рекли варяги: «Солгал ты нам, так покажи нам путь во греки». Он же речет им: «Идите!» И избрал из них мужей добрых, смышленых и храбрых, и раздал им грады. Прочие же пошли к Царьграду, во греки. И (Владимир) послал пред ними послов сказать царю: «Се идут к тебе варяги, не держи их во граде, а то сотворят тебе зло, яко и здесь, но расточи их розно, а к себе не пускай ни единого».».

Об этом эпизоде мы уже упоминали. Это – безусловно, текст 1-й группы. Автор его, если не сам участвовал в событиях, узнал о них непосредственно от свидетеля-участника. Поздний летописец-монах написал бы об этом пространнее, присочинил бы персонажам более литературные речи, прокомментировал бы изложенное с позиций христианской морали. Так что есть основание доверять этому тексту и правомерно делать из него обоснованные выводы.

Первое, что надлежит отметить: варяги разговаривают с князем по-русски, без посредников или переводчиков. И это не сочинённый, литературный диалог, а живая русская речь людей, более привыкших трудиться мечом, чем языком или пером. Князь, конечно, разговаривал не со всей толпой варягов, а с их предводителями. И эти предводители – русские люди.

Второе. Варяги не знают «путь во греки». Этим решительно опровергаются неверные, но распространённые представления, якобы варяги-норманны толпами запросто бродили в Византию и на Каспий через Русь, как через проходной двор на соседнюю улицу.

Третье – финансовая база варяжничества. Видимо, варяги уже получили «аванс» при найме на службу, как это вытекает из ранее рассмотренных фрагментов. Но этот аванс был, вероятно, невелик. Предполагалось, что наёмники получат ещё военную добычу. Однако, больших победоносных сражений, приносящих богатые трофеи, не случилось. Киев был занят мирно, так что и здесь пограбить не вышло. Отсюда – и дополнительные претензии варягов. Варягов было, конечно, гораздо меньше, чем горожан в Киеве, даже если считать только платёжеспособных горожан-хозяев. Так что на каждого варяга пришлось бы по несколько десятков гривен. Этого было бы достаточно, чтобы бродячий воин мог обзавестись приличным состоянием и покончить со службой.

И последнее. Владимир нагло обманул варягов. И они не возмутились, не свергли его, не переметнулись к его противникам. Их вожди ограничились кратким укором (точное летописное выражение: «Сольстил еси нам») и объявили о своём уходе. За варягами не стояла никакая сила, готовая отстаивать их права – ни сильный правитель, ни государство, ни мощное единое племя. Жаловаться им было некому. Бедняги варяги!

Выше мы сказали, что отсутствие сведений о варягах на протяжении всего Владимирова княжения могло проистечь из недостаточной осведомлённости позднего летописца этой эпохи. Но возможно и другое объяснение тому: Владимир вышел из доверия у варягов. Поэтому они больше к нему не нанимались (но охотно пошли к Ярославу, когда тот вступил в противоборство с отцом).

Единственный эпизод дальнейшего Владимирова княжения, где участвуют варяги – это известная история варягов-мучеников, отца и сына. Косвенно этот эпизод согласен с предыдущим, т. к., говорится, что варяги-христиане пришли «из греков». Возможно, это были «возвращенцы», которые несколькими годами ранее ушли в Царьград и там крестились. Примечательно, что вернулись они на Русь, а не в Скандинавию, и обосновались в Киеве. Этот рассказ вставлен в летопись много позднее самого события, и если не сочинён вполне, то сильно «олитературен» летописцем-монахом в духе обычных притчей о мучениках-христианах. Он принадлежит ко 2-й группе текстов, и мы не можем, безусловно, принимать его во всех подробностях. Богословский спор варяга с киевлянами-язычниками повторяет подобные диалоги, известные из других источников (в т. ч., мусульманских), и, вероятно, присочинён. Но важно, что все участники события говорят на одном и том же, русском языке. Так что и по представлению этого летописца варяги говорили по-русски.

И вот ещё важнейшее обстоятельство. После своего утверждения Владимир учредил в Киеве языческий пантеон, был ведён и в Новгороде культ Перуна. И это было новым религиозным явлением. Для чего это было сделано? Новым важным элементом в войске Владимира, приведшим его к победе, были варяги. Естественно считать, что эти новые культы вводились для удовлетворения их религиозных потребностей. В этом контексте убиение варягов–христиан довольно странно, ибо варяги были ударной силой вводимого Владимиром культа Перуна; м. б. оные навлекли гнев соратников изменой богам предков и были убиты не киевлянами, а именно этими соратниками?. В пантеоне Владимира нет ни одного германского или скандинавского персонажа. Никаких Одинов, Вотанов, Торов. Все языческие боги – славянские. Некоторые, возможно были общими у славян с балтами и пруссами. Так что варяги Владимира не имели отношения к норманнам и по этому признаку. Отсюда понятна и сравнительная лёгкость низвержения языческого культа в 988 г. Большинство варягов от Владимира ушло, или отказалось служить ему. У Перуна осталось мало поклонников и защитников. Решительный переход силы и власти от варягов на сторону Великого князя сопровождался и переходом от славяно-варяжской религии к греческому христианству.