Психосемантика как исследовательская программа

Исходным пунктом программы является интегральное поня­тие картины мира, выступающее в рамках психологии как карти­на жизненного мира человека — совокупность моделей различных аспектов действительности, данных сквозь призму научных, обы­денных, религиозных и прочих форм сознания, нагруженных лич­ностными смыслами и эмоциональными состояниями. Такого рода картина характеризует прежде всего коллективное сознание группы или целой эпохи, одновременно через набор базисных смыслов-конструктов задавая смысл и значение образам и поня­тиям индивидуального сознания. Экспериментальная психосе­мантика, наследуя ряд понятий и методов мировой психологии, является именно той областью, которая изучает картину мира ин­дивидуального или коллективного субъекта. Будучи направлена на анализ форм существования значений в человеческом сознании, психосемантика опирается на методологию школы Выготско-го-Леонтьева-Лурии и при этом заимствует технический инстру­ментарий американской психологии (методы семантического дифференциала Ч. Осгуда, репертуарных решеток Дж. Келли), а также аппарат многомерной статистики для выделения категори­альных структур сознания.

В.Ф. Петренко подчеркивает, что способы категоризации суть прежде всего социальные формы конструирования сознания каждого отдельного человека, формы существования типического в инди­видуальном. В этом смысле они как бы навязываются сознанию извне, из чего некоторые исследователи делают вывод о том, что познающий субъект — своего рода индуктор, воспринимающий готовые и вечные идеи из некоего резервуара. Автор расходится с этими исследователями, утверждая, что формы всеобщности не только культивируются вне головы, но и конструируются отдель­ным человеком в процессе общения и деятельности. Более того, размерность категориальной матрицы может существенно ме-

Раздел IV. Полемика

няться в зависимости от ее аффективной нагруженности: про­странство и время индивидуального сознания пульсируют, сжи­маются и расширяются, субъект переходит с одного уровня осоз­нания на другой под влиянием эмоционального состояния. Мыслящий субъект является, таким образом, носителем уникаль-HO.ro психосемантического пространства, сам конструирует свою картину мира, а не принимает ее в качестве готового продукта об­щества и культуры. В противном случае можно было бы ограни­читься анализом коллективного сознания, как происходит в клас­сической психометрике, редуцирующей индивидуальные данные к статистическим нормам.

Субъект вообще неотделим от своего знания, которое не мо­жет быть полностью смоделировано техническими средствами; всегда остается зазор, описываемый такими понятиями, как «во­ля», «свобода выбора», «возможность духовного развития», «твор­чество». Это обстоятельство отличает тот образ знания, который сложился в психосемантике как гуманитарной науке, от представ­лений о знании, бытующих в среде естествоиспытателей. Психо­логия, несмотря на использование точных методов, остается нау­кой гуманитарной, и ее предметом является знание в форме пони­мания, знание, неотчуждаемое от постоянной эволюции самого субъекта. Не только и не столько «объективные данности» созна­ния, сколько веер возможностей, открывающихся человеку, про­ектирующему самого себя, - вот что пытается ухватить психосе­мантика.

«...Картина мира, таким образом, раскрывается через станов­ление самого субъекта в широком контексте его смыслообразова-ния "еще не ставшего бытия", в контексте мало изученной катего­рии "судьбы", а может, и в ее преодолении. Ибо эволюционируют не только наши знания о человеке, но и он сам в ходе осознания самого себя»¹.

С этих позиций автор включается в дискуссию о природе исти­ны, развернутую в журнале «Психология», и заявляет свою точку зрения относительно природы психологического знания, методов психологического исследования, теории отражения и понятия

¹ Петренко В.Ф. Указ. соч. С. 86.

Глава 28. Сознание у границ измеримости. О концепции В.Ф, Петренко 527

психологической реальности. Сложность сознания как много­мерного феномена, отмечает В.Ф. Петренко, выражается в много­образии психологических теорий и методов, которые фактически имеют дело с разными объектами исследования. Так, психофизи­ку отделяет от социальной психологии значительно большая дис­танция, чем социальную психологию от социологии. Поэтому и методологические проблемы и понятия обретают в отдельных об­ластях психологического знания разное значение. В.Ф. Петренко оспаривает тезис о возможности построения своего рода «методо­логической вертикали» для единственно правильной теории (В.М. Аллахвердов). Из этого жесткого тезиса вытекает, что не мо­гут быть одновременно верными бихевиоризм, психоанализ, тео­рия деятельности, когнитивизм и гуманистическая психология; истинным может быть в лучшем случае лишь один из этих спосо­бов описания сознания. Но так ли это на самом деле?

Конечно, понятна озабоченность некоторых психологов ме­тодологическим кризисом в современной психологии и, в частно­сти, проблемой объективных критериев научных достижений. Однако принятие в психологии концепции единственной истины как соответствия знания реальности не ликвидирует эти трудно­сти и не позволяет однозначно отсечь от науки графоманов, шар­латанов и безумцев. Ведь новая идея нередко выглядит достаточно «безумной» (Н. Бор), чтобы ее отвергнуть; ей часто не хватает эм­пирического подтверждения и системной строгости, но немед­ленное объявление ее ложной затормозит прогресс науки. Досто­верность знания подтверждается системой многообразных крите­риев, которые обычно используются в естествознании, но для гуманитарных наук требуется и ряд дополнительных. Это связано с тем, что в психологии, в частности, исследуется не просто само­развивающийся объект, но такой, который может изменяться под влиянием самого процесса исследования. Человек — это проект, ориентированный моделью потребного будущего (Н.А. Берн-штейн), и потому «описывать человека "как он есть на самом де­ле" (мы же не физики, а психологи) так же неразумно, как пере­сказывать содержание романа, прочитав только начало», — иро­нически замечает В.Ф. Петренко¹. И говорить о поиске истины, как будто она существует где-то за пределами самого исследова-

1 Петренко В.Ф. Указ. соч. С. 96.

 

ния, в объективном мире, представляется не просто упрощением, а искажением картины психологического знания. Есть основания полагать, что и в физике, умудренной опытом квантовой механи­ки, также приходится говорить об истине не как отображении ре­альности самой по себе, а как производной от определенных экс­периментальных ситуаций и математических моделей. Он с сожа­лением заключает:

«Необходимость концептуального анализа базовых понятий, требующая совместной работы психологов, лингвистов и логиков (замечу от себя — и философов. — И.К.)... мало осознается подав­ляющим большинством отечественных психологов, стоящих на позиции наивного реализма и бездумно оперирующих понятиями "объективная действительность", "психологическая реальность" как некоей непосредственной психологической данностью»¹.

Обсуждение методологических проблем науки приводит авто­ра к необходимости обоснования конструктивистской парадигмы в современной психологии и, в частности, психосемантики как ее последовательной реализации. Замечу, что философы обычно понимают конструктивизм как направление в эпистемологии и философии науки, в основе которого лежит представление об ак­тивности познающего субъекта, использующего специальные рефлексивные процедуры при построении (конструировании) образов, понятий и рассуждений. Таким образом, конструкти­визм представляет собой подход, согласно которому всякая по­знавательная деятельность является конструированием; это аль­тернатива любой метафизической онтологии и эпистемологиче­скому реализму.

Соглашаясь в основном с этой позицией, В.Ф. Петренко по­следовательно критикует теорию отражения, исчерпавшую себя применительно к анализу сознания. Он показывает, что уже вы­дающиеся советские физиологи и психологи (Н.А. Бернштейн, Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев) фактически отказывались от нее, вводя такие понятия, как уже упомянутая «модель потребного будущего», «бытие», «образ мира». Тем самым «объективный метод» в психологии уходил от сведения всего со-

1 Петренко В.Ф. Указ. соч. С. 102.

 

держания сознания к физиологическим коррелятам психических процессов. В предлагаемом психологами и философами понятии «психическая реальность» (В.П. Зинченко, М.К. Мамардашвили) акцент смещается с субстанциалистской трактовки объективного как доступного остенсивным определениям к функциональ­но-операциональному определению реального как опосредующе­го индивидуальную психику и деятельность.

В современной конструктивистской психологии, берущей на­чало от теории личностных конструктов Дж. Келли, познающий субъект, подобно ученому, выдвигает и проверяет альтернатив­ные гипотезы о мире, и его поведение рассматривается не как ре­акция на внешние стимулы, а скорее как вопрос, поставленный миру. Аналогично и анализ психики реального человека или груп­пы не может осуществляться иначе как с помощью конструирова­ния присущего им образа мира и затем тестирования его в процес­се коммуникации психолога и исследуемого субъекта. Тем самым психология примыкает к междисциплинарной методологической программе конструктивизма, которая коренится еще в трудах Евклида, И. Канта, Г. Фреге и Г. Динглера и сегодня находит рас­пространение в самых разных науках о природе и обществе. Более того, В.Ф. Петренко на примере анализа трудов Маркса и Фрейда показывает роль их идей «в порождении и конструировании соци­ального бытия, где они интерпретируются не как формы отраже­ния, а как некие возможные модели бытия, оказывающие обрат­ное влияние на само описываемое бытие»¹. В этом смысле кон­цептуальные конструкции, являясь плодом работы теоретика, не только позволяют систематизировать и категоризировать эмпи­рические данные, но и создают сами условия их получения, а бу­дучи усвоенными культурой, становятся рельсами, по которым движется история.

Рискну в нескольких пунктах подытожить основные фило-софско-методологические постулаты психосемантики. Ясно, что в ней реализуется деятельностный подход, сложившийся в рос­сийской психологии и философии XX в. Этот подход объединяет­ся в психосемантике с идущим от Бахтина коммуникативно-се­миотическим и культурно-историческим пониманием сознания, в котором «субстратом» сознания является система значений,

1 Петренко В.Ф. Указ. соч. С. 122.

 

Раздел IV, Полемика

данных в единстве с чувственной тканью и личностным смыслом. Причем сами значения выступают в качестве свернутой, пре­вращенной формы деятельности, которая не подлежит простой лингвистической интерпретации, а оценивается в режиме искус­ственных, экспериментально заданных действий испытуемого.

Психосемантика изучает сознание человека как пристрастно­го субъекта познания и деятельности, в картину мира которого включены его язык, культура, система индивидуальных и коллек­тивных ценностей, т.е. его «мир существования как мир человече­ского страдания» (С.Л. Рубинштейн). Такого рода исследование строится не столько как описание некоей реальности, сколько как ее создание, конструирование возможных миров, в которые впи­сывается образ (реконструкция) самого человека. Используя субъективные семантические пространства как операциональные модели индивидуального и общественного сознания, психосе­мантика совмещает когнитивистские и интуитивистские подхо­ды в психологии. Так, если само семантическое пространство конструируется с использованием многомерной статистики, фак­торного и кластерного анализа, то обобщение исходного материа­ла, а также последующая интерпретация результатов осуществля­ется путем обращения к методам понимания и эмпатии — интуи­тивного и интроспективного вслушивания и вчувствования в переживания испытуемого. Математические процедуры в психо­семантике не имеют своим предметом сознание «как оно есть», а лишь подготавливают информацию в компактной и структуриро­ванной форме, которая подлежит процедуре герменевтической ин­терпретации. Как пишет В.Ф. Петренко, «облако смыслов субъекта по поводу объектов некоторой содержательной области (коннота-тивных значений), представленное в форме координатных точек в семантическом пространстве, не описывает некий объект анализа, а представляет собой скорее ориентировочную основу для эмпа­тии, встраивания одного субъекта в сознание другого»'.

Наконец, психосемантика применяет принцип множествен­ного описания сознания («картины мира») в зависимости от пози­ции наблюдателя, а также принцип многообразия, сценарного проектирования и прогнозирования к развитию сознания как от­дельного человека, так и группы (нации, государства). Методоло-

Петренко В.Ф. Указ. соч. С. 196.

Глава 28. Сознание у границ измеримости. О концепции В.Ф. Петренко

гический аппарат психосемантики, будучи достаточно сложен, ориентируется на изучение еще более сложных саморазвиваю­щихся систем с обратной связью, которой и является человече­ское сознание в контексте деятельности и общения.

К сожалению, я не могу в равной мере уделить внимание всем главам книги В.Ф. Петренко, однако нужно отметить, что добрая половина текста содержит конкретные приложения психосеман­тического метода к исследованию самых разнообразных объектов. Здесь и кроссконфессиональная религиозная картина мира, кото­рая сопрягается с проблематикой террористической угрозы; и психосемантика массовых коммуникаций; и исследование идеологических процессов; и анализ художественной литературы и живописи; и изучение измененных состояний сознания и меди­тации. Автор представляет психосемантику как синтетическую психологическую науку междисциплинарного типа, использую­щую современные методы точного исследования, вдумчивый концептуальный анализ и творческое воображение для обраще­ния к животрепещущим проблемам современности. Читать книгу не только поучительно, но и интересно, ибо в ней присутствует подлинное свидетельство научного поиска — элементы острой дискуссионности и стилистической неотшлифованности.

Заключение

Среди множества тайн, над которыми бьются ученые, пробле­ма человеческого сознания вне конкуренции. Ведь именно благо­даря сознанию нечто может стать тайной, или, говоря словами Иммануила Канта, заставить человека поразиться совершенству окружающего мироздания и присутствию морального закона в нем самом. Всякая тайна пробуждает неустанное любопытство и творческое воображение, без чего нет научного поиска. Даже ос­таваясь неразгаданной, она приводит человека на путь открытий, дорогу познания того, что может быть познано и поставлено на службу обществу.

Автор этих строк в полной мере осознавал трудность задачи, за которую он взялся, будучи не психологом, а философом, пусть и размышляющим о природе сознания. Пойти на это побудило то обстоятельство, что, как верно отметил A.M. Улановский, один из

Раздел IV. Полемика

учеников В.Ф. Петренко, книга представляет психосемантику «не просто как область исследований и методологию, но как подход к сознанию и как определенную эпистемологическую позицию»^. Читателю предстоит убедиться, что книга затрагивает вопросы высокой степени общности, интересные не только психологу, но всякому образованному человеку, размышляющему о загадках сознания. Психосемантика, соединяя в себе разные методы ис­следования, предстает как отражение состояния современной психологии, в которой сосуществуют когнитивизм и психоана­лиз, культурно-исторический подход и проблематика искусствен­ного интеллекта, психофизика и дискурс-анализ. Среди досто­инств книги и то, что она побуждает к постановке ряда вопросов, далеко выходящих за ее пределы, скажем, такого: в какой степени совместимы и взаимодополнительны результаты шкалирования, факторного и кластерного анализа, обработанные с помощью ме­тодов математической статистики, с одной стороны, и методы ин­терпретации результатов, призванные учесть реальную содержа­тельную и во многом неосознаваемую сложность картины жиз­ненного мира и эмоционального состояния индивида, - с другой? Эта проблема иллюстрирует главные методологические полюса концепции В.Ф. Петренко, но, конечно же, остается без оконча­тельного ответа, ориентируя на дальнейшие исследования.

При всей сложности обсуждаемых автором тем его главная мысль не пройдет мимо заинтересованного читателя. Сознание — явление многомерное до неисчерпаемости, это целая вселенная, «universe of the imagination», no выражению Юма, и в его познании переплетаются точные методы и эмпатия, логика и интуиция, нау­ка и искусство.

Петренко В. Ф. Указ. соч. С. 428.