Грипогул – командир отряда клана Зеленых Сапфиров

 

– Тише вы, смердящие сракой пожиратели говна рабов! – Грипогул подбодрил своих входивших в узкое ущелье воинов и заодно предупредил: – И шевелитесь, дохлые твари, если хотите жить! – Он тревожно взглянул на небо – наступающий рассвет еще не успел добраться до ущелья, окруженного со всех сторон каменными стенами гор, и почти тысячный отряд гоблинов пока что скрывала в своих объятьях ночная тьма, выдавая лишь шорохом шагов и скрипом кожаных доспехов. – Ты уверен, что здесь можно подойти? – Грипогул болезненно реагировал на каждый издаваемый воинами звук и время от времени громким шепотом грозил им разнообразными карами за это – понимал, что это неизбежно, но каждый раз снова рычал и грозил.

– Да, дядя! – уверенно и без тени сомнений ответил нетерпеливо переминающийся рядом с ним молодой воин со свежим шрамом на лице. Юный воин приходился седьмой водой на киселе командиру отряда и тем не менее позволял себе столь близкородственное обращение, и самое удивительное, что скорый на расправу Грипогул ему это позволял и даже не морщился, когда слышал из его уст «дядя». – Ночью мы подобрались к самой стене и потеряли всего пятерых, зато и сами хорошо приласкали мясо камнями (тут молодой воин прихвастнул – ни один из четырех эльфов-стрелков не был даже ранен, но оставим это на его совести, его и темноты). Как я уже говорил, дядя, там невысокая старая стена – можно неожиданно выскочить из-за поворота и быстро добежать.

Не верить командиру одного из немногих вернувшихся после ночной бойни отрядов не было никаких оснований, и умудренный битвами гоблин несколько поумерил свою паранойю и даже перестал рычать, ругая итак старавшихся ступать как можно легче бойцов.

– Все спокойно – я проверил. – Сквозь втягивающийся в ущелье строй воинов протолкался один из четырех шедших с отрядом шаманских учеников. – Ловушек нет до самой стены, а на стене не должно быть много бойцов – будь иначе я б увидел, – самоуверенно закончил ученик, надеясь и молясь про себя духам-покровителям, чтобы это было действительно так.

– Ну-ну, поглядим, – с сомнением и угрозой в голосе взглянул на еще одного самоуверенного сопляка Грипогул. Колебания ученика не укрылись от взгляда прошедшего не одну битву вождя – как бы он хотел, чтобы вместо четырех молокососов с ними был бы пусть всего один, но зато полноценный шаман. Впрочем мечты так и остались мечтами и Грипогулу скрипя сердцем пришлось обходиться тем, что есть...

Пятнадцать минут спустя хрипящий и умирающий старый воин мысленно проклинал и себя-дурака, и уже только что сдохшего на его глазах «племянничка», и корчавшихся вместе со всеми недоучек, и их мало дравших лодырей учителей, и больше всего духов, что не помогли. Коварная и словно обладавшая собственным разумом ловушка сработала не сразу, а лишь только тогда, когда максимальное число готовых к рывку воинов заполнило чуть расширяющееся пространство перед поворотом. Грипогул даже открыл было рот, чтобы отдать приказ к атаке, но неожиданно почувствовал «песок» в глазах, через секунду жар и слабость, а затем непривычную дрожь в ногах и привычную тяжесть внутри как после ранения. Взгляд вокруг и вождь мгновенно понял – опоздал, ошибся! Но все же попытался отдать приказ – не смог пошевелить языком и с трудом выдавил несколько жалких звуков, после и вовсе упал и только смотрел как подобная же горькая и несправедливая судьба постигла всех остальных.

 

  Многоопытные маги Синих туго знали свое дело – их изящная и действительно имевшая какое-то подобие разума ловушка сработала на все сто и одномоментно уничтожила почти тысячный отряд. Немногие выжившие (меньше сотни), что не попали в зону действия заклятья, не захотели больше воевать и предпочли дать деру, но далеко не ушли – никто не любит дезертиров, так что первый же встретившийся на их пути более многочисленный отряд без всякой пощады отправил попавшихся трусов на суд предков.

 

 

Отступление

(почти лирическое)

 

 Когда-то в давние-предавние времена в стоявших на краю Великого леса горах жил да был мальчик, расой из гоблинского народа, и жил он хорошо: пас отцовских овец на поросших сочной травой горных склонах, удил рыбу в прозрачных и чистых озерах, баловался и шалил, за что иногда получал тяжелой отцовской плетью – в общем горя не знал. Но пришли злые соседи – недомерки-гномы: разрушили их дом, убили отца и мать, а овец и старших братьев забрали с собой. Долго горевали мальчик и его погодка-сестра на пепелище, но делать нечего, и отправились они в путь, держа дорогу к брату их погибшей матери в надежде, что тот не оставит милостью сирот. Дядя действительно не оставил свой заботой родню и взял их в свой дом: где один сидя на цепи день деньской месил тугую глину, а другая, не жалея сил и молодого тела, ублажала похотливого толстяка и четырех его сыновей, своих двоюродных братьев.

 Два долгих года жил мальчик у своей «гостеприимной» и «ненарадующейся» на него родни: понюхал жизни и родственной любви, узнал что такое голод и настоящие побои, похоронил сестру, верней увидел как ее изувеченное тело за ноги выволокли со двора, набрался ума и злобы, а так же силы, которую дает тяжелая и монотонная работа каждый день. В одну дождливую и недобрую для «помнящих» о семейных узах обитателей подворья ночь раб-родственник сорвался со своей цепи и как проникшая в курятник лиса, передушил по одному «любимую» родню, а затем забрав с собой единственную оставленную им в живых девочку, младшую дочь своего дяди, ушел в горы. Путь освободившегося и не желавшего умирать раба был далек и тяжел, и «мясо», что он взял с собой в дорогу, пришлось ему весьма кстати...

 Прошли годы и уже никто не мог узнать в не по годам могучем шамане того заплывшего от побоев и зареванного от голода сопляка на цепи. Слава нового шамана росла с каждым днем и вскоре у него было много жен и богатств, а вожди считали честью, когда он брюхатил их жен и дочерей. Но не было покоя в его душе – месть, жажда мести к лишившим его всего гномам сжигала его все эти годы, и даже ненависть к родне так и не смогла утолить эту первую жажду. Долго искал способ отомстить со временем уже не молодой и ставший Великим шаман: обошел многие земли Серединного мира, спускался в глубокие провалы, бился с тварями тьмы и никогда не видевшими солнца народами, бродил по астральным планам и миру духов, мышью, комаром проникал в божественные чертоги и искал, искал, искал...! И наконец нашел!!!

 Простенькое на вид ожерелье, не прибавило ему могущества и сил, но за эту презренную горстку стекляшек, купленных за один медяк, Владыки и Боги Хаоса готовы были стирать целые миры, и предложивший им обмен удачливый шаман получил многое: знания и артефакты, книги и сокровища, позволяющий видеть сквозь любое заклинание глаз (свой он потерял в поисках) и самое ценное – право вызывать помощь прямиком из Планов Хаоса. Двадцать раз шаман мог призвать гвардию Владык – целых двух всесокрушающих Зверей Хаоса и не нести за это ответа. Мог призвать и больше, но всего лишь трижды и на этот раз чем дольше он ждал, тем больше был натекавший на долг процент и тем больше Зверей Хаоса приходило в Серединный мир, чтобы смять, втоптать и сокрушить тех, на кого укажет обласканный милостью их Владык шаман.

 Великий шаман отомстил своим врагам и соединив свои чудовищные силы с не намного меньшими силами молодого и второго в родословной гоблинского короля, смог наконец отомстить и навсегда изгнать своих обидчиков из Гор Силы, что именно после этого стали горами гоблинов или Гоблинскими горами. Семь раз призванные им двойки Зверей Хаоса приносили ему победы, и дважды он совершал особый призыв, на который приходили уже три сметающих все Гвардейца.

 Давно умер шаман, бежал в болота король, а гоблины-наследники долга продолжали в самый сложный для них момент призывать на поле боя непобедимые двойки гвардейцев Владык, но не трогали главный и продолжавший копить проценты долг.

 

* * *

 

Большая Хлебная долина

 

Много времени прошло с тех пор как умер так и непревзойденный шаман, и все эти долгие века копился тот самый Великий долг. Не счетное число раз возникала в нем нужда, и очередные вожди гор приходили к его хранителям шаманам, но каждый раз получали один и тот же ответ – рано! И вот спустя тысячи лет шаманы, что убедились в страшной силе вторгнувшегося в самое сердце гор врага, решили истребовать тот давний долг, сокрушить уверенных в своем превосходстве чужаков и показать сотням тысяч собравшихся в этой долине воинов свою силу.

Перед подавшейся назад ордой (даже одурманенные наркотиками и заклинаниями воины испугались того, что появилось) возник результат терпения шаманов – двадцать два Зверя Хаоса – необоримая и невероятная сила способная (если повезет) прикончить даже слабого бога и уж конечно без всякого труда смести любого смертного врага или даже целый клан, народ, расу.

Те кто явились на зов по настоящему олицетворяли самую непостоянную из стихий и казалось соревновались меж собой в уродстве, но все же имели кое-что общее: огромный с пяти-семиэтажный дом рост; гигантскую пасть со множеством разнообразнейших зубов, клыков, жевал и щупалец; две массивные спускающиеся до самой земли руки, что оканчивались бивнями или клешней, а то и пучком щупалец, на каждом из которых шипел голодный рот и общим желанием убивать, крушить, ломать и превращать мир вокруг в привычный и родной им Хаос. Мало того, Звери пришли не одни, а вместе со свитой, и у каждого из них она была своя: уродливые, большие как лошадь птицы орали и взлетали с их плеч и горбов; тучи злобных и ядовитых насекомых вились вокруг воняющих жутким образом тел; прямо из шерсти и огромных похожих на рты пор (кое-где не просто похожих) падали сотни паразитов и жуков, к ужасу гоблинов устремившихся к ним; искореженные хаосом пауки ползали по огромным телам; а из гигантских фурункулов выглядывали непереносимо ужасные пасти и конечности – Звери Хаоса были «хороши» и внушали любому кто их видит кучу разнообразных эмоций, главной из которых был страх и желание бежать, бежать подальше и побыстрей от призванного в мир ужаса.

Шаманы не стали тянуть, да и просто боялись тех кого призвали и поспешили отправить чудовищные воплощения непредсказуемой стихии вперед, но все же недостаточно быстро, и те успели содрать не положенную им плату – сотни стоявших впереди воинов были укушены, отравлены и заражены сыпавшимися с огромных тел паразитами, что сделали свое мерзкое дело и тут же ушли, уползли и улетели вслед за своими омерзительными хозяевами, вдали от которых они не могли существовать.

Огромные и неторопливые чудовища двигались вперед и казалось не было такой силы, что могла их остановить, но это только казалось... Впрочем казалось довольно долго – целых десять-пятнадцать минут все усилия буквально взорвавшихся боевыми заклинаниями башен не причиняли Зверям какого-то заметного вреда: огненные и ледяные шары, магические копья и молнии, а также более серьезные заклятья всех магических школ бесполезно разбивались о вспухнувшие вокруг невозможно ужасных тварей разнообразные «щиты»,поглощались неестественно уплотнившимся воздухом, врезались в тела защищавших хозяев миньонов и просто теряли силу при приближении к ним, а если даже и достигали цели, то причиняли чудовищным монстрам лишь чисто косметический, не очень заметный на их весьма неоднородной плоти ущерб. Бомбы и огонь из магических жезлов от заходивших на третий круг, но поменявших цель грифонов произвели на Зверей такой же эффект, и лишь обитающие на них летучие твари восприняли воздушную атаку близко к сердцу и попытались догнать порскнувших от них как воробьи грифонов – не догнали, но отогнали и гордо вернулись на свои ходячие «аэродромы». Начавшие встречаться на пути гигантов мины и магические ловушки в лучшем случае заставляли их покачнуться, но не могли даже замедлить их мерный и тяжелый шаг.

Гоблинские шаманы, да и вся остальная застывшая в радостном предвкушении орда (в победе уже никто не сомневался) наслаждались этим зрелищем и бешено орали, приветствуя своих несокрушимых «чемпионов». И именно потому каждый из гоблинов, вся огромная армия-орда как единое живое существо вскрикнула в болезненном порыве, когда гигантская призрачная секира разрубила одного из Зверей напополам – первая потеря.

Этот удар не был случайностью или последней отчаянной попыткой забить гол престижа перед смертью – еще четыре такие же секиры, которые словно держали в невидимых руках такие же невидимые исполины, опустились на не заметивших потери гигантских тварей, и пусть цели достигла лишь одна, а три других рассыпались желтыми и безобидными искрами, но это был сигнал того, что у засевших на руднике врагов гоблинского народа еще остались козыри в рукаве, и они не постесняются их предъявить на суд изумленной и застывшей в тревожном ожидании зеленой публике...

Звери Хаоса умирали: вот один из них был погребен под возникшим из воздуха гранитным валуном, целой горой, что рассыпалась песком после дела; вот выпущенный из башни небольшой, но ярко сверкающий радугой шар заставил исчезнуть другого; вот третьего сразил гигантский лучник, чье проступившее на мгновение тело состояло из куска чужого звездного неба, а ноги упирались в помост временной башни и совершенно не вредили находящимся там игрокам; небывалая молния зеленого цвета ударила прямо из земли и еще одним Зверем стало меньше. Гвардейцы Хаоса гибли один за другим, но все же шли, шли, гордо не обращая внимания на потери и казалось не осознавали или игнорировали тот факт, что следующим может стать любой из них.

Но не все из невероятно, дико дорогих эпических и легендарных заклинаний достигали своей цели – каждое третье пропадало впустую, а ведь запас, особый запас, как раз на этот случай (спасибо выпотрошенному Дриммом шаману) был хоть и велик, но далеко не бесконечен, да и Звери умирали слишком медленно и все шли и шли, и уже вошли в пространство между карьерами – их следовало остановить и не пустить к явно не предназначенным против такого врага линиям укреплений.

Сумели отличиться грифоны и маги в башнях, что продолжали бить мощными, но совершенно обычными заклинаниями – одновременный удар и тех, и других наконец-то принес результат: поток мощных бомб, очереди жезлов и волшебы полностью вложившихся магов позволил прикончить попавшего под этот смертельный водоворот Зверя, а затем по той же методе – другого. Но больше этот фокус не прошел – чуть шевельнул поднятой клешней один из монстров, проревел несколько слов другой, а третий бивнями, что были у него вместо пальцев, начертил на земле какой-то тут же исчезнувший знак: воздух – союзник грифонов и сидевших на них игроков тут же превратился в их злейшего врага и едва не прикончил и тех, и других жутким холодом, двух все же прикончил и курящиеся паром осколки их тел рухнули в безответные воды карьеров и на пострадавшую от ледяных осколков живую стену. Все же большинство грифонов сумели избежать подобной судьбы, но продолжать бой пока не могли и поскорее удалились на рудник зализывать раны.

Гоблины встретили успех своей команды яростным воем и вновь преисполнились уверенности в победе, даже похожий на галактику в миниатюре огненный диск, что разрубил очередную тварь, уже не мог поколебать их веры – скоро их враги узнают на себе, что такое когти и клыки порождений Владык Хаоса, и будет таких существ четырнадцать или двадцать два не слишком повлияет на конечный результат. Шаманы уже начали прикидывать, когда им отзывать сделавших дело гвардейцев, чтобы не очень сильно повредить рудник, а вожди кланов начали пока лишь в мыслях и осторожных приказах делить шкуру не убитого медведя, то есть не захваченный еще рудник – в случае победы четыре клана-владельца ожидали очень «веселенькие» времена.

Сразу пять новых козырей выложили на стол судьбы не согласные с планами гоблинов Драконы, и ситуация вновь изменилась как и настроение армии-орды. Драконы не оборонялись, как следовало ожидать, а атаковали и не только непосредственно угрожавших им порождений Хаоса, но и увлеченных зрелищем гоблинов, у которых вскоре появилось много дел, исчезло время пялиться на чужую схватку и думать о победе, будто бы она уже произошла. Каждый из друидов клана произнес слово-активацию, и сотни семян, посеянных по всей занятой ордой долине, дали ростки, а потом брызнули побегами с ядовитыми шипами у явно «обрадовавшихся» и «взбодрившихся» гоблинов из-под ног. Молодые побеги не могли противостоять ни стали, ни бронзе, ни даже меди, а яд шипов еще не убивал, да и сами шипы с трудом прокалывали ткань и пасовали перед толстой кожей, но их было много, а гоблины стояли слишком плотной толпой и не у всех из них были прочные доспехи и хорошая обувь. Второй козырь – сюрприз-алаверды, едва не лишил воюющих с «сорняками» гоблинов половины армии, но к сожалению шаманы все-таки выучили преподанный грифоньими всадниками урок и внимательно следили за небом – пролившийся в долину кислотный дождь бесполезно канул в масштабном мареве – потерь гоблины не понесли.

Пока гоблины отрабатывали нарезанный друидами урок и пропалывали хватавшие их за пятки сорняки, а шаманы напрягая все силы работали зонтом, Звери Хаоса тоже не скучали и получали от выложившихся по полной игроков, не зря потрошивших весь последний год древнейшие подземелья этого мира. Третий козырь – ловушка, очень особенная ловушка, классовая ловушка «Открывающего Пути» – не большой и не малый, а именно такой как нужно провал возник под ногами не успевшего ничего понять Зверя и затянул его в себя, чтобы выбросить над жерлом гигантского и пышущего раскаленной лавой вулкана. Его обитатели – огромные огненные элементали, что превосходили вызываемых магами как лесной пожар крохотный костерок, обрадовались подарку и весело игрались с ним до тех самых пор, пока очередная неожиданно долго продержавшаяся игрушка не сломалась, как всегда. А в это время навстречу остальным тринадцати замедлившим свой неторопливый ход Зверям выступили двое, верней ступал лишь только один из них – могучий и соткавшийся из молний титан, создание одного из свитков, ну а гигантская кобра цвета ночи быстрее ветра скользнула к остановившимся при виде этой парочки Зверям.

Несмотря на то что именно титан вызвал у Зверей чувство чем-то похожее на страх, кобра атаковала первой и обогнав неуклюжего по сравнению с ней титана, черной молнией снесла выбранную жертву с ног, обвила ее гигантское тело не менее огромным своим и впилась в заверещавшего гвардейца страшно ядовитыми клыками – еще один Зверь выбыл из борьбы, и подошедшего титана Порядка встретила дюжина его извечных врагов.

Титан начал резво и для затравки угостил потерявших всю свою вальяжную неторопливость Зверей двумя шаровыми молниями, что сорвались с его меча: один из оробевших Зверей словил первый шаровик и взвыл дурным слышимым даже в Великом лесу ревом, но не умер, а был лишь оглушен, обожжен и отброшен назад, сбив своим телом еще одного более везучего и не попавшего под прямой удар соратника – оба Зверя покатились по земле, а еще трех гвардейцев Владык испятнало брызгами-остатками взорвавшегося шаровика, и они также заблажили от нестерпимой боли. Вторая молния пролетела над головой неожиданно быстро для своих размеров припавшего к земле Зверя, но не пропала зря и пропахала чуть ли не километровый шрам в теле гоблинской армии, заодно погасив пару шаманских костров вместе с жизнями скакавших вокруг них шаманов.

Закончив с прелюдией, титан сошелся со своими уродливыми врагами на расстояние меча и ловким и неотразимым ударом открыл свой личный счет – мощный взмах сиявшего как электросварка клинка надвое распластал ближайшего Зверя. Титан не остановился на достигнутом и, как прутиком играя огромным мечом, легким движением срубил обе шаловливые ручки очередного противника и тут же пронзил насквозь другого.

Но и Звери не захотели умирать как скот на бойне, не пожелали опозорить своих далеких Владык и звание гвардейцев: насаженный на меч вонзил когти своей левой лапы в руку пронзившего его титана, а правой, гигантской синей клешней, зажал уже сам убивавший его меч и держал его сколько мог. Безрукий тоже не праздновал труса и как бульдог повис на той же самой искалечившей его руке. Следом за умирающим и калекой на застывшего в боли и напряжения титана прыгнул третий, но встретил рожей кулак левой свободной руки, а вот четвертый с ловкостью обезьяны и скоростью мангуста сумел вскарабкаться по спине титана, что изо всех сил пытался стряхнуть с меча помеху, и запустил когти в его лицо. Еще двое повисли на ногах, а все остальные стремительно приближались и выбирали место, куда вцепиться.

Напарник титана по борьбе – так хорошо начавшая кобра исчезла вместе со смертью своего первого и единственного врага, и титан остался один.

Ярчайшая вспышка заставила отвернуть лицо и закрыть для верности глаза каждое живое существо в долине, лишь уже мертвые зомби как ни в чем не бывало таращили свои буркала вперед – титан освободился и сейчас наказывал воспользовавшихся его временной неподвижностью обидчиков.

Безрукий, а теперь и беззубый Зверь, щеголявший обожженными пеньками некогда длинных клыков, свел знакомство с могучей ногой и после мощного пинка отправился в полет, в конце которого чуть не свалился в карьер, помыв в нем пятки. Два больших элементаля земли, что висели на гладкой стенке карьера проводили мелькнувшую ногу взглядом, но не напали – приказ не поступил, аналогично проводили конечность взглядами их водяные собратья на дне.

Зверь, что оседлал плечи титана, познакомился с его мстительной дланью и мешком картошки слетел с него вниз – грохнулся так, что дрогнула земля, и на время затих, а только что терзавшие ноги исполина Звери близко пообщались с его многотонными кулаками и нельзя было сказать, что им понравилось это общение.

Лишившийся глаза титан был зол и начал мстить! Резкий рывок – и меч, сплетенный из сотен стрел небесного огня, опять на свободе!

Оборот! И перед титаном беспомощный и неспособный к сопротивлению враг, что изуродовал прекрасное лицо!

Сильный удар обеими руками – и тело пришедшего перед смертью в сознание врага забилось под пронзившим его клинком и мстительным взглядом потерявшего глаз, но свершившего месть титана.

Но вот вытащить свой слишком глубоко ушедший в землю меч титан не успел и был погребен под массой тел, не слишком пострадавших после вспышки и незнакомых с его ногой и кулаками гвардейцев. Дважды титан пытался встать, и дважды вспухал горб из тел с сумасшедшей скоростью орудующих когтями Зверей, к которым вскоре присоединились их быстро пришедшие в себя товарищи, но каждый раз сил недоставало и разрываемый заживо воин Порядка вновь оказывался на земле. Игроки как могли пытались помочь своему «чемпиону» и трижды им улыбалась удача, но спасти титана они так и не смогли – новая приглушенная гигантскими телами вспышка ознаменовала его конец, все также воткнутый в землю меч осыпался тысячью искр, а победившие Звери издали рев, в котором в равной степени смешались торжество победы и боль от потери всех еще остававшихся при них миньонов, что не пережили посмертный удар ушедшего с честью титана.

Даже столь могучим существам как Звери Хаоса после такой схватки нужна была передышка, но игроки не собирались им ее давать и обрушили на шестерых, всего шестерых (!), или еще шестерых (?!) оставшихся гвардейцев Владык неиссякаемый град боевых заклинаний, но эпики берегли. Снова появилась дюжина оправившихся раньше остальных грифонов, и в обожженных избитых Зверей полетели подготовленные специально для них заряды – жидкий синий огонь безопасный для всех кроме созданий Хаоса. Огонь заставил Зверей взреветь от нестерпимой боли и вновь без всякого перерыва двинуться вперед, ломая как тростинки бревна надолбов трех параллельных линий, что отмечали конец межкарьерного пространства и начало убойной земли – Звери почти дошли и желали обрушить свою ярость на тех, кто причинил им столько боли.

И вновь неистощимый на придумки клан Красного Дракона хлопнул по морде казалось бы неумолимый рок стопкой новых выхваченных из рукава козырей. Первыми стали пиявки: сотня здоровенных летающих тварей встретили вырвавшегося вперед не очень пострадавшего от последнего «привета» титана беззубого и безрукого Зверя. Хотя почему без? Кончики новых клыков уже вытолкнули изо рта корешки старых и росли прямо на глазах, грозясь обогнать в размерах своих предшественников, а на месте рук болтались еще слабые и тонкие, но с каждой минутой наливающиеся силой и массой отростки. Но все же Зверь зря поспешил и обогнал своих пусть и пострадавших сильнее, но более «комплектных» товарищей – он не смог оторвать от себя ни одной из сотни плотно присосавшихся пиявок и вынужденно покатился по земле в надежде раздавить моментально раздувшихся и поменявших цвет тварей – ложная надежда. Все же сколько-то пиявок боровшийся до конца Зверь сумел таки раздавить и к следующей жертве, вернее идущим плотной толпой жертвам, рвануло лишь чуть больше полусотни тварей, раза в три раздувшихся от гулявшей в них крови истинного уроженца плана Хаоса. Пиявки были глупы и вместо того чтобы напасть все вместе на одного, неравномерно разделившись кинулись сразу на всех. В отличие от глупо погибшего выскочки эти пять Зверей Хаоса не страдали от отсутствия конечностей и клыков, потому быстро оторвали от себя чересчур самоуверенных кровососов и одного за другим отправили себе в пасть – погибший безрукий погиб не зря и изрядно усилил товарищей-гвардейцев своей кровью.

Но не уничтоженные и даже принесшие какую-то сомнительную пользу пиявки были главной угрозой для все же потерявших темп Зверей – лучшие стрелки-рейнджеры клана наполнили воздух десятками совсем особых стрел, каждая из которых стоила как целый обоз их не обремененных такими возможностями сестер. В результате сразу два Зверя Хаоса покинули этот мир, приняв на себя основной залп и закрыли своими телами остальных, что все-таки сумели пережить доставшиеся им остатки залпа. Вновь напомнили о себе башни и «приласкали» склонившихся как против сильного ветра Зверей: двое из них переносили вновь начавшийся шторм заклинаний с прежним равнодушием, ну а один все-таки сдал и не выдержав очередного мощного удара, повалился спиной назад и так и не смог подняться, а лишь дергался, когда очередной удар обрушивался на его все никак не желающее умирать тело (добили подранка грифоны, щедро «посыпав» тело емкостями с уже знакомым синим огнем).

«И их осталось двое...» – Зверей Хаоса, а не негритят, но как и те негритята, верней люди, которых они олицетворяли, гвардейцы предчувствовали свой скорый и неизбежный конец, но все равно с вызывающим уважение упрямством двигались вперед, все ускоряя свой уже не мерный шаг и будто спринтеры на дистанции стремились добежать до хлипкой и явно неспособной их задержать деревянной стены и ее еще более слабых ворот.

Вновь ударило эпическое заклинание, всего одно, но зато точно в цель – гигантская молния поджарила одного из «бегунов» до хрустящей корочки и на «дистанции» остался только один. Не добежал и нарвался на уже знакомый и прикончивший сотворенное шаманами «Облако» –«Луч Смерти».

Несколько минут шла напряженная борьба – вся долина следила за судьбой последнего гоблинского «чемпиона», а затем уже закончившие «полоть сорняки» гоблины взорвалась радостными криками – луч, что уничтожил мощнейшее гоблинское шаманство, так и не смог одолеть хоть и изрядно побитого, но все еще могучего слугу Великих Владык, и разорвавший сеть разрядов Зверь шагнул вперед..!

Шагнул и получил в грудь копье, очень особенное копье, от подобравшегося за время борьбы вплотную Галивартана. Брошенное варварской рукой оружие нанесло взревевшему от боли Зверю страшный несопоставимый с размерами самого копья ущерб, не меньший чем пущенный титаном шаровик, от последствий которого так и не смог оправиться валявшийся позади гвардеец, что уже не способен был продолжать бой, но все же не желал умирать.

Это самое выполненное из камня похожего на нефрит, но столь тонкой работы, что издали напоминало металл, копье нашли во время одного из общих рейдов клана и сразу же без обсуждений вручили единственному варвару в клане. Созданное в незапамятные времена расой – ровесницей фейри оружие обладало просто чудовищной мощью и сто, ровно сто раз могло убить практически любое существо, разве что кроме бессмертных богов, и несмотря на то что его уже успели использовать семьдесят восемь раз, выпускать копье из рук клан не стал и сегодня спустя неизвестную тучу лет (веков, тысячелетий) наступил семьдесят девятый.

Зверь Хаоса вспыхнул как дискотечный шар и со звуком ломаемого стекла исчез, а Галивартан, поймав вернувшееся к нему копье-артефакт, потряс им в воздухе и прокричал в сторону застывших в мертвом молчании гоблинов какие-то не очень хорошие слова на неведомом в Серединном мире языке (идише), а затем демонстративно-неторопливо развернулся и, положив принесшее ему победу оружие на плечо, порысил к своим, читая по пути многочисленные и очень, очень, очень, очень-очень пришедшиеся ему по душе сообщения.

 

 

Глава 17