ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ

Вначале, однако, вестник попробовал короткий путь: «Как корабли двигаются и приходят к середине небес, Вес­тник открыл свои формы, мужскую и женскую, и стал ви­димым всем архонтам, детям Тьмы, мужским и женским. И при виде Вестница, который был прекрасен в своих фор­мах, все архонты воспылали к нему страстью, мужские — к его женскому виду, и женские — к его мужской внешнос­ти. И в своей похотливости они начали освобождать Свет Пяти Светлых Богов, которых они поглотили» (бар Конаи). Это странно натуралистический путь извлечения Света из пленивших его, мифическая тема, которую гностики до Мани уже воплощали в своих системах. Истечение Света достигается благодаря ангелам Света, он очищается и гру­зится на «корабли», перемещающие его в родную сферу. Но сомнительная хитрость Вестника допускает двойное толко­вание его успеха, ибо вместе со Светлой и Темная субстан­ция («грех») также уходит от архонтов и, смешавшись со Светом, стремится также войти в корабли Вестника. Вы­полняя это, Вестник снова скрывает свои формы и, насколь­ко возможно, отделяется от извергнутого смешения. Пока более чистые части поднимаются вверх, загрязненные час­тицы, т. е. те, которые слишком тесно соприкасались с «гре­хом» , падают вниз на землю, и там эта смешанная субстан­ция формирует растительный мир. Таким образом все рас­тения — « злаки, травы, и все корни, и деревья суть творения Тьмы, а не Бога, и в этих формах и видах вещей Божество связано по рукам и ногам». Подобное, только еще более жал­кое происхождение приписывается животному миру, кото­рый возникает из уродцев дочерей Тьмы, родившихся при виде Вестника, также держащих в заточении Светлую суб­станцию.

ТВОРЕНИЕ АДАМА И ЕВЫ

Открытие на короткое время форм Вестника, вдобавок приведшее к этим новым видам заключения Света, также вдохновило Тьму на мысль о последнем и наиболее действен­ном средстве удержания опасной добычи, а именно о заклю­чении ее в форме, наиболее ей соответствующей. Эта форма задумывалась как божественная, которую та уже видела. Царь Тьмы, предчувствующий окончательную потерю всего Света через длительное разделяющее действие небесных пе­реворотов, захваченный стремлением сотворить что-то рав­ное тому видению, предполагающий таким способом изобре­сти самую надежную тюрьму для чуждой силы и, наконец, желающий иметь в своем мире замену для иначе недостижи­мой божественной фигуры, управляя которой и через кото­рую он иногда освобождается от ненавистной ему компании, порождает Адама и Еву по образу чудесной формы и вливает в них весь Свет, оставленный в его распоряжении. Это порож­дение описывается со многими омерзительными подробнос­тями, включая спаривание мужских и женских демонов, по­жирание потомства их Царем и т. д. Основным содержащим доктрину пунктом в этой фантазии является то, что тогда как возникновение растений и животных было незапланирован­ным, было неудачей тактического маневра Света, творение человека есть преднамеренное противодействие, в сущности, грандиозное противодействие Тьмы стратегии Света. И ис­пользуя божественную форму для своей цели, она искусно обращает самую большую угрозу своей власти в главное орудие защиты. Вот что стало с библейской идеей о существова­нии человека, сотворенного по образу Бога! «Образ» стал злым умыслом Тьмы, воспроизведением не только своего рода бо­гохульства, но дьявольской хитростью, направленной про­тив оригинала. Все источники согласны в одном: поскольку обычно целью Тьмы является «неотделение Света от Тьмы», то в подобии божественной формы определенно большая часть Света может быть заключена в виде «души» и оставаться там более действенной, чем в любой другой форме. С этих пор борьба между Светом и Тьмой сосредотачивается на челове­ке, который становится главной наградой и в то же время ос­новным полем битвы двух сражающихся партий. Каждая из двух сторон делает на него ставку: Свет — ставку на свое вос­становление, Тьма — на истинное выживание. Это метафи­зический центр манихейской религии, и он усиливает зна­чимость деяний и судьбы отдельного человека до абсолют­ной в истории всеобщего существования.

Человеческое тело есть дьявольская субстанция и — в этой особенности, усиливающей общее уничижение вселенной, — также дьявольский замысел. Здесь манихей-ская враждебность к телу и сексу, со всеми ее многочислен­ными аскетическими последствиями, зиждется на мифоло­гическом основании. Эти враждебность и аскетизм имеют общие логические обоснования в гностическом взгляде на вещи, какими бы ни были специфические мифологические доказательства; но редко они так полно и так твердо утверж­даются, как в манихейском мифе. В контексте этой теорети­ческой поддержки задержка на особенно отталкивающих де­талях порождения человека демонами добавляет элемент от­вратительного в иначе «разумно» поддерживаемую вражду.

Творение Евы преследовало особенную цель. Она более полно подчинена демонам и таким образом становится их инструментом против Адама; «ей они придали свою похот­ливость, чтобы совратить Адама» — совратить не только на плотскую страсть, но через нее и на размножение, самую грандиозную затею в стратегии Сатаны. Поскольку это не только явно продолжает пленение Света, но из-за размно­жения сильно рассредоточивает Свет, то в конечном итоге становится затрудненной работа по спасению, единственный путь которой — пробуждение каждой отдельной души. И Тьма, таким образом, все оборачивает на совращение Адама, небожители же — на пробуждение его, чтобы пре­дохранить его от совращения.