Но все же, было ли что-то хорошее в этой любви к жизни?

Да… но не сейчас, позднее, когда жизнь станет иной, чем сейчас.

 

Сейчас это прошло, и если мне скажут: «Завтра Вы умрете», мне будет совершенно все равно.

 

Что же, я понимаю!

Но, впрочем, это почти главное условие для того, чтобы иметь возможность жить другой жизнью, оставаясь здесь. Это существенно, мой мальчик: пока человек имеет «вкус к жизни», он колеблется, разрывается… Я считаю, что это БОЛЬШОЙ прогресс.

Все в порядке.

Вкус к жизни, это, можно сказать, предчувствие того, что будет, но он совсем не предназначен для того, что есть сейчас.

 

(молчание)

 

Ведь когда у тебя есть уверенность — уверенность — что Ананда, радость, расцвет являются Истиной твоего существа, когда есть эта уверенность, когда смотришь на ту жизнь, какая она сейчас, тогда она кажется (не уверенность, а жизнь, какова она сейчас) чем-то немыслимым, каким-то искажением.

Как раз в эти последние дни я пришла вот к какому выводу. За исключением Шри Ауробиндо, все люди, с которыми я встречалась, которые меня окружали, всегда были не довольны. Иногда (я говорю о тех случаях, когда жизни людей соприкасаются со мной более тесно) люди либо бунтовали против той жизни, которая есть, либо ужасно огорчались — это то, что совершенно противоположно моей природе. Я скорее на стороне тех, кто все воспринимает очень философски, так, как оно есть — уже с тех пор как, я была совсем ребенком. И тогда я спросила себя (я поняла это в последние дни): «Почему это так?».

Я поняла, что эта позиция или этот способ чувствовать - словно оплот сопротивления трансформации.

 

(молчание)

Этим утром я записала два наблюдения и положила их на стол, я думала прочесть их тебе (это были «заметки», «наблюдения»), и очень ясно мне было сказано, что очень хорошо, что у меня есть это чувство четкого различия, оно замечает все, что противоположно божественной Истине, чтобы не разочаровываться и не быть обманутым (особенно чтобы не обманываться), но всякий раз, когда мы акцентируем на нем внимание, мы придаем ему СИЛУ СУЩЕСТВОВАНИЯ, нечто вроде силы, которая продлевает и упрочняет его существование. Тогда я взяла эти записи и выкинула их в мусорную корзину! [Мать смеется] Это было результатом изучений, наблюдений за эти последние дни.

Пока Шри Ауробиндо был здесь, оно не приближалось ко мне, потому что я полагалась на Шри Ауробиндо в том, что касается точного восприятия, что должно быть и что должно исчезнуть; так что оно было очень далеко от моего сознания, и я этим не занималась; это пришло только тогда, когда я должна была взять на себя всю работу.

Но, по правде говоря, если бы мы всегда могли хранить в своем сознании ясный, живой образ ТОГО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ, не иллюзию, что все уже так и есть (не должно быть никаких иллюзий), но иметь ясное, позитивное видение того, что должно быть, несмотря на все опровержения… это было бы очень сильно. Такая необходимость появляется: именно это требуется от меня сейчас. Мы ЗНАЕМ, что все не так, как должно быть (Бог знает, мы знаем это!), но надо умышленно игнорировать всякое опровержение, чтобы АКТИВНО сохранять в сознании видение того, как должно быть — я чувствую, что в этом заключена настоящая созидательная сила.

Ведь тот факт, что я лишилась поддержки физического присутствия Шри Ауробиндо, был ударом, который мог оказаться смертельным (закрыв дверь, я препятствовала тому, чтобы он был смертельным; ведь он просил меня продолжать, и я решила продолжать), это внесло свои сложности, ведь было необходимо постоянно удерживать в своем восприятии то, что надо делать, и прилагать постоянное усилие, чтобы превратить то, что есть, в то, что должно быть… Вероятно, это период работы, который сейчас завершается, он потребовал от меня способности позитивного восприятия жизни. К сожалению, в самом теле есть некое противоречие — но меня навели на мысль, что там эти противоречия возникли из-за того, что я их допустила в сознание и, как следствие, они вошли в тело. Вместо того, чтобы смотреть на тело и говорить: «О, все еще здесь!» (такая ограниченность, такая узость), я должна смотреть только на ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ, и тело будет вынуждено следовать.

Кажется, что это было подготовкой программы на следующий год — предстоит еще долгий-долгий-предолгий путь. Но, как бы там ни было, осталось еще несколько дней в этом году (!)

Есть так много побед, которые я еще не могу одержать! Очевидно, есть некоторая неспособность, есть ограничения; определенно, моя позиция по отношению к чему-то, не полностью такова, какой должна быть.

Есть Присутствие Господа, он Действует, причем так, что это Действие я почти бы могла назвать вечным, потому что те моменты, когда… Оно никогда не отступает, хотя иногда, Оно не активно, Оно становится немного пассивным, но так бывает гораздо реже, чем когда Оно активно — гораздо реже, есть большая разница. И все же еще нет результата, к которому это Действие должно привести. Следовательно, поскольку Оно использует это тело и это окружение [Матери], то там должно быть что-то, что приглушает, уменьшает, изменяет… Я могла бы привести совершенно точные и конкретные примеры, но они затрагивают людей, находящихся здесь, и поэтому я об этом не говорю. Именно это заставило меня искать: почему? почему?…

У меня такое впечатление, что есть что-то, что побуждает к тому, чтобы устранить в моем активном сознании это четкое различение, такое настоятельное, острое — ты знаешь, я вижу … (как видела недавно близость и отдаленность Божественного Присутствия) вижу почти микроскопические отличия. Конечно, это видение помогает устранить то, чего не должно быть, но сейчас надо, чтобы эта позиция отошла на «background», «на задний план», и активное сознание видело постоянно и почти исключительно только ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ.

Иными словами, есть движение устранения, отвержения, движение (на секунду) трансформации, и есть движение созидания — кажется, что пришло время, чтобы войти в движение созидания.

Cознание тела все еще очень робкое; очень робкое в том смысле, что оно не уверено в себе; ему кажется, если оно не будет все время бдительным, не будет все время смотреть-смотреть-смотреть, наблюдать, различать, тогда может просочится нечто [жест вниз], что появиться не должно. Вот что мешает. Вот для чего все нарастает эта уверенность: не критиковать, не критиковать, не критиковать, не видеть того, что не должно быть — видеть только ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ.

Это большая победа, которую надо одержать — большая победа.

Эта победа еще грандиозней и еще трудней, поскольку я окружена людьми, настроенными иначе (несомненно, это необходимо для моей работы). Вокруг меня нет ни одного оптимиста. Все, что они мне говорят, все, что они мне приносят, это всегда видение (более или менее четкое, более или менее полное) того, что должно уйти; но видение того, что должно быть… я никогда не видела ни в ком, кроме Шри Ауробиндо.

Только прорывами, вспышками, и только в том, что он писал (никогда в том, что он говорил) можно найти это острое различение, как в том письме, которое мы недавно переводили. Когда же он говорил, когда он был с людьми, никогда у него не было негативной критики.

Ни у кого другого.

С самого раннего детства (с пяти лет, я помню, у меня были подобные ощущения) и в течение более восьмидесяти лет я всегда была окружена людьми, которые приносили мне в изобилии свое недовольство, несогласие, и еще, все больше и больше (в некоторых случаях это было очень остро, и это все еще так) глубокой неблагодарности — по отношению не ко мне, это не имеет никакого значения: по отношению к Божественному. Неблагодарность… это то, что часто оказывается очень-очень болезненным: то, что она может существовать. Это то в жизни, что кажется мне самой… самым нетерпимым — это едкая горечь по отношению к Божественному из-за того, что все так, как есть, из-за того, что были позволены все эти страдания. Это принимает более или менее невежественные, более или менее интеллектуальные формы, более или менее… но всегда в этом некая горечь. Иногда это принимает личные формы, тогда борьба становится еще более трудной, потому что нельзя примешивать личные отношения— это не личный вопрос, ОШИБОЧНО думать, что может быть в мире какое-то «личное» движение; это невежественное человеческое сознание переводит эту проблему на личностный план, но этого нет: все это земные позиции.

Это пришло с Разумом; у животных такого нет. Поэтому я чувствую некую кротость в животных, даже в так называемых свирепых хищниках, и этого нет в человеке.

 

(долгое молчание)

И все же, из всех движений наибольшую радость — радость без примеси, незапятнанную эгоизмом — приносит спонтанная благодарность.

Это что-то чрезвычайно особенное. Это не любовь, это не самоотдача… Это очень ПОЛНАЯ радость. Очень полная.

Это совершенно особая вибрация, которая не похожа ни на что, кроме самой себя. Это нечто, что расширяет вас, наполняет вас — что-то такое пылающее!

Несомненно, из всех движений в пределах достижения человеческого сознания именно это движение дальше всего выводит вас из вашего эго.

И когда это может быть немотивированной благодарностью, тогда эта вибрация (на самом деле, это - вибрация того, что существует потому что есть Причина существования)… тогда много-много барьеров сразу же исчезает.

 

(Мать долгое время остается в состоянии созерцания

этой вибрации благодарности)

Когда можно войти в эту вибрацию в ее чистоте, сразу же замечаешь, что она имеет то же качество, что и вибрация Любви: у нее нет направления. Это не что-то, что переходит из одного в другое, отсюда туда [жест снизу-вверх], или оттуда сюда… это [жест, очерчивающий окружность] одновременное и тотальное.

Я хочу сказать, что эта вибрация не что-то, для чьего существования требуется два полюса; она не идет от одного полюса к другому, а потом от того к этому полюсу: эта вибрация в своей чистоте такая же, как и вибрация Любви, которая не направлена отсюда туда или оттуда сюда, у нее нет полюсов.

Она – сама в себе, она существует ради своей собственной радости существования. (И то, что я говорю об этом, во многом портит это.)

Как и Любовь.

Люди не перестают повторять, что не бывает ничего без двух полюсов, что причиной существования являются два полюса, и все вертится вокруг них [Мать качает головой], но это не так. То есть, человек в своем внешнем обычном сознании не может ничего понять вне этого представления, вот как. Это понятно. Но в своей сущности [Мать качает головой еще раз] это не так.

По сути, благодарность — это только лишь легкий оттенок сущностной Вибрации Любви.

 

(медитация)

 

Декабря 1963

 

(Мать выглядит уставшей)

Как твои ночи?

 

Не очень сознательны.

Это не важно. Если ты отдыхаешь, то это все, что нужно.

Прошлой ночью меня непрерывно изнуряли.

 

(молчание)

Сейчас полным ходом идет исследование в подсознательном, исследование причины болезней. Я вижу кое-что не очень-то приятное …

Есть целая зона наиболее материального Витального, она пронизывает, если можно так сказать, тонкое физическое — именно там формируются болезни. Там можно увидеть множество совершенно crooked [искаженных] формаций — нехватка искренности. И это выражается в образах: я вижу всевозможных людей и я что-то делаю, все это происходит в особой зоне — те же самые люди вне этой зоны видятся здесь под каким-то особым углом. И это смесь искажения и сознания, искажения языка и искажения формы — и этого столько!… в течение многих часов.

Но меня все время сопровождала некая форма, не очень отчетливая, но она была, в этой области, материализацией Присутствия Господа. И я помню, что я, чтобы поработать, вошла в громадную комнату, она была совершенно пустой, там не было ничего, в ней был некий полусвет; и вдруг я почувствовала, как что-то схватило меня здесь [у основания затылка], я почувствовала это даже физически (я лежала на своей постели, но я чувствовала это физически). Тогда я указала на это той Форме, что сопровождала меня повсюду — такой внимательной, такой близкой — чтобы все мне объяснять, чтобы все мне показывать; я пожаловалась, я сказала: «Смотри, что-то ко мне прицепилось, я даже физически чувствую боль.» Тогда я увидела, как появилось что-то наподобие руки, эта рука взяла то, что было на моем затылке, оттянула и показала мне: это было похоже на одну из тех больших летучих мышей, которых называют flying- fox [265] (здесь есть несколько, они питаются маленькими птичками, птенцами…), оно прицепилось к моей шее! Мне сказали: «О, ничего страшного! Это всего лишь вот что.» [Мать смеется]. Это была большая такая штуковина [около метра], которая прицепилась ко мне, и ее коготки были выпущены наружу (эта рука оторвала их от моего затылка). Она стала плоской и почти инертной, но все еще была злобной.

Это был просто один «инцидент» — так, мимоходом.

Но, что замечательно, моя физическая боль сразу же ушла; у меня была боль в затылке, как тяжесть, причиняющая боль, давящая на нервы, но она сразу же исчезла: «О, ничего страшного! Это всего лишь вот что.»

Затем меня будто бы водили по другим местам, и я увидела нечто вроде скорпиона странной формы (он также был чем-то вроде жителя этой области, он также был причиной каких-то болезней), он пытался куда-то взобраться. Там также была порезанная змея, и через ее порезы будто бы вытекала ее жизнь, и все же она была жива. Всевозможные ужасы. Но не было никакого чувства отвращения: скорее было сознание, которое изучало, наблюдало, и этим наблюдающим «я» была сила сознания, приложенная к этой игре.

Это не приятная область. Это область, которая сразу же вот так [Мать накладывает одну ладонь поверх другой], сразу же после… (как сказать? это не выше и не глубже внутри), после тонкого физического, и это та область, в которой МАТЕРИАЛИЗУЮТСЯ формации заболеваний. Более трех часов ночи я провела там.

Это некое изучение… возможно, оно полезно. И я заметила, я помню, как я пожаловалась, я сказала: «О! но это больно» (я была в глубоком сне, но очень хорошо сознавала свое тело), и тогда это меня заинтересовало, я обратилась к Господу: «Мне больно.» Тогда Он протянул свою руку, взял что-то и показал это мне, говоря: «О! это всего лишь вот что»!… Это что-то было не очень-то красивым. И тогда боль МГНОВЕННО ушла. Вечером перед сном мне было немного больно (нервы чувствовали боль, в мышцах шеи было болезненное ощущение, будто что-то тяжело давило, болезненно вцепившись в шею), и я увидела, как Его рука взяла это и показало это животное, и я услышала голос: “Oh, it’s only that” (Он сказал мне по-английски), “it’s only that” [это всего лишь вот что] — все, ушло!

Точно так же, как делал Шри Ауробиндо, когда он был здесь: как если бы появилась его рука, взяла боль, и болезнь ушла.

Только такие ночи немного… утомляют. Ночи работы, борьбы. И затем днем была эта лавина людей и всего… Если вы не сойдете с ума от этого, значит, у вас нет предрасположенности к сумасшествию! [Мать смеется]

Вот так.

Все же тебе надо отдыхать. Скоро ты закончишь свою книгу и эти [тантрические] письмена и сможешь пойти посидеть на берегу моря. И смотреть на волны, так ведь?

 

У меня работы еще на восемь дней.

Хорошо. Надо продержаться эти восемь дней.

 

И эти восемь дней самые…

 

После этого ты пойдешь к морю, посидишь и посмотришь на волны. Волны - это так мило! [Мать смеется, будто подсмеивается][266]

 

 

Декабря 1963

 

(Записка Сатпрему от Матери)

Сатпрем, мой милый малыш,

31 декабря я увижусь с тобой в музыкальной комнате, и я хотела бы, чтобы туда также пришла Суджата в 10 часов утра, потому что я хочу опробовать возможности органа, и она поможет мне в этом.

 

Моя нежность всегда с тобой

Подпись: Мать

 

 

Декабря 1963

(Мать пробует клавиши органа:

маленькая белая фигурка

как маятник покачивается на стуле)

 

Вот так.

Ты сделал запись?… Мы проиграем это завтра [для Ашрама], вот так, и мне не нужно будет работать!

 

(Суджата:) Это «работа»?

Ты все забавляешься.

Забавно… Я не знаю, я совсем не знаю, что я играю, я вообще не знаю! Я едва ли слышу, что я играю. Есть что-то, что забавляется «там». Если хотя бы на минуту я начинаю прислушиваться, все начинает расстраиваться!

Достаточно, нет?

[Обращаясь к Сатпрему:] А ты, что ты скажешь? Достаточно или ты хочешь еще?

 

В зависимости от того, устала ли ты…

О! [смеясь] устала! Это не утомляет. Голова пустая. Когда я прислушиваюсь к тому, что играю, становится трудно; если же я не слушаю, то все в порядке.

Который час?

 

Почти половина одиннадцатого.

Что-нибудь скажешь мне?… Хочешь послушать… в минорном ключе — это было в мажорном ключе!

[Обращаясь к Суджате:] Тебе больше нравится «весело» или «грустно»? [смех]

Я намереваюсь завтра сыграть: «Ужас мира Лжи» и закончить «Великолепием Света»… если это придет.

А это, это было маленьким отдыхом… музыкальным.

 

(Мать снова играет:

«веселый минорный ключ» и

заканчивает нотой «соль»)

На этот раз все.

Это обещание: нота «соль».

Всегда, когда приходит обещание, оно заканчивается на ноту «соль».

 

(Мать нажимает на «соль»)

Так что оставим клавиши так. И завтра, в половине первого, когда я буду играть это [для Ашрама], возможно, это не будет… таким же свободным, как сегодня!

[Суджате:] Ты расставишь все по местам.

Я не знаю, сколько проходит времени… Часы есть там [на стене], но я ничего не вижу: я вижу сияющее небо.

 

(Мать дает цветы)

Это «золотая мощь» [гибискус], каково! очень мило!

Что ты скажешь по поводу музыки?… Я не хочу, чтобы ты говорил «хорошо» или «плохо», но, может быть, что-нибудь предложишь?

 

Мой взгляд упал на эту фразу Шри Ауробиндо [на календаре].

А, точно! Это так. Именно так! Ежедневно я смотрю на него. Вечером меняется дата и цитата — я не знаю, какой текст будет завтра, надо перевернуть лист и поставить «январь». Хочешь сделать это? Принеси календарь сюда.

Все это, все сейчас исчезнет!

Сейчас у нас декабрь [Мать читает:]

 

And earth shall be the Spirit’s manifest home18

[И земля станет проявленным домом Духа]

 

(Суджата:) Это то обещание, которое пришло?

Да, обещание ноты «соль». «Соль» всегда обещает.

 

(Мать перелистывает календарь

на 1 января 1964 г и читает

цитату Шри Ауробиндо)

All can be done if God’s touch is there

[Все может быть сделано, если есть касание Бога][267]

 

Вот так: All can be done. Все.

Мне очень нравится этот календарь из-за цитат. Каждый вечер я переворачиваю страницу.

Завтра я увижу здесь… [Мать смотрит в свою записную книжку] 4-6-7-8 человек, и еще двое там, всего десять — завтра утром между 10 и 11 часами… [смеясь] «All can be done if God’s touch is there»!

Так что увидимся в следующем году.

Я все тебе дала? Я дала тебе второй календарь [с фотографиями Матери, напечатанный в Калькутте]? Другой ему не нравится.

 

(Суджата:) Ты слишком строга, милая Мать!

А! вот как, опять! Я не была строга: я была в созерцании!

 

(Сатпрем:) Строгое созерцание.

(На втором календаре –фотография Матери,

переводящей «Синтез Йоги».

Можно даже прочесть фразу,

которую она переводит:

«Наша воля станет силой

могущества Вечного, а

мышление - лучами духовного солнца» [268])

Это последняя часть «Синтеза Йоги». Мы должны пересмотреть ее вместе, но что-то не получается. [Суджате:] Ты знаешь, что он делает? Он берет английский текст и начинает переводить заново! [смех] И тогда мне нечего делать!

Так вот, когда он закончит свою книгу, я дам напечатать тебе свою рукопись. Если бы мое зрение было хорошим, все было бы в порядке, но мое зрение больше никуда не годится, бедные глаза (я не могу говорить о них слишком плохо, они еще хорошо служат, но как бы там ни было…). Или же он [Сатпрем] мог бы править прямо поверх моей рукописи, но он этого не хочет.

 

А, нет!

Так что бесполезно.

 

(Суджата:) Мне еще нужно перепечатать «Агенду» за целый год.

О! Агенда… Я болтаю все время. У него есть талант заставлять меня болтать — перед его приходом я решаю: «Сегодня я не буду говорить ничего», а затем… я не знаю, он ничего не говорит, он не спрашивает, и я не знаю, что происходит, но начинаю говорить![269]

Хорошо, тогда 4-го января мы начнем пересматривать перевод «Синтеза Йоги». Трудно разобрать мой подчерк?

 

(Суджата:) Нет-нет!

О, мой почерк уже не так хорош. Когда я писала это, происходили странные вещи: однажды я вдруг почувствовала, что больше не контролирую свою руку… Как писать? И тогда я начала писать «как получится» и увидела, что это был почерк Шри Ауробиндо! И поскольку он был неразборчивым, я сказала себе: «Вот так достижение!» [смех] Тогда я приложила много усилий, сконцентрировалась, я медленно-медленно выводила буквы, как первоклассник в школе, и тогда почерк вернулся!

Так что, возможно, ты наткнешься на отрывки, которые не очень-то разборчивы.

Но последняя глава [«Йога Самосовершенствования»] самая длинная и трудная.

Он не закончил ее.

Он не закончил последнюю главу, он сказал мне: «Ты закончишь ее, когда я закончу свою йогу», и затем он ушел, оставив все.

Потом, несколько раз он говорил мне, что это я должна закончить эту главу — я отвечала, что у меня не хватит на это ума. Или же мне надо писать как медиум, но из меня медиум не очень-то хороший, я слишком сознательна для этого — сразу же на заднем плане пробуждается сознание и оно смотрит на явление, так что это не годится.

 

Но твоя «Агенда» — это и есть конец главы «Йога Самосовершенствования»!

 

Что же, это несколько растянутый конец! [Мать смеется] Другими словами, когда она закончится (сначала надо подождать, пока она кончится), когда она закончится, из этих записей можно будет сделать что-то — надо еще подождать! еще несколько лет.

Но это не важно, нам же не надоело, не так ли? [Суджате:] Тебе не надоело? Скажи откровенно, тебе не надоело? [смех Суджаты]. У него мне не надо спрашивать, я знаю, что он ответит: «О! это никогда не кончится, это длится слишком долго, ничего не происходит…» [смех]. Как бы там ни было, дети мои, вот как обстоят дела. Я работаю так быстро, как могу, я сама заинтересована в этом в первую очередь! Но нельзя торопиться, это невозможно. Это невозможно.

В «Савитри» Шри Ауробиндо прошел через все миры, и оказывается, что я тоже прохожу по этим мирам, не зная этого (потому что я никогда ничего не помню — слава Богу, это милость небес! я просила Господа убрать у меня ментальную память, и Он полностью ее убрал, так что я не обременена ею), но я следую этому описанию из «Савитри», не имея ментального знания о порядке миров, и в эти последние дни… Я была в этой Каше Лжи (я рассказывала тебе об этом в прошлый раз), это было действительно болезненно, и я отслеживала ее до самых тонких вибраций, идя к истоку, вплоть до того момента, когда Истина могла обернуться в Ложь — я отслеживала как это происходило. И это искажение, это изначальное Искажение такое слабое, почти неуловимое, что несколько падаешь духом и говоришь себе: «Действительно очень легко покачнуться… какая-нибудь мелочь, и можно опрокинуться в Ложь, Искажение.» И вчера мне в руки попался отрывок из «Савитри», который мне принесли — это чудо, но… это так грустно, так убого, о! я могла почти что заплакать (а меня не так-то легко заставить заплакать).

 

Мир наполнялся грозными Энергиями,

И везде, куда бы не обращал он свой взгляд в поиске помощи и надежды,

В полях и в домах, на улице, на стойбище и на рынке,

Он встречал рысканье и крадущуюся походку

Вооруженных, беспокойных, воплощенных Влияний.

Марш фигур темных обнаженных богинь

Тревожил воздух грандиозным беспокойством;

Ужасающие шаги незаметно приближались;

Угрожающие формы наводняли призрачный свет,

Зловещие существа пересекали его дорогу,

Их взгляд нес беду:

Очарование и сладость, внезапные и грандиозные,

Лица, поднимавшие обольстительные уста и глаза

Приближались к нему, вооруженные красотой как ловушкой,

Но скрывали смертельный замысел в каждой черте

В секунду готовые обернуться опасностью.

Но только он различал эту скрытую угрозу.[270]

 

Задаешься вопросом… Это как что-то липкое, что окружает вас, что повсюду вас задевает; невозможно продвинуться, невозможно ничего сделать, не столкнувшись с этими черными липкими пальцами Лжи. Это было очень болезненное впечатление.

И этой ночью, как обычно, пришел Ответ. Встав утром, я уже не ясно помнила, но посреди ночи я очень хорошо знала это (это не перейти из сна в бодрствующее состояние: это выйти из одного состояния, чтобы войти в другое, и когда я выхожу из этого состояния, чтобы войти в так называемое обычное состояние, я очень хорошо помню). Это было так, как если бы меня заставили пережить СРЕДСТВО превращения этой Лжи в Истину, и это было так радостно!… Так радостно. То есть, эта вибрация аналогична радости, способной растворить и превзойти вибрацию Лжи. Это было очень важно: ни усилие, ни правильность, ни совестливость, ни жестокость, ничто из этого не оказывает никакого воздействия на эту печаль (это действительно печаль) Лжи — это что-то такое печальное, такое немощное, такое жалкое… такое жалкое. И только вибрация Радости может изменить это.

Это была вибрация, которая текла как серебряная вода — это вибрировало и текло как серебряная вода.

Иными словами, строгость, аскетизм, даже самое сильное и строгое стремление, вся суровость, все это: не дает никакого эффекта. Никакого эффекта — Ложь остается там, позади, не шелохнувшись… Но она не может сопротивляться сверканию радости. Это интересно.

 

(молчание)

В своем тексте Шри Ауробиндо говорит, что Господь соединяет противоположности, крайности, ставит их рядом, чтобы они сражались друг с другом, и изъявление этой воли и это действие вызывают у Него сардоническую улыбку (я комментирую).

 

Он достиг незаселенного пространства, не принадлежащего никому:

Каждый мог войти туда, но никто не мог оставаться там долго.

Это была ничейная земля злого воздуха,

Тесное соседство без единого дома,

Пограничная земля между миром и адом.

Там нереальность была господином Природы:

Это было пространство, где ничто не могло быть истинным,

Ибо ничто не было тем, чем претендовало быть:

Грандиозная видимость обволакивала пространную пустоту.

И все же ничто не хотело признаваться в собственном притворстве

Даже себе в своем лживом сердце:

Всеобщий обман был законом вещей;

Только этим обманом могли они жить.

Бесплотное Ничто обеспечивало

Ложность форм, которые принимала эта Природа

На мгновение делало их похожими на существующие и живущие.

Показная магия вытягивала их из Пустоты;

Они обретали форму и субстанцию, которые им были чужды

Она одевала их в цвета, которые не могли удержать, -

Отражения призрачной реальности.

Каждое радужное сияние было великолепной ложью;

Фальшивая красота украшала восхитительное лицо.

 

Ни на что нельзя было положиться в уверенности, что оно останется прежним:

Радость питала слезы, и добро оборачивалось злом,

Но никогда из зла никто не извлекал добра;

Любовь рано кончалась ненавистью, восторг убивался болью,

Истина перерастала в ложь, и смерть правила жизнью.

Могущество, которое смеялось над злыми проделками мира,

Ирония, которая соединяла противоположности мира

И бросала их в объятия друг друга для борьбы

Одели сардоническую усмешку на лицо Бога.[271]

 

Я должна подготовить одну иллюстрацию для H; я увидела образ, лицо Господа с язвительной улыбкой. И затем, после переживания этой ночи, этим утром, вдруг это выражение лица изменилось, и тогда я увидела настоящий образ, настоящую скорбь Сострадания — я не знаю, как объяснить это… Изменилась язвительная улыбка: из язвительной она сделалась горькой, из горькой сделалась скорбной, из скорбной — наполненной необычайным состраданием…

 

(молчание)

Так что можно было бы сказать, что Ложь — это скорбь Господа. А его Радость — это средство лечения всей Лжи.

Надо, чтобы Скорбь была выраженной, чтобы ее можно было устранить из творения.

И скорбь, это Ложь — скорбь Господа, скорбь в ее сущности — это Ложь.

Так что жить во Лжи — это причинять боль Господу.

Это открывает горизонты…

И Его Радость излечивает от всего.

Это проблема, увиденная с другой стороны.

Стало быть, если мы любим Господа, мы не можем причинить ему боль, и тогда мы обязательно покидаем Ложь и входим в Радость.

Это то, что я видела этой ночью. Все было серебряным. Все-все было серебряным…

Было даже видение подобных вибраций в клетках: все вибрации были серебряные, искрящиеся, волнистые, но очень регулярные и точные… (как сказать?…). Это было противостояние в клетках по отношению к Лжи; это были как маленькие вспышки серебряного света.

Но это [Ложь], это большое препятствие, крайняя трудность. Это нечто клейкое, что вошло в творение и липнет ко всему, она стала даже материальной привычкой, потому что Ложь есть не только в разуме: она есть и в Жизни, в самой Жизни. Даже в совсем неодушевленном, я не знаю… Возможно, она пришла с Жизнью? (Согласно «Савитри», истоки Лжи лежат в Жизни.) Но это так, как если бы Несознание, чтобы достигнуть Сознания, чтобы вернуться к Сознанию, избрало быть путь Лжи и Смерти вместо пути Истины.

И Ложь — это скорбь Господа.

От меня просили Послания на будущий год, но все время ко мне приходило нечто подобное, так что я ничего не сказала. Люди даже не поймут, если у вас не было такого переживания, это непонятно. И если сказать это прямо так, почти догматически: «Ложь — это скорбь Господа», то это не будет значить ничего.

Или, если сказать это буквально, это больше не будет верным.

А если сказать: «Ложь — это способ Господа быть несчастливым» [Мать смеется], то людям это покажется несерьезным.

Хорошо. Дети мои, я думаю, что время идти и делать свою работу. Я желаю вам счастливого нового года![272]

 

 

[1]          См. «Агенда», том. 1, стр.144

[2]          Коллективные трудности йоги.

[3]          В ходе предыдущей беседы Мать внезапно прерывала свою речь, будто бы Она была на грани обморока.

[4]          Есть запись этой беседы.

[5]          Магнитофонная запись этого фрагмента не сохранилась.

[6]          Секретари и помощники.

[7]          81. God’s laughter is sometimes very coarse and unfit

           for polite ears; He is not satisfied with being Moliere,

           He must needs also be Aristophanes and Rabelais.

[8]          Здесь магнитофонная запись возобновилась.

[9]          Старый ученик, который недавно умер.

[10]        Перед кремацией — чтобы у сознания было время выйти.

[11]        При следующей встрече Ученик попросил пояснить этот отрывок беседы, и Мать снова рассказала об этом переживании, добавив некоторые детали и комментарии:

 

           Есть один отрывок, который не ясен для меня.

           А-а!… Да, ты говорил мне об этом — ты сказал мне об этом вчера, во второй половине дня, или позавчера, я не помню. Ты сказал мне, что это не было ясно!

           (Ученик делает круглые глаза)

           И я снова объяснила тебе это.

           Ты видишь, Шри Ауробиндо объяснял мне это, но это объяснение не было теорией: оно сразу же транслировалось в движение материи, то есть движения форм и сил. Так я слушала его (я слушала его, мы разговаривали), и повернула голову, чтобы увидеть демонстрацию сил — того, что он говорил; естественно, одно движение сменилось другим. которое было следствием предыдущего, и затем я начала описывать то, что видела. И в тот момент, когда я начала описывать следствия, я получила отклик (это было как некий диалог между нами, но не было разных голосов и всего того, что мы знаем физически), но качество вибрации было другим, вибрация стала… вместо того чтобы быть супраментальной, если ты хочешь, она стала саттвической [ моральной ], отклик был саттвическим; то есть было ослабление, ограничение. Это меня удивило, я обернулась и вместо Шри Ауробиндо увидела доктора, аккуратно причесанного, о! это доктор, ты знаешь, супер-доктор! Но это был он, то есть в самом лучшем своем состоянии. И тогда я сразу же себе сказала: «Вот так! Вот как вещи преуменьшаются — да, они уменьшаются, ослабляются, изменяются, и с этим изменением меняется и физическая видимость — вот как Господь меняет все Свои физические видимости». О! это было очень забавно, потому что это был маленький совершенно конкретный и точный пример; но при этом сразу же возникло ощущение, что и вся вселенная такова! Вот как меняются все формы.

           Теперь ты видишь.

[12]        Есть запись этой беседы.

[13]        81. God’s laughter is sometimes very coarse and unfit

           for polite ears; He is not satisfied with being Moliere,

           He must needs also be Aristophanes and Rabelais.

[14]        82. If men took life less seriously, they could very soon

           make it more perfect. God never takes His work seriously; therefore one

           looks out on this wonderful universe.

[15]        Янтрам – ритуальный рисунок для «захвата» сил.

[16]        Следующих нескольких строчек нет в магнитофонной записи.

[17]        83. Shame has admirable results and both in aestetics

           and in morality we could spare it; but for all that it is

           a badge of weakness and the proof of ignorance.

[18]        Цветы, пейзажи, символические фотографии и т.д.

[19]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[20]        Магнитофонная запись начала этой беседы не сохранилась.

[21]        Последний центр – муладхара, в самом низу позвоночника.

[22]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[23]        Магнитофонная запись этой беседы обрывается вот здесь. Дальнейшее не сохранилось на пленке.

[24]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[25]        Пралайя – конец мира, апокалипсис.

[26]        Этот первый абзац был по ошибке стерт с магнитофонной ленты.

[27]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[28]        21 февраля Матери исполнилось 85 лет.

[29]        Даршан 21 февраля.

[30]        В первый раз почти за год Мать снова появилась на балконе перед всеми собравшимися учениками.

[31]        Это гораздо менее физическое видение было гораздо более точным В ФИЗИЧЕСКОМ.

[32]        Постепенно Мать перестанет бороться с этим, и такое навязчивое поведение секретарей станет правилом, из-за чего сильно пострадают беседы.

[33]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[34]    84. The supernatural is that the nature of which we have not attained or do not yet know, or the means of which we have not yet conquered. The common taste for miracles is the sign that man's ascent is not yet finished.

       85. It is rationality and prudence to distrust the supernatural; but to believe in it is also a sort of wisdom.

       86. Great saints have performed miracles; greater saints have railed at them; the greatest have both railed at them and performed them.

       87. Open thy eyes and see what the world really is and what God; have done with vain and pleasant imaginations.

[35]        «All's miracle here and can by miracle change.», Savitr i, I.V.85

[36]        Есть магнитофонная запись этой беседы.

[37]        Иными словами, это физический ум, творец нашей медицинской, гравитационной и смертной клетки, в которой мы живем.

[38]        Позже Мать сделала то же самое замечание: «Эта область не очень-то занимает меня; я вижу ее под