Однако политическая осторожность и эксплуататорские склонности Краевского заставили в 1846 г. уйти из журнала Белинского, Некрасова, Герцена и других.

Из лекций Волгина

В 19 веке русская литература обратилась в некую сакральную данность, Белинский как никто другой годился на роль внятного интерпретатора. Волгин назвал его «самосознанием самосознания» (первое самосознание — сама нация).

Были и более тонкие критики, но никто не был так вовлечен в литературу как он. По словам Анненкова, все, что не носило печать интеллекта, вызывало в нем ужас.

Характерно русское искание целостного мировоззрения, ключа ко всему. Он конечно неотделим от драматической истории нашего духа, несмотря на все его противоречия. Писатель вообще относился к Белинскому с той любовью, которую обычно питают к женщине. Собственно вот его биография. Родился он в дворянской семье, отец был фельдшером, жили в деревне Чубары. Поступил в Московский университет, был отчислен за неуспеваемость, а также по состоянию здоровья. На место Пушкина (пишет Белинский) встает молодой Гоголь, защищает его. «Телескоп» в 1836 закрывается и он становится безработным, подрабатывает в «Московском наблюдателе», преподает. В 1839 приглашается в новый петербургский журнал «Отечественные записки». Основан Свиньиным в 18 году, а с 39 года это журнал Краевского. В этом журнале называется 120 авторских имен, это толстый том. Как главный критик, тон всему задавал Белинский. Когда Булгарин увидел Белинского, то он сравнил его с бульдогом, которого специально выписали из Москвы чтобы «нас затравить». Действительно, он главный критик журнала. Журнал проводит революционную демократию, это типичные разночинцы. Белинский центр и московского и петербургского кружков, все сплачиваются вокруг него. Это лучший журнал и по уровню авторов, там, например, печатался Лермонтов.

Еще в Москве начинается момент духовного созревания Белинского. Повальное увлечение Гегелем и начинаются философские споры. Герцен пишет в произведении «Былое и думы», что люди, любившие друг друга, ругались и обижались друг на друга из-за разных точек зрения. Человек, который шел гулять в Сокольники, шел отдаваться единству природу, философ как бы определял субстанцию народную. Белинский отстаивал формулу «все разумное-действительно». И на этой почве с ним поссорился Герцен.

Лермонтов - замкнутый, а Белинский – открытый. У них пошел о Вольтере разговор, в результате чего Белинский оскорбился, и они не общались. Второй раз встретились, когда Лермонтов ждал ссылки на Кавказ (откуда он уже не вернется), на гауптвахте они проговорили 4 часа. Белинский пишет, что скептичный Лермонтов его поразил и в его отрицании он видит «защиту идеалов от обратного». К примеру, Лермонтов не очень хорошо относился к женщинам, а Белинский видел в этом всего лишь отрицание.

Как-то Лермонтов принес стихи со строчкой «из пламя и света рожденное слово», а Белинский сказал, что есть грамматическая ошибка, но в итоге Лермонтов так и оставил эту строчку. Вообще личность Лермонтова оставила след в Белинском, он начинает понимать, что герой может быть рефлексирующе-скептичным.

На Белинском была огромная обязанность лицензировать все произведения в России. Он всегда окружал себя цветами и писал, а потом начинал свои бои с цензурой, которая сильно сокращала его статьи. Он был колоссальным авторитетом, к нему приходили в лучшей одежде. После его смерти уровень кружка понизился.

Конечно, Белинский определял содержание и направление «Отечественных записок». Было несколько попыток закрыть журнал, его опекала цензура. Булгарин определил термин «натуральной школы» как ругательный термин. Натуральная школа тоже сложилась вокруг Белинского. Достоевский пишет «Бедные люди» и замечает что «либо пан, либо пропал», ставит на кон все. Отмечает, что пишет без хлеба, то есть у него совсем нет денег. Григорович предлагает ему отдать текст его произведения в «Петербургский сборник» Некрасова. Григорович начинает вслух читать Некрасову «Бедных людей», Некрасов плачет. Когда закончили чтение, то Некрасов предложил поехать к Достоевскому, а Григорович сказал, что уже поздно и тот спит. Тогда Некрасов ответил «это выше сна». Но нужно было получить подтверждение Белинского, тот благословил.

«Петербургский сборник» открывается «Бедными людьми». Первое ощущение Белинского от «Бедных людей» оправдалось.

Заключительный аккорд в деятельности Белинского – переход в новый журнал, который создается специально для него, когда этот журнал покупается Краевским. Итак, этот журнал – «Современник», в котором Белинский начинает работать с 1847 года.

Журнал не изменил название исходя из резолюции Николая, принятой в 1836. Резолюция гласила, что новые журналы не нужны, так как и старых уже много.

Белинский болел. Будучи отцом русской интеллигенции, он наделил ее всеми своими качествами. Он все время был взвинчен, таким и остался в памяти нации. Можно сказать, что это «неполноприродный человек». Он умирает в день рождения Пушкина- 26 мая 1847 года, не дожив 4 дня до 37.

Его последнее завещание – тайное письмо Гоголю.

Письмо Белинского к Гоголю – вещь совершенно необычная для русской публицистики, потому что вы знаете повод, по которому оно написано. Повод – это выход книги Гоголя в 47 году “Выбранные места из переписки с друзьями”. Гоголь, конечно, стоит у истоков этой традиции, когда русским писателям становится мало литературы. Они пытаются соединить литературу с общим смыслом жизни, это такое некое жизнестроение. Это делает Толстой, это делает и Достоевский, но Толстой и Гоголь вырываются сквозь имена (?). Это аналитический (?) максимализм у Гоголя. Но почему же всё-таки это провалилось?

…

Почему, скажем, публицистика Достоевского была воспринята аудиторией очень мощно, а “Выбранные места” провалились именно… (не слышу). Гоголь пытается сказать всё, до конца высказаться, а Достоевский… (не слышу).

Если мы возьмём идеалогию Гоголя, то она христианская. Вот этот стриптиз, раздевание, обнажение души – абсолютно искренны для Гоголя. Тем не менее как литературный текст он вызывал большие сомнения. Гоголь воплощает некую миссию в этом тексте. Дережирует собственными похоронами.

 

Вот эта книга поразила своими… (не слышу). Не было почти никаких положительных откликов, и Белинский написал довольно резкую рецензию. Гоголь подумал, что Белинский на него обижен, и написал ему письмо, что он видит в нём рассерженного человека. Это письмо передали Белинскому в Зальцбрунн (Австрия), где он лечился. И Белинский говорит: “Гоголь не понимает, за что на него сердятся, надо ему это объяснить”. И три дня сидит после приёмов минеральных вод и на клочках бумаги пишет своё письмо. Потом он всё переписывает начисто, снимает копию, и когда Герцен в Париже читает это письмо (они через Париж ехали), он говорит: “Это его завещание, это великая вещь”. Вещь это, я повторю, необычная и которая произвела на современников очень сильное впечатление. И на Гоголя, кстати, тоже. Гоголь, когда получил это письмо, даже пытался отвечать: он написал большое письмо по пунктам, потом его разорвал на мелкие клочки, вложил в конверт и написал короткое … (не слышу). Кстати, историкам потом удалось восстановить из клочков полное письмо Гоголя. Оно известно.

Письмо Белинского чрезвычайно резкое. Как говорит Набоков, это хамский крик, которым кричал симпатичный неуч Белинский (он так называл Белинского) на Гоголя.

 

Ну вот самое начало этого письма: Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: это эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это вашим, действительно не совсем лестным, отзывав о почитателях вашего таланта. Нет, тут была причина более важная. Оскорбленное чувство самолюбия еще можно перенести, и у меня достало бы ума промолчать об этом предмете, если бы все дело заключалось только в нем. Но нельзя перенести оскорбленного чувства истины, человеческого достоинства. Нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель.

... Я не в состоянии дать Вам ни малейшего понятия о том негодовании, которая возбудила ваша книга во всех благородных сердцах, ни о том вопле дикой радости, который издали, при появления ее, все ваши враги - и литературные (Чичиковы, Ноздревы, Городничие и т. п.) и не литературные, которых имена Вам известны. Вы сами видите хорошо, что от вашей книги отступились даже люди, по-видимому, одного духа с ее духом. Если бы она и была написана вследствие глубоко-искреннего убеждения, и тогда бы она должна была произвести на публику то же впечатление...

Кстати, когда вышли “Мёртвые души” в 42 году, Белинский как раз дал вот ту концепцию, которую мы в школе до сих пор учим о разоблачительном характере “Мёртвых душ”, которые всё высмеивают, за что Гоголя ненавидел Розанов, считая, что Гоголь… (не слышу).

Вот “Мёртвые души” – великая вещь, которая разоблачает русскую действительность. В это время Аксаков Константин пишет статью, где тоже высоко оценивает “Мёртвые души”, но говорит, что это гомеровский эпос.

 

Вот две точки зрения, которые существовали в литературе при жизни Белинского. Одна такая обличительная, другая – воспевающая Русь. Поэтому вот в этом письме как раз Белинский вспоминает о своих высоких оценках “Мёртвым душам”. Он называет их фантастической книгой. И дальше вот идёт программа-минимум всей русской демократии … (не слышу).

Зачитывает отрывок: России нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть.

Надо сказать, что это был текст нецензурный и впервые полностью он был напечатан только после революции. Характерно, что Герцен в 55 году открывает “Полярную звезду” этим письмом Белинского к Гоголю. И пишет, что это письмо прошло через столько рук, что его все знают, поэтому это не станет нескромностью, если мы его напечатаем.

Кто получает смертную казнь за чтение вслух этого письма из русских писателей? Достоевский. Достоевский получает смертную казнь на расстреляние за чтение вслух этого текста. Никогда ещё в мире литературная критика не получала столь высокой оценки. Кстати, в приговоре комиссии имя Гоголя не упоминалось, там было так: “За чтение вслух одного частного письма”.

Упоминание Белинского запрещается, на этом наступает эпоха цензурного террора. Что такое эпоха цензурного террора или мрачное семилетие? Это 48 – 55 гг. Революция во Франции, революция в Пруссии, революция в Австро-Венгрии. Идёт европейская революция. Россия – гарант европейского мира. В это время в Европе действует Венская система – это Россия, Пруссия и Австрия (Священный союз). Эта система действует до 48 года, а в 48 году наступает революция. Волна идёт с запада на восток. Россия вмешивается в 49 году, но не во Французскую революцию, а в Венгерскую. Русские войска переходят границу и помогают Австрии подавить Венгерское восстание. Это 49 год, но в 48 году в России уже начинается реакция. В чём она выражается? Создаётся так называемый “Меньшиковский комитет” по ревизии всей печати. Этот комитет действует 2 месяца, проводит ревизию всей прессы и 2 апреля заменяется “Комитетом 2 апреля”, так называемым “Бутурлинским комитетом”. Остаётся общая цензура, но “Бутурлинский комитет” – это карательная цензура, читающая тексты после их опубликования. Не до, а после. То есть идёт уже второе чтение после выхода книги и меры воздействия идут после решения этого комитета. Цензурный террор был колоссальный. Цензурой изымались даже самые невинные вещи. Это продолжалось 7 лет.

Что же произошло в 55 году? 18 февраля умирает Николай I, получив неприятные известия об обороне Севастополя. Умирает он совсем не старым, а на престол всходит Александр II, ученик Жуковского. И в России наступает либеральная весна. Имя Белинского появляется снова. Вот он этот период, который заканчивается в 55 году.

Что представляет собой русская журналистика на этом рубеже? С 47 года по 55 почти нет новых изданий. Герцен сказал тогда: «Мы пели с замком на губах». Мы не можем назвать никаких крупных произведений, написанных в эти 7 лет, кроме «Записок охотника» И.С. Тургенева. Это один из самых тяжёлых периодов в русской журналистике. С 55 года начинается взрыв. Значительно ослабляется цензура после завершения Крымской войны.