Русские слова: говорю, ручей.

От употребления этих групп слов зависят три штиля (разная пропорция церковнославянских слов):

1. Высокий – первая и вторая группа;

2. Средний (посредственный) – первая и третья группа;

Низкий – третья группа.

Связь стилей с жанрами – первая теория жанров в русской литературе. Церковнославянскому языку отдано преимущество перед другими языками. Русский язык не достаточно развит, пишутся только деловые бумаги. Ломоносов боялся засилья иностранных слов.

Жанры:

- ода, героическая поэма – высокий стиль;

- научные сочинения – средний стиль;

- эпистолярный жанр – низкий стиль.

Ломоносов советовал не употреблять устаревших слов. Ломоносов очистил язык, приблизил его к славянскому и латинскому. Пушкин был к этому не способен – он белоручка. Ломоносов прокладывал путь. Будущее было за Пушкиным, систему нарушил Державин.

Сумароков: «Прекрасен наш язык, способный ко всему».

Белинский назвал точную дату рождения русской поэзии – 1739 год, когда Ломоносов написал «Оду на взятие Хотина», которая создана на основе газетных материалов. Это первая ода, написанная ямбом. Поэтому Ломоносов считается Петром I в поэзии. Надеждин («Телеграф»): «Русский метр выкован на немецкой наковальне», так как ода эта была написана в Германии. Эта ода – подражание оде Гюнтера, из которой взят размер. Обращение к неприятелю с угрозами, мир после битвы. Державин относится к Ломоносову с благоговением, считал его гением русской поэзии, которого превзойти невозможно. И поэтому Державин не подражал Ломоносову, но перенял звучность его стиха. Сражение с турками показано как мировая катастрофа – извержение вулкана. Петр – конкретный исторический идеал.

За границей Ломоносов писал любовные стихи, из которых самое известное стихотворение «Разговор с Анакреонтом». Это интересно построенное произведение политического характера. Слова героев восхищают Ломоносова больше чем нежные чувства.

Слава Ломоносова основана на одах. Оды написаны на все случаи: коронация, восшествие на престол. Повторяющиеся темы: Россия (величественная), тема Петра (никогда не умирает у Ломоносова), наука (развитие науки ломоносов приравнивает к развитию страны). Ода пишется для выражения патриотического чувства. Может быть рассмотрена как публицистическое произведения. Уроки и указы русским царям от имени нации. Его поэзия – мощь России на взлете.

Большинство од Ломоносова посвящено Елизавете Петровне. Заслуга Елизаветы Петровны – «она войне построила конец». «Ода на день восшествия на вероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года». Ода была отменно хороша. Написан образ идеального монарха (на самом деле это далеко не так). Все монархи в Ломоносовских одах – новые Петры.

«Стихи, сочиненные на дороге в Петергоф», «Ода Анакреонту», «Кузнечик».

Задача поэзии – государственные дела. Индивидуальный голос – забава. Державин писал о Державине. Ломоносов писал о государстве. Предшественники Ломоносова разбирали, какой должна быть поэзия – в частности ода. Но одический канон (трафарет оды) выработан благодаря практике Ломоносова.

Обязательные элементы оды:

1. Приступ. Задача – привести в состояние восторга (стремительный «Хотин», тихий «Елизавета Петровна»);

2. Предложение (желание гласить великие имена, но сил мало);

3. Изложение;

4. Патетическая часть;

Заключение.

Образ поэта – парит, не улетая. Ода – ораторский жанр – звучащее слово (композиция оды, число строф – 24 – 25) Ломоносов первый добился единства формы и содержания. Логическая несогласованность – ода. В беспорядке нужно было найти порядок.

Поэзия – не сфера отдохновения. Поток античного материала, библейские образы. Увеличилось количество библейских образов с 1742 года, в связи с расцветом жанра проповеди при Елизавете Петровне. Зависимость Ломоносова от древнерусской литературы. Слова, сходные по звучанию – сливаются в группу. Это заимствует Державин: «Затихла тише тишина».

Выбор ямба у Ломоносова (лучший слог – это слог украшенный) враждебно встречено Сумароковым. Сумароков пишет «Критику на оду». Он не приемлет Ломоносовскую метафору. Ломоносову важна эмоциональная вместимость слова. Для Сумарокова главное – логика. У Сумарокова был ум, но не было гения. На Парнасе был разлад. Покровитель Ломоносова – Шувалов. Елагин – против Ломоносова.

Правильность искусства для классицистов равна правильности языка. Споры шли до XIX века. Особенно много нареканий было к Ломоносовской девятой оде. Начиная с Батюшкова, Ломоносовский эмоциональный эпитет вошел в литературу. Например, Лермонтов пользовался им. Ломоносов мог писать и без украшений – переложения псалмов – духовные оды. «Утренние размышления о божественном».

«Петр Великий» – героическая поэма. «Боррей с мерзлыми крылами». Поэма не была закончена. Сумароков написал эпиграмму про Фирса Фирсовича Гомера. Херасков написал «Россияду» – героическую поэму.

Научные послания Ломоносова.

«Письмо о пользе стекла» (обращение к Шувалову). На вечере у Шувалова Ломоносову сделали замечание, что у него немодные стеклянные пуговицы, и он ответил «Письмом». В научных посланиях Ломоносов излагал свои знания.

Заслуги Ломоносова перед русской журналистикой:

Ломоносов работал в «Московских ведомостях». Сначала – внештатно, а затем вел раздел «Зарубежные вести» – восемь страниц из девяти.

Написал «Рассуждения об обязанностях журналиста» перевод с французского. Главное: способности и воля. Ответ на опровержение его причастности к открытия теории теплоты. Екатерина II восхваляла Петрова, чтобы унизить Ломоносова. Никакого отклика на смерть Ломоносова не было.

Библиотека Ломоносова разошлась к Орлову, Екатерине, Константину, Александру, Александровский университет в Хельсинки.

Заслуги в литерутуре

Он открыл такие стороны поэзии, как гражданственность и оптимизм, интерес к историческому прошлому. Он видел в поэзии средство гражданского воспитания, воздействия на общество. Историческая обстановка, в которой он творил, изменилась. Если Кантемир писал в годы послепетровской реакции и силой отрицательного примера воздействовал на гражданское воспитание общества, то Ломоносов писал в период «просвещенного абсолютизма», в елизаветинское время. Его поэтическая задача — прославить силу и внешнеполитическую мощь России, прославить дела Петра, начертать дальнейший путь развития.

За границей Ломоносов писал легкие интимно-лирические стихотворения в духе ранней немецкой анакреонтики, но вскоре перешел к гражданским стихам, к поэзии больших государственных тем.

Из ответов к ГОСАМ

 

Уже в 1728 г. появился первый опыт издания русского журнала под названием «Примечания». В том же году стала издаваться газета «Санкт-Петербургские ведомости» при Академии наук в Петербурге, сменившая петровские «Ведомости».

С первым русским журналом «Примечания» связаны и первые шаги М.В. Ломоносова как журналиста. Здесь в 1741 г. он работал в качестве автора и переводчика. Были опубликованы некоторые оды Ломоносова, переводы научных статей. С 1748 по 1751 г. Ломоносов являлся фактически редактором газеты «Санкт-Петербургские ведомости».

Сотрудничал Ломоносов и в журнале, издававшемся на латинском языке Академией наук «Комментарий» (с 1750 г. «Новый комментарий»). С участием в этом издании связана статья Ломоносова «О должности журналистов», в которой впервые был сформулирован моральный кодекс журналиста, пишущего на научные темы, и вообще человека, берущегося публично давать оценку научным или иным явлениям действительности. Правдивость, умение правильно понять противника были провозглашены важнейшими профессиональными качествами журналиста.

 

«Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии»

М.В. Ломоносов был тесно связан с русской журналистикой как организатор и литератор. Кроме того, ему приходилось как публицисту и ученому отстаивать труды отечественных ученых, собственные научные открытия от искажения их зарубежными рецензентами. В 1754 г. Ломоносов написал на латинском языке (как тогда было принято) «Рассуждение об обязанностях журналистов...» в ответ на ряд рецензий с необоснованной критикой его работ по физике в немецких изданиях 1752—1754 гг. Не ограничиваясь изложением специальных научных проблем, Ломоносов затрагивает в статье вопрос о правах и обязанностях журналистов, этике научных публикаций, говорит о большой ответственности журналиста при рецензировании научных трудов.

Статья Ломоносова была напечатана в 1755 г. при содействии немецкого ученого Л. Эйлера на французском языке в научном амстердамском журнале без подписи автора; на русском языке впервые опубликована в «Сборнике материалов для истории Академии наук в XVIII веке». (СПб 1865. Ч. 2).

Выдержки:

1. Всякий, кто берет на себя труд осведомлять публику о том, что содержится в новых сочинениях, должен прежде всего взвесить свои силы. Ведь он затевает трудную и очень сложную работу, при которой приходится докладывать не об обыкновенных вещах, и не просто об общих местах, но схватывать то новое и существенное, что заключается в произведениях, создаваемых часто величайшими людьми. Высказывать при этом неточные и безвкусные суждения — значит сделать себя предметом презрения и насмешки; это значит уподобиться карлику, который хотел бы поднять горы.

2. Чтобы быть в состоянии произносить искренние и справедливые суждения, нужно изгнать из своего ума всякое предубеждение, всякую предвзятость и не требовать, чтобы авторы, о которых мы беремся судить, рабски подчинялись мыслям, которые властвуют над нами, а в противном случае не смотреть на них, как на настоящих врагов, с которыми мы призваны вести открытую войну.

3. Сочинения, о которых дается отчет, должны быть разделены на две группы. Первая включает в себя сочинения одного автора, который написал их в качестве частного лица; вторая — те, которые публикуются целыми учеными обществами с общего согласия и после тщательного рассмотрения. И те и другие, разумеется, заслуживают со стороны рецензентов всякой осмотрительности и внимательности. Нет сочинений, по отношению к которым не следовало бы соблюдать естественные законы справедливости и благопристойности. Однако надо согласиться с тем, что осторожность следует удвоить, когда дело идет о сочинениях, уже отмеченных печатью одобрения, внушающего почтение, сочинениях, просмотренных и признанных достойными опубликования людьми, соединенные познания которых, естественно, должны превосходить познания журналиста. Прежде чем бранить и осуждать, следует не один раз взвесить то, что скажешь, для того чтобы быть в состоянии, если потребуется, защитить и оправдать свои слова. Так как сочинения этого рода обычно обрабатываются с тщательностью и предмет разбирается в них в систематическом порядке, то малейшие упущения и невнимательность могут повести к опрометчивым суждениям, которые уже сами по себе постыдны, но становятся еще гораздо более постыдными, если в них скрываются небрежность, невежество, поспешность, дух пристрастия и недобросовестность.

4. Журналист не должен спешить с осуждением гипотез. Они дозволены в философских предметах и даже представляют собой единственный путь, которым величайшие люди дошли до открытия самых важных истин. Это — нечто вроде порыва, который делает их способными достигнуть знаний, до каких никогда не доходят умы низменных и пресмыкающихся во прахе.

5. Главным образом пусть журналист усвоит, что для него нет ничего более позорного, чем красть у кого-либо из собратьев высказанные последними мысли и суждения и присваивать их себе, как будто он высказывает их от себя, тогда как ему едва известны заглавия тех книг, которые он терзает. Это часто бывает с дерзким писателем, вздумавшим делать извлечения из сочинений по естественным наукам и медицине.

6. Журналисту позволительно опровергнуть в новых сочинениях то, что, по его мнению, заслуживает этого, хотя не в том заключается его прямая задача и его призвание в собственном смысле; но раз уж он занялся этим, он должен хорошо усвоить учение автора, проанализировать все его доказательства и противопоставить им действительные возражения и основательные рассуждения, прежде чем присвоить себе право осудить его. Простые сомнения или произвольно поставленные вопросы не дают такого права; ибо нет такого невежды, который не мог бы задать больше вопросов, чем может их разрешить самый знающий человек. Особенно не следует журналисту воображать, будто то, чего не понимает и не может объяснить он, является таким же для автора, у которого могли быть свои основания сокращать и опускать некоторые подробности.

7. Наконец, он никогда не должен создавать себе слишком высокого представления о своем превосходстве, о своей авторитетности, о ценностях своих суждений. Ввиду того, что деятельность, которой он занимается, уже сама по себе неприятна для самолюбия тех, на кого она распространяется, он оказался бы совершенно не прав, если бы сознательно причинял им неудовольствие и вынуждал их выставлять на свет его несостоятельность.