Что же тогда будет подлинным чудом?

Я не вижу, что может быть подлинным чудом, ведь что такое чудо, в конечном счете?

Настоящее чудо… Это чудо лишь для разума, потому что он, следуя своей логике, решает, что при таких-то и таких-то условиях то-то может или не может произойти. Но все это — только ограниченность разума. Потому что, с точки зрения Господа, как вообще может быть чудо? Ведь все — есть Он сам, объективирующий Самого Себя.

Здесь мы подходим к великой проблеме, проблеме нашего пути, этого вечного Пути, Шри Ауробиндо говорит об этом в «Савитри». Естественно, можно представить, что первым объективировалось то, что имело склонность к объективации. Первое, что напрашивается и кажется логически связанным с принципом эволюции, это то, что объективация идет постепенно, что она все время не полна… [молчание]. Об этом непросто говорить, потому что нам никак не избавиться от привычного представления, что началом может служить только какое-то ограниченное количество и это ограниченное количество затем бесконечно разворачивается. У нас всегда есть представление (по меньшей мере, мы так говорим) о «моменте» [смеясь], когда Господь решил объективироваться. Дальше рассуждать легко: Он постепенно, последовательно объективируется и, как результат, получается поступательная эволюция. Но это только способ выражаться. Ибо нет ни начала, ни конца, и все же есть постепенность. Ощущение последовательного движения, ощущение эволюции, ощущение прогресса существует только в Проявлении. И только говоря о земле, можно объяснить что-либо разумно и убедительно, потому что земля имеет начало — не душа ее, а ее материальная реальность.

Вероятно, материальная вселенная тоже имела начало.

 

(Молчание)

 

Если рассуждать таким образом, то чудом для одной вселенной будет внезапное вторжение в нее чего-то из другой вселенной. А для земли (которая хочет все перевести на понятный ей язык) чудом является внезапное проникновение чего-то, не принадлежавшего ранее ей — и это вхождение нового принципа, не принадлежавшего физическому миру земли, вызывает радикальное изменение.

Но, опять же, известно, что в самом ядре каждого элемента есть в принципе ВСЕ; тогда даже такое чудо невозможно.

Можно сказать, что ощущение чуда принадлежит только конечному миру, конечному сознанию, конечному представлению. Это внезапное, неожиданное вхождение — вторжение, вмешательство, проникновение — чего-то, чего не было в физическом мире. И, конечно, любое проявление воли или сознания из более вечной и бесконечной, чем земля, области обязательно будет восприниматься чудом для земли. Но если выйти из ограниченного мира и ограниченного понимания мира, тогда чуда не будет. Господь может играть чудесами, это его забавляет, но в этом нет чуда — Он играет во всевозможные игры.

Можно начать понимать Его только тогда, когда ты сам ПОЧУВСТВУЕШЬ, что Он играет во всевозможные игры — «всевозможные» не в человеческом, а в Его представлении!

В нем нет места чуду, есть разве что видимость чуда.

 

(Молчание)

 

Если бы, не дожидаясь медленной эволюции, здесь внезапно появилось явление Супраментального мира… тогда человек, как разумное существо, каким бы совершенным ни был его мозг, его мышление, назвал бы это чудом, потому что тут он сталкивается с тем, что не будучи представлено в его сознании, вмешивается в его сознательную жизнь. В самом деле, если посмотреть на эту жажду чуда, которая очень сильна (она гораздо сильнее у детей или в сердцах, оставшихся детскими, чем у тех, кто живет разумом), является на самом деле верой в осуществление стремления к Чудесному, к тому, что превосходит все, чего только можно ожидать от обычной жизни.

В действительности, в воспитании следовало бы поощрять одновременно две тенденции: жажду Чудесного, того, что кажется неосуществимым, что наполняет вас ощущением божественности, и, в то же время, точное, честное, искреннее наблюдение за происходящим в мире, без участия воображения, постоянный контроль, самое практическое изучение малейших деталей. Нужно, чтобы одно сопутствовало другому. Как правило, люди убивают в себе одно, думая, что это необходимо для роста другого — это совершенно ошибочно. Они вполне могут существовать одновременно, и в какой-то момент, по мере роста знания, вы начинаете понимать, что это два аспекта одного и того же, что есть ясное видение, высшее понимание. И тогда вместо ограниченного видения и понимания, мы имеем понимание совершенно ясное, верное, точное — оно огромно и включает в себя все области, еще не данные в конкретном Проявлении.

С воспитательной точки зрения это очень важно.

Видеть мир таким, каким он является, точно, резко, самым конкретным и земным образом, и одновременно видеть его таким, каким он может быть, в самом свободном, в самом высоком видении, наполненном самой сильной надеждой, стремлением и чудесной уверенностью — вот две стороны понимания. Все, что мы только можем себе вообразить, самое великолепное, самое чудесное, самое могущественное, самое выразительное, самое полное — ничто по сравнению с тем, что может быть, и, при этом, точность самого скрупулезного нашего знания мельчайших деталей никогда не будет достаточной. Одно должно сопутствовать другому. Когда знаешь это [жест вниз] и знаешь То [жест вверх], можно соединить и то, и другое вместе.

И это самое лучшее применение желанию чудес. Потребность в чуде — это жест неведения: «О, я хотел бы, чтобы было так!». Это жест неведения и бессилия. А вам еще говорят: «Вы живете в своих мечтах» — так говорят те, кому знакома лишь одна низшая сторона вещей (причем очень несовершенно) и которые никак не соприкасаются с другой.

Надо превратить это желание чуда в постоянное стремление к чему-то — что уже есть, что уже существует — и проявится С ПОМОЩЬЮ всех этих стремлений: эти стремления необходимы, или же, если присмотреться, они являются сопровождением — приятным сопровождением — вечного развития.

В сущности, люди с самой строгой логикой скажут вам: «Зачем молиться? Зачем стремиться, зачем просить? Господь делает то, что Ему угодно, и будет делать то, что Ему угодно.» Тут нет сомнений и говорить не о чем, но этот порыв: «Господь, прояви Себя!» придает большую интенсивность вибрации Его Проявления.

Иначе Он никогда не сотворил бы мир таким, каким он является — есть особое могущество, особая радость, особая вибрация в этой интенсивности стремления мира снова стать тем, чем он является на самом деле.

Вот для чего — частично «для чего» — существует эволюция.

Неизменно совершенной вселенной, постоянно проявляющей вечное совершенство, не хватило бы радости движения вперед. Я очень сильно ощущаю это. Очень сильно. Из-за того, что мы не видим дальше кончика собственного носа, даже на секунду не охватываем Бесконечность, и эта секунда не содержит всего, что мы хотим чувствовать и знать, мы жалуемся: «О, нет! Этот мир плох.» Но если мы выходим из нашей секунды и входим в Целое, мы сразу же остро ощущаем все, что внесло в Проявление это стремление к прогрессу.

А еще… способность к восприятию ограничена. Наступает момент, когда даже созидательная Сила этой вселенной вдруг ощущается совсем маленькой, если Она не сливается, не объединяется с созидательной Силой всех других вселенных.

В тождестве также есть восхождение или постоянное продвижение.

 

(Мать внезапно оборачивается к ученику)

 

Ты же не собираешься поместить все это!?

 

Но… Но что если!

[Смеясь]Нет, ты вырежешь окончание.

 

Сейчас уже нет времени, а то я задал бы тебе еще один вопрос.

Задавай. Что за вопрос?

 

Почему ни Шри Ауробиндо, ни ты не использовали чудеса в качестве средства преодоления сопротивления внешнего сознания людей? К чему эта само-устраненность по отношению ко внешнему, невмешательство, если можно так сказать, или сдержанность?

 

Что касается Шри Ауробиндо, я знаю лишь то, что он неоднократно говорил мне: люди называют «чудесами» только вмешательства в материальный или витальный мир. И все эти вмешательства всегда смешаны с невежественными и самоуправными движениями.

 И Шри Ауробиндо совершил бессчетное число чудес в области Разума; но, естественно, чтобы увидеть их, нужно обладать очень честным, очень искренним, очень прямым видением — я их видела. Другие тоже их видели. Но он отказывался (я это знаю), он отказывался делать какое-либо материальное и витальное чудо из-за этой смеси.

Мой опыт тоже такой: в сегодняшнем состоянии мира непосредственное чудо (материальное или витальное) обязательно включает в себя элементы лжи, которых нельзя допустить — так что это обязательно ложные чудеса. А этого мы не можем принять. Во всяком случае, я всегда отказывалась делать такие чудеса. Я видела то, что люди называют «чудесами», видела такие «чудеса» с мадам Теон, например, но это дает право на существование таким вещам, которые для меня недопустимы.

Не знаю, в этом ли причина, или, может быть, причина просто в том, что мы не должны делать такие «чудеса». Вот и все.

Я много чего могу сказать по этому поводу, но… Во всяком случае, возможно, тебе я когда-нибудь расскажу об этом, но только не для «Бюллетеня» — такие вещи не следует публиковать.

То, что люди сейчас называют «чудесами», почти всегда делается витальными существами, или людьми, с ними связанными, а это ложь — это допускает реальность определенных вещей, предполагает истинность определенных вещей, которые не истинны. И на такой базе «чудеса» и творятся. Вот почему это неприемлемо.

Возможно, когда-нибудь я еще расскажу тебе об этом, но только тебе лично, для «Агенды», и это не подойдет для «Бюллетеня». Вот так.[36]

 

 

Марта 1963

Я хотел бы задать тебе один вопрос… Я не совсем понял, что ты подразумеваешь под «чудесами в Ментале»? Что это за чудеса? Ты сказала: «Шри Ауробиндо совершал чудеса в Ментале».

 

Это было, когда он вводил супраментальную Силу в ментальное сознание. Он вводил в ментальное сознание (ментальное сознание, управляющее всеми материальными движениями) [37] некую формацию, могущество или супраментальную силу, которая сразу же меняла его организацию. Незамедлительно наступали последствия… казавшиеся нелогичными, потому что это не следует никакой ментальной логике.

Он сам говорил мне: это происходило, когда он обладал или мог по своему усмотрению пользоваться супраментальной Силой, супраментальным Могуществом, тогда он направлял эту Силу в определенное место с определенной целью. Результат был неизбежным и неотвратимым: эффект был абсолютным.

Можно назвать это чудом.

 

Супраментальная сила, которую он накладывал на чей-либо разум, обладала…

 

Например, представь, что кто-то болеет, у него что-то болит; когда Шри Ауробиндо обладал этим супраментальным Могуществом (он говорил, что в определенное время это Могущество было полностью под его контролем, то есть он мог делать с ним, что хотел, он мог направлять его туда, куда хотел), он мог приложить эту Волю, скажем, к некоему расстройству, физическому или витальному (или ментальному, конечно же), он мог приложить туда эту Силу всевышней гармонии, всевышнего супраментального порядка, и это сразу же срабатывало. И устанавливался порядок — это создает порядок, гармонию, превосходящую природную гармонию. То есть если дело касалось, к примеру, лечения, то это лечение было более совершенным и более полным, чем лечение обычными физическими и ментальными средствами.

Есть масса разных примеров. Но люди так слепы и так погружены в свое обычное сознание, что они всегда находят «объяснения». Они умеют всему найти объяснения. И только те, у кого есть вера, стремление и нечто очень чистое в себе, только те, кто действительно хотят понять, только они способны заметить это.

Иными словами, есть разница между чудом, происходящим через разум и в разуме, и чудом, происходящим прямо в физическом и витальном. Например, люди, совершающие такие чудеса, как левитация, телекинез, устраивающие свечения… [Мать на некоторое время замолкает, затем оставляет эту тему]. Эта область не очень-то живая для меня, она меня не сильно интересует.[38]

Но что касается лечения, это было так. Когда была Сила, он говорил, что все шло даже без усилия, ему оставалось только направлять ее, эту Силу порядка, супраментальной гармонии, и затем она действовала мгновенно.[39]

Трудно объяснить разницу.

 

(Молчание)

Послушай (не надо публиковать или рассказывать это), не знаю, рассказывала ли я уже тебе это. Мне было девять-десять лет, и я бегала с друзьями в лесу Фонтенбло (где-то я рассказывала эту историю). Этот лес довольно густой, так что видно не очень-то далеко вперед. Мы бегали и, увлекшись бегом, я не заметила, как оказалась на краю обрыва, нависшего над дорогой. В том месте высота была больше трех метров (выше этажа), а дорога вымощена камнем, причем вымощена совсем недавно. Я бежала впереди, остальные — за мной. И я набрала такую скорость, что не могла остановиться — пуф! и я внезапно оказалась в воздухе. Напоминаю, мне было десять лет, самое большее — одиннадцать, у меня не было ни малейшего представления о чудесном или чудодейственном — я просто зависла в воздухе. И почувствовала, как меня что-то поддерживает и буквально ОПУСКАЕТ на землю, на камни. Я поднялась (это казалось мне совершенно естественным, ты понимаешь!): ни одной ссадины, ни одной царапины, ничего, совершенно ничего. Я падала очень, очень медленно. Все ребята бросились ко мне, а я сказала: «Ничего, все в порядке!». И все. Но я помню это ощущение: что-то меня переносило [жестмягкого падения, так лист плавно опускается, слегка зависая]: вот так медленно я падала. И материальное доказательство было налицо, это не было иллюзией, поскольку я была цела и невредима — ведь дорога была выложена камнем (ты знаешь эти кремневые камни во Франции?), а я не получила ни ушиба, ни ссадины, ничего.

В этом возрасте душа была очень жива, и со всей своей силой она сопротивлялась вторжению материальной логики[40] мира — и мне это показалось совершенно естественным. Я просто сказала себе: «Нет, со мной не может случиться ничего плохого.»

Но так лететь!… Я очень хорошо помню то ОЩУЩЕНИЕ: нечто, что сделало вот так [тот же жест падающего листа] и просто поставило меня на дорогу. Работая с Теоном, я вспомнила об этом и увидела, что это было существо: то, что европейцы называют ангелами (как они говорят?)… ангелами-хранителями, да. Это было существо. Теон рассказывал мне о некоторых мирах (высших, разумных мирах — уже не помню, он как-то называл все планы), и в тех мирах есть существа с крыльями — они сами берут себе крылья, потому что им так нравится (!), и мадам Теон всегда видела рядом со мной два таких существа. Однако она познакомилась со мной более чем десять лет спустя после того случая в лесу. Кажется, эти ангелы всегда были со мной. Тогда я посмотрела и действительно их увидела. Один из них даже попробовал рисовать: он хотел водить моей рукой. Я дала ему свою руку, но когда я увидела рисунок (он сделал один), я ему сказала: «Без тебя я рисую лучше!». На этом все и кончилось.