И иноземная интервенция в России в конце XVI — начале XVII В.

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ СРЕДИ ГОСПОДСТВУЮЩЕГО КЛАССА В КОНЦЕ XVI в. БОРИС ГОДУНОВ

После смерти Ивана Грозного (1584) началась острая борь­ба за власть в правительственной верхушке. Поскольку Федор Иванович был слабоумен, царь Иван, видимо, создал при нем нечто вроде регентского совета. Неясно, входил ли в него пле­мянник Малюты Скуратова Богдан Яковлевич Вельский, человек, наиболее близкий к Ивану IV в последние годы. Бывшим оприч­ником был и боярин Борис Федорович Годунов из старого бояр­ского рода Сабуровых. Зять Малюты Скуратова и шурин нового царя (брат царицы Ирины), Годунов пользовался огромным влиянием на Федора. Вероятно, он был одним из опекунов царя. К их числу относились также руководитель обороны Пскова Иван Петрович Шуйский, дядя царя по матери Никита Романо­вич Юрьев и престарелый отпрыск литовских князей Иван Федорович Мстиславский.

Прошло всего две недели после смерти царя Ивана, а в первых числах апреля в Москве уже вспыхнуло восстание против Вельского: народу стали известны его планы захватить власть и восстановить опричные порядки. Остальные участники прави­тельственного кружка были рады избавиться от опасного сопер­ника и отправили его в ссылку. На всякий случай поселили в Угличе последнюю жену Ивана IV — Марию Нагую вместе с сы­ном. Полуторагодовалому царевичу Дмитрию Углич дали «в удел», хотя реально правили там присланные из Москвы люди.

Борис Годунов быстро освобождается от конкурентов. Пер­выми сошли со сцены И. Ф. Мстиславский (в 1585 г. постригся в монахи) и Н. Р. Юрьев (умер в 1586 г.). Летом 1586 г. И. П. Шуйский, опираясь на преданных ему московских посад­ских людей, пытался совершить переворот и устранить Годунова,

однако сам оказался в ссылке, где через несколько лет был умерщвлен. Годунов стал фактическим правителем государства. Уже летом 1585 г. русский дипломат в Польше говорил о Году­нове, что «разумом бог его исполнил и о земле великий печаль­ник». «Государев конюший и ближний боярин», Годунов от соб­ственного имени вел дипломатическую переписку, а с 90-х гг. его уже официально именуют «правителем». У царя Федора не было детей (единственная дочь умерла в младенчестве), и казалось, что честолюбивому боярину остается один шаг до престола. Но на пути стояло препятствие — живущий в Угличе сын Ивана Грозного царевич Дмитрий. В 1591 г. царевич погиб. По офи­циальной версии, он «сам себя поколол ножом» в припадке эпилепсии. Мать царевича, другие Нагие и горожане обвинили в убийстве мальчика присланных из Москвы администраторов, которых умертвили. Впоследствии в организации убийства обви­нили Годунова. Противоречивые источники не позволяют предпо­честь какую-то одну версию угличской драмы, но смерть цареви­ча была выгодна Годунову. В 1598 г. после смерти царя Федора Земский собор избрал Бориса царем.

Избрание его было закономерным. За время пребывания у власти Годунов сумел окружить себя верными людьми. К концу царствования Федора и в Боярской думе, и в Государеве дворе были те, кто был обязан Годунову своим выдвижением. Они опа­сались перемен, которые наступили бы при смене власти.

Борис Годунов был талантливым политическим деятелем. Он не стал прибегать к широкому террору, а расправлялся лишь со своими реальными врагами. Вместе с тем он стремился к консо­лидации всего господствующего класса. В ней нуждались верхи в связи с обострением ситуации в стране. Хотя наметился неко­торый экономический подъем, все же последствия начавшегося после опричнины хозяйственного кризиса еще не были преодоле­ны. Начинались крестьянские выступления. Так, в 1593—1595 гг. вели борьбу с монастырскими властями крестьяне Иосифо-Воло-коламского монастыря. Не прекращались крестьянские побеги. Назревала крестьянская война.

Выход из запустения страны правительство Годунова видело, как и Иван IV, в закрепощении крестьян. Высказано предполо­жение, что около 1592—1593 гг. правительство издало указ, за­прещавший крестьянский переход по всей стране и навсегда. Эта гипотеза пока не может считаться доказанной, ее разделяют не все исследователи, но, вероятно, именно в эти годы какие-то новые крепостнические мероприятия в самом деле были осущест­влены: через пять лет обнародовали указ об урочных летах — пятилетнем сроке исковой давности по тяжбам о возвращении беглых крестьян. Случайно ли, что пять лет отсчитывались как раз от 1592 г.? Но если вопрос об указе 1592—1593 гг. спорен, то указ об «урочных летах» исходит уже из прикрепления кре­стьян к земле. Это, впрочем, еще только начало крепостничества:

крестьяне прикреплены к земле, а не к землевладельцу. Да и запрет перехода, видимо, относился только к главе семьи — дворохозяину.

Если поводом для принятия закрепостительных законов кон­ца XVI в. были сиюминутные соображения текущей политики, то причины перехода к крепостничеству значительно глубже. Дис­куссии по этому вопросу продолжаются в науке. Хозяйственный кризис послеопричных лет был только выражением более общих социальных процессов. Рост численности класса феодалов, уменьшение в связи с этим средних размеров феодальных владе­ний и одновременно стремление феодалов к более высокому и «престижному» уровню жизни вызывали тенденции к усилению феодальной эксплуатации. Право крестьянского перехода служи­ло регулятором уровня этой эксплуатации: слишком алчный феодал рисковал лишиться крестьян. Крепостничество было от­ветом на сопротивление крестьянства росту эксплуатации и пред­посылкой для дальнейшего его роста.

В 1597 г. была усилена и зависимость холопов: кабальные холопы лишились права освобождаться, уплатив долг; только смерть хозяина делала их свободными — обычно лишь для того, чтобы снова пойти в холопы. Люди, служившие по вольному най­му,— «добровольные холопы» после полугода службы обраща­лись в настоящих холопов, хотя, как и кабальные, освобожда­лись после смерти своего господина.

При Борисе Годунове усиленно развивались города, строи­лись новые, особенно в Поволжье (Самара, Саратов, Царицын, Уфа). Посадское население добилось того, что крупным феода­лам запретили держать в своих «белых слободах» ремесленни­ков и торговцев: они были зачислены на посады с обязательством платить налоги («тянуть тягло») вместе с остальными посад­скими людьми. Это облегчало положение посадов.

Важной реформой было учреждение патриаршества (1589). Митрополит Иов стал патриархом всея Руси, архиепископы— митрополитами, увеличилось число епархий. Зависимость русской церкви от константинопольских патриархов, которая и раньше носила формальный характер, прекратилась и юридически.

Правительство Годунова стремилось к поддержанию мирных отношений с соседями. Неоднократно продлевалось перемирие с Речью Посполитой, развивались отношения с Кавказом и Сред­ней Азией. Вместе с тем удалось улучшить оборону южных гра­ниц. Дважды крымский хан Девлет-Гирей собирался в поход на Россию (1591, 1598), но выход навстречу крупных русских сил во главе с Годуновым оба раза заставил его отступить. Един­ственной войной была война со Швецией, удерживавшей за со­бой полученное по Плюсскому перемирию (1583) побережье Финского залива. Война (1590—1593) закончилась Тявзинским мирным договором (1595), по которому России вернулись Иван-город, Ям, Копорье и Корела.

Экономический подъем 90-х гг. прервал неурожай. В 1601 г. долгие и непрестанные дожди не давали убирать хлеб. Сразу вслед за ними начались ранние морозы и, по словам современ­ника, «поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех». Неурожай повторился и на следующий год, тем более что семян было мало, а их качество низким. В стране начался голод, про­должавшийся три года. Однако причиной его был не только не­урожай: у многих крупных феодалов, как светских, так и духов­ных, были большие запасы зерна. Современник утверждает, что их хватило бы на пропитание всему населению на четыре года. Однако феодалы прятали хлеб как сокровище для беззастенчи­вой спекуляции. Цена на хлеб поднялась приблизительно в сто раз. Люди умирали от голода прямо на улицах, ели сено и траву, были случаи людоедства. Только в Москве умерло 127 тыс. человек.

Царь Борис пытался бороться с голодом. Он организовал раздачу денег бедным, привлекал их к платным строительным работам, но рост цен на хлеб обесценивал полученные деньги. Была организована бесплатная раздача хлеба из государствен­ных хранилищ. Правительство рассчитывало этим подать добрый пример феодалам. Однако житницы бояр, монастырей и даже патриарха остались закрыты. К бесплатному государеву хлебу в столицу устремились массы голодных крестьян. Но всем хлеба не хватало, тем более что раздатчики занимались спекуляцией, а многие богатые люди не гнушались переодеваться в лохмотья и получать бесплатный хлеб для спекуляции. Пришедшие в круп­ные города люди вместо спасения умирали на улицах, пашни оставались незасеянными и на будущий год.

Наконец в 1601 и 1602 гг. был временно разрешен ограни­ченный переход крестьян (по 1—2 человека). Несмотря на дема­гогическую широковещательность указа (царь «жаловал» кре­стьян и давал им выход не только от владельца к владельцу, но и от всех утеснений — «налог и продаж»), он имел ограниченное значение. Переходить на монастырские земли и в вотчины круп­ных феодалов запрещалось: тем самым была пресечена опас­ность для средних и мелких феодалов, что крупные переманят крестьян, воспользовавшись голодом.

Все меры правительства Годунова провалились, поскольку причиной кризиса был не только неурожай, но в еще большей степени подорвавший крестьянское хозяйство рост эксплуатации. В результате хозяйство потеряло устойчивость, что и прояви­лось при первом же неурожае. Эффективно бороться с причина­ми голода можно было, лишь нарушив привилегии феодалов и ликвидировав начинающееся крепостничество. Но эту возмож­ность правительственные деятели не могли даже заметить.

Голод привел к взрыву классовой ненависти. В 1603 г. нача­лось крупное восстание холопов, охватившее большую тер­риторию. На подавление были брошены крупные силы, видный

воевода И. Ф. Басманов погиб в бою с восставшими. Хотя вос­стание было подавлено, оно стало прологом крестьянской войны. Обострение внутриполитической ситуации привело также к резко­му падению престижа Годунова и в народных массах, и в среде класса феодалов. В таких условиях появился Лжедмитрий I.