Но к чему все это? С какой целью?

Мне много чего говорили… Он говорил, что это он займет мое место, когда я уйду, когда я оставлю свое тело.

 

В самом деле!?!

Да, я знаю, что он это говорил.

 

Я не могу в это поверить.

Я не обвиняю его, потому что всегда принимаю все с лучшей стороны — это может быть выражением большой доброй воли, но, очевидно, совершенно невежественной воли. И, к тому же, у него такая мания плести небылицы… Он говорил, что в следующем году я спущусь вниз, что я снова возобновлю свою деятельность внизу. Тогда я посмотрела (я посмотрела через его слова на то, что он думал) и увидела: для него это совсем не означало, что я обрету новое Могущество, это было бы возвращением к чему-то старому, но в моем случае возвращение к старому — это полная чушь!

 

Конечно!

Ты понимаешь, я вовсе не ищу его изъяны, но это служит доказательством того, что у него совершенно нет верного восприятия того, что происходит.

Он даже говорил, что его попросят — его ПОПРОСЯТ — занять мое место.

Как бы там ни было…

Я хотела рассказать тебе об этом, потому что это интересно отметить, пусть это останется.

Но я не хочу, чтобы об этом знали, потому что воспринимаю это с лучшей стороны, как знак доброй воли, как знак того, что он хочет участвовать… но все это происходит на ментальном уровне и кажется мне таким детским! Он вбил себе в голову идею, что я доверяю только Шри Ауробиндо и что я принимаю все, что приходит в форме Шри Ауробиндо! Подобное этому. У меня такое впечатление, что он думает, что имеет дело с наивной простушкой!

Очевидно, он знает, как придавать форму ментальной субстанции — но все люди делают это, не зная об этом, автоматически; достаточно подумать о чем-то чуть сильнее, и готово. Только люди не видят это, потому что у них нет ментального видения. И здесь было так забавно [с этой ментальной формацией Z], потому что это было таким хорошим ответом на мою непроизвольную мысль (и я не думала специально), я подумала: «А, нет!»… Это было почти так, как если бы Шри Ауробиндо сказал: «Ах, нет! Это мой популярный портрет, это никуда не годится![224]»

Вот так.

 

*

* *

 

Немного позже

Я хотел бы знать, что означало то «наводнение», о котором ты недавно говорила.

 

Да, у меня было объяснение, но сейчас я уже не помню. У меня было объяснение, я разложила все по полочкам, но все идет так быстро, так быстро…

У меня было очень ясное объяснение, но сейчас я не помню. Оно вернется.

Есть тысячи подобных случаев.

 

*

* *

 

(после молчания)

Сейчас действительно идет борьба со всей этой земной формацией… да, с неведением и несознанием первичного мышления земли.

Это все еще есть, даже у тех, кто развил свой высшим разум, кто способен выйти из этой темноты и этого неведения — это еще есть на подсознательном витальном или подсознательном ментальном уровне. Это такое темное! Совершенно глупо: ведь ему можно предъявлять сотни и тысячи доказательств, и это его не затронет —некая неспособность понять. И это постоянно поднимается на поверхность, и постоянно я должна [жест: подношение к Высотам] «предъявлять» это Всевышнему: «Это еще здесь, это все еще здесь…» И я хорошо вижу, что различие между тем, что происходит в этом теле и окружающей его атмосфере, и тем, что происходит во всех других телах… я не знаю, существует ли еще это различие, но если оно существует, то оно неуловимо. И сознание понимает все эти движения так, как если бы это были движения одной физической личности. Но физическая личность, это не только это [Мать касается своего тела], это не только это тело — я еще не уверена, может быть, эта физическая личность –вся земля (в определенных отношениях это вся земля целиком), а может быть, только совокупность тел всех людей, с которыми я связана… В последние ночные часы, то есть, между 2 и 4 часами ночи, я вижу точные формы, но эти точные формы сами по себе являются представителями, в том смысле, что есть ТИПЫ личностей, и каждый из этих типов принимает образ кого-то, с кем я связана. Но для меня это типы: «А! это такой-то тип» — а за этим типом могут стоять тысячи людей. И действие (это всегда действие), воздействие на тип личности отражается на всех личностях, которые он представляет.

И эта работа кажется… бесконечной — во всяком случае, ей конца не видно.

И она имеет последствия.

Вот что я делаю: это что-то приходит, забирается в меня и «представляется» [жест к Высотам], как если бы оно было моим: «Взгляни, Ты видишь, как я…» (но это «Я» — большое Я), оно представляется Господу, очень смиренно, впечатление и ощущение полной немощности — и я просто прошу: «Вот, измени вот это.» Такое чувство, что только Он может это сделать, что все, что люди пытались сделать, выглядит как-то по-детски — все выглядит как-то по-детски. Самый тонкий интеллект кажется мне ребячеством. Все, что пытаются делать, чтобы осветить, организовать, просветить человечество, поднять его к более высокому сознанию, сделать его господином Природы и ее сил, все это — все это, что для человеческого взгляда иногда кажется очень тонким, видится мне игрой детей, забавляющихся в детской. И эти дети любят опасные игры, они УЖАСНО верят в то, что они делают (естественно, как дети). Я никогда не встречала суда более серьезного и более сурового, чем судейство детей в их играх, они действительно принимают жизнь всерьез. Что же, это так, впечатление такое: человечество находится на стадии детства, оно чрезвычайно серьезно воспринимает то, что оно делает. И оно никогда не выберется из этого — никогда не выберется, ему не хватает чего-то совсем маленького (возможно, совсем пустяка), чего-то совсем маленького, благодаря чему… ах! все прояснится и организуется — оно всегда НА ГРАНИ Истины.

Так что единственное, что я могу сделать, это [жест подачи]: «Взгляни, Господь, Ты видишь, мы не знаем ничего, мы не можем ничего, мы полные дураки — Тебе изменять это.» Как это изменить? Невозможно даже вообразить это. Так что все свое время [тот же жест], не время от времени, а постоянно, день и ночь, без перерыва, день и ночь без перерыва; если одну-две минуты не делать этого, сразу же что-то цепляется: «О, все, время потеряно!» И если я внимательно смотрю на то, что произошло, я вижу, что в течение этих нескольких минут я была блаженна в Господе, я позволила себе блаженно жить в Господе; поэтому в это время я ничего ему не подносила — такое случается два-три раза в день. Отдых, расслабление: позволяешь себе блаженно течь в Господе. И это так естественно и так спонтанно, что я даже не замечаю этого; я замечаю это, только когда снова занимаю позицию… [жест к Высотам] передачи всего Господу, каждую минуту.

 

(молчание)

И все время этот вопрос возраста… Везде, во всех людях, они даже не отдают себе в этом отчета, всегда есть на заднем плане (по поводу не важно чего, по малейшему поводу), всегда есть идея преклонного возраста, упадка, дряхлости. И это приходит тысячу раз за день! [Мать смеется] Так что и это я отдаю Господу, я говорю ему: «Послушай, я действительно дряхлею?» Тогда он показывает мне кое-что, нечто … в ослепительном свете. Это происходит время от времени — не часто — когда «лавина» становится довольно значительной; тогда происходит такое ослепление Светом, Силой, иногда таким грандиозным Могуществом, что возникает впечатление, что если завладеть этим… то что произойдет? Например, если я просто соприкасаюсь с дурной злой волей (это бывает редко), с побуждением или желанием нанести вред, я делаю это [Мать сжимает вибрацию в щепотку], я делаю так (но это соответствует чему-то внутри: этому Могуществу, которое действует с белым Светом, абсолютно белым, которое не потерпит ничего другого, кроме белого света), и почти мгновенно, в том человеке, в ком движение дурной воли частично овладело витальным существом: нервный кризис или (как назвать это?) vital collapse или nervous collapse [нервный срыв], очень ощутимый. Так что, естественно, воздерживаешься от всякого движения и смотришь совершенно спокойно с вечной Улыбкой. Это как если бы мне показали: вот — вот он, потенциал (!) Только нет Приказа воспользоваться этим, разве что «вот так», иногда.

 

(молчание)

Послушай, прошлой ночью, посреди ночи, кто-то пришел ко мне (он был темно-синим, значит, это была ментальная формация) с планом действия и сказал мне: «Все устроено: в такой-то момент в такой-то день (в следующем году) вам надо сделать вот такую работу, вам надо спуститься вниз, и вот как все будет устроено, чтобы вы спустились вниз — вот это, вот так и так…» Я приняла условия этой игры, я ответила: «Ан, нет! не выйдет: надо устроить вот так и вот так…» Затем, когда все это кончилось, что-то вдруг заставило меня вернуться [жест возвращения внутрь], я посмотрела на все это и увидела эту личность, увидела план, увидела все (я была посреди этой ситуации) и сказала: «Да, все это очень хорошо, но… дело в том, что я не спущусь вниз!» И сразу же, фрр! все ушло[225] — это была конструкция, как если бы существовала целая организация, может даже управляющая организация(!), чтобы заставить меня спуститься вниз. Проснувшись (то есть, утром, когда я вышла из ночной активности), я сказала себе: «Может быть, это еще как-то проявится (это была ментальная формация — чья? откуда? меня это не заботило), но, может быть, это то, что предстало перед Z и заставило его заявить с авторитетом ясновидящего: «Мать спустится в следующем году?» Это показалось мне очень забавным.

Все больше и больше все становится таким, КАК ОНО ЕСТЬ: точно, без усложнений. Я заметила, что у людей, даже самых искренних и самых прямых людей, всегда есть некое покрывало, coating, некий эмоциональный покров (даже у самых холодных, самых сухих людей), нечто, что принадлежит витальному; этот эмоциональный покров затуманивает, делает все неопределенным и допускает игру, которая создает у людей впечатление игры всевозможных «загадочных сил» — тогда как вещи очень ясны, очень просты, очень, о! очень просты, а этот покров вносит какую-то путаницу. Это не чувства, и тем более не эмоции, но что-то… нечто, что ЛЮБИТ неопределенность, неизвестность, неожиданность — нельзя сказать «случай» (это не так сильно), но оно любит жить в этом… в сущности, это Неведение! Оно любит жить, не зная, что произойдет. Даже самые простые вещи, самые очевидные вещи обволакиваются этим покровом.

Посмотри, к примеру, как много людей, даже самых серьезных людей, любят, чтобы им предсказывали будущее: им гадают по руке, по почерку (меня одолевают люди, которые просят погадать им), но, как бы там ни было, даже без всякого повода, люди находят некий интерес в том, что им говорят: «Вот, ваша линия жизни дойдет досюда…» Они любят это! они любят, любят оставаться в своей неопределенности. Они любят свое неведение. Они любят эту неизвестность — неизвестность, «полную тайн». Они любят пророка, который говорит им: «Ты сделаешь это… С тобой произойдет то-то…» Это выглядит так по-детски! Это все тот же театральный вкус, это то же самое (но вкус не автора, который написал пьесу, а зрителя, который смотрит спектакль, не зная, чем он закончится), или вкус от чтения романов— вкус «неизвестного». Тогда все приближается к ощущению чуда.

Предстоит еще долгий путь, чтобы войти в Знание — в сознание, где мы спокойно владеем знанием, где все так просто, так естественно, так очевидно. Именно этот покров все усложняет: все внезапно становится сложным в человеческой атмосфере.

Я думаю, что животные (но не те, что живут с человеком), животные (сейчас их не так уж много, они все заражены человеком!), «природные» животные — животные в своем естественном состоянии — ведут очень простую жизнь. Все для них совершенно очевидно, очень просто, совершенно естественно — это мы все усложняем[226].

 

 

Октября 1963

 

Я пришла к выводу, что в чрезвычайном напряжении обстоятельств должна содержаться великая сила (вероятно, преобразующая сила).

Поясню:

Помощь всегда есть в том смысле, что совершенно бесспорным образом ощущается действие Силы («Силы», то есть, высшего Сознания и высшего Знания), ощущается некое давление Силы на всех людей и все сопутствующие обстоятельства в благоприятном направлении, так чтобы с ними произошло действительно самое лучшее — и лучшее с точки зрения иерархии, то есть, самые высокие и самые чистые (ты знаешь мое определение «чистоты») попадают как бы в центр, вокруг которого все организуется; все организуется с учетом иерархии, каждый со своим «правом на прогресс», но как бы в большей милости оказывается тот, что ближе всего к Божественному и лучше всего Его выражает — и так постоянно, все время я вижу сотни примеров этому. И все же, с точки зрения внешних обстоятельств, есть какое-то такое напряжение, что кажется, что катастрофа близка.

Шри Ауробиндо говорил мне, что есть три проблемы, и они должны быть решены, чтобы земля стала готовой (с внешней точки зрения, это не вопрос психологических факторов): правительство, деньги и здоровье.

И в этой тройке здоровье теснее всего связано с внутренней трансформацией, но не полностью, потому что оно постоянно зависит от того, что происходит вовне. Мы вынуждены принимать пищу: что мы только вместе с ней не поглощаем, это невообразимо! Там так много всего, что процесс питания представляет собой значительную работу — физическое пищеварение – это ничто, а вот работа по усвоению и приспособлению всего остального - значительна. Следовательно, из этой тройки именно на здоровье внутренний прогресс влияет более непосредственным образом, но не полностью, как я и говорила. Стало быть, и это должно быть решено.

Что касается денег, то когда Шри Ауробиндо был здесь, не было проблемы: все, что нужно, приходило. Однако в последние два года стало труднее, и я всегда говорила, думаю, я уже говорила тебе об этом, что это зависит от неправильной позиции окружающих людей; эта неправильная позиция представляет собой значительную проблему — здесь положение стало еще хуже, эта проблема стала очень острой.

Что касается правительства, то здесь все пошло наоборот: сначала была ужасная враждебность, то есть ежеминутной проблемой было просто сохранение возможности оставаться здесь. И Шри Ауробиндо говорил мне, что, вероятно, две проблемы – проблема, связанная со здоровьем, и проблема, связанная с деньгами – поддадутся вместе; возможно, чуть раньше решится проблема со здоровьем, а потом с деньгами, но это не играет большой роли. И он добавил: «Что касается правительства, то здесь есть одно-единственное решение: БЫТЬ этим правительством.» Если вы не являетесь правительством, вы никогда не сможете его убедить, не раньше, чем будет трансформирована земля; но тогда и не надо будет этого делать! Такая вот ситуация. Все вот так уже… сорок лет, пятьдесят лет — более сорока лет.

Но благодаря своей внутренней работе я все больше и больше осознаю все это; все больше и больше я осознаю эту Заботу, это Участие и иерархическую Организацию обстоятельств, направленную на то, чтобы в благоприятном положении оказалось то, что более ценно и более полезно для божественной работы — естественно, не с внешней точки зрения, а с внутренней. И все же, в этих трех областях — правительство, деньги и здоровье — напряжение и усложнения всегда достигают такой ТОЧКИ, что если бы не эта внутренняя уверенность, это показалось бы катастрофой, крахом. И это ВСЕГДА так, доходит до этой точки и… затем вдруг [жест внезапного переворота] все переворачивается — не раньше, ни минутой раньше.

И это не затем, чтобы дать мне веру — у меня она есть; это не затем, чтобы дать мне сознание — у меня оно есть; это происходит по какой-то внешней причине. Я еще не понимаю, почему. Потому что внутренне, даже если мне скажут, что все будет разрушено самым трагическим образом, я отвечу: «Хорошо» — и ведь совершенно искренне, никогда во мне ничто не начнет протестовать или вибрировать, совсем ничего. Я говорю «хорошо». Но я вижу — я вижу, что в этом напряжении высвобождается определенное могущество, мощь, достаточно интенсивная, чтобы излечить тамас, изменить тамас. [227]

Вчера (я привожу тебе это как пример, но во всех трех областях это аналогично), вчера возник вопрос денег. Вопрос денег за более чем двенадцать лет стал проблемой — он становится все более острым, потому что расходы возрастают невероятно, а доходы уменьшаются! [смеясь] так что проблема становится очень острой. Это приводит к тому, что надо платить, а денег нет, то есть, казначей (бедный казначей, это ему много дало с точки зрения йоги: он приобрел спокойствие, которого никогда не имел прежде! но все же именно он испытывает самое большое напряжение), казначей тратит деньги, а я не могу возместить их ему. Хорошо. И это не я должна бегать, искать, устраивать, спорить, конечно же, это мне не подходит (!), но те, кто занимается этим для меня, несут в себе изрядное количество тамаса, который я еще не встряхнула. Позавчера они сделали мне абсурдное предложение (я не хочу вдаваться в детали, это неважно), но это предложение было абсурдным и ставило меня в совершенно «неприемлемое» положение, то есть я должна была инициировать судебный процесс, предстать перед судом, и все такое, всевозможные «неприемлемые» вещи — лично мне все равно, но это «неприемлемо». Когда мне сделали это предложение, я посмотрела и увидела, что это было глупо, и я оставалась очень спокойной, пока, вдруг, ко мне не пришла Мощь! (я говорила тебе, что время от времени это происходит), вот так [жест: что-то массивное]. Когда она приходит, то возникает впечатление, что можно все разрушить — разрушить все… ты видишь, эта Мощь слишком грандиозна для сегодняшнего состояния земли. И тогда я очень спокойно ответила, что это неприемлемо, я объяснила почему и вернула бумагу. Затем что-то ЗАСТАВИЛО меня сказать: «Я здесь не из-за какой-либо необходимости или обязанности; это не необходимость, тянущаяся из прошлого, не карма, никакая не обязанность, никакое не притяжение, никакая не привязанность, а только, исключительно и совершенно, Милость Господа. Я здесь из-за того, что Он держит меня здесь, а когда он больше не будет держать меня здесь, когда Он сочтет, что мне не стоит больше здесь оставаться, я больше здесь не останусь.» И я добавила (я говорила по-английски): «Что касается меня…» («что касается меня», там - наверху, то есть не здесь, не в теле) «Что касается меня, я считаю, что мир не готов: то, как он отвечает внутренне и внешне, даже видимо, в тех, кто меня окружает, доказывает, что мир не готов — что-то должно произойти, чтобы он стал готов. Или же нужно ВРЕМЯ, чтобы он подготовился… Мне все равно, готов он или нет, для меня это не играет роли. И если он может рухнуть, мне все равно.» И я сказала это с силой! Моя рука поднялась, и мой кулак ударил по столу — мой мальчик, я думала, что все рухнет!

Я наблюдала эту сцену и сказала себе: «Черт! Почему я была вынуждена сделать это!?» Эти люди, очевидно, достаточно преданны, достаточно покорны и достаточно близки ко мне, чтобы не пугаться. (Я не знаю, какой эффект это на них произвело, но какой-то эффект это должно было произвести.) Как только с этим было покончено, я снова начала работать, просматривала дела и т.д. Потом, оставшись одна, я сказала себе: «Но почему это пришло ко мне?»… И вечером у меня было решение этой ситуации: вот оно [Мать берет конверт, лежащий на столе]. Я даже не посмотрела, что там [Мать открывает конверт и смотрит на сумму, указанную на чеке].

Тогда я сказала себе: вот оно как, должно быть, есть определенный тамас — неохваченный тамас — его необходимо резко встряхнуть, чтобы изменить его. С болезнями то же самое, то есть, когда действительно кажется, что все оборачивается плохо… я умышленно выхожу из своего тела, паря над всем, и тело приходит в норму — сейчас на это требуется совсем немного времени: пятнадцать— двадцать минут.

С точки зрения правительства кажется все так же, как если бы все трудности мало-помалу ПРИВОДИЛИ к власти людей, находящихся под моим влиянием.[228] Но это пока единичные случаи — я думаю, что это придет позже. Шри Ауробиндо говорил, что так будет в 1967 году… у нас есть еще время, сейчас только 1963, осталось 4 года. Но будет не так, что править будем мы сами (Бог знает, что у нас нет времени на это!); «быть правительством» означает, что в правительстве будут люди, напрямую находящиеся под Влиянием. И недостаточно, чтобы это было локальным явлением (Бог знает! [смеясь] я никогда не видела ничего более прогнившего!), недостаточно, чтобы это было явлением местным, недостаточно, чтобы это было только в Индии, этого совсем не достаточно: надо, чтобы так было по всему земному шару, чтобы… И, очевидно, пока мы еще очень далеки от этого — даже в невидимом, даже в Несознательном.