Культура, общественная мысль и быт Киевской Руси

Для Киевской Руси был характерен высокий по средневеко­вым меркам уровень культуры Славянская письменность, соз­данная Кириллом и Мефодием во второй половине IX в, уже в X в. проникает на Русь Так, договор 911 г между Олегом и Византией был написан на двух языках — греческом и славян­ском К середине X в относится и первая русская кирилловская надпись на найденном во время раскопок в Гнездове (под Смо­ленском) обломке горшочка В начале XI в грамотность уже проникает в среду феодалов Так, Ярослав Мудрый, по словам летописи, «книгам прилежа и почитая е (т е книги) часто в нощи и в дне» Он создал княжеские мастерские по переписке книг и переводу с греческого языка на русский Еще раньше Вла­димир, по сообщению летописца, «у нарочитой чади», т е у дру­жинников, собирал детей и «даяти нача на учение книжное» Летописец говорит, что матери этих детей «плакаху по них акы по мртвеци», поскольку еще не утвердились в вере Вероят­но, из этих детей должны были готовить кадры будущих церков­ных иерархов Поскольку православные епископы и архиеписко­пы должны быть монахами, монах же официально считался «живым мертвецом», матери оплакивали судьбу своих детей, ко­торым суждено было стать монахами

«Почитание книжное» в Киевской Руси считалось престиж­ным Недаром летописец отмечает любовь к чтению (естественно, «священных» книг) как положительную черту Ярослава Его дочь Анна, королева Франции, умела читать и писать (сохрани­лась ее подпись), в отличие от своего мужа, французского коро­ля, ставившего вместо подписи крест Подлинный гимн знанию, культуре можно найти в «Поучении Владимира Мономаха» Убеждая своих детей не лениться, Владимир Мономах советует им не забывать того «доброго», что они умеют, а чего не умеют, «тому ся учите», ставя в пример своего отца, который «дома седя, изумеяше 5 язык, в том бо честь есть от инех земель»

О широком распространении грамотности свидетельствуют владельческие записи на шиферных пряслицах, кувшинчиках и других ремесленных изделиях XI—XII вв, колодки с именами заказчиков, надписи на стенах церквей, наконец, новгородские

берестяные грамоты, содержащие записи для памяти и письма, начиная с XI в

К XI в относятся первые дошедшие до нас русские книги Книг, естественно, сохранилось не очень много Средневековая культура была элитарной Прежде всего исключительно дорог был материал для книг Это был пергамен, специально выделан­ная кожа, на Руси — обычно телячья Дороговизна материала побуждала писцов к особо тщательной, медленной работе В древнерусских рукописях каждая буква не столько выписана, сколько даже нарисована, по строгим правилам — уставу От­сюда и название основного типа русского письма XI—XIII вв — устав Заказчиками книг могли быть только самые богатые люди, поэтому не жалели средств на украшения, великолепные иллюстрации, заставки разных цветов с использованием золота, изысканные и затейливые инициалы Среди древнейших дошед­ших до нас русских рукописей — «Изборники» 1073 и 1076 гг, сделанные для сына Ярослава Мудрого князя Святослава В «Изборниках» собрано много разнообразных произведений — религиозных, философских, поучительных и т д

К XI в относится и зарождение русской литературы В пер­вой половине XI в (по мнению ряда ученых — в конце X в) возникает русское летописание Древнейшая дошедшая до нас летопись, основанная на предшествующих текстах,— Повесть временных лет была создана около 1113 г монахом Киево-Пе­черского монастыря Нестором, у которого было, однако, немало предшественников Основная идея Повести временных лет глу­боко патриотична — единство русской земли Летописец безого­ворочно осуждает княжеские усобицы и кровавые распри Разу­меется, мировоззрение его — феодальное Князь для него — носи­тель высшей идеи законности, дружинники — его боевые друзья

Нестор был одним из крупнейших древнерусских писателей Ему принадлежит «Житие» основателя Киево-Печерского монас­тыря Феодосия, наполненное множеством реалистических быто­вых деталей В частности, описывая мать Феодосия, которая не­годовала на христианское смирение и аскетизм сына, Нестор пишет, что она была «телом крепка и сильна, яко же и муж», и замечает, что тот, кто только слышал ее голос, а не видел ее, мог подумать, что это говорит мужчина

Другое произведение Нестора — одно из первых житий — Бориса и Глеба — «Чтение о житии и о погублении» этих князей Внимание древнерусских авторов к житиям собственно русских, а не византийских «святых» было связано со стремлением под­черкнуть самобытность, самостоятельность своей страны, с рос­том национального самосознания

Подъем национального чувства ярко проявился в деятель­ности Илариона, первого киевского митрополита русского, а не византийца по происхождению В своем «Слове о законе и благо­дати» (ок 1049), написанном, видимо, тогда, когда Иларион 58

еще был священником, он восхваляет не только князя Владими­ра, крестившего Русскую землю (это, как будто, основная задача произведения), но и всю Русскую землю, которая «ведома и слы­шима есть всеми четырьми конци земли». Не только христианин Владимир, но и язычники — «старый Игорь» и «славный Свято­слав» прославляются им как мужественные воины, известные «в странах многах».

Новый жанр представляло собой «Хождение» игумена Да­ниила— описание его путешествия в «святую землю» Палестину, совершенного в 1106—1108 гг. «Игумен Данил Русския земля», как себя называет автор, подробно описывает природу Палести­ны, христианские реликвии. В своих описаниях он неизменно стремится к особой точности, приводя в саженях и даже пядях размеры тех или иных сооружений. Даниил чувствовал себя в Палестине представителем всей Руси, от имени Русской земли он поставил свое «кандило» у так называемого «гроба господня».

Высокого уровня достигла в Киевской Руси и архитектура. К сожалению, памятники древнерусского деревянного зодчества до наших дней не сохранились. Немного дошло и каменных со­оружений, поскольку значительная их часть была разрушена во время Батыева нашествия. Каменное строительство началось на Руси в конце X в. после принятия христианства. На Руси не было еще опыта возведения каменных построек, а потому первые сооружения из камня были возведены приезжими византийскими мастерами. Уже в 989 г. князь Владимир заложил в Киеве так называемую Десятинную церковь, посвященную Успению бого­родицы. Десятинной она называлась потому, что на ее содержа­ние была отпущена церковная десятина, т. е. десятая часть до­ходов князя. Строительство было завершено в 996 г. Она рухну­ла во время Батыева нашествия в 1240 г. и долго стояла в руи­нах, пока на ее месте в XIX в. не возвели новую церковь. Рас­копки Десятинной церкви позволили выяснить, что это было мощное сооружение, воздвигнутое из тонкого кирпича — плинфы с вкраплениями из дикого камня, украшенное резным мрамором, мозаикой, глазурованными керамическими плитами, фресками. Полагают, что храм был многокупольным. Рядом с Десятинной церковью были воздвигнуты здания княжеского дворца, от кото­рого до наших дней сохранились только фундаменты.

Византийскими же архитекторами при Ярославе Мудром, ве­роятно,- ок. 1037 г. был построен сохранившийся до наших дней (впрочем, значительно перестроенный снаружи) Софийский со­бор в Киеве. Строительство собора, посвященного имени Софии, имело важное политическое значение: ведь собор св. Софии был главным храмом Константинополя. Киев тем самым как бы про­возглашал свое равенство с Константинополем. Софийский со­бор — замечательный памятник не только зодчества, но и изобра­зительного искусства. Великолепные мозаики прекрасно сохра­нились во внутренних помещениях собора. Мозаичным был и пол.

Очень интересны и фрески, часть которых, возможно, принадле­жит уже русским мастерам или, во всяком случае, написана на русские сюжеты. Так, здесь изображены семья Ярослава Мудро­го, бытовые сцены (борьба ряженых, охота на медведя и т. д.).

Киев окружали деревянно-земляные укрепления, однако в де­ревянной стене были построены в 30-х гг. XI в. каменные Золо­тые ворота с надвратной церковью Благовещенья, которая была украшена и мозаикой и фресками. Остатки ворот сохранились до наших дней. Также в XI в., уже после киевского Софийского собора, были построены храмы в Полоцке, Чернигове, Вышго-роде, киевских монастырях — Выдубицком и Киево-Печерском.

Самым замечательным из этих произведений искусства явля­ется Софийский собор в Новгороде (1045—1050). Хотя сущест­вует явная преемственность между двумя Софиями — Киевской и Новгородской, более того, высказывается предположение, что оба храма построила одна и та же артель мастеров, между ними есть существенные различия: в архитектурном облике Новгород­ской Софии уже угадываются некоторые черты будущего новго­родского архитектурного стиля. Этот храм значительно строже киевского. Вместо живописно раскинувшихся 13 глав киевского собора здесь всего пять куполов, расположенных в четком сим­метричном порядке. Гораздо мощнее несколько мрачноватые стены, сложенные не из кирпича, а из местного известняка. В ин­терьере нет ярких мозаик, а только фрески, опять-таки более суровые и спокойные. София стала символом Великого Новго­рода. Недаром говорили: «Коде святая София, ту Новгород».

Большие успехи были достигнуты в металлообработке. Рус­ские кузнецы из железа, которое «варили» в небольших домни-цах, изготавливали всевозможные сельскохозяйственные орудия, свой собственный кузнечный инструментарий — молоты, клещи и т. д., гвозди. Приступили и к изготовлению собственного ору­жия. Хотя большая часть мечей дружинников была привозной из Западной Европы, довольно рано появились рукояти из меди особого, специфически русского типа. К середине XI в. относится и первый известный меч с русской надписью: «Людота коваль» (т. е. кузнец Людота). Русские мечи уже в XI в. встречаются в Прибалтике, Финляндии и Скандинавии. Следовательно, они уже появились на мировых рынках. Изготовлялись и русские сабли.

Высокого развития достигло гончарное искусство. В X в. по­является гончарный круг. Великолепные шиферные пряслица (грузики для веретен) распространяются по всей стране.

Велики были достижения древнерусских ювелиров. Русские златокузнецы изготовляли разнообразные украшения — серьги, подвески-колты, кольца, ожерелья и т. д. Использовалась очень сложная техника. Многие украшения выполнены в технике зер­ни, когда на изделие напаивался узор, состоящий из множества,

порой тысяч, мельчайших шариков. Применяли также скань: орнамент или рисунок наносили тонкой золотой или серебряной проволокой, которую также напаивали на металлическую поверх­ность. Скань сочеталась с эмалью: промежутки между сканными перегородками заполняли разноцветной эмалью; получалась так называемая перегородчатая эмаль. Более дешевой была выемча­тая эмаль: краской заполнялись выемки в литых изделиях. В древнерусских кладах находят большое количество ценных ювелирных украшений.

Характерной чертой русского быта периода Древнерусского государства было возникновение существенной разницы между образом жизни феодальных верхов и основной массы населения. Крестьяне жили в небольших домах. На юге, в лесостепной зоне, это были полуземлянки (т. е. жилища, пол которых был ниже уровня почвы) с земляными полами, с покрытой сверху слоем земли крышей, концы которой подчас опускались до самого низа. На севере это были срубные, наземные постройки, с деревянными полами. Печи бывали то глинобитными, то каменными, но еще не кирпичными, топились они по-черному. Окна были маленькими. Иными были жилища горожан. Даже на юге почти не встреча­лись полуземлянки. Стояли, как правило, срубы, нередко двух­этажные, причем нижний этаж был часто хозяйственным, а верх­ний — жилым. На юге первый этаж иногда был углублен в зем­лю. Здания состояли подчас из нескольких комнат.

Совсем иными были жилые помещения знати. На территориях обширных боярских усадеб площадью от 250 до 1000 и более квадратных метров стояли боярские дворы, избы для слуг, холо­пов, ремесленников. Боярские и княжеские хоромы представ­ляли собою целый комплекс срубных построек, соединеных сетью затейливых переходов, с галерейками, крыльцами и с почти обязательным теремом — деревянной башней. Были и ка­менные княжеские дворцы.

Основным видом одежды и мужчин, и женщин, и знати, и не­привилегированных слоев общества была рубаха: длиннее у жен­щин, короче у мужчин, из дорогих тканей у знати, домотканая («власяница») у простых людей, с вышивкой у женщин. Кроме рубахи, мужчины носили под рубахой узкие длинные штаны — «порты», а женщины поверх рубахи юбку. Верхней одеждой у простых людей была свита — длинное, плотно облегающее одеяние. Носили также разнообразные плащи. Плащи знати бы­ли из дорогих, часто восточных материй, парчовые, шитые золо­том. Княжеские плащи — «корзно» — длинные, застегивающиеся на одном плече дорогими золотыми застежками, часто с драго­ценными камнями. Простые шубы — «кожухи», достаточно за­щищавшие от холода, носили крестьяне и ремесленники. Знать носила дорогие кожухи, шитые золотом, из дорогих мехов.

Лапти — «лыченицы» были крестьянской обувью, кожаная у них встречалась редко. Горожане чаще носили кожаную

обувь: сапоги или туфли — поршни. Но у знати «черленые сапо­ги» (их упоминает Даниил Заточник) были из дорогой кожи, покрытые инкрустацией, подчас даже с золотой вышивкой, как, например, у галицкого князя Даниила.

Развлечением знати были охота («ловы») и богатые дружин­ные пиры, на которых, кроме обильного местного угощенья, встречались и «овощеве (т. е. фрукты) разноличные» из южных краев. Столы были уставлены дорогой посудой, не только кубки, но и ложки были серебряными, деревянными же есть было не­престижно даже для рядовых дружинников. Значительно менее изысканными были общинные пиры-братчины. Однако и на тех, и на других обязательными гостями были скоморохи. Церковь тщетно выступала против «играния и бесовского пения» на «мир­ских» пирах и вынуждена была лишь советовать священникам уходить с пиров своих прихожан, если такое «играние» должно начаться.

Христианство еще не смогло глубоко проникнуть в мировоз­зрение феодалов и народных масс. Языческие обряды по-преж­нему существовали под слоем новых, христианских. Даже цер­ковный брак не всегда был обязательным. Известны случаи многоженства среди князей-христиан. Так, князь Ярослав Осмо-мысл даже завещал престол своему сыну от наложницы.

«Отцы духовные» редко были примером высокой нравствен­ности для своих прихожан. Речь идет не только о людях вроде ростовского епископа Федора (летописец презрительно называет его «Феодорцем»), который прославился тем, что ограбил мно­жество людей, был мучителем, «головы порезывая и бороды, иным же очи выжигая и язык урезая, а иныя распиная по стене и муча немилостиве: именья бо бе несыт акы ад, хотя исхитити от всех именье». Феодорец, конечно, был исключением. Но мздо­имец в епископском облачении встречался более или менее часто. Недаром в начале XIII в. летописец, желая доказать особую святость епископа Пахомия, отметил как его особые ка­чества то, что он был не волк и не похищал «от чюжих домов богатства».

Ограниченное влияние христианства прослеживается и в живучести старых, дохристианских имен. В языческую эпоху народными славянскими именами были либо так называемые двуосновные имена (типа Всеволод, Святослав, Ярослав, Рати-бор, Остромир, Житомир и т. п.), которые носили в основном князья и верхушка знати, либо имена остальной части населения, которыми могли становиться любые существительные, прилага­тельные и их сочетания (Добрыня, Перенег, Сновид, Волчий Хвост и т. д.). Крещение непременно включает в себя наречение именем, причем употребляется обязательно имя одного из христи­анских святых. Тем не менее многие люди как XI в., так и более позднего времени, хотя получили при крещении христианские име­на, в быту именовались «мирскими», нехристианскими. Это каса-

лось и князей, большинство из которых были известны как Яросла­вы, Всеволоды, Рюрики, Мстиславы и т. д. «Мирские» имена встре­чались даже в среде духовенства, которое, казалось бы, должно было быть настроено непримиримо к отступлениям от церковных порядков. Так, в 1047 г. в Новгороде Великом переписал церков­ную книгу местный священник, который сам в записи писца на­звал себя мирским и весьма неблагозвучным именем — Упирь Лихой.

Двоеверие, сочетание христианской веры и прежних языче­ских обычаев было характерно не только для рассматриваемого периода, но продолжалось вплоть до конца XVII в. и даже далее.

Глава IV.