Завершение политического объединения Руси во второй половине XV— первой трети XVI В.

Почти два века занял процесс превращения комплекса само­стоятельных русских княжеств в единое государство. Но чем ближе была конечная цель, тем больше ускорялся ход событий. Заключительные и важнейшие фазы этого процесса — присоеди­нение Ярославского, Ростовского и Тверского княжеств и Нов­города Великого — заняли всего два с небольшим десятка лет. В 60—80-х гг. XV в. великое княжество Московское, самое круп­ное, но не единственное в стране, превращается в Русское госу­дарство, а его князья становятся государями всея Руси^ Для средневековых темпов развития, когда человек обычно оставлял, умирая, мир почти таким же, каким он был при его рождении, это был взрыв в политических отношениях. Осуществился он в правление Ивана III (1462—1505), сына Василия Темного, по­литика умного и даже талантливого, властолюбивого и в соответ­ствии с духом эпохи часто коварного и жестокого.

Падение независимости Ярославского княжества (1463— 1468), князья которого давно подчинялись воле великого князя, были его «подручниками», лишь завершило длительный процесс. В 1474 г. еще спокойнее были ликвидированы остатки незави­симости Ростовского княжества: у тамошних князей были выкуп­лены остатки их княжеских прав.

Трудной задачей было присоединение Новгородской земли, где традиции самостоятельности были весьма сильны. Часть нов­городского боярства во главе с вдовой посадника («посадни­цей») Марфой Борецкой и ее сыновьями стремилась к открытому разрыву с Москвой и искала помощи у Великого княжества Ли­товского, чтобы удержать свои вольности. Другие бояре надея­лись, что хорошие отношения с великим князем помогут сохра­нить самостоятельность Новгорода. В 1471 г. Борецкие одержали верх. Новгород заключил договор с великим князем литовским и королем польским Казимиром IV: Новгород признал Казимира своим князем, принимал его наместника, а «честной король» Ка­зимир брал обязательство, если «пойдет князь велики Москов­ский на Велики Новъгород», «всести на конь... против великого князя и боронити Велики Новъгород».

Такой договор был законным поводом для войны против Нов­города. Иван III собрал войска всех подчиненных ему князей, в том числе тверские, и двинулся в поход. На реке Шелони (июль 1471 г.) новгородцы потерпели поражение. Казимир, по­нимая, что у него нет в Новгороде полной поддержки, не выпол-

нил договора. Новгородский архиепископ не разрешил участво­вать в битве своему полку: а это была немалая часть ополчения. Такая позиция Казимира и архиепископа объяснялись тем, что и среди боярства, и особенно среди городских низов были рас­пространены антилитовские настроения. Победа в Шелонской битве укрепила власть Ивана III над Новгородом. Потерпела урон антимосковская группировка: был казнен попавший в плен сын Марфы посадник Дмитрий Борецкий. Но Новгород оставал­ся пока независимым.

Иван III стремился не к усилению зависимости Новгорода, а к полному его присоединению. Для этого он решил сначала укрепить свои позиции в Новгородской земле. В 1475 г. он пред­принял туда поездку с большими вооруженными силами. В ка­честве новгородского князя он и по пути следования, и в самом городе принимал многочисленные челобитные на новгородских бояр. Тем самым он одновременно решал две задачи: перед «черными людьми» выступал в тоге защитника народа, а враж­дебную ему группировку бояр ослаблял. Многие бояре были арестованы, часть их отправили для дальнейшего расследова­ния в Москву, что было грубым нарушением новгородского пра­ва. Вернувшись домой, Иван III в Москве продолжал принимать челобитные и вызывать туда бояр для суда, еще более властно действуя не как традиционный новгородский князь, а как фео­дальный монарх.

Весной 1477 г. новгородские послы в Москве назвали Ива­на III господарем, а не, как было принято раньше, господином. Если обращение «господине» выражало отношение феодального равенства (или, в крайнем случае, вассалитета), то «господарь» или «государь» — подданства. Слово это в переводе на совре­менный язык означает «хозяин». Государем считался по отно­шению к своим холопам их владелец. Там, где есть государи, там у них есть и холопы. На вопрос Ивана III: «какова хотят го­сударства их отчина их Великий Новъгород?» — новгородские власти ответили, что послы не имели на такое обращение полно­мочий («с тем... не посылывали»). В Новгороде были убиты на вече некоторые из сторонников Москвы. Так появился повод для похода на Новгород. Осенью войска Ивана III двинулись к Нов­городу. Вечевые власти не решились сопротивляться, а Иван III предъявил им жесткий ультиматум: «хотим господарьства на своей отчине Великом Новегороде такова, как наше государьство в Низовской земле на Москве», что означало ликвидацию особен­ностей политического строя Новгорода. Далее Иван III разъяс­нил, что конкретно он имеет в виду: «вечю колоколу во отчине нашей в Новегороде не быти, а господарьство свое нам дер-жати».

В январе 1478 г. новгородские власти капитулировали, вече было отменено, вечевой колокол увезен в Москву, вместо посад­ников и тысяцких городом теперь правили московские намест-

ники. Земли у наиболее враждебных Ивану III бояр (в том числе у Марфы Борецкой) были конфискованы, но прочие боярские вотчины Иван III обещал не трогать. Это обещание он не сдер­жал: вскоре начались новые конфискации. Всего за 1484— 1499 гг. 87% земель сменило своих владельцев; кроме мельчай­ших собственников — «своеземцев», все новгородские вотчинники лишились своих владений. Земли выселенных новгородцев отдали московским служилым людям.

Теперь пробил час и ликвидации независимости Тверской земли. Она оказалась после присоединения Новгорода зажатой между московскими владениями, лишь на западе гранича на не­большом протяжении с Великим княжеством Литовским. Удель­ные князья Тверской земли поддерживали Ивана III против сво­его сюзерена. Тверские феодалы нередко бросали своего князя и уходили на московскую службу: они торопились перейти на сторону победителя. Тверской князь Михаил Борисович чувство­вал, что его власти приходит конец. Этого князя ничему не на­учил опыт новгородских бояр, которые напрасно ждали обещан­ной помощи от Казимира IV: Михаил Борисович заключил союз с королем. Тогда Иван III бросил на княжество свои войска, и Михаил Борисович быстро капитулировал. Видимо не до конца понимая сложившуюся ситуацию, он вскоре отправил Казими­ру IV гонца с грамотами, но тот был перехвачен по дороге людьми Ивана III: не исключено, что в Москве уже имели воз­можность знать о каждом шаге тверского двора. Это был желан­ный для Ивана III повод окончательно решить тверскую пробле­му. 8 сентября 1485 г. московские войска подошли к городу, а уже в ночь с 11 на 12 сентября Михаил Борисович, «видя свое изнеможение», с кучкой верных ему бояр бежал в Великое кня­жество Литовское. 15 сентября Иван III и его сын Иван торжест­венно въехали в город. Иван Иванович, бывший по матери род­ным внуком тверского великого князя Бориса Александровича, стал великим князем тверским. Хотя Псков и Рязань оставались еще формально независимыми, присоединение Твери означало создание единого государства. Недаром именно с этих пор Иван III титулует себя государем всея Руси. В этом титуле со­держался и внешнеполитический вызов: многие исконные земли Руси входили в состав Великого княжества Литовского, и вла­детели этого государства именовали себя великими князьями литовскими и русскими. Иван III предъявлял таким образом претензии на эти земли.

Объединительную политику продолжал преемник Ивана III его сын Василий III (1505 — 1533). При нем были полностью при­соединены Псков (1510) и Рязань (1521). Кроме того, успешные войны с Великим княжеством Литовским привели к присоедине­нию Северской и Смоленской земель (см. § 3 настоящей главы). Так был закончен процесс политического объединения русских земель и создания единого государства.

С самого начала это государство было многонациональным. На территории, подвластной Новгороду Великому, жили, кроме русских, угро-финские народы — карелы, вепсы, саамы. Перм­ская земля, населенная коми, была присоединена в конце XV в.