Питирим Сорокин и украинская диаспора

 вышел на эту трибуну отнюдь не потому, что считаю себя профессионалом в области исследования творчества Питирима Сорокина. Однако в связи с тем, что намечалась программа всестороннего обсуждения наследия Питирима Сорокина, я дал согласие на то, чтобы осветить узкую его часть, то есть его творческие связи и я бы сказал довольно плодотворные творческие связи, которые он вел в своей деятельности, будучи в Соединенных Штатах, с украинской диаспорой. Естественно, эта часть, с моей точки зрения, представляет определенный интерес, и я взялся за это дело. При этом я просмотрел его переписку дружескую со своим коллегой, в какой-то мере коллегой, потому что он был издателем, с Фондом Шаповала. Этот Фонд был создан в свое время в Праге и создал его Никита Ефимович Шаповал. Этот Фонд представлял культурные связи и содействовал расширению культурных возможностей европейской и украинской культуры на тот период времени, потому что он занимался изданием социологических трудов на украинском языке, которые издавались на Западе и в Соединенных Штатах Америки. И нужно сказать, что эта творческая связь довольно тесная, через этот Фонд Питирим Сорокин стремился издать и свои труды на украинском языке. Вряд ли можно сказать, что ему это успешно удалось сделать, но тем не менее он многое в этом направлении сделал, и в частности, его некоторые работы были изданы и подготовлены к изданию на украинском языке.

У меня есть еще одна мысль, которую я хотел высказать в своем коротком сообщении. Это проблема интеграции и дезинтеграции, которую в своем творчестве Питирим Сорокин охватил на тот период времени. Это проблема чрезвычайно важная и чрезвычайно сложная. Приписывать ее только творчеству Питирима Сорокина было бы неверно, потому что в тот период проблема интеграции и дезинтеграции в мировом масштабе не стояла так остро и сложно, как она стоит сейчас. Она обострилась не только потому, что одна шестая часть земной суши попала в острое кризисное состояние (я имею в виду страны бывшего Советского Союза), что повлекло за собой усиление негативных тенденций в развитии всей мировой экономики. Темпы экономического спада в этих странах оказались катастрофическими. И, естественно, это не могло не оказать влияния на весь мировой прогресс. Это вполне понятно, по-моему, и не требует особых доказательств. Хотя, если говорить всерьез и более фундаментально исследовать процессы, которые произошли в этих странах, то разговоры о том, что многие из этих стран бывшего социалистического лагеря уже вышли из кризисного состояния и развиваются нормальными темпами, не отвечают действительности. На самом деле произошло огромное падение и валового внутреннего продукта, и национального дохода, и показатели уровня и качества жизни населения в этих странах катастрофическими темпами упали. И пока что нет особых признаков того, что дальнейшее развитие произойдет в прямо противоположном направлении. Хотя некоторым политикам очень хочется. И каждый раз, кто объявляет какую-то очередную программу, то обязательно говорит: вот, мы уже находимся на дне этого падения, и теперь начнем семимильными шагами идти вперед. Пока это не просматривается.

Поэтому я хотел бы поддержать предыдущего докладчика, который говорил о цикличности этих процессов. Действительно, такая цикличность существует, но тем не менее изучение процессов более фундаментальное показывает, что пока что цикличность складывается не в нашу пользу.

Я затронул этот вопрос потому, что многие касаются этой проблемы, она чрезвычайно важная и чрезвычайно сложная на современном этапе мирового развития. И противоборство тенденций интеграции и дезинтеграции очевидно, и пока что, к сожалению, противоборствующая тенденция экономического падения побеждает, к сожалению. Ну, что будет дальше, не будем загадывать, но будем надеяться, что должно быть лучше. Но процессы эти оказывают очень могучее влияние на все мировое социальное развитие и на мировое экономическое развитие.

Что касается конкретных оценок самого творчества Питирима Сорокина, то я хотел бы несколько слов сказать его же словами, как он сам оценивал, и это очень хорошо видно из той переписки, которую он вел с Шаповалом — с нашим культурным деятелем, который действительно глубоко занимался этими процессами того периода. Он, как говорят, излагал свою душу человеку, родственному в этом отношении по взглядам на происходящие процессы. Он действительно критически оценивал свой период, я бы сказал, что, наверное, не было ни у кого из деятелей высокой культуры того периода такой изменчивости взглядов, как у Питирима Сорокина. Это очевидный факт. И если кто-то проследил процессы, как меняются эти взгляды, то тот однозначно придет к этому выводу, у меня в этом нет никакого сомнения.

Питирим Сорокин очень высоко ценил украинскую науку и культуру. Длительная дружеская и профессиональная переписка, о которой я говорил, об издательских делах, об этом свидетельствует. Довольно часто Сорокин рекомендует Шаповалу статью того или другого коллеги-социолога, американских социологов особенно, то он ему подбрасывал каждый раз все новые и новые статьи, которые бы давали возможность раскрыть достижения в социологической сфере того периода. Это ему удавалось сделать, потому что он действительно имел широкие взаимосвязи с социологами всего мира, в частности, с американскими социологами и, естественно, отбирал наиболее достойные к изданиям для того периода вещи и передавал Фонду Шаповала для того, чтобы он публиковал. Но сам этот фонд держался в финансовом отношении на песке в значительной мере, и ему приходилось обращаться каждый раз к Питириму Сорокину, чтобы он помог Шаповалу каким-то образом пополнить свой фонд и обеспечить издание соответствующих работ, которые он рекомендовал. Он рекомендовал ему, например, издать“Социологию революции” на украинском языке. Она была даже переведена, но не издана. Мы нашли в архивах выдержки из этих работ и в ближайшее время издадим ее на украинском языке с соответствующим предисловием у нас на Украине. Она, кстати сказать, подготовлена к изданию и в ближайшее время выйдет.

Я хотел бы сказать, что период жизни в Соединенных Штатах Сорокин оценивал оптимистично, говорил, что он очень любит Соединенные Штаты, что они стали для него второй родиной, но что Россию он любит больше. И поэтому свое раннее творчество, российское творчество он ценил очень высоко. И даже не мог понять, почему вдруг его творчество в России стало популярным. И говорил, что, наверное, это потому, что его ранняя преподавательская деятельность давала к этому хорошие основания, поэтому он и стал достаточно популярным в свой ранний период своего творчества в России.

Уже будучи в пожилом возрасте, в 70-летний период своей жизни, он писал своему другу: “Теперь я хотел бы знать причину этой популярности моих лекций, моих ранних лекций. Слава Богу, не знаю. Возможно, это был ранний синдром моей преподавательской, исследовательской доли. Одно ясно, что опыт открыл мне тайны бытия, которые нельзя свести просто к чувственному и материальному, и повлиял не только на мою юность, но и на всю остальную жизнь. Религиозный климат моего раннего детства сыграл важную роль в формировании моей личности и кристаллизации моей ранней философии”.

Вот так он оценивал среди друзей свою деятельность.

Питирим Сорокин написал около 40 книг, издавал и переиздавал их в Европе, Азии и Америке. Много очерков подготовил и более 200 статей. Это его довольно большое наследие представляет собой действительно фундамент его творчества. И этот фундамент творчества надо изучать. Я хотел бы выразить самую сердечную благодарность и признательность Фонду Н.Д. Кондратьева, который взялся за издание этих работ. Спасибо, что он это делает, и он делает это очень правильно и очень хорошо. Я считаю, что нужно всячески поддержать инициативу Фонда.

Президиум Национальной академии наук Украины высоко ценит творчество Питирима Сорокина и его труды, которые известны во всем мире. И мы считаем, что переиздание этих трудов даст большой толчок в развитии социологической, экономической и исторической мысли на современном этапе нашего развития, восстановит достоверный ход развития общественных наук.

Кривоносов Ю.И.,

К.т.н., Институт истории