Совокупный познавательный процесс, дескрипция и экспертиза

Нормативное понимание истины пред полагает соответствую­щий образ познавательного процесса, в котором познание имеет кумулятивный и линейный вид, а между наукой и всем иным зна­нием проведена демаркация. Нормативная теория науки, стремя­щаяся противопоставить друг другу разум и опыт, с одной сторо­ны, и веру и чувство — с другой, выразила идеологическими сред­ствами лишь определенные социально-культурные условия, а именно мощь современной науки и техники, требующую соответ­ствующего философского оправдания.

Сциентистский образ познания привел к недооценке субъек­тивной стороны познания. Так, марксистское положение о кон­кретности истины требовало всеобъемлющего и детального ис­следования объекта познания, т.е. установления его важнейших и существеннейших свойств, взаимосвязей, тенденций развития и т.п. При этом принималось за самоочевидное, что чем большую область знания занимает отнесенность к субъекту, тем больше знание теряет в истине и объективности, и потому субъект следует ограничивать абстрактным, подчиненным объекту состоянием и в идеале вообще выводить за пределы знания. Такое представление об истине отчуждает субъекта от результатов познавательного процесса и обессмысливает знание.

Шаг по направлению к более глубокому постижению субъек­тивной стороны познания представляет собой понятие совокупно­го познавательного процесса (СП П). Оно позволяет построить дос­таточно богатый образ знания по сравнению с нормативными мо­делями, простота и понятность которых явно идет в ущерб их адекватности. Идея конкретности истины, в целом не подвергае­мая сомнению, не может опираться лишь на конкретность и мно­гообразие образа объекта, но должна быть понята и как утвержде­ние многообразия форм деятельности и общения субъекта, откла­дывающихся в содержании знания. Тем самым СПП предстает как многообразие форм и типов знания, отнесенных к многообра­зию человеческих практик и познаваемых реальностей, что ведет к соответствующему расширению предмета теории познания и во­влекает в СПП такие контексты, которые до недавнего времени

Раздел 1. Категориальные сдвиги

находились в исключительной компетенции социологии знания и истории культуры.

Понятие СПП позволяет рассматривать каждый отдельный по­знавательный акт и его результат как элемент некоторого единства, связанный с другими элементами и рассматриваемый в синхронном и диахронном аспекте. В этом понятии сливаются воедино, так ска­зать, все времена и пространства знания, здесь нет постоянных ие­рархий и критериев истины или прогресса, хотя идет бесконечный процесс возникновения новых теорий и метатеорий, сменяющих друг друга. Каждая часть этой целостности обладает собственной ра­циональностью, формами обоснования и правом делить успех или поражение с другими. Не нормативное противопоставление, но описание и взаимное сравнение разных форм и видов знания позво­ляет дать всеобъемлющий образ познавательного процесса. Тем са­мым понятие СПП позволяет вывести понятие истины за пределы отдельных философско-эпистемологических учений, избавиться от культурно-исторического релятивизма. Оно также выполняет эф­фективную методологическую функцию для участников СПП, по­зволяет им осмысленно и ответственно действовать.

Вопрос о социальной ответственности ученого ставится обыч­но в связи с применением или использованием его научных до­стижений в рамках социума. Истина, напротив, рассматривается как нечто ценностно-нейтральное, независимое от возможного использования знания. Экспертиза в социальной и гуманитарной области, которой предстоит оценить научные результаты с точки зрения их функции в обществе, может поэтому абстрагироваться от вопроса об их истинности. Экспертиза устанавливает, в какой степени продукт науки или иной деятельности соответствует со­циальным потребностям, не нарушает ли он социальных запре­тов, насколько общество в состоянии его использовать с экономи­ческой, экологической, юридической и прочих точек зрения. В ходе экспертизы речь идет не о соответствии знания реальности или об истине, но о проверке средств и условий деятельности с точки зрения социальных конвенций. Экспертиза - это открытая, демократическая дискуссия и оценка определенной деятельности и ее результатов, предполагающая их обстоятельное описание, анализ, историческую реконструкцию и социальный прогноз по поводу содержащихся в ней субъективных элементов и связанной с этим ответственности. Истина же в традиционном понимании

Глава 2. Истина как проблема социальной энистемологии

представляет собой рассмотрение познавательной деятельности и ее результатов с некоторой бессубъектной позиции. Она противо­стоит социальной ответственности и экспертизе в указанном вы­ше смысле. И напротив, разработка истинностной оценки знания с помощью экспертизы вводит в контекст теории истины соци­ального субъекта, в силу чего проясняется многообразие смыслов и способов использовать знание в социуме.

Аналогичное понимание истины как «свободного синтеза», призванного «раскрыть всеобъемлющий смысл бытия-в-истине», сформулировал К. Ясперс. Оно предполагает и соответствующий ему образ знания в форме СПП. В этом случае нормативный образ истины уступает место его дескриптивному пониманию, склады­вающемуся в контексте взаимного сравнения и диалога различных идей, теорий и форм знания, связанных с ними практик и социальных реальностей. Проблема истины возникает именно то­гда, когда в ходе исследования нужно выбирать между множеством концепций, гипотез, фактов и свидетельств. Выбирая в СПП неко­торую познавательную ситуацию и занимая определенную пози­цию рефлексии, эпистемолог описывает ее предпосылки и пер­спективу. Затем, меняя позицию, он дает иное описание подобно тому, как один и тот же ландшафт видится с горы иначе, чем из до­лины. В результате складывается многообразие видения, методов, предпосылок, возможных результатов, что в целом затем сравнива­ется с описаниями данной ситуации ее участниками, а также исто­риками и социологами культуры. Так, рассматривая конкуренцию птолемеевской и коперниканской картин мира, эпистемолог не просто сравнивает их с точки зрения точности предсказаний и ме­тодологической простоты исходя из количества вводимых эпицик­лов, эквантов, эксцентриков и т.п. Он последовательно принимает точки зрения Птолемея, Дж. Бруно, Н. Коперника, Тихо Браге, И. Кеплера, критически оценивая своих противников, как если бы они собрались в одной аудитории или хотя бы все их тексты могли быть доступны каждому из них. Полученное при этом многообра­зие мнений сравнивается затем с современным убеждением о том, что Коперник победил Птолемея, что его картина мира истиннее, прогрессивнее. Ясно, что результатом такого сравнения может быть лишь демонстрация поверхностности данного убеждения. Не оно, а именно указанное многообразие позиций, исчерпывающее собой данную познавательную ситуацию, оказывается истиной.

Раздел I. Категориальные сдвиги

С одной стороны, истина в философско-теоретическом смысле яв­ляется критическим сравнением разных концепций и тем самым служит всеобщей рационализации знания. С другой стороны, ис­тина в своем ценностном аспекте совпадает с правдой, интегрируя знание в культурный контекст.

В предлагаемом подходе отнюдь не утрачивается связь истины с проблемой объективной реальности. Но истина связывается те­перь не с эмпирической реальностью конкретного познающего субъекта, меняющейся от теории к теории, от эпохи к эпохе. В ка­честве объективной избирается иная, более объемлющая ре­альность, которую, правда, никогда нельзя непосредственно вос­принять, но которая складывается изданных множества наук, тек­стов, форм деятельности и общественных отношений, являющихся объектами философской и научной рефлексии. Философское по­нятие истины не имеет денотата, объективного в конкретно-эмпирическом смысле, оно дескриптивно и интерпретативно и не исходит из физических экспериментов или астрономических на­блюдений. Философия постигает интегральную детерминацию и многообразие культурных смыслов знания. Истина производнаот контекста человеческого бытия, а не просто отчужденный образец для оценки познавательных результатов.

Теоретико-познавательная категория истины обладает регуля­тивной функцией, не предлагая вместе с тем операциональной осно­вы для конкретной - нефилософской -деятельности. Такая катего­рия является вместе с тем конкретным идеалом многообразной, рефлексивной и всегда отнесенной к более широкому контексту по­знавательной деятельности. Философское понятие истины указыва­ет на то, каким может и должен быть ее субъект с точки зрения его от­несенности к конкретной ситуации, какое место в СПП он способен занимать, при каких условиях и какую социально-культурную роль может выполнять вырабатываемое им знание.

Отличаются ли Друг от друга научное и философское понятия истины?

Различие интересов ученого и философа определяют и их точ­ки зрения на проблему истины. Еще Гегель полагал, что эмпири­ческие науки, изучающие природу, удовлетворяются представле-

Глава 2. Истина как проблема социальной эпистемологии

нием об истине как соответствии понятия (т.е. знания) объекту. Для философии, напротив, истина есть соответствие объекта по­нятию, под чем Гегель подразумевал соответствие эмпирического содержания знания нормам и категориям, разрабатываемым в рамках философии. Это типичный пример нормативного истол­кования истины, критика которого предполагает согласие с Геге­лем в признании специфики философского взгляда на истину, с одной стороны, но и более глубокое проникновение в ее сущ­ность—с другой.

Философское понимание истины не следует рассматривать как обобщение конкретных образов истины, принятых в науке, теологии, обыденном сознании, — принципиальное различие объектов ставит перед таким обобщением непреодолимое препят­ствие. Это скорее результат анализа видов и форм знания, сущест­вующих относительно независимо от объекта. И в самом деле, ученый, исследующий некоторую область реальности, заинтере­сован в соответствии построенного им образа реальности ей са­мой. Для достижения и проверки этого он использует, однако, те единственные средства, которые находятся в его распоряжении, — средства анализа объекта, т.е. оперирует со знанием с помощью тех же самых орудий, с которыми он подходил до этого к прототи­пу знания - объекту.

Философ же анализирует не то, что исследуют эмпирические субъекты, но то, как они это делают, какие методы используют, из каких предпосылок исходят, каких предрассудков придержива­ются, в каких социокультурных условиях они мыслят и действуют. Философская, так называемая трансцендентальная рефлексия шире всякой научной рефлексии уже в силу того, что ее целью яв­ляется не знание само по себе, а общие условия знания. Философ­ская рефлексия хотя и не позволяет формулировать универсаль­ные познавательные нормы (критерии истины, реальности, про­гресса и т.п.), которые применимы в любых контекстах в качестве строгих предписаний, но в состоянии служить более глубокому пониманию природы познания и условности его результатов. Со­ответственно философское понятие истины должно пониматься не как норма, а как интегральная картина познавательной ситуа­ции, взятой «с высоты птичьего полета», в аспекте topos noetos.

Ведь как раз именно без такого рода картины и беспомощен исследователь, хотя бы изредка вынужденный поднимать голову

Раздел 1. Категориальные сдвиги

от лабораторного стола к более общим проблемам. Иначе ему не понять своего места в науке и смысла своей деятельности вообще по отношению к более широкому контексту, а это в свою очередь является условием понимания и конкретной познавательной си­туации - многообразия ее предпосылок и возможностей разреше­ния. Философ при этом не предлагает конкретных решений: уче­ному, политику, верующему, налогоплательщику, озабоченным некоторым вопросом, предлагаются средства для осознания мно­гостороннего характера ситуации, присущей ей диалогичное™ и полифонии, необходимости согласования своих субъективных предпочтений во имя совместного решения, а также весь риск права на личное мнение и ответственность. При этом сложная когнитивная ситуация, пусть даже не приходя к своему итогу в не­котором консенсусе, вместе с тем осознается как ситуация соци­ального выбора, т.е. как ситуация, выход из которой в принципе возможен «мирными средствами», находящими баланс между разногласием и согласием.

Истина, как и другие категории философской эпистемологии, не утрачивает смысла в культурном универсуме наших дней. Но это не весы, не линейка и даже не электронный томограф. Истина не служит установлению фактов. Она призывает человека к кри­тической рефлексии, творческому воображению, побуждает его к восхождению на верхние этажи сознания, в конечном счете к му­дрости.