Я имею в виду вот что: был ли использован человеческий инструмент?

Я не ощутила никакого инструмента, но ощутила те места, к которым это цеплялось [каждое существо, к которому цеплялась эта сила со злой волей]. Она цеплялась, но цеплялась даже не к существам, а к способу бытия этих существ: к определенным тенденциям, к определенным позициям, к определенным реакциям — вот к чему она цеплялась. Это совершенно точно не «одна» личность или «одна» воля, это не так, но это способ бытия. Все это — определенные способы бытия, которые призваны исчезнуть с поля деятельности и которые находятся в процессе устранения.

Реакция в теле была тяжелой, как если бы это было в первый раз. В первый раз (как говорили X и Свами) это должно было убить меня — я даже как-то не сильно заболела, но эффект был очень неприятным. В тот раз я тебе сказала, что это была мантра, предназначенная вытряхнуть всю кровь; я видела несколько примеров, когда люди так и умерли: после выяснялось, что их смерть была вызвана некой формацией мантры. В моем же случае мантра достигла лишь того [смеясь], что я почувствовала себя нехорошо, меня как бы выворачивало — меня страшно рвало. Затем меня что-то потянуло, и мне совершенно необходимо было идти; мое сознание сказало мне, что мне надо пойти найти кого-то (я была совершенно одна в ванной комнате, когда это произошло), какого-то определенного человека, с кем я должна увидеться. Когда я открыла дверь, то столкнулась с Z, ждущим, чтобы приготовить мне ванну, но я его вообще не заметила, мне было совершенно необходимо пройти куда-то, в другую комнату, так что я натолкнулась на него и сказала себе: «Что это за препятствие на моем пути?» А он подумал, что я вот-вот свалюсь на него в обмороке. Такая была история.

Я была полностью в трансе, понимаешь. Я шла, но была полностью в трансе.

Как бы там ни было, в тот раз все довольно быстро восстановилось. А в этот раз, 9 декабря, было повторение этой атаки, как если бы эта злая воля не была полностью устранена, не была полностью побеждена — она вернулась. Она не произвела на меня того же действия, но это было тяжело; было странное впечатление, как если бы… (я сидела за столом, как всегда во время утренних медитаций), затем, поначалу, в некоторых частях тела было так, как если бы клетки начали скрипеть. Я сконцентрировалась, я позвала, и тогда я увидела, что развернулось целое сражение — внизу развернулось грандиозное сражение. Это скрипело, вот что странно. Нечто вроде скрипа трущихся частей. И я спросила себя: «Когда же наступит расслабление?» Затем были спазмы здесь, в солнечном сплетении. И в эти дни доктор и Р всегда оставались здесь на время медитации; я находилась в трансе, в гуще сражения, когда вдруг почувствовала давление на мой пульс [смеясь]: это был доктор, который вышел из своей медитации (должно быть, я издавала странные звуки!) и щупал мой пульс, и ему казалось, что мой пульс ослабевает! Но я не вышла из своего транса (я была сознательна, но не вышла из транса), я оставалась в таком состоянии до конца медитации и даже чуть дольше. Затем, когда уменьшился скрип, я вышла из транса и увидела этих двух людей перед собой. Я мягко им улыбнулась и сказала: «Все в порядке.» И я легла. Затем я вошла в глубокий транс, полностью вышла из тела, и все вернулось в норму.

Потом я просмотрела все это. Я была не слишком-то довольна: «Делать подобное в ходе медитации?…» И мне было сказано свыше, что это можно было сделать только во время медитации и ни в какой другой момент: во время дневной активности или даже во время концентрации, все по-другому; это можно было сделать только в глубокой медитации. Тогда я сказала: «Очень хорошо.» И мне также показали, что был достигнут конкретный результат, было одержано нечто вроде частичной победы над этим родом дурной воли — очень, чрезвычайно агрессивной злой воли, принадлежащей прошлым векам: это то, что не имеет больше права существовать на земле. Это должно уйти.

Кстати это то же самое, что вызвало убийство Кеннеди. И, предполагаю, поэтому я должна была вмешаться. Потому что убийство Кеннеди расстроило много чего с точки зрения работы в общем. Это было то же самое, потому что, как только я услышала новость об убийстве, я увидела вибрации того же рода, той же черной силы — очень-очень черной — и я спонтанно сказала (это не «я» сказала): «О! возможно, будет война.» Иными словами, победа этой черной силы над той, которая избирает пути более гармоничного развития. И с того момента я выражала этому свой протест и работала над этим, так что то, что произошло 9 декабря, является результатом этой работы.

Но в этот момент … это не очень-то комфортно.

 

*

* *

 

(Затем Мать читает рукописную запись - продолжение описания переживания 7 декабря, когда Она говорила о степенях близости к Присутствию)

 

Я обращаю эти слова к Господу:

 

«Как будто бы Ты тек с моей кровью,

Как будто бы Ты вибрировал с моими нервами,

Как будто бы Ты жил с моими клетками…»

 

Это не «в», не «через»: это - «с», отождествление. Тек с кровью. И это ощущение было совершенно конкретным: это Присутствие Господа ТЕЧЕТ с кровью, ВИБРИРУЕТ с нервами и ЖИВЕТ («живет», подразумевая Жизнь, суть Жизни) с клетками.

Это лучшие мгновения! [Мать смеется]

Что ж, как раз сейчас, после этого нападения 9 декабря, это Присутствие нарастает[260]; и поэтому я знаю, что что-то было отвоевано. Нужно сказать, нарастает его длительность, его частота и быстрота отклика.

 

(молчание)

Разница между до 9 декабря и после 9 декабря, состоит в том, что до 9 декабря все время было давление враждебных внушений, как Шри Ауробиндо сказал об этом в письме, которое мы переводили в прошлый раз: «Все это иллюзия; все это воображение…» Это постоянно изнуряет. И иногда эти внушения принимали очень точные формы: «Ты думаешь, что ты сознаешь Господа интегрально, но это совсем не так! Только малая часть в твоей голове сознает Его, а ты воображаешь, что это так.» Когда я услышала это, я была очень недовольна и сказала: «Хорошо, посмотрим.» И как раз после сражения в Подсознательном этот голос смолк, и у меня было это переживание: «Ты течешь с моей кровью, Ты вибрируешь с моими нервами, Ты живешь с моими клетками…»

И так везде, это не только мои клетки, это не только клетки моего тела: когда приходит такое переживание, оно достаточно широкое; у меня впечатление множества кровей, множества клеток, множества нервов… то есть, ЦЕНТРАЛЬНОЕ сознание не всегда осознает это, человек не всегда осознает это (у него возникает необычное ощущение, но он не знает, что это), тогда как клетки знают это, но не могут об этом сказать.

Я чувствовала это несколько раз: когда такое переживание приходит, оно не ограничено телом. Только сознание — наблюдающее сознание — не везде одинаковое: есть СТЕПЕНИ сознания, и здесь [в теле Матери], как кажется, центр сознания ОСОЗНАЕТ БОЛЬШЕ, это все, но с другой стороны… С этим сознанием, с ним самим происходит что-то подобное: иногда оно пробуждено сильнее, иногда — не так сильно… В сущности, все это является переживанием Единства, множественности в Единстве, и это переживание зависит от близости и интенсивности. Но это есть всеобщность — всеобщность, которая едина— единство, увиденное с точки зрения сознания Господа… Ведь то, что мы называем «Господом», это тот, кто полностью сознает себя; и чем меньше сознание, тем больше впечатление, что в нем меньше Господа — но все-таки всегда это Господь!»

Вот так.

 

(молчание)

Когда говорят: «восприятие или знание через отождествление», в этом все еще есть нечто, что проецирует себя, отождествляет себя с чем-то, НАБЛЮДАЕТ, как это происходит, и осознает результат. Но сейчас переживание тождества не такое, это не нечто, что проецирует себя: это общее восприятие; так что вместо того, чтобы говорить: «ВЫ думаете так, ВОТ ЭТОТ человек думает так, а ВОТ ТОТ—этак», думаешь так или чувствуешь так с большей или меньшей ясностью в восприятии, точностью в восприятии, но это всегда «кто-то» думает или чувствует — нет ощущения «я»; нет «меня», это «кто-то», это что-то. Приведу тебе один пример: этим утром я принимала одного итальянца; он начал говорить, жестикулировать, рассказывать о чем-то — НИ ОДИН звук не коснулся моего уха… но я совершенно точно знала, что он говорил. И я отвечала ему тем же образом, не говоря ничего. И у меня не было впечатления, что это кто-то другой говорил со мной, а я ему отвечала: это была совокупность движений, более или менее осознающих себя, совокупность и обмен, взаимообмен движений, более или менее осознающих себя, с некоторыми более сознательными вибрациями, с некоторыми менее сознательными вибрациями, но все это было очень живо, очень активно. Но тогда, чтобы говорить, надо было поместить себя в обычное сознание, а в нем итальянец был где-то там, а я была здесь — но это больше ничего не означало, это не было верным. Так что было что-то, что отвечало внутри, было очень активно, очень четко, все это работало вместе [жест, указывающий на движение сознания или волны вибраций], и одновременно было сознание — очень-очень обширное сознание — которое видело все [этот обмен вибрациями] и которое осуществляло что-то вроде контроля, очень легкого контроля, но очень точного, чтобы каждая вибрация была бы на своем месте.

Теперь так и происходит, когда я встречаюсь с людьми. И, кажется, это становится все более постоянным.

Другое состояние, состояние, в котором есть «я» и есть «другие люди», становится неприятным; оно приносит нечто, что сознание отвергает, реакции, которые сознание отвергает: «Опять это? Опять эта малость, опять это ограничение, опять это непонимание, опять эта темнота?…» И так все время. И тогда сразу же что-то внутри делает вот как [жест внутреннего поворота], и все становится по-другому. И это по-другому так сладко, о!… так сладко, гладко, без столкновений, без трений, без неприятных реакций — вот что произошло, когда был такой болезненный «скрип» во время медитации 9 декабря: это были индивидуальные реакции клеток, которые не находились в общей гармонии.

Становится немного интересно. Это несколько ново.

И появляется нечто вроде радости, не шумной радости, но радости, которая всегда как некая улыбка… просто улыбка, не насмешливая, немного…

Чтобы передать это словами, нужно это как-то сжать, сузить — это досадно. Я не знаю, когда появится средство выражения без этого сужения… Я помню, я снова вижу, снова переживаю в настоящую минуту лицо того мальчика, того итальянца (это мужчина 35-40 лет, но он молод внутри, очень молод психически): тогда было это сознание, которое образовывало что-то внутри, оно расставляло все по своим местам — но плавно, без насилия, без столкновений, без противодействия. И когда я сказала ему: «Сейчас время уйти», это было совсем не так, как если бы один человек сказал другому: «тебе надо уйти», но так, как если бы я сказала самой себе: «Сейчас время уйти.» Это очень странно. Это довольно ново. Осознанности стало гораздо больше; долгое время в этом уже был некий естественный и спонтанный способ бытия, но сейчас это становится осознанным.

И когда есть… Например, когда есть в ком-то расслабленность или напряженность, я чувствую это: у меня возникает эта расслабленность или напряженность; но «у меня» не здесь [у Матери, находящейся в своем кресле], а ТАМ [у Матери, которая находится в «другом»].

И я сразу же чувствую это. Но это [расслабленность, напряженность], это заметные движения, так что они - очевидны, но я замечаю, что так всегда и во всем — все время так.

И это достигает той степени, что все, что происходит в этом теле (о! это уже давно так, но чем дальше, тем больше), становится известным не как что-то, что происходит в каком-то отдельном теле: это словно способ бытия всех тел. Все больше и больше так. Реакция здесь [в теле Матери] воспринимается ничуть не более сокровенно, чем в других телах. И воспринимается едва ли больше: все зависит от состояния внимания и концентрации сознания (все это - движения сознания). Но сознание — СОВСЕМ — не индивидуально; я могу утверждать это. Сознание… становится все более тотальным. И время от времени — время от времени — когда все «благоприятно», это становится Сознанием Господа, сознанием всего, и тогда это… капля Света. Ничто иное, только Свет.[261]

 

 

Декабря 1963

 

Рассказывал ли тебе W о своем переживании? Нет?… Он говорит, что недавно он ощущал необычайную силу, как если бы некая мощь выходила из него через все его поры и распространялась, и он чувствовал необычайное могущество; это длилось несколько часов.

Очень хорошее переживание.

 

Что это за сила?

[Мать улыбается] Ты знаешь, есть две категории людей: те, кто восприимчивы по природе, они получают, любят получать и у них возникает ощущение получения чего-то; а другие любят давать и любят ощущение того, что они что-то отдают. Так что те, кто любят принимать, получают переживание принимающего, а те, кто любят давать [смеясь], переживают ощущение дающего. Но, в сущности, это одно и то же: циркулирует одна и та же Сила. Сила циркулирует, и тогда есть чувство… (как объяснить это?)… это зависит от позиции сознания по отношению к индивидуальному эго.

 Испытывая постоянные трудности в работе с W, у я приложила к нему много силы, очень много, я сильно концентрировалась на нем, чтобы он вышел из своих затруднений, ведь я чувствовала в нем некое колебание, он больше не был так уверен в правильности пути. Вот что меня в нем беспокоило. Тогда я приложила к нему очень значительную концентрацию силы, чтобы вывести его снова на верный путь. И, как я уже говорила, Сила циркулирует; она циркулирует: она движется не так как маленький луч, который испускается, достигает своего места и там и остается — это не так. Сила [округлый жест] распространяется с волнами концентрации. И я заметила, что так происходит со всеми людьми (сначала я заметила это на себе), но нужно, чтобы эго совершенно… [жест: ладони обращены вверх и неподвижны]… перестало существовать, чтобы оно больше не вмешивалось, во всяком случае, это нужно, чтобы почувствовать эту великую вселенскую Пульсацию.

 Просто надо уметь ставить себя в нужное место, чтобы оказаться на ее пути. Или же, когда умеешь видеть все сверху, тогда можешь управлять концентрациями, направлять Силу [на людей, на события]. И я отметила (как только это стало для меня обычным делом), я отметила, что есть две категории людей (со всеми нюансами и различиями): есть те, кто счастливы принимать, и они гораздо лучше осознают ВХОЖДЕНИЕ Силы в момент ее движения, и есть те (они щедры по природе, но они любят доминировать), кому больше нравится ощущение дающего, они больше осознают Движение, когда оно исходит из них лично!

И природа W как раз такова: в нем эго такое, он любит быть гуру — так получается, когда человек очень эгоистичен; даже по мере уменьшения эго, все еще остается этот аспект человеческой природы, когда человек более склонен давать, чем получать. И, поскольку я приложила к нему очень сильную концентрацию силы, он чувствовал, что сила исходила из него, это совершенно естественно.

Я не стала ему ничего рассказывать, просто сказала, что это переживание - очень хорошее: переживание, «которое тебе дали», или «которое было тебе дано» (все это безличностно, насколько только возможно безличностно). Я очень радуюсь, когда люди не говорят мне: «Ты сделала это, ты сделала то…», потому что я сразу же чувствую настолько детскую ограниченность — интеллектуалы назвали бы это «идолопоклонством»! [Мать смеется] Я не люблю это.

Я очень обрадовалась переживанию W. Я увидела, что оно было совершенно искренним — естественно, он чувствовал, что наполнен силой! «Но не придавай значение тому, откуда это приходит, это неважно!» — И это верно. Определенным образом это верно.

 

(молчание)

Ты знаешь эту игрушку, в ней меняются картинки, когда ее поворачиваешь? Это - калейдоскоп. Маленькие кусочки выстраиваются определенным образом и составляют картинку — в этом есть многое от того, как выстраиваются и играют силы.

То, о чем я говорила тебе в прошлый раз, продолжается, оно усиливается. Но иногда, в какой-то определенный момент, ко мне приходит движение, нечто вроде реакции, так это можно назвать, и тогда что-то жалуется (все это в сознании ТЕЛА), тело говорит: «А! Я все еще такое, какая жалость!» Затем на это сразу же появляется ответ, отклик… что странно, он не приходит из какого-то одного места, он приходит отовсюду; и протест тела тоже приходит не из одного места: это протестует не что-то ОДНО, не ОДНО тело, это общий протест какого-то способа бытия, земного бытия, который можно выразить вот так: «А! все еще так.» И сразу же ответ: «А ты не видишь, не видишь пользы этого?» И тогда мне показали всю запутанность движений, вибраций, реакций, действий, все это; и для маленького пространства требуется маленькая сила: есть что-то очень маленькое и инертное, оно поддерживает что-то другое — и вот все проясняется, все встает на свои места! Так ясно видно, что это эгоизм: эгоизм, который хочет индивидуального совершенства; вместо того, чтобы желать глобального прогресса, он хочет личного прогресса; он все еще делает разрывы там, где их нет, разделения там, где они не существуют; и так ясно видно, что надо принять движение, приходящее вот так [через Мать], в нужное время и в нужном месте, чтобы ВСЕ шло своим путем — это очень-очень интересно.

И так очень хорошо вымеряется, сколько еще осталось от этой старой привычки индивидуальной реакции, особенно в эмоциональной части вселенского существа: эта эмоциональная часть остается все еще самой личностной, даже еще более личностной, чем его чисто физическая, материальная часть. Как только эта эмоциональная часть вступает в действие, она «персонализируется», потому что она НАСЛАЖДАЕТСЯ индивидуальными реакциями; это та часть, которая ЛЮБИТ чувствовать, что она любит, ЛЮБИТ чувствовать свои эмоции, и из-за этого остается слегка индивидуально окрашенной. И когда появляется движение несколько более темное или отсталое, тело возмущается и не понимает, что это составляет часть целого, что надо, чтобы все шло одновременно, что нельзя вот так отделить кусок и довести его до совершенства — так нельзя сделать! это невозможно. Это не так, что НЕ СЛЕДУЕТ этого делать — это НЕВОЗМОЖНО. Все связано.

 

(молчание)

Но с 9 декабря — с момента переживания 9 декабря за этим столом — произошло значительное изменение, значительное.

 

(молчание)

У тебя нет ничего?

 

Я могу прочесть, что ты говорила в прошлый раз…

О, сейчас…

Стоит ли?!

 

(Ученик не согласен)

Если то, как я выразила это переживание будет достаточно ясным, чтобы его поняли, то эта фаза переживания, возможно, будет интересна для других, так ведь? У меня такое впечатление, что это поможет разрушить некоторые границы.

 

Конечно.

Да, но надо, чтобы это было понятно, действительно понятно — я в этом не уверена. Потому что, когда я говорю с тобой, я передаю тебе вибрации переживания; так что, настолько насколько ты восприимчив, ты эту вибрацию воспринимаешь; но вибрация не ложится в печатные слова — практически совсем.

Ведь люди читают головой, мозгом[262].

Я видела людей, таких как N, он, совершенно очевидно, является исключительным субъектом в том смысле, что в нем вибрирует интеллектуальная вибрация (Шри Ауробиндо говорил, и это понятно, что из всех, кто его окружал, N понимал лучше всех), что же, даже он… даже от него это переживание уходит по касательной. Это не так, что он совсем не понимает, но оно лишь слегка задевает его. Это ослабленное понимание, совсем немного искаженное, и оно сводит все к ощущению личности, индивидуальности [Матери], и тогда переживание теряет всю СУТЬ, всю свою ценность… Что я хотела бы передать, это как раз отсутствие индивидуальности; но когда я рассказываю, я вынуждена говорить «я», и фраза всегда принимает личный оборот, и это то, что видят люди. Когда я что-то переживаю, это здесь, оно живое; ты чувствуешь его, и с помощью небольшого обрабатывающего движения ты исправляешь искажения языка, но другие не делают этого.

 

Самым лучшим способом передачи твоего переживания было бы дать послушать людям некоторое магнитофонные записи, потому что тогда все чисто, это ты, это ТВОЯ вибрация.

 

Не совсем, но, как бы там ни было, почти так.

 

Это лучше всего передает твое переживание.

Стоило бы разок проделать такой эксперимент. Посмотрим.

Если когда-нибудь я смогу найти способ выражения…

Я еще чувствую, что сражаюсь со старой манерой говорить, я еще не нашла другой. Эта необходимость говорить «как личность», что ж тут поделаешь?… Но, вот например, Шри Ауробиндо очень хорошо сумел бы сказать так, чтобы исключить это ощущение личности.

Почти всю позапрошлую ночь я провела вместе с ним — было много чего интересного. Были, главным образом, впечатления; очень, очень интересные впечатления. И я полностью поняла одну из сторон творения…

Мир, его настоящая физическая организация, с дифференциацией и специализацией форм и полов, побуждает к некоему противостоянию двух полюсов, единение которых ведет к творению; и тогда, естественно, на каждом полюсе чрезвычайно трудно понять того, кто находится на другом полюсе (хотя он думает и верит, что его понимает); особенно это относится к пониманию того, кто находится на полюсе, который я помещаю внизу [жест, указывающий на основание мира], это деятельный созидательный полюс, то есть полюс, выраженный в женщине. Она очень хорошо чувствует, что без этого [жест наверх] полного понимания не будет; но тот, что наверху, ВООБЩЕ не понимает созидательной мощи того, что внизу — в принципе он чувствует это, но не понимает. И не хватает некой адаптации для понимания и есть конфликт, которого не должно было быть. Такого никогда не было — никогда — между мною и Шри Ауробиндо, но я видела, что такого не было из-за того, что он принял позицию полной «сдачи» вечной Матери (это период полной сдачи в творении). Я видела это, и это меня смущало! Это меня смущало, и я сказала себе: «Но почему он думает, что должен так поступать [смеясь], как будто я не могу это понять!» Я же, напротив, жаждала другого отношения: отождествления не так, а вот как [Мать прижимает снизу свой кулак к ладони, находящейся выше]; вместо отождествления сверху-вниз, отождествление снизу-вверх. Такое стремление существовало… почти со времен извечных… стремление созидательной вселенской силы слиться с Творцом. И слиться не через нисхождение Творца, а путем восхождения Силы — сознательного восхождения. Но Шри Ауробиндо хотел по-другому, и было по-другому… и, кроме того, я была очень занята своей работой. И в течение тридцати лет, пока мы жили вместе, было так, совершенно гладко; и свое стремление я удерживала в состоянии покоя, потому что знала, что на то была его воля. Но с тех пор, как он ушел, и я неким образом стала обязана выполнять его работу, все изменилось, но я совсем не хотела, чтобы Творец, из-за того, что я взяла на себя эту работу, был обязан приспособиться к созидательной Силе: так совсем не годится! Все мое стремление было направлено на то, чтобы созидательная Сила сознательно СТАЛА бы Творцом. И все больше и больше так и происходит; и во время последней встречи [со Шри Ауробиндо] некоторое время (не все время, но некоторое время) было так. И тогда я поняла; это заставляет меня полностью понять игру всех сил в двух элементах — в двух полюсах — и как их можно соединить, какой процесс нужен для того, чтобы исчезло это противостояние, чтобы могло существовать тотальное Бытие.

Процесс идет. И это становится все более и более ясным. И будет необычайно интересно. Но это будет позднее.

Все больше и больше (началось это давно, со времени ухода Шри Ауробиндо) это нарастает, совершенствуется, уточняется и становится все более сознательным: разница исчезает, противостояние полностью исчезло, растет возможность отождествления с другим — с другой позицией, с тем, что я умышленно назвала «свыше».

Естественно, в человеческих существах все крайне смешано; среди человеческих существ не найти действительно мужчины и действительно женщины — такого нет. Все очень, очень смешано. Но целью является целостность; целостность, в которой каждый занимает свое место и играет свою роль, не в противостоянии, а в совершенном единстве — в тождестве. И ключ к этому уже начинает вырисовываться.

Но трудности все еще есть, они глубоко на уровне подсознания.

Это очень интересно.

 

(молчание)

Более всего сопротивляется с земной точки зрения (возможно, даже со вселенской точки зрения), именно эта зона (она отчетливей всего выражена в земной атмосфере), эмоциональная зона. Было ясное восприятие, что она ДЕРЖИТСЯ за свои эмоции, НАСЛАЖДАЕТСЯ своими эмоциями. Это противодействует усилию достижения совершенства, совершенного единства: это удовольствие от эмоций.

В течение нескольких секунд было переживание с ясным видением и непосредственным воздействием высшей Силы на это [на эмоциональную зону], но переживание было не достаточным, чтобы можно было его записать.

 

(молчание)

Все, что является СУЩЕСТВЕННЫМИ завоеваниями и продвижениями, которые сейчас происходят, требует много-много-много времени, чтобы материализоваться (на земле)… Как бы это ускорить? Я не знаю.

Это та же самая проблема, что и проблема Тождества, о которой я недавно говорила, проблема приближения к центру: слияние, затем близость, затем все большее и большее отдаление — вот почему требуется время. Чтобы дойти до конца, требуется очень-очень много времени.

 

(молчание)

Шри Ауробиндо написал где-то, я не помню где (я перевожу, но это не точная фраза): «Клетки тела должны наполниться божественным Пламенем.»

Очевидно, это там, где он объяснял трансформацию.

Клетки тела должны наполниться божественным Пламенем.

И это чувствуется — это ЧУВСТВУЕТСЯ. Они начинают пылать, наполняться все более ясным, все более чистым пламенем… весь дым уходит.[263]

 

 

Декабря 1963

 

(Мать читает письмо Шри Ауробиндо)

It is equally ignorant and one thousand miles away from my teaching to find it in your relations with human beings or in the nobility of the human character or an idea that we are here to establish mental and moral and social Truth and justice on human and egoistic lines. I have never promised to do anything of the kind. Human nature is made up of imperfections, even righteousness and virtue are pretensions, imperfections and prancings of a self-approbatory egoism… What is aimed at by us is a spiritual truth as the basis of life, the first words of which are surrender and union with the Divine and transcendence of ego. So long as that basis is not established, a sadhak is only an ignorant and imperfect human being struggling with the evils of the lower nature.

 

(Перевод)

«Равным образом невежественно искать мое учение в отношениях между человеческими существами или в благородстве человеческого характера, это все равно что искать истину в тысяче лье от нее, невежественно искать ее в идее, что мы здесь для того, чтобы установить ментальную, нравственную и социальную Истину и правосудие, в эгоистическом человеческом понимании. Я никогда не обещал ничего подобного. Человеческая природа состоит из несовершенств, даже ее праведность и добродетель — это претензии, несовершенства и фанфаронство самодовольного эгоизма… Наша цель - заложить основы жизни на фундаменте духовной истины, и первый шаг к этой жизни – это сдача Божественному и единение с Ним и преодоление эго. Пока нет этой основы, садхак – является только невежественным и несовершенным человеческим существом, борющимся с пороками низшей природы.»

 

Я хочу передать этот текст одному американскому адмиралу, который находится здесь, ему надо знать это.

Ты встречался с ним?

 

Нет. Но ВСЕ выходцы с Запада! Максимум, о чем они могут помыслить, это всегда социальная работа…

 

Да, некое социальное совершенство на земле.

 

Это Швейцер, Ганди, Филантропия, Милосердие…

Как они считают, Сверхразум явится царством гармоничного равенства всех классов и всех стран — самое большее, единением всех стран и всех классов. Это самое большее, о чем они могут мечтать.

Мне нравится это письмо, потому что он сказал: «Я НИКОГДА не обещал ничего подобного.» Вот что для меня важно.[264]

 

 

Декабря 1963

(По поводу «игрушек» тантрической дисциплины, когда ученик еще был на своем семитысячном или семисоттысячном янтраме. К сожалению, запись начала этой беседы не сохранилась.)

 

… Да, впрочем, это так, время от времени у меня бывают приступы протеста, но все больше я обосновываюсь в некоем небытии — мало что имеет смысл. Я был очень привязан к жизни, я любил жизнь, я находил, что жизнь прекрасна — это ушло.

 

Да! я понимаю!