Тогда почему же я ничего не осознаю?

Но это ложь, мой мальчик.

Но я не знаю ничего о том, что происходит. Например, когда я просыпаюсь утром, я не имею ни малейшего представления о том, где я был ночью.

А я всегда стараюсь не помнить!… Всевозможные препятствия у меня на пути — но у меня получается, начинает получаться. Когда я ложусь, я прошу: «Ради любви небес! Ради Твоей любви, Господи, позволь мне блаженно и спокойно отдохнуть, не сознавая… весь этот никчемный хлам жизни людей.» И когда я просыпаюсь (я просыпаюсь четыре-пять раз за ночь, то есть, я выхожу из своего транса и вхожу во внешнее сознание), всякий раз я замечаю, что было какое-то событие, но сразу же появляется нечто и делает фрр!… [жест стирания], потому что я просила об этом; так что все уходит. И у Него, у Господа, ты знаешь, отличное чувство юмора, [Мать смеется], оно гораздо больше, чем мы думаем, потому что Он дает мне только почувствовать что-то, что сразу же становится крайне интересным, как откровение (однажды, я была связана с политической обстановкой в стране), затем, естественно, по моей дурацкой просьбе, как только я просыпаюсь, как только я возвращаюсь к внешнему сознанию, что-то приходит и делает фрр!… и все исчезает. Тогда я предпринимаю маленькую попытку вернуть это, но я слышу, как кто-то смеется и говорит: «Ты видишь!…»

Вообщем, вывод из всего этого, что мы дураки! мы хотим того, что нам не дано, мы не хотим того, что нам дано, и мы смешиваем всяческие личные желания с той заботой, которую Господь проявляет к нам.

Но я не могу назвать состояние несознания «заботой»! Когда я не осознаю, я чувствую, что это нехорошо!

А разве ты не осознаешь?

Конечно, ну что я осознаю?…

Мой мальчик…

Я осознаю свой собственный шум, свой собственный гам, свои истории, вот что я осознаю!

[Мать смеется] Помню, и это было не ночью, это было днем, когда я гуляла; помню, как Господь сделал мне комплемент по поводу тебя.

Вот как!…

Нет не так, не так, как мы слышим и понимаем комплименты.

Меня интересовал способ, каким Истина должна использовать возможности разума, чтобы выразить себя (потому что от вас требуется успокоить ум, и вот это достигается, это несложно, но цель не в этом: это только средство, это чтобы изменить способ функционирования разума), так что я изучала способ функционирования, каким он должен быть у разума в истинной жизни (в супраментальной жизни, поскольку Шри Ауробиндо говорил, что он назвал «супраментальным» проявление Истины и Света).Так вот, я изучала. Я делала нечто вроде инспекции по всей земле, спрашивая себя: «Есть ли на земле умы, готовые воспринять и проявить — особенно проявить — должным образом эту вибрацию?» И я услышала, как Господь мне кое-что говорит (естественно, я перевожу): «Но почему ты ищешь так далеко? Подходящий инструмент — рядом с тобой.» Это был ты. Так что я подумала: «Все в порядке.»

Я нисколько не сомневаюсь в Его суждении!

Но поскольку ты протестуешь и горячишься… И Он показал мне, как капля Света приходит, вспыхивает, испускает излучение во все стороны и проходит через твой ум, не затемняясь,— было очень радостно видеть это.

Я не говорила об этом… нужно ли делать комплименты? Сам факт был более важен, рассказать или нет – это не так уж важно. Но раз уж ты не доволен, я тебе говорю: вот как обстоят дела. Может быть, это - привычка ко внутреннему протесту — ты не бунтарь по природе?

Я пыталась понять, почему твоя физическая жизнь началась (хорошо, не совсем началась, но ты был тогда очень-очень молод) с такого болезненного опыта [концлагерей]. И я увидела, почему: это было как разделение (это не разделение), как disentanglement [расслоение], ты понимаешь?… В каждом человеческом существе есть две части: та часть, которая пришла из прошлого, которая сохранилась, потому что она сформирована и сознательна, а затем есть эта темная, несознательная масса, действительно мутная, которая добавляется каждую жизнь; часть из прошлого входит в эту массу и обнаруживает себя полностью заключенной, ты знаешь — опутанной, обнаруживает– себя узником — и обычно требуется больше чем полжизни, чтобы выбраться из этого нагромождения. Что же, в твоем случае, о тебе позаботились… более чем двойная доза в начале, и произошло что-то вроде выдергивания: одна часть вырвалась наверх, а другая часть упала вниз. И та часть (это действительно почти как фильтр), та часть, которая поднялась, оказалась сильно очищенной, совершенно очищенной от всего этого мусора: она начала очень хорошо сознавать то, где оказалась, эту смесь… Как раз сегодня все утро, пока люди обременяли меня работой, было очень острое осознание той части, которая все еще, действительно, принадлежит Несознанию, Неведению, Темноте и Глупости, которая… не такая гармоничная, как деревья или цветы; это нечто не такое спокойное, как камень, и не такое сильное и гармоничное, как животное — это нечто действительно падшее. Это действительно человеческая низость. И, может быть [в твоем случае] (нет, не «может быть», я точно знаю), это было необходимо, чтобы все просветлело — отстоялось, ты знаешь, как отстаивается жидкость? — Точно так же: это проступает Свет, становится светлее Сознание. И это так, в тебе есть совершенно просветленная часть; всякий раз, когда я вижу это (я соприкасаюсь с этим в процессе работы), это радует качеством света, качеством вибрации, эта часть очень просветленная. Но остался еще некий налет, осадок(осадок, ты знаешь?), и он немного нагружает — его ты осознаешь.

Но не надо говорить о нем, как о «я»! Это не ты, этот осадок — не ты!… Но ты ведь осознаешь и Свет?

Да, я осознаю его, когда я пишу, например.

Да, когда ты медитируешь.

Да, но это все. Это некий свет или сила.

Мой мальчик, это так мило! Это искрится как шампанское — это так мило, и это свет. Ты представляешь, как пенится и играет шампанское? Так же играет свет.