Беседа продолжалась 1 час . 40 мин ., из которых 40 ушло на запись текста заявления ( инструкции ) Шуленбурга , так как посол не захотел передать бумажку , на которой оно было записано .

Беседу записал В. Павлов

АВП РФ, ф. 0745, on. 14, п. 32, д. 3, л. 33 — 36. Опубл. в сб. Год кризиса.. — Т. 2. — С 229 — 231

ТЕЛЕГРАММА ВРЕМЕННОГО ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ СССР В ГЕРМАНИИ Г. А. АСТАХОВА В НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР

Августа 1939 г. Немедленно. Сов. секретно

Из беседы с итальянским поверенным в делах, участником переговоров в Зальцбурге *, получается следующее:

Данцигский вопрос обсуждался не изолированно, а как часть общей проблемы передела мира; итальянец подчеркнул, что сейчас дело идет не только о Данциге, но о Польше в целом, причем перспективы последней крайне мрачны, независимо от того, какая сторона одержит победу.

Итальянец признал, что роль Италии можно считать сдерживающей в том смысле, что Италия не потеряла окончательно надежды на возможность мирного разрешения вопроса и пыталась в этом направлении влиять на Германию, для которой Данциг стал уже вопросом престижа, что итальянцам не нравится.

Во всяком случае положение столь напряжено, что возможность мировой войны отнюдь не исключена. Все это должно решиться в течение максимум трех недель.

Об отношениях с СССР специально не говорили, затрагивали лишь косвенно. Итальянец или притворяется, или действительно не знает о последних предложениях, сделанных нам немцами, из чего можно заключить, что Гитлер сделал жест в отношении нас не в результате договоренности с Италией, но под влиянием недовольства переговорами в Зальцбурге, рассчитывая компенсировать себя путем улучшения отношений с нами.

5. Привлечение Японии к итало - германскому союзу не стоит в порядке дня, но (готовится)** как ответ на случай заключения нами союза с Англией и Францией.

По сведениям осведомленных журналистов, особое внимание уделялось вопросу привлечения к «оси» Венгрии, причем итальянцы будто бы не проявили склонности поддержать Берлин в попытке к тому, чтобы навязать Венгрии договор, устанавливающий экономический и военный аншлюс с Германией, за что последняя дала бы обещание поддержать венгерские притязания на Трансильванию и уделить Венгрии часть колоний после возвращения таковых. Журналисты подтверждают, что Чиано пытался предостерегать Риббентропа от быстрого развязывания конфликта и уехал крайне недовольный. Никто не считает, что «сдер -

* См. док. 466, а также Год кризиса... — Т. 2. — Док. 542. ** Скобки документа.

608

жанная» позиция Италии окажет решающее влияние на Гитлера, который решил в польском вопросе идти до конца.

Полпред*

АВП РФ. ф. 059. on. I. п. 294, д. 2036, л. 186 — 187. Опубл. с сокр. в сб. СССР в борьбе за мир... С. 606.

470. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф. ШУЛЕ H БУРГОМ **

17 августа 1939 г. Секретно

Шуленбург сообщает, что он уже получил ответ из Берлина. Очевидно, в Берлине работают быстро, добавляет он. Этот ответ он, по поручению Германского правительства, хотел бы зачитать. Шуленбург подчеркивает при этом, что пункты, изложенные т. Молотовым 15 августа***, совпадают с желаниями Германского правительства.

Затем Шуленбург зачитал полученный от Германского правительства ответ (см. прим. 168).

Здесь Шуленбург делает от себя замечание, говоря, что пункт о совместной гарантии Балтийских государств включен в этот ответ потому, что, как кажется Германскому правительству, Советское правительство желает этого. Мы, добавляет Шуленбург, не совсем поняли т. Молотова, повторял ли он в беседе 15 августа план, изложенный Россо, или выразил этим и желание самого Советского правительства. Германское Правительство, внося это, думало, что пойдет навстречу желаниям Советского правительства. Тов. Молотов заявляет, что этот пункт нуждается в уточнении.

В месте, где идет речь о принятии во внимание наступления серьезных событий, Шуленбург поясняет, что Германия не намерена терпеть польских провокаций.

В дополнение к зачитанной инструкции Шуленбург, согласно полученному им в частном порядке указанию, просит т. Молотова начать переговоры с Риббентропом на этой или следующей неделе. Вследствие этого, выполняя указание Риббентропа, Шуленбург просит ускорить ответ.

Тов. Молотов говорит, что он уже имеет ответ на германские предложения 15 августа и может вручить его Шуленбургу в письменном виде****. Я должен предупредить, добавляет т. Молотов, что т. Сталин находится в курсе дела и ответ с ним согласован. Тов. Сталин разделяет то, что я передаю от имени Советского правительства. Поясняя прочитанный Ответ Советского правительства, т. Молотов подчеркивает, что в ответе идет речь о том, что, прежде чем начать переговоры об улучшении политических взаимоотношений, надо завершить переговоры о кредитно-тор-говом соглашении. Это будет первым шагом, который надо сделать на пути улучшения взаимоотношений. Вторым шагом будет являться либо

* Так в документе. ** Беседа.проходила с 20 час. до 21 час. 20 мин. *** См. док. 468. **** См. приложение.

39 Зак. J* 142

подтверждение договора 1926 г.*, что имел, очевидно, в виду Шуленбург, говоря об освежении договоров, или заключение договора о ненападении плюс протокол по вопросам внешней политики, в которых заинтересованы договаривающиеся стороны.

Переходя к вопросу о приезде Риббентропа, т. Молотов заявляет, что мы ценим постановку этого вопроса Германским правительством, подчеркивающим серьезность своих намерений предложением послать в Москву видного политического деятеля, в отличие от англичан, пославших в Москву второстепенного чиновника Стрэнга. Но перед приездом Риббентропа необходимо провести соответствующую подготовку, и мы не хотели бы прежде времени поднимать много шума.

Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, нельзя ли не поднимать шума и делать то, что лежит по пути улучшения взаимоотношений. Затем т. Молотов задает вопрос, как оценивает Шуленбург перспективы первого и последних шагов. Что касается кредитно-торговых переговоров, отвечает Шуленбург, то у него складывается впечатление, что соглашение не сегодня-завтра состоится. О втором шаге Шуленбург телеграфирует в Берлин и запросит проект договора. Но Шуленбург усматривает трудности в дополнительном протоколе.

Тов. Молотов заявляет на это, что надо иметь проект пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете. Необходимо сделать то или другое по выбору Германского правительства. Хорошо бы получить схему пакта и тогда можно перейти к протоколу.

Шуленбург говорит, что будь то заключение нового пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете, речь может идти лишь об одном параграфе. Центр же тяжести, по его мнению, будет лежать в протоколе и поэтому желательно получить от Советского правительства хотя бы эскиз протокола. Протокол будет иметь важное значение, подчеркивает Шуленбург, так как при его составлении всплывут такие вопросы, как вопрос о гарантии Прибалтийским странам и пр. Тов. Молотов говорит, что он не располагал ответом Германского правительства по поводу пакта о ненападении, вопрос о котором раньше Германским правительством вообще не ставился. Надо рассмотреть сегодняшний ответ. Вопрос же о протоколе пока не детализируется. При его составлении как германской, так и советской стороной будут, между прочим, рассмотрены вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа. Инициатива при составлении протокола должна исходить не только от советской, но и от германской стороны. Естественно, что вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа, не могут войти в договор, они должны войти в протокол. Германскому правительству следует обдумать это. Надо полагать, что договор будет содержать четыре-пять пунктов, а не один, как думает Шуленбург. Шуленбург заявляет, что он не сомневается, что германское правительство готово дать проект пакта. Заведующий правовым отделом МИД блестяще справится с такой задачей, как составление проекта договора. Но он, очевидно, встретит затруднения при составлении протокола, и поэтому желательно для облегчения работы иметь предварительную наметку того, что он должен содержать. Например, остается открытым вопрос о гарантиях Прибалтийским странам. Может быть,в протоколе надо отразить заявление 15 августа, в котором сказано, что Германия учтет интересы СССР в Балтийском море?

Тов. Молотов отвечает, что содержание протокола должно быть пред-

* Имеется в виду Берлинский договор о ненападении и нейтралитете между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г. (см. т. IX, док. 141).

610

метом обсуждения. Торговое соглашение находится уже в стадии завершения, надо готовить проект пакта о ненападении или подтверждение договора 1926 г. и в процессе рассмотрения этого можно будет подойти к более конкретным вопросам о содержании протокола.

Шуленбург обещает запросить в Берлине проект договора. Что касается протокола, то он будет просить составить [его] на основе германского заявления 15 августа, внеся туда общую формулу об учете Германией интересов в Балтике.

Записал В. Павлов

АВП РФ, ф. 0745, on. 14, п. 32, д. 3, л. 40 — 43. Опубл. в сб. Год кризиса... — Т. 2. — С. 269 — 271

* * *

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА, ВРУЧЕННАЯ В. М. МОЛОТОВЫМ Ф. ШУЛЕНБУРГУ

17 августа 1939 г.

Советское правительство ознакомилось с переданным ему 15 августа с. г. г-ном Шуленбургом заявлением германского правительства об его желании серьезного улучшения политических отношений между Германией и СССР¹⁶⁷.

До последнего времени Советское правительство, учитывая официальные заявления отдельных представителей германского правительства, имевшие нередко недружелюбный и даже враждебный характер в отношении СССР, исходило из того, что германское правительство ищет повода для столкновений с СССР, готовится к этим столкновениям и обосновывает нередко необходимость роста своих вооружений неизбежностью таких столкновений. Мы уже не говорим о том, что германское правительство, используя так называемый антикоминтерновский пакт, стремилось создать и создавало единый фронт ряда государств против СССР, с особой настойчивостью привлекая к этому Японию.

Понятно, что такая политика германского правительства вынуждала СССР принимать серьезные меры к подготовке отпора против возможной агрессии в отношении СССР со стороны Германии и, значит, принимать участие в деле организации фронта обороны ряда государств против такой агрессии.

Если, однако, теперь германское правительство делает поворот от старой политики в сторону серьезного улучшения политических отношений с СССР, то Советское правительство может только приветствовать такой поворот и готово, со своей стороны, перестроить свою политику в духе ее серьезного улучшения в отношении Германии.

Если добавить к этому то обстоятельство, что Советское правительство никогда не имело и не хочет иметь каких-либо агрессивных намерений против Германии, что оно считало и продолжает считать вполне возможным мирное разрешение спорных вопросов в области отношений между Германией и СССР, что принцип мирного сосуществования различных политических систем является давнишним принципом внешней политики СССР, то можно прийти к выводу, что имеется налицо не только реальная база для установления новых улучшенных политических отношений

39*

611

между обеими странами, но и условия для осуществления уже теперь серьезных практических шагов в этом направлении.

Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения.

Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики с тем, чтобы последний представлял органическую часть пакта.

АВП РФ, ф 0745, on. 14, п. 32, д 3, л 45 — 46 Опубл. в сб. Год кризиса.. — Т 2 — С. 272 — 273