Сценаризированая комедия против импровизационной комедии

Большинство трагедий – о людях, у которых сильные реакции на серьёзные ситуации. Вы подвигаете вашего мужа убить короля, чтобы он мог наследовать трон. Вы теперь живете с чувством вины и с серией убийств, которые нужно совершить. Он видит приведение одной из своих жертв и пугается. Вы доводите себя до безумия и совершаете самоубийство.

Большинство комедий – о людях, у которых сильные реакции на каждодневные ситуации. Вы с вашими друзьями спорите о том, мальчики ли знают больше о девочках, или девочки знают больше о мальчиках. У вас, девочек, более приятная комната и вы заключаете пари о том, что, если вы угадаете больше ответов о мальчиках в обычной викторине, то вы поменяетесь комнатами. Вы очень уверены в этом. Мальчики выигрывают, и вы сходите с ума от ярости из-за того, что вы усматриваете несправедливость в викторине, ваше собственное высокомерие и безрассудство во взятии на себя обязательства по этому пари и видимая недоброжелательность мальчиков в их намерении и в самом деле заставить вас уйти из вашей любимой комнаты. В действительности никто не ранен и уход из комнаты – не большее неудобство, чем любое другое, но это кажется концом света.

Большинство импровизаций – о людях, у которых банальные реакции на серьёзные ситуации. Вы проливаете на вашу мать чашку чая, когда вы бьете её по голове чайником и убиваете её. Вы пожимаете плечами, и заявляете, что, мол, она всё равно была старая, и продолжаете пить чай. Поднимается привидение вашей матери, но вас это не пугает – она вернулась, чтобы отчитать вас за разбитый чайник. У вас происходит банальный диалог с приведением о том, как вы ненавидели этот чайник, и в действительности вы даже чай не любите. Никто не упоминает о том, что вы убили её, и никто не кажется взволнованным. Вы не чувствуете никаких угрызений совести, а она не чувствует боли или ярости. Большая часть опыта вас обоих – раздражение, но по большей части вы безразличны.

Иногда вы будете приходить на импров шоу, и зрители будут смеяться, но почему-то импров будет казаться неудовлетворительным и в действительности ничто никогда не начиналось. Затем импровизатор ступает на сцену, и почему-то он кажется великолепным. Всё, что он скажет и сделает, будет казаться блестящим, и сцены, в которых они находятся, кажется, куда-то движутся. Причина, как правило, в том, что у них сильные реакции на ежедневные ситуации, что заставляет их работу казаться действительно смешной и выразительной. Другие импровизаторы, вероятно, вызывают смех ложным пафосом - постоянно банализируя серьёзные ситуации, и будучи безразличными к каждодневным ситуациям. Они часто используют каламбуры, что умеренно забавно, и большинство зрителей будет немного смеяться, если вы пристрелите всех в вашем офисе, а затем сядете, проверить почту потому, что это абсурдно.

Джордж Бернард Шоу однажды написал в рецензии: «Когда я прихожу в театр, я хочу растрогаться до смеха, а не рассмеяться от щекотки». Часто мы щекочем наших зрителей, которые привыкают издавать мелкие похожие на смех звуки в ответ на всё, что делают импровизаторы. Мы могли бы растрогать их так же, как это делают великие скетчевые ситкомные и сценические писатели или исполнители. Секрет в том, что мы должны быть правдоподобно задетыми за живое. Мы должны быть такими же возмущенными, как Фрайзер, когда он узнает о том, что Найлз пытается купить лучший подарок на день рождения, такими же опустошенными, как Джей Ди, когда Доктор Кокс нарочито утаивает свою привязанность, такими же мстительными, как Базил Фолти, когда он обнаруживает, что «Лорд» Мэлбери только прикидывался аристократом, такими же радостными, как Картман, когда он получает свой собственный тематический парк и получает полномочия закрыть все остальные, и такими же безрассудными, как он, когда впускает других, чтобы заработать деньги, и такими же истеричными, как он, когда он теряет всё в конце.

Если ваша бабушка умирает, и вы плачете, то это драматично, а если вы делаете это уверенно и у зрителей есть возможность узнать о вас и ваших отношениях с бабушкой до того, как это случилось, то они, вероятно, будут сочувствовать вам. Если вы будете бранить Бога за то, что он забрал её и уничтожать её вещи потому, что вы рассержены на неё из-за того, что она оставила вас, они не захотят отвлекаться потому, что ваши действия покажутся почти безумными и, конечно, так или иначе богохульными и опасными. Зрители, вероятно, будут ожидать увидеть, как вы довольно скоро снова меняетесь. Вы, вероятно, посмотрите на остатки её Библии, которую вы разорвали и заплачете от угрызений совести из-за того, что вы сделали. Возможно, голос Бога сделает вам выговор или вы станете холодным, циничным и никогда не полюбите снова. Вы, конечно, в данной ситуации пообещаете сильные эмоциональные реакции, но это, вероятно, не будет смешным. Мы понимаем, что люди в горе могут быть немного безумными, и вы эмоционально реагируете на что-то, что является трагедией для вас.

Если вы придёте домой и обнаружите, что кто-то сломал ваш телевизор и теперь вы не сможете посмотреть вашу любимую телевизионную передачу, которую вы стремились посмотреть всю неделю, и вы будете реагировать таким же образом, то зрители, вероятно, найдут это смешным. Если вы разобьете телевизор и закричите: «За что, Господи, за что?» и дадите зарок не смотреть никогда передачу потому, что она разочаровала вас, то они могут засмеяться над этим потому, что вы реагируете так, будто бы произошла трагедия, хотя на самом деле нет. Это именно ваше собственное неблагоразумие послужило причиной этой большой эмоции, а не обстоятельства. Они знают это чувство. Они тоже испытывали его из-за чего-то мелкого и понимают ваше разочарование. Как взрослые большую часть времени они пытаются сдерживать своё раздражение, поэтому им понравиться увидеть, как кто-то выпускает его. Зрители упиваются сильными реакциями, которые кажутся безумными взрослым, и больше приличествуют детям дошкольного возраста. Это способ предоставить зрителям катарсис сильных эмоций, которые являются основой всего театра, не заставляя их сопереживать подлинной трагедии.

Подумайте о том, каким бы неразумным казался бы Фрайзер, если бы он был вашим братом. Вы мог ли предложить ему пойти на курсы по управлению гневом. «Сайнфелд» и «Умерь свой энтузиазм», вероятно, являются апофеозом этого – огромные и невротические реакции на что-то простое типа покупки мыла или того, куда положить вашу палочку от коктейля на вечеринке. Любой прекрасный комик знает силу детских и крайних реакций и как они заводят зрителей.

Вспомните ваших любимых комедийных персонажей и спросите себя: «Они обычно разумные? Как бы вы реагировали на то, если бы вы припарковались на их парковочном месте или сели на их место и не собирались бы от него отказываться?» Пожали ли бы они плечами, сказали бы: «Всё равно, такое случается» и поехали бы дальше? Или, может, они стали бороться за свой угол и пытаться всеми возможными стратегиями получить то, чего они хотят? Используйте это знание на сцене во время импровизации. Позвольте вашим персонажам быть по-настоящему задетыми малыми вещами.

Это делает импровизацию легче, а не сложнее. Ваш сценический партнер может сказать: «Не хочешь пойти на пляж?» и вы можете выбрать сильную реакцию на это. «Зачем ты меня соблазняешь, раз знаешь, что я боюсь песка? О, боже, у меня мурашки по коже побежали от одной мысли об этом. Я чувствую его на моей спине. Успокой меня! Успокой меня!» Ваш партнер может тогда извиниться и измениться; он сглупил. Или он может ухудшить это: возможно, он заговорил об этом, чтобы помучить его потому, что он прочитал ваш дневник и знает, что вы влюблены в его девушку.

Не спускайте другим импровизаторам превращения всего в банальность. Призывайте их к этому. Зрители будут рады этому. Если ваша мать вернулась из мертвых и бранит вас за то, что вы разбили чайник, подчеркните это. «Мать, я убил тебя, а ты беспокоишься из-за чайника?! Какой же ты бесчувственный человек? Даже будучи приведением, ты не можешь совладать со своими эмоциями. Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня! Пожалуйста, скажи, что ты меня прощаешь!» Если приведение откажется, то вы своим предложением сделали что-то, чтобы превратить в банальность, и зрители придут в восторг от вашей боли и опустошения от отказа вашей матери эмоционально связываться с вами. Если приведение согласиться с тем, что она была бесчувственной, извинится и обратиться к вам, то вы заставите её измениться, создав драму и порадовав зрителей, хотя абсурдность ситуации сделает это смешным.

Существует причина, по которой Шекспир не писал: «Эй, Ромео, что ты думаешь о Джульетте?» «Она - в порядке. Я бы не убил себя из-за неё». «Эй, Макбет. Не хочешь ли стать королём Шотландии?» «Может быть. Похоже, придется попотеть». Шекспировские пьесы увлекают миллионы людей в течение столетий потому, что они все о людях, которые волнуются, которые меняются, задеваются за живое, уязвимые, истеричные, безумные, разгневанные, веселые и отчаянно влюбленные. Мы можем учиться на этом.