Кризис крепостной мануфактуры. Развитие торговли и транспорта. Город

Основной сферой, где раньше и интенсивнее формировался новый способ производства, была промышленность. Для России первой половины XIX в. было характерно широкое распростра­нение мелкой, преимущественно крестьянской, промышленности. В сфере обрабатывающей промышленности, изготавливавшей предметы массового потребления, мелкие крестьянские промыслы занимали господствующее положение. Так, в 50-х гг. XIX в. вся обрабатывающая промышленность давала продукции на 550 млн. руб., при этом до 4/5 этой продукции приходилось на долю мел­кой промышленности — крестьянских промыслов. Многие тра­диционные крестьянские промыслы, имевшие многовековую исто­рию (ткачество, обработка кож, изготовление посуды, домашней утвари, несложных орудий крестьянского труда, деревообра­батывающие и металлообрабатывающие), более интенсивно ста­ли развиваться в конце XVIII — первой половине XIX в., что обусловливалось ростом общественного разделения труда, углуб­лением хозяйственной специализации отдельных регионов стра­ны и усилением обмена между ними. Крестьянское хозяйство более, чем раньше, утрачивало свой натуральный характер и укрепляло связи с рынком: если раньше многие предметы домашнего обихо­да крестьянин изготавливал в своем хозяйстве, то теперь он их все больше стал приобретать на рынке. Возникали и новые виды промыслов: шелкоткачество, изготовление галунов, позументов, орденских лент, кружевное дело во многих селениях Подмос­ковья, ювелирное дело в Костромской губернии, литографирова­ние лубочных картин в известном владимирском центре иконо-писания — слободе Мстёре.

Наиболее широкое распространение мелкая крестьянская промышленность получила в центрально-промышленных губер­ниях России — Московской, Владимирской, Калужской, Костром­ской, Ярославской, Тверской и Нижегородской. Здесь практи­чески в каждом селении крестьяне соединяли земледелие с каки­ми-нибудь промысловыми занятиями, как местными, так и отхо­жими.

Было немало деревень и целых промысловых округов, в которых эти занятия играли главную роль в крестьянском хозяй­стве, а в крупных торгово-промышленных селах земледелие вооб­ще отсутствовало.

В данный период сложилась и промышленная географин цент­рального peiHOHJ России Такие известные промысловые селения, как Иваново и Теиково Владимирской губернии, Павлово, Ворс-ма, Богородское, Мурашкино и Городец Нижегородской, Вичу-га, Середа, Сидоровское и Красное Костромской, Великое Ярос­лавской, Кимры Тверской, превращались в центры текстильной, кожевенной, ювелирной, металлообрабатывающей и деревообра­батывающей промышленности

В сферу мелких крестьянских промыслов властно вторгался скупщик, к которому попадали в зависимость мелкие товаропро­изводители Скупщик сначала отрезал их от рынка сбыта, а за­тем и от рынка сырья, превращая в конечном счете в своих рабо­чих-надомников, а сам становился предпринимателем-мануфакту­ристом Таким образом, мелкая крестьянская промышленность служила базой для становления крупного капиталистического производства в форме мануфактуры накапливались капиталы в результате скупки-перепродажи изделий крестьянских промыс­лов, готовились кадры обученных рабочих для крупной промыш­ленности В процессе углубления имущественного неравенства среди мелких товаропроизводителей-кустарей выделялись пред­ставители будущей промышленной буржуазии Династии извест­ных фабрикантов —Морозовых, Гучковых, Гарелиных, Гандури-ных, Ямановских — вышли из крепостных крестьян-кустарей

Развитие крестьянской промышленности преобразовывало экономический облик деревни и самый быт крестьянина В про­мысловых селах интенсивнее происходили процессы социального расслоения крестьянства и отрыв его от земледелия, острее проявлялся конфликт между явлениями капиталистического характера и феодальными отношениями Но так было лишь в наиболее развитом в экономическом отношении центрально-про­мышленном регионе В земледельческих районах и в «глухих», слабо развитых окраинах роль неземледельческих промыслов была невелика, и натуральный характер крестьянского хозяисгва был преобладающим.

Показателем роста неземледельческих занятий крестьянства было расширение отхода И здесь ведущее место занимал цент­рально-промышленный регион, где промысловый отход принял массовый характер уже во второй половине XVIII в, когда на заработки направлялось (от 10 до 20% мужского населения, а в 50-х гг XIX в — уже 30—40% Промысловый отход служил важным фактором в складывании рынка рабочей силы для про­мышленности

Крупная капиталистическая промышленность росла за счет распространения капиталистической мануфактуры Количество предприятий в обрабатывающей промышленности России увели­чилось лл 1799 1825 ir с 2094 до 5261, а к 1860 г — до 15 338 Численность рабочих на них возросла за 1799—1825 гг с 82 1ыс до 211 тыс., а к 1860 г.— до 565 тыс. человек. Удельный вес

наемных рабочих возрос: за 1799—1825 гг. с 41 до 54%, а к I860 г.—до 82%.

Как видно из этих данных, наиболее интенсивный рост чис­ленности промышленных предприятий и рабочих происходил во второй трети XIX в. Особенно показателен рост применения на­емного труда, который накануне отмены крепостного права полу­чил в обрабатывающей промышленности уже полное преоблада­ние над крепостным. Промышленность, основанная на крепостном труде, переживала глубокий кризис. Падение производительности принудительного труда, давление конкуренции со стороны более производительных капиталистических мануфактур, наконец, угрожающий рост волнений посессионных рабочих заставили са­мих владельцев просить правительство об отмене посессионного права. Закон 1840 г. разрешал фабрикантам увольнять посессион­ных рабочих, которые переводились либо в городские сословия, либо в разряд государственных крестьян.

Вместе с тем в первой половине XIX в. наблюдался и неко­торый абсолютный прирост численности рабочих вотчинных мануфактур за счет заведения помещиками в своих имениях фаб­рик и перевода части крестьян с барской запашки на заводскую барщину, особенно ненавистную крестьянам. Заведение вотчин­ных мануфактур рассматривалось помещиками как средство по­вышения доходности своих имений. Имела значение и система покровительственных мер правительства, стремившегося поддер­жать помещичье предпринимательство: предоставление дешевого кредита и выгодных заказов казны, передача дворянам казен­ных предприятий и т. д. Однако кризис в конечном счете поразил и помещичьи промышленные предприятия.

Горнодобывающая промышленность базировалась преиму­щественно на принудительном труде как вотчинных, так и посес­сионных рабочих. В этой сфере промышленности накануне отме­ны крепостного права было занято более 540 тыс. д. м п., из них 2/3 собственно на заводских работах («мастеровые») и 1/3 — так называемые «приписные к заводам крестьяне», выполнявшие вспомогательные работы.

Первая треть XIX в. характеризуется дальнейшим ростом капиталистической мануфактуры, а вторая треть — началом перехода от мануфактуры к фабрике. Этот переход связан с промышленным переворотом. Он имеет две стороны: 1) техни­ческую— систематическое применение машин и 2) социальную — формирование промышленной буржуазии и пролетариата. Обе эти стороны находятся в процессе постоянного взаимодействия. Начальная фаза промышленного переворота характеризуется созданием необходимой материально-технической базы, а завер­шающая— глубокими изменениями в социальных отношениях.

Большинство советских историков и экономистов относит на­чало промышленного переворота в России примерно к рубежу 30—40-х гг. XIX в. Раньше всего этот процесс начался в текс-

тильной (в первую очередь хлопчатобумажной) промышлен­ности, позднее — в горнодобывающей. Новая машинная техника требовала перехода к наемному труду, ибо только рабочий, сво­бодно продающий свою рабочую силу, более заинтересованный в результатах своего труда и к тому же обладающий и более высокой профессиональной подготовкой, был в состоянии освоить сложные машины. Поэтому применение машин — важнейший фактор увеличения доли наемного труда в промышленности Рос­сии. В связи с переходом к машинной технике производитель­ность труда к середине 50-х гг. XIX в., по сравнению с началом века, выросла в 3 раза, и на долю машинного производства при­ходилось уже свыше 2/3 продукции крупной промышленности Но крепостной строй задерживал темпы технической и социаль ной перестройки промышленности. Фабричное производство за­няло господствующее положение лишь после 1861 г.

Важным показателем развития капиталистических отношений являлось формирование новых социальных групп — наемных ра­бочих и буржуазии. Однако наемные рабочие начала XIX в. су­щественно отличались от пролетариата конца века. Они были представлены преимущественно помещичьими и государствен­ными крестьянами, ушедшими на оброк, но находившимися в феодальной зависимости и связанными с сельским хозяйством, с деревней. Такие рабочие испытывали двойную эксплуатацию — феодальную (со стороны своего помещика) и капиталистическую (со стороны нанявшего его предпринимателя). Помещик в лю­бой момент мог вернуть отпущенного на фабрику крестьянина в деревню, посадить его на барщину, перевести в дворовые. Не мог свободно распоряжаться собой и государственный крестья­нин, прикрепленный к своему наделу и связанный с общиной. Буржуазия тогда также отличалась от буржуазии эпохи капита­лизма: в ее составе преобладала торговая буржуазия, представ­ленная гильдейским купечеством и «торгующими крестьяна­ми»— богатыми крестьянами, получившими специальные свиде­тельства («билеты») на право торговли. Численность купечества трех гильдий в первой половине XIX в. возросла со 125 тыс. до 180 тыс. д. м. п. Точных данных о числе «торгующих крестьян» не имеется, известно лишь, что число выданных им свидетельств на право торговли составляло примерно 3/5 числа купеческих гильдейских свидетельств.

Русское гильдейское купечество имело ряд феодальных приви­легий: оно освобождалось от податей, телесных наказаний (а купцы первых двух гильдий —и от рекрутской повинности). Царизм поощрял купеческое предпринимательство, защищал его высокими покровительственными пошлинами от конкуренции иностранного капитала. Отсюда зависимость русской нарождаю­щейся буржуазии от царизма, ее политическая косность и кон­серватизм. Формирование промышленной буржуазии в России шло двумя путями: либо купец становился мануфактуристом

и фабрикантом, вкладывавшим свой капитал в промышленное предпринимательство, либо мануфактурист и фабрикант выраста­ли из среды мелких товаропроизводителей, главным образом из среды разбогатевшего промыслового крестьянства. Характер­но было соединение торгового капитала с промышленным: ку­пец, став мануфактуристом и фабрикантом, не прекращал своей торговой деятельности (а иногда даже и расширял ее), а вышед­ший из кустарей крупный промышленник обычно соединял про­мышленное предпринимательство с торговым делом. Нередко предприниматель являлся по своему положению крепостным крестьянином, и на него так же давила крепостная зависимость, как и на работавших у него по найму помещичьих крестьян. Кре­постная зависимость и сословная неравноправность разбогатев­ших крестьян-фабрикантов сильно сковывали их торгово-про­мышленную деятельность. Поэтому они, как и в XVIII в., про­должали идти на большие материальные жертвы, чтобы выку­питься на волю, приписаться либо в категорию мещан, либо к купеческому сословию. Так, известный фабрикант Савва Моро­зов выкупился у своего помещика Рюмина в 20-х гг. на волю за 17 тыс. руб. Помещики далеко не всегда соглашались отпускать на волю своих крепостных-фабрикантов даже за большой выкуп, ибо они платили им высокие оброки.

В связи с ростом промышленности и углублением разделения труда развивался внутренний рынок. Основными товарами, обра­щавшимися на внутреннем рынке, были сельскохозяйственная продукция и изделия крестьянских промыслов. Постепенно все больший удельный вес стала занимать продукция крупной обра­батывающей промышленности, преимущественно текстильной. Повысилась роль ярмарок, ежегодно собиравшихся в определен­ное время и продолжавшихся от нескольких дней до нескольких месяцев. В 40-х гг. XIX в. в России насчитывалось до 4 тыс. ярмарок, преимущественно сельских.

Всероссийское значение имели ярмарки с крупными суммами торгового оборота. В стране насчитывалось 64 ярмарки с оборо­том свыше 1 млн. руб. каждая. Среди них особенно выделялись: Нижегородская с оборотом до 70 млн. руб. (середина XIX в.), Ростовская в Ярославской губернии, Ирбитская в Сибири, Конт­рактовая в Киеве и Коренная близ Курска. Ярмарки не были единственной формой внутренней торговли. Уже в конце XVIII в. в наиболее крупных городах и промышленных центрах стала быстро расти постоянная (магазинная) торговля; в Москве, Пе­тербурге и во многих губернских городах возводились богатые гостиные дворы. Рост постоянной торговли стал особенно замет­ным в первой половине XIX в. В связи с этим в Центральной России падала роль ярмарок, сокращались их обороты. Напри­мер, обороты Ростовской ярмарки упали втрое. Вместе с тем на периферии наблюдалось противоположное явление — рост ярма­рочной торговли. Значительно возросли торговые обороты

украинских и сибирских ярмарок В 20 -40 х г г XIX в были учреждены ярмарки в Кишиневе, Аккермсше, Тифлисе, Тюмени Росг ярмарок на окраинах страны свидетельствовал о включе­нии национальных окраин в общероссийские торговые связи Широкое развитие получила торговля вразнос Предприимчивые офени и коробейники закупали на ярмарках ткани, галантерею, мелкие предметы домашнего обихода и разъезжали с этими това­рами по всей стране, проникая в самые отдаленные, глухие углы

Расширялись внешнеторговые связи Страны Европы покупа­ли в России хлеб и сырье, развивающаяся российская промыш­ленность нуждалась в машинах, инструментах, хлопке, красках и пр Среднеюдовой вывоз товаров из России за 1801 —1860 гг возрос с 59 млн до 226 млн руб, а ввоз — с 42 млн до 206 млн руб Для внешней торговли был характерен активный торговый баланс — превышение вывоза над ввозом, который в значи­тельной степени обусловливался и протекционистской таможен­ной политикой правительства

На долю Европы приходилось свыше 9/10 объема внешне­торгового оборота России Главным ее торговым партнером бы­ла Ашлия, на долю которой приходилось свыше одной трети экспорта и импорта, тогда как на долю Германии — 11%, Фран­ции— 10% Если для европейских стран Россия выступала преи­мущественно в качестве поставщика сырья и полуфабрикатов и покупателя промышленных товаров, то для Ирана, Средней Азии, Турции, Китая и других азиатских стран, наоборот, она являлась поставщиком изделий промышленности, главным обра­зом тканей и металлических изделий Из этих стран в Россию ввозились чай, шелк, хлопок, шерсть, кожи Торговля России с европейскими странами велась в основном через Балтийское море

К середине XIX в в связи с усилением вывоза помещичьего хлеба на заграничные рынки через порты Черного моря значи­тельно возросла роль черноморской торговли Втягивание Рос­сии в мировой капиталистический рынок было одним из факто­ров, разлагавших феодально-крепостнические основы ее хозяй­ства

Основными видами транспорта были водный и гужевой Глав­ной транспортной артерией страны являлась Волга В составе грузопотоков, идущих по волжской водной системе, преобладаю­щее место занимал хлеб, который направлялся из поволжских и центрально-черноземных губерний преимущественно в цент­рально промышленные губернии и в Петербург Волга играла крупную роль и в торговых связях России со Средней Азией и Ираном Большое транспортное значение имели Северная Двина, Западная Двина, Неман, Днепр, Днестр, Дон, по которым в се­верные, западные и черноморские порты перевозились хлеб, лен, лес, погаш, железо и другие виды сельскохозяйственной и про-402

мышлепной продукции В обслуживании внутренних водных пу­тей была занята огромная армия бурлаков, коноводов, ipyuin-ков, которых в 30—40 х гг XIX в насчитывалось до 450 1ыс человек

В начале XIX в были проведены новые каналы, соединив­шие различные водные системы страны Наряду с Вышневолоц­кой водной системой в 1808—1811 п были созданы Мариинская и 1ихвинская системы, соединившие Верхнюю Вол1у с Балтии ским морем В 1803—1805 гг каналами были соединены Кама и Северная Двина, Днепр с Вислой, Западной Двиной и Неманом Однако пропускная способность этих каналов была невелика Во втором десятилетии XIX в было положено начало пароход­ному сообщению Первый пароход появился на Неве в 1815 г, с 1817 г стали ходить пароходы по Волге и Каме, до 1825 г по внутренним водным путям ходило всего 11 небольших пароходов Пароходство в России заметно возросло в 50 х гг XIX в, чему немало способствовало основание в 1849 г Сормовского судо­строительного завода под Нижним Новгородом К 1860 г на внут­ренних водных путях России насчитывалось 339 пароходов

Гужевой транспорт действовал главный образом зимой, в сво­бодное от полевых занятии время Когда устанавливался санный путь, к Петербургу, Москве, к другим крупным промышленным центрам, портовым городам и речным пристаням тянулись огром­ные обозы преимущественно с продукцией сельского хозяйства

В первой половине XIX в началось строительство шоссей­ных и железных дорог Шоссейные дороги соединили Петербург с Москвой и Варшавой, Москву с Варшавой, Ярославлем и Нижним Новгородом Значительное количество шоссейных дорог было построено в Прибалтике Однако протяженность шоссейных дорог (к 1860 i их насчитывалось ок 9 тыс верст) для огром­ных пространств России была ничтожно мала Первая железная дорога протяженностью в 25 верст была построена в 1837 [ меж­ду Петербургом и Царским Селом В 1839 г в стратегических це­лях было начато строительство Варшавско-Венской железной дороги (была окончена в 1848 г), а в течение 1843—1851 п при огромной трате сил и средств была построена Петербургско-Московская железная дорога, имевшая большое экономическое значение В 1859 г была пущена в эксплуатацию железная доро га, соединившая Петербург с Варшавой Начато строительство железных дорог, соединявших Волгу с Доном, Москву с Нижним Новгородом и Ярославлем, Ригу с Динабургом Всего к 1861 г в России насчитывалось 1,5 тыс верст железнодорожных линий, в то время как сравнительно небольшие по своей территории западноевропейские страны — Англия, Германия, Франция — уже были покрыты густой сетью железных дорог Слабое разви­тие транспорта в дореформенной России существенно тормозило развитие торговли и промышленности

Существенным показателем социально-экономического разви-

тия страны является рост городского населения. За первую полови­ну XIX в. численность городского населения России возросла с 2,8 млн. до 5,7 млн. человек, т. е. более чем вдвое, в то время как общая численность населения страны возросла с 38 млн. до 69 млн. человек (на 75%). Следовательно, темпы роста городско­го населения превышали общий рост населения страны. В связи с этим удельный вес горожан за указанный период возрос с 6,5 до 8%. Число самих городов увеличилось с 630 до 1032. Од­нако среди них преобладали небольшие города: в начале XIX в. из 630 городов 500 насчитывали менее 5 тыс. и только 19 — свы­ше 20 тыс. жителей. Наиболее крупными городами были Петер­бург и Москва: численность населения Петербурга за первую половину XIX в. возросла с 336 тыс. до 540 тыс., а Москвы — с 275 тыс. до 462 тыс. человек. Особенно быстрыми темпами рос­ло население крупных торгово-промышленных центров, морских и речных портов. Так, число жителей Риги увеличилось за указан­ный период в 2,5 раза, Ростова-на-Дону — в 7, Самары — в 8, Одессы — в 11, Николаева — в 15 раз. Рост городского населения происходил за счет притока крестьян, приходивших на зара­ботки.

В феодально-крепостническую эпоху официальное разделение населенных пунктов на города и села основывалось исключитель­но по административному признаку. Многие уездные и заштат­ные города представляли собой большие села, жители которых занимались преимущественно земледелием и отчасти торговлей. Вместе с тем было немало крупных торгово-промышленных селе­ний, которые и по характеру занятий своих жителей и даже по своему внешнему облику были настоящими городами. Однако они продолжали оставаться на положении сел, причем в боль­шинстве своем принадлежавших помещикам. Право помещиков на владение этими селами охранялось государством и тормозило процесс городообразования.