Великое княжество Литовское в XIII — первой половине XV В.

1Важную роль в отечественной истории сыграло Великое кня­жество Литовское. Литовские племена в Прибалтике — жемайты (жмудь), аукштайты, ятвяги, курши и т. д.— позже, чем восточ­ные славяне, перешли к классовому обществу. Но во второй по­ловине XII в. у них уже наблюдаются союзы князей, бывших еще, видимо, племенными вождями. Князья возглавляют первые набеги на Русь. Однако Литовское государство создалось только в XIII в. Его основателем был Миндовг (Миндаугас), который впервые упоминается в русских летописях в 1219 г.

Миндовг объединил под своей властью литовские земли в кровавой борьбе с остальными князьями., Волынский летописец сообщает, что он «нача избивати братью свою и сыновце (т. е. племянников) свои, и другие выгна из земли и нача княжити один во всей земле Литовской». Его называют даже «самодерж­цем». Миндовг поддерживал союз с Александром Невским и с галицким князем Даниилом Романовичем, за которого выдал за­муж свою дочь.

Литовцы в это время были еще язычниками, за право хрис­тианизации Литвы соперничали православие (Русь) и католи­цизм (Польша и Тевтонский орден). Миндовг было принял като­личество (1251), но это было лишь его ловким политическим ма­невром. Через несколько лет он вернулся в язычество и продол­жил успешную борьбу с Тевтонским орденом за независимость Литвы.

В 1263 г. Миндовг погиб в результате заговора враждебных ему князей. В Литве начались междоусобия. Отдельным князьям (Тройдену, Войшелку) удавалось лишь временно укрепить кня­жескую власть. Их преемник Витень (1293—1315) в союзе с га-лицкими князьями одерживал победы над Тевтонским орденом. Расцвет Великого княжества Литовского (с этого времени оно так называется) наступил при брате Витеня—Гедимине (1316— 1341).

С самого начала в состав Великого княжества Литовского входили не только литовские, но и русские земли. Уже Миндовгу была подчинена Черная Русь — земли в бассейне Немана вокруг Гродно. При его наследниках количество русских земель, под­властных великим князьям литовским, значительно возросло.

ш

Особенно большие территории Руси оказались в Великом кня­жестве Литовском при Гедимине. В его руках были Минск, Ту­ров, Витебск, Пинск. В Полоцкой земле сидели на княжении литовские князья Влияние Гедимина распространялось также на Киевскую, Галицкую и Волынскую земли. При преемниках Гедимина — Ольгерде (Альгирдасе), Кейстуте (Кейстутисе), Ви-товте — еще больше русских и будущих белорусских и украин­ских земель входит в Великое княжество Собственно этнографи­ческая Литва составляла около одной десятой части этого об­ширного государства.

Способы присоединения этих земель были различны. Конечно, имел место и прямой захват, но нередко русские князья при­знавали добровольно власть литовских князей, а местное бояр­ство призывало их, заключая с ними соглашения — «ряды». Причиной тому были неблагоприятные внешнеполитические усло­вия. С одной стороны, русским землям угрожала агрессия не­мецких рыцарских орденов, с другой — ордынское иго. Феодаль­ная раздробленность и княжеские междоусобия в Северо-Вос­точной Руси делали ее бессильной помочь западным и юго-запад­ным частям страны. Поэтому русские феодалы искали у Вели­кого княжества Литовского защиты от внешней угрозы, тем бо­лее что литовские князья не были вассалами Орды, и тем самым ордынское иго не распространялось на его территорию.

Включению русских земель в состав Великого княжества Литовского способствовали также многосторонние и давние связи литовских племен с Русью, особенно укрепившиеся в XIV в. Показателем их служат и браки литовских князей. Так, одна из дочерей Гедимина была замужем за тверским князем, его сын Ольгерд был дважды женат на русских княжнах, мужь­ями же его двух дочерей были суздальский и серпуховской князья.

Русские земли в составе Великого княжества Литовского, более многочисленные, чем литовские, и стоявшие на более вы­сокой ступени развития, оказали существенное влияние на ха­рактер социальных отношений и культуру этого государства. Феодальная знать Великого княжества, за исключением князей, состояла в основном не из литовцев, а из русских. Это объясня­лось в том числе и тем, что в Литве долго сохранялось подчинен­ное непосредственно великому князю свободное крестьянство, а местный феодальный класс был численно крайне невелик. По­этому русские князья и бояре в Великом княжестве Литовском участвовали в решении политических вопросов, в дипломатических переговорах.

Вслед за русской знатью русское право вошло в литовское законодательство. Русская Правда была действующим сводом законов на территории Великого княжества Литовского и послу­жила одним из источников для Судебника великого князя Кази­мира (1468). Русский язык в его западном варианте — так на-

зываемая «русская мова» — стал государственным языком Ве­ликого княжества Литовского, языком образованной части ли­товского общества. Он послужил основой для формирования в дальнейшем украинского и белорусского языков. По своим функциям этот язык сравним с латинским языком в Западной Европе.

Наследниками Гедимина в результате междоусобной борьбы стали его сыновья Ольгерд, получивший восточную часть Литвы с большинством русских земель, и Кейстут, владевший западной частью государства. Старшим считался Ольгерд, даже называв­ший себя королем. Он захватил Волынь, Черниговскую и Брян­скую земли, одновременно воевал с немецкими рыцарями. После его смерти (1377) начались новые усобицы. Кейстут в 1381 г. отобрал было великокняжеский престол у сына Ольгерда — Ягай-ла (Йогайла), но вскоре Ягайло вернул себе великокняжескую власть, а затем заманил Кейстута для переговоров и убил. Борь­бу продолжил сын Кейстута — Витовт.

Междоусобицы ослабляли силы Литовского государства, приводили к усилению опасности со стороны Тевтонского ордена, угрожавшего не только Литве, но и Польше. В кругах польских феодалов созрел план объединения двух государств, что созда­вало бы возможности как для совместного отпора Ордену, так и для захвата Польшей украинских земель и подчинения ей всего Великого княжества Литовского. Польско-Литовская уния отвечала интересам и литовских феодалов, надеявшихся на по­мощь Польши для успешной борьбы против Ордена. В 1385 г. в селении Крево (в 80 км юго-восточнее Вильнюса) уния была заключена. Ягайло принял католичество с именем Владислава и женился на наследнице польского престола юной королеве Ядвиге, став одновременно королем польским и великим кня­зем литовским. Христианство в католическом варианте было объявлено государственной религией Великого княжества Ли­товского.

Однако Витовт не подчинился унии и возглавил борьбу за независимость Литвы. Он заключил союз с Московским княжест­вом, выдав свою дочь замуж за московского великого князя Василия Дмитриевича. В 1392 г. Витовту удалось добиться при­знания независимости: он стал наместником Ягайла в Великом княжестве Литовском, а через некоторое время начал и себя име­новать великим князем.

< Прекращение усобиц положительно сказалось на отпоре Ор­дену. А это было необходимо: рыцари вели наступление на ли­товские и польские земли, захватили литовскую Жемайтию и польскую Добжинскую землю. В 1409 г. началась так называе­мая Великая война королевства Польского и Великого княжест­ва Литовского против Тевтонского ордена. Решающая битва произошла 15 июля 1410 г. возле селения Грюнвальд в Север­ной Польше. С двух сторон в сражении участвовало около

из

60 тыс. человек. Польскую часть войска возглавлял Владислав-Ягайло, осуществлявший и общее командование. Предводителем литовско-русских войск был Витовт. В состав его рати входили и смоленские полки, сыгравшие важную роль в битве. Силы Ор­дена были разгромлены, большинство рыцарей либо погибло, либо попало в плен. В числе убитых был и великий магистр фон Юнгинген. Вслед за тем соединенные польско-литовские войска взяли целый ряд орденских замков и захваченных рыца­рями городов, в том числе Гданьск, Торунь, Кенигсберг.

В 1411 г. возле Торуня (Польша) был подписан договор, по которому Орден был вынужден отказаться от Жемайтии и Доб-жинской земли, а также уплатить большую контрибуцию. По­беда под Грюнвальдом остановила дальнейшую орденскую агрес­сию на территории Польши и Литвы.

'Грюнвальдская битва привела к усилению позиций Великого княжества Литовского. В 1413 г. в местечке Городло (Восточ­ная Польша) была заключена новая, Городельская уния, соглас­но которой закреплялась независимость Великого княжества Ли­товского. Теперь требовалось лишь взаимное согласие литовских и польских феодалов при выборе как польского короля, так и великого князя литовского. Впрочем, в последующий период не раз польский королевский и литовский великокняжеский престолы объединялись в руках одного монарха. Эта уния была личной, а не государственной: Польша и Великое княжество Литовское продолжали существовать как отдельные государства.

Вместе с тем Городельская уния распространила католичест­во и на западную часть Литвы — Жемайтию, сделав его госу­дарственной религией всего Великого княжества Литовского. Феодалы-католики получили определенные привилегии. Приня­тие католичества вело к полонизации. Таким образом, в конеч­ном счете Городельская уния создала условия для наступления Польши на земли Великого княжества Литовского. Попытка Ви-товта добиться полной самостоятельности Великого княжества Литовского и принять королевский титул оказалась неудачной из-за сопротивления Польши. Вскоре умер и сам Витовт (1430). Польше в конце концов удалось добиться перехода под свою власть части украинских земель — Западного Подолья.

Основное население Великого княжества Литовского состав­ляли крестьяне-земледельцы, находившиеся в феодальной зави­симости. Уже в XV в. возникают зачатки крепостнических отно­шений. Так, крестьяне делились на похожих, т. е имевших право уходить от феодала в определенный срок, и непохожих, т. е. при­крепленных к земле, фактически крепостных. Существенным эта­пом развития крепостничества в Великом княжестве Литовском был привилей (жалованная грамота) Казимира IV (1447), со­гласно которому крестьяне не имели права переходить из владе­ний частных лиц в великокняжеские имения, а из великокняже­ских имений — на земли бояр. Значительную часть зависимого

населения составляла челядь, холопы, в том числе сидевшие на земле.

Господствующий класс имел сложную структуру. Высшее по­ложение в феодальной иерархии занимали князья, владевшие огромными вотчинами, а часто и княжествами. За ними шли наи­более крупные, но нетитулованные феодалы — паны. Следующий слой составляли бояре, на которых в XV в. все чаще переходит польское название шляхты. Шляхтой называли и земян, которые, так же как и бояре, ходили на войну, владели наследственными «отчинами», но были менее аристократичны по происхождению и владели меньшими имениями. Аналогичные категории феода­лов — своеземцы и земцы — известны на Руси, в Новгородской и Псковской землях. Городские жители — мещане несли опреде­ленные военные повинности и также имели право владеть насе­ленными имениями. Таким образом, некоторые мещане по своему социальному статусу оказывались феодалами.

Верховным главой класса феодалов и правителем государст­ва был великий князь, носивший титул господаря (т. е. госу­даря), а иногда даже самодержца. В действительности же власть великого князя была значительно ограничена советом крупных феодалов (Паны-рада). До середины XV в. в состав Рады вхо­дили и русские (будущие украинские и белорусские) феодалы, однако со второй половины XV в. Паны-рада состоит только из католиков. Многие земли управлялись отдельными князьями, большей частью из числа потомков Гедимина, но иногда и Рюри­ковичами. В Смоленской и Чернигово-Северской землях сохра­няли власть местные наследственные князья — Вяземские, Воро­тынские, Одоевские, Мосальские, Мезецкие, Барятинские и т. д. Большая их часть была православной. Городами и землями уп­равляли наместники и воеводы, получавшие, как и на Руси, «корм» и судебные пошлины. Они бывали иной раз достаточно независимыми от центральной власти. Вместе с тем Великое кня­жество Литовское не знало феодальной раздробленности, так как образовалось в результате объединения уже раздробленных русских княжеств с литовскими землями. Управление сельским населением находилось в руках выборных из волостных и город­ских общин. В выборных органах участовали и мещане, и пред­ставители крестьян.

С середины XV в. в связи с постепенным окатоличиванием феодальной верхушки и ее последующей полонизацией положе­ние православного, т. е. русского, украинского и белорусского, населения в Великом княжестве Литовском ухудшается. Поэтому растет стремление народных масс, а также оставшейся право­славной и не утратившей своего языка части феодалов к воссо­единению с Русью.

§ 4. РУСЬ В КОНЦЕ XIV —СЕРЕДИНЕ XV в. ФЕОДАЛЬНАЯ ВОЙНА

Наследник Дмитрия Донского Василий I Дмитриевич (1389— 1425) успешно продолжал политику своего отца. В 1392 г. ему удалось присоединить Нижегородское княжество: Василий купил в Орде ярлык на него, а местные бояре во главе с Василием Ру­мянцем поддержали московского великого князя—они восполь­зовались случаем перейти на сторону более сильного. Впрочем, местные князья сохранили власть над территорией Суздальского княжества и, возможно, Городецкого. Василий Дмитриевич сумел также присоединить Муромское и Тарусское княжества.

Однако на рубеже XIV—XV вв. осложнились отношения Руси с Ордой. В 70-х гг. XIV в. один из мелких среднеазиатских пра­вителей Тимур (в европейской транскрипции — Тамерлан) на­чал завоевание Средней Азии, а на рубеже 80—90 гг. подчинил себе Золотую Орду. Он разгромил хана Тохтамыша. Тимур, про­званный покорителем вселенной, действовал с невероятной жес­токостью. Убить несколько тысяч пленных, замуровать живьем побежденных врагов в каменную стену было для него обычным и простым методом действий. Войска Тимура уничтожили мно­жество городов, культурных ценностей. По словам К. Маркса, «политика Тимура заключалась в том, чтобы тысячами истязать, вырезывать, истреблять женщин, детей, мужчин, юношей и таким образом всюду наводить ужас...»¹. Армения, Азербайджан, Гру­зия, Дагестан, Северный Кавказ были опустошены воинами Ти­мура. Под властью Тимура находились Иран, Афганистан, Ме­сопотамия, Сирия. Империя Тимура — военно-феодальное госу­дарство— существовала за счет ограбления покоренных народов. Вместе с тем Тимур добился большого расцвета своей столицы Самарканда и окружающих его земель. Сотни опытных мастеров из разных стран, увезенных в рабство, трудились над украше­нием столицы Тимура. Были восстановлены и некоторые иррига­ционные сооружения.

После смерти Тимура (1405) начались феодальные смуты, и его империя распалась на отдельные владения во главе с по­томками завоевателя — Тимуридами. Из них особо следует выде­лить внука Тимура — Улугбека (1409—1449), правившего в Мавераннахре. Улугбек много сделал для подъема экономики Самарканда, развития там культуры (о деятельности Улугбека в области культуры см. ниже). Народы Кавказа и Закавказья, потерпевшие огромный урон от нашествия Тимура, после его смерти не подпали уже под власть Тимуридов.

В ходе войны с Золотой Ордой Тимур появился и в пределах Руси: в 1395 г. он дошел до Ельца и разграбил его. Навстречу ему вышли русские войска во главе с Василием I. Однако битва не состоялась: Тимур после двухнедельной остановки повернул

' Архив К. Маркса и Ф. Энгельса.— Т. VI.— С. 185. 116

назад. Люди средневековья приписывали избавление от страш­ной опасности чуду, сотворенному иконой богородицы. Разумеет­ся, дело было в другом: Тимур, для которого в это время глав­ной задачей было покорение именно Золотой Орды, не был готов к затяжной и изнурительной войне с основными силами Руси.

Свержение Тохтамыша и последовавшие за ним смуты и ослабление Орды позволили Руси явочным порядком отказаться от посылки дани и поездок в Орду за ярлыками. Однако в 1399 г. фактическим главой Орды стал эмир Едигей. Укрепив свою власть, он решил добиться от Руси восстановления зависимости. Поход Едигея (1408) оказался неожиданностью для Василия I: он не успел собрать рать. Ордынские войска сожгли множество городов, в том числе Нижний Новгород, Ростов, Дмитров, Серпу­хов, разорили села, а вокруг Москвы «вся поплени и пусто со­твори». Лишь Москву, героически оборонявшуюся, Едигею не удалось взять. Получив денежный выкуп, он, напуганный извес­тиями об угрожавших ему смутах в Орде, ушел восвояси. Однако ордынское иго было вновь восстановлено.

К концу княжения Василия Дмитриевича еще более возросла власть великого князя московско-владимирского. По размерам принадлежащей ему территории он неизмеримо превосходил всех остальных князей. Те князья, которые сохраняли пока свой суверенитет, за редким исключением, вынуждены были повино­ваться ему. Некоторые князья перешли на положение великокня­жеских слуг, получали назначения воеводами и наместниками, хотя и сохраняли в полном объеме княжеские права в своих землях. Таких феодалов (князья Стародубские, Оболенские, Белозерские) называли служилыми или служебными князьями. Постепенно перестраивается вся система управления, превра­щаясь из местной, московской, в общерусскую. Появляются административно-территориальные единицы — уезды, бывшие самостоятельные княжества. Управляют уездами великокняже­ские наместники. Московский князь реально руководил всеми вооруженными силами страны, а в дипломатических сношени­ях— с Ордой и с Великим княжеством Литовским — он высту­пает от имени всей земли.

Процесс политического объединения русских земель и пре­вращения великого княжества Московско-Владимирского в еди­ное государство замедлила продолжавшаяся около 30 лет фео­дальная война второй четверти XV в. Поводом для нее был ди­настический конфликт между князьями Московского дома. После смерти Василия I претендентами на великокняжеский престол выступали его десятилетний сын Василий и энергичный младший брат Юрий Дмитриевич. На Руси издавна существовали два принципа престолонаследия: родовой (от брата к брату) и семей­ный (от отца к сыну). Однако было неясно, какой из них сущест­вовал в Московском княжестве; до сих пор князья либо умирали без мужского потомства (естественно, наследовали младшие

братья), либо переживали братьев, и никто не соперничал с их сыновьями.

По завещанию Дмитрия Донского после смерти Василия ве­ликокняжеский престол должен был перейти к Юрию, но не было оговорено, что этот порядок сохранится и после рождения у Ва­силия сына.

Силы претендентов были, казалось, неравными. Юрий, вла­девший подмосковным Звенигородом и Галичем в Костромской земле, был известен как храбрый воин, строитель крепостей, хра­мов и монастырей. Сам великий князь Василий I не очень верил, что его сыну удастся сесть на великокняжеский престол, уж в очень осторожной форме он предусматривал эту возможность в завещании: «А дасть бог сыну моему великое княженье, ино и яз сына своего благословляю».

Однако в действительности перед Юрием стояла нелегкая задача. Василий Дмитриевич назначил опекуном своего сына мо­гущественного великого князя литовского Витовта, на дочери ко­торого Софье был женат. Софья Витовтовна стала фактической правительницей при малолетнем сыне, за ней стояла поддержка отца. Юрию было не по силам вести войну с Витовтом, поэтому он в 1428 г. признал своего 13-летнего племянника «братом ста­рейшим» и великим князем. Но в 1430 г. умер Витовт, и Юрий получил свободу действий. В 1433 г. он внезапно напал на Моск­ву, разбив войска Василия II, занял великокняжеский престол, а Василию дал в удел Коломну. Но из столицы в удельную Ко­ломну к юному князю-неудачнику один за другим потянулись московские бояре и «слуги вольные». Юрий был удельным кня­зем в течение 40 лет и за это время обзавелся своими боярами, которым, естественно, больше доверял. Московские бояре опа­сались, что пришельцы оттеснят их на задний план. Но править без опоры на московское боярство было невозможно. Юрий по­кинул Москву. На следующий год он возобновил войну, разбил Василия и снова стал великим князем, но через два с половиной месяца, 5 июня 1434 г., умер. Младшие сыновья Юрия Дмит­рий Шемяка и Дмитрий Красный признали Василия Василье­вича великим князем: его права на престол были неоспоримы. Но старший их брат Василий Косой не сложил оружия. Через некоторое время клан сыновей Юрия возглавил Дмитрий Шемя­ка. В ходе войны было много неожиданных и трагических пово­ротов. Применялось варварское средство расправы с противни­ком— ослепление. Дважды его использовал Василий Василье­вич: сначала приказал выколоть глаза боярину Ивану Дмитрие­вичу Всеволожскому, переметнувшемуся на сторону Юрия Дмит­риевича; затем такая же судьба постигла попавшего в плен Ва­силия Косого. Но и Василий Васильевич не избежал этой участи. В 1445 г. казанский хан Улу-Мухаммед совершил набег на Русь. Василий II потерпел поражение и попал в плен, власть захватил Шемяка. Но Василий Васильевич, мастер закулисных комбина-

ций, обещал хану выплатить огромный выкуп и с ханским ярлы­ком вернулся в Москву. Шемяка не думал сдаваться. Он исполь­зовал справедливое недовольство народа обещанным великим князем выкупом (Шемяка даже говорил, что Василий хану всю землю «процеловал», т. е. поклялся уплатить огромную сумму, поцеловав крест), заключил соглашение с суздальско-нижегород-скими князьями о восстановлении независимости их княжества. Стоило через три месяца после возвращения, в феврале 1446 г., Василию поехать на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, как Шемяка захватил Москву. Арестованного Василия ослепили и отправили в ссылку в Углич. С тех пор Василий II стал Васи­лием Темным, т. е. слепым. В сентябре Василий Темный поклял­ся, что не будет стремиться к великокняжескому престолу и стал удельным князем в Вологде. Казалось, Шемяка победил, но вы­куп, обещанный Василием, собирать-то приходилось Шемяке. Московские бояре и другие феодалы уже не только были на­пуганы появлением на первых местах шемякинских приближен­ных, но потерпели материальный урон: при восстановлении неза­висимости Суздальско-Нижегородского княжества были возвра­щены местным феодалам вотчины, захваченные или купленные московскими боярами. Общественное мнение постепенно отвора­чивалось от Шемяки. Роль Василия Темного в ослеплении Ивана Всеволожского и Василия Косого подзабылась, а он сам был све­жей жертвой отвратительной жестокости. Поддержал Василия Темного и тверской великий князь Борис Александрович: он, видимо, полагал, что неудачник Василий Темный будет не так опасен для независимости Твери, как Шемяка. Услужливый игумен Кирилло-Белозерского монастыря «снял клятву» с Васи­лия, он переехал в Тверь, где закрепил союз торжественным обручением своего шестилетнего сына Ивана (будущего Ива­на III) и четырехлетней тверской княжны Марьи. Со свадьбой, правда, пришлось подождать, пока молодые подрастут: их об­венчали тогда, когда жениху исполнилось 12, а невесте 10.

Через год после своего свержения и ослепления Василий II победоносно въехал в Москву. Московские феодалы отказали Шемяке в поддержке, они не только не стали воевать против Ва­силия, но и переходили на его сторону. Но феодальная война не кончилась: московские войска преследовали Шемяку, пока он не умер в 1453 г., судя по всему, отравленный.

Феодальная война дорого стоила народу: за распри князей расплачивались жители сожженных дотла и разграбленных горо­дов. Сторонники Василия вешали тех, кто осмелился присягнуть Шемяке, а сторонники Шемяки вешали тех, кто был лоялен к Ва­силию. Театром военных действий была вся страна. Междоусо­бица усилила власть Орды, снова получившей возможность вмешиваться в политические отношения на Руси.

Вместе с тем феодальная война показала необратимость про­цесса объединения русских земель вокруг Москвы. По сравне-

нию с междоусобицами предшествующего периода цели, которые ставили враждующие стороны, изменились. Если в XIV в. шла речь о том, Москва или Тверь возглавит объединительный про­цесс, то теперь шла борьба между князьями Московского дома за обладание Москвой. И даже тверской князь не воспользовал­ся ситуацией для захвата Владимира, а решал, какого из претен­дентов на московский престол ему поддержать. Феодальная война вместе с тем показала и феодалам, и народным массам, что единство необходимо и для сохранения государственного по­рядка. Оказалось, что призрак кровавых княжеских междо­усобиц XII —XIV вв. может воскреснуть. Сграх перед этой опас­ностью делал желанной твердую власть. Поэтому в конечном счете феодальная война укрепила великокняжескую власть.

Усилилось влияние великого князя и на церковь. Издавна главу русской церкви — митрополита всея Руси — назначал кон­стантинопольский патриарх. Нередко он утверждал предложен­ного русскими князьями кандидата, но возникали порой и конф­ликты. Один из них разыгрался в 1441 г. Митрополит Исидор (ставленник Константинополя) на Вселенском соборе во Флорен­ции участвовал в заключении унии между православной и като­лической церквями, признал верховную власть папы римского. Василий II приказал арестовать митрополита; впрочем, вскоре он бежал в Рим. Через семь лет собор русских епископов по под­сказке Василия избрал митрополитом рязанского епископа Иону, который не без колебаний, но поддержал Василия в конце феодальной войны. Константинопольский патриарх утвердил это избрание. А вскоре, после падения Константинополя под ударами османов (1453), выбор митрополита окончательно стал делом ве­ликого князя всея Руси: епископы не прекословили монарху и послушно избирали того, кого нужно. В период изживания фео­дальной раздробленности православная церковь активно спо­собствовала обьединению русских земель.

Все более властно распоряжался великий князь делами всей Руси. Глава Суздальско-Нижегородского княжества стал факти­ческим наместником Василия Темного. Ростовские и'ярославские князья также подчинялись ему. Наместник Василия правил Ря­занским княжеством, хотя и от имени малолетнего князя. В 1456 г. Василий Темный разгромил новгородские войска и в Яжелбицах заключил договор с Новгородом, по которому была усилена в Новгороде власть князя (он, а не вече был теперь выс­шей судебной инстанцией), Новгород лишался права внешних сношений и т. д. Великокняжеский наместник появился и в Пскове (ок. 1460—1461).

Так во второй — третьей четверти XV в. были заложены осно­вы для окончательной ликвидации феодальной раздробленности и создания единого государства.

Глава VI.