Случай 4. Радикальный эмпиризм: критика научной революции.

Совсем другой характер имеет критика математики и физики с по­зиции Дж. Беркли в его «Трактате» (1710), а также в работах «О движении» (1721) и «Аналитик» (1734). Как последовательный сторонник философии эмпиризма, Беркли квалифицирует фун­даментальные для ньютоновской физики понятия пространства, материи и движения как пустые абстракции, не имеющие рефе­рента в наблюдаемом мире. Научные высказывания, в которые входят эти понятия, не могут быть проверяемы с помощью экспе­римента, а известная методологическая максима «Гипотез не из­мышляю» оказывается всего лишь идеологическим лозунгом¹. Это же относится и к понятию бесконечно малой величины как основы дифференциального и интегрального исчисления. Всякая величина, по Беркли, должна быть воспринимаема с помощью ор­ганов чувств, но бесконечно малая оказывается одновременно доступна (как определенная величина) и недоступна (как беско­нечная величина) восприятию. Такого рода логическая нестро­гость, недопустимая с точки зрения канонов античной математи­ки, рассматривается Беркли как принципиальный дефект новой математики².

¹ См.: Warnock G.J. Berkeley. Harmondsworth: Penguin, 1969; Winkler K.P. Berkeley: An Interpretation. Clarendon, 1994.

² См., например: Jesseph D.M. Berkeley's Philosophy of Mathematics. Chicago, 1993.

Раздел III. Прикладные исследования

В самом деле, Беркли застает и физику, и математику в той си­туации, когда динамично формируются рамки новых парадигм; в это время «разброда и шатаний» (Т. Кун) старые методологиче­ские стандарты уже нерелевантны, а новые еще находятся в про­цессе формирования. Философия эмпиризма, признаваемая мно­гими и философами и учеными того времени в качестве фундамен­та новой науки, вместе с тем не в состоянии выполнить эту функцию, если она стремится к последовательности (как раз за не­последовательный эмпиризм Беркли и критикует Дж. Локка) и пребывает в одиночестве. (Поэтому в истории философии этот пе­риод описывается более широко — как конкуренция эмпиризма и рационализма.) В особенности это касается обоснований новых научных понятий, поскольку природа теоретического мышления слишком односторонне и противоречиво понимается сторонника­ми эмпиризма. Известно, что ученые в явном виде долго не воспри­нимали критику со стороны Дж. Беркли, искренне уверенного, что он трудится на пользу новой науки; однако было бы неверно пола­гать, что она исподволь не оказала влияния на формирование ново­го естествознания и математики. Ученым еще предстояло разрабо­тать и принять новые методологические нормативы, а филосо­фам - обосновать их с большей тщательностью, переосмысливая при этом понятия реальности, объективности, познания и мышле­ния. В дальнейшем такие умы, как Э. Мах и А. Эйнштейн, еще от­дадут должное странным идеям епископа Клойнского.

Случай 5. Рефлексивный перенос габитуса. Конструктивные пре­образования в физике. В этой группе примеров м-взаимодействие рассматривается как рефлексивный перенос габитуса, выступаю­щий в сфере физического знания как заимствование элементов картины мира, теоретических представлений и математического аппарата из одной дисциплины для развития другой. Показатель­но, что заимствование осуществлялось не механически, а приво­дило к существенной модификации исходных понятий и моделей и их последующему конструктивному обоснованию с помощью семантической и эмпирической интерпретации.

Так, хорошо известны история переноса атомистических представлений из философии в физику и химию и те дискуссии, которые его сопровождал и. П.П. Гайденко¹ показывает, что хотя

¹ См.: Гайденко Л. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М.; СПб., 2000. Гл. 5.

Глава 16. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии

корпускулярная теория разделялась большинством естествоис­пытателей XVII в., это не означало их согласия с атомизмом как философской концепцией (учитывая, что и в античности не бы­ло единства в понимании атомизма). Демокрит и Эпикур, Ари­стотель, Декарт, Гассенди, Бойль, Гюйгенс, Ньютон, Дальтон, Авогадро — все это авторы разных и во многом несовместимых атомистических учений. Два основных направления в переос­мыслении атомизма относились к природе самих атомов (кор­пускул, элементов, молекул) и к типу взаимоотношений между ними (дально- или близкодействие и их варианты). Математики, физики и химики трактовали природу атомов в зависимости от потребности в соответствующих модельных представлениях: как бесконечно малые точки, обладающие лишь весом; как многооб­разие типов мельчайших неделимых частиц, наделенных кон­кретными свойствами; как качественно определенные корпус­кулы, неделимость которых обусловлена типом их взаимодейст­вий. Если неделимые и абсолютно упругие атомы играют роль модели в объяснении Гюйгенсом свойств света, то для интерпре­тации химических реакций Бойлю было достаточно представле­ний об относительном различии элементов и соединений. Из формул химических реакций Дальтона следовало, что в реакции вступают половинки (!) атомов, что в дальнейшем компенсиро­вала гипотеза Авогадро¹, направленная на более последователь­ное обоснование химической атомистики. Таким образом, ато­мизм как научную программу XVII—XIX вв. отличает от антично­го атомизма непосредственная корреляция с теми феноменами, которые получаются в эксперименте или требуются для математи­ческой онтологии.

Еще один пример стал хрестоматийным благодаря работам B.C. Степина — это случай переноса теоретического знания из гидродинамики в теорию электричества. Степин реконструирует эту ситуацию так². Максвелл, приступая к реализации своей про­граммы, вначале поставил задачу построить единую систему тео­ретического описания и объяснения электростатических явле­ний. Для этого необходимо было вывести единое обобщающее

¹ См.: Зубец О. П., Касавин И. Т. Темпоральный анализ как метод философского исследования // О специфике методов философского исследования. М., 1987.

² См.: Степин B.C. Теоретическое знание. М., 1999. С. 228-240.

Раздел 111. Прикладные исследования

уравнение электростатики. Средством выведения такого уравне­ния послужила аналоговая гидродинамическая модель, основным элементом которой являлась единичная незамкнутая трубка тока некоторой идеальной несжимаемой жидкости. Эта модель позво­лила перенести уравнение Эйлера для жидкости на область элек­тростатических явлений и использовать его в качестве гипотети­ческого выражения для обобщенного закона электростатики. От­сюда были получены в качестве следствий дифференциальные уравнения для закона электростатической индукции и закона Ку­лона¹.

Почему можно было интерпретировать гидродинамические уравнения в терминах электростатических величин? Степин по­казывает, что основание для аналогии между процессами гидро­динамики и областью электрических и магнитных взаимодейст­вий коренилось в принятой Максвеллом фарадеевской картине физической реальности. Картина изображала взаимодействие в ви­де непрерывного изменения сил в пространстве, а поэтому легко позволяла увидеть аналогию между механикой сплошных сред и электромагнетизмом. Еще один ответ на этот вопрос дает сама процедура применения аналоговой модели. Оказывается, Мак­свелл обосновал ее как изображение существенных черт всех экс­периментально-измерительных ситуаций электростатики, после чего само предположение о возможности истолковать гидродина­мические величины уравнения Эйлера в терминах электростатики приобрело статус доказанной гипотезы.

Ни философия атомизма, ни гидростатика сами по себе не нуждались в том, чтобы способствовать развитию естествознания в XVII—XVIII вв. — в первом случае или электростатики — во вто­ром; они просто выполняли функцию ресурсных дисциплин, ко­торые функционировали в науке габитуально, в форме привыч­ных и очевидных представлений. Сторонникам нововременного атомизма и Д.К. Максвеллу понадобилось немало творческого во­ображения и конструктивной рефлексии, чтобы увидеть в них не просто феномены истории мысли, а прообразы новых теоретиче­ских представлений. И здесь м-взаимодействие оказалось сущест­венным условием развития новых наук и дисциплин.

Глава 16. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии

Примером из области социально-гуманитарного знания, в ко­тором м-взаимодействие выступает как комплекс рефлексивных процедур, увенчавшихся синтезом новой науки, может служить социология О. Конта¹. Похожие процессы имели место в форми­ровании социальной и культурной антропологии, религиоведе­ния, политологии и ряда других наук социального и гуманитарно­го цикла, что является предметом специального исследования.

Основные типы коммуникаций, рассмотренные нами в каче­стве м-взаимодействий, представляют собой условия, в которых осуществляются м-исследования. Габитус и рефлексия, традиция и критика, воспроизводство и творчество являются полюсами взаимодействий типов и форм знания, относящихся к дисципли­нам на разных стадиях их развития. И пусть м-исследования обна­руживаются во всей истории познания, возникает вопрос — не связаны ли они с определенным типом рациональности, относя­щимся к вполне конкретной исторической эпохе?